Обыкновенная сказка

       Что заставляет человека любить? И на кого возлагать ответственность за внезапно возникшее чувство, если оно априори не ведёт ни к чему хорошему? Винить эмоции — какая глупость! Глупость: винить волшебный орех, украденный из музея не так давно и ставший началом зарождения столь пугающих чувств — какая бессмыслица!       Он вошёл в кабинет, опираясь на свою неизменную спутницу - трость. В голове крутилось множество мыслей, каждая из которых обрывалась, подбрасывая ему картинку бесконечных омутов фиалковых глаз.       Мэр прикрывает веки и садится в офисное кресло, так и не удосужившись включить свет в окутанной ночной пеленой комнате. Вдыхает тяжелый и жаркий летний воздух, от которого неприятно жжёт в горле. Пусть жар едва просачивается через приоткрытую дверь резной веранды, но уже заставляет поморщиться.       Переборов желание закашлять, мужчина плотнее прижимается спиной к креслу и, беря в руки тот самый волшебный орешек, вспоминает, как впервые встретил её семь лет назад. Она приехала в город вместе с друзьями и попутным ветром. С того дня Мышкин не знал покоя… Мог ли мужчина предположить, что через несколько лет эта бесстрашная, гордая девочка будет вызывать в нем бурю эмоций? Что останется жить в Мышкине, что навечно заберёт его душу и сердце? Мэр усмехается собственным мыслям, продолжая ощупывать шероховатый орешек.        А заберёт ли? С их последней встречи не прошло и двадцати четырёх часов. Тогда они невероятно рассорились. Она не верила в искренность его чувств, не видела истинных целей его поступков. Не понимала его и не открывалась сама. Его время бежит, часы тикают, и на обветренном лице уже появились первые признаки старости. Её время плывет подобно лодочке, плавно скользящей по течению. Часы замедляются рядом с ней, словно затаив дыхание перед темноволосой красавицей с фиалковыми глазами. Их разделяет многое, но особенно ощутим — возраст.

Чувства к ней — единственное, о чем он когда-либо жалел.

      Мэр тянется к шкафу: кажется, там ещё осталось что-то горячительное, подаренное на день города Ядвигой Петровной. Он неспешно наливает янтарную жидкость в прозрачный граненый стакан и вдруг замирает.       Нежный ветерок пробирается в комнату с ненавязчивым ароматом жасмина. В темноте её силуэт кажется невероятным, мистическим. Впрочем, этим словом можно охарактеризовать всё, связанное с ней: начиная от её внезапных появлений и заканчивая местом, где они сейчас находятся. Она проходит в комнату, с лёгкостью открывает дверь и, вглядываясь в темноту, замечает его. Он не видит выражение её лица, но точно знает, что в следующий момент она по-детски нахмурит брови и едва заметно вздохнёт. — Ты чего в темноте? — вопрос выводит мужчину из раздумий. — От себя прячусь, -отвечает. Во всяком случае честно.       Девушка неспешно садится в кресло напротив, и он может увидеть усмешку на её лице. Они молчат. Для него это молчание означает спокойствие, для неё — пропасть. Взгляд молодой хранительницы падает на поблескивающей в темноте орех, и девушка тихо, не скрывая недоумение, спрашивает: — Ты оставил его при себе? — Музей признал, что лучше его хранить в более безопасном месте. Белка от этого не пострадает, экспонатов в музее не убавится, — он снова кидает на неё быстрый взгляд на неё и продолжает: — К тому же, эта вещица хранит кое-какие воспоминания, с которыми мне будет сложно расстаться.       В её взгляде он видит, нет, скорее улавливает, интуитивно ощущает понимание. Вздохнув, она снова прерывает тишину: — В тот день мы впервые заговорили лично, а сейчас… Сидим здесь, будто так и нужно, словно знакомы уже сотню лет. — Сотню лет назад тебя ещё не было. Смутное было время, — по тому как напрягаются её плечи, он понимает: остроты она не оценила. Пытаясь собраться с силами, девушка замечает стакан и, не задумавшаяся ни на минуту, перехватывает его из мужских рук. Долю секунды изучает блики, а потом залпом опрокидывает солнечную жидкость в себя. — Я здесь, чтобы поговорить: вчера нам не удалось этого сделать, — девушка прикрывает веки, и видно, что произносить это ей тяжело. Она поднимается, делает пару шагов, собираясь с мыслями. Мэр следит за ней взглядом хищника. Она замирает вполоборота. Тяжёлый девичий вздох. Она опять говорит: — Знаешь, моя ошибка в том, что я привыкла тебе верить. Вижу тебя, твою улыбку, — глотает воздух и выдыхает: — и не могу поступать иначе… Принимаю всё, как должное. Возможно, это уже вторая моя ошибка, но и ты…       Он смотрел не неё, был рядом и в голове его зарождалась мысль, кричащая о том, что пора бы отбросить сомнения и прошлые ошибки и ощутить так долго не находившее его счастье. — Ни о чем не жалей, — вторил его мыслям родной голос. — Просто так люби.       Она поднимает на него взгляд и замирает: ждёт его решения. Сколько раз он пытался забыть её образ, заменить другим, но тщетно. Она знала об этом — он уверен. И несмотря на всё, эта девушка сейчас стоит перед ним, откинув страхи и предубеждения, почти твёрдо смотрит в его серые глаза. В глубине помещения, из-за приоткрытой двери, слышится немодная, отчего-то забытая всеми мелодия о любви. Долетают до ушей лишь обрывки фраз, лишний раз напоминающие, что время всё же бежит: -…«тик-так»       Он встаёт и обходит стол, совершенно забыв про трость. Да она и не нужна: ведь оба знают — это не больше, чем бутафория.       Каждому его шагу вторит песня. Он держит её руки, стоит рядом с ней, и оба осознают совершенство этого момента, ощущают ворвавшееся вмиг в их сердца и разум понимание, принятие друг друга.       Он ещё не знает, что этот момент круто перевернёт его жизнь. Но он уже знает, что счастью может поспособствовать череда событий, вызванная орехом.