В другом мире

      Денек выдался на редкость погожий.       Он и не помнил, когда в последний раз так радостно подставлял лицо едва теплым лучам весеннего солнца. Наверное… это было еще во времена его бытия паладином. Когда он возвращался домой с походов вместе с соратниками уставший, весь в дорожной пыли, без непосильной ноши на плечах. Потом же были только сражения и весь мир заволокло для него красным. Он не помнил многого. Короткие отрывки и только. А в Нордсколе всегда бушевали холодные ветра, снега его в некоторых землях и вовсе никогда не таяли, метель била насквозь, пронизывая не только тело, но и душу... или то, что от нее осталось. Да и солнце там было совершенно холодным, мутным, будто светило оно нехотя, выглядывая едва-едва из-за густой пелены хмурых облаков.       Долгожданный гудок возвестил о прибытии поезда. Артас перехватил поудобнее сверток и поспешил сесть. Погода хороша, но задерживаться лишний раз совершенно не хотелось. Вагон оказался полупуст. Мужчина встал поближе к дверям: пара остановок - и нужно сходить. Ему очень нравилось ездить на поездах. Те неслись с невероятной скоростью, и картинки за окном очень быстро сменяли друг друга, как сменяют друг друга кадры при перемотке киноленты.       Очередной гудок. Вот и его точка схода. Другой пассажир проходя задел его плечом, и Артас чуть не уронил сверток. Вовремя перехватив ношу, он невольно улыбнулся и уже по привычке поправил сползающие джинсы. Странная одежда, но жутко удобная. Не чета громоздким латам.       Экс-король нежити спешил скорее домой. Домой... как много в этом слове. Только попав в этот странный мир он понял, что до сих пор «дома» как бы и не имел. Сначала в замке, в своем королевстве, круглосуточно под неустанными взглядами всего королевского двора. После все время пропадал в походах; пока паладин спал под ночным небом чуть ли не с открытыми глазами, он грезил о возвращении домой, но по приходу в этот дом натыкался лишь на недовольство и погружался с головой в сплошной негатив и стресс. Позже, в бытие Королем-личом… Да только псих назовет Цитадель Ледяной Короны домом.       Нетерпеливо постукивал пяткой. Лифт поднимался слишком медленно, а ему не терпелось преподнести свой подарок. Ведь дома его ждет любимый эльф, который… уже и не эльф вовсе.       Звонок в дверь. Постучать и снова позвонить. И снова постучать, и повторять снова и снова, пока раздраженный этим шумом экс-эльф не откроет дверь.       - Сколько раз говорить, чтоб не делал так, – как всегда недовольный, Солнечный Скиталец не стал ждать ответа и ушел обратно в глубь квартиры. – Почему так рано сегодня?..       Убрать улыбку с лица было невозможно.       - Взял на сегодня отгул, – обувь и куртка после небрежных скидываний отправились на свои места в прихожей, и Менетил прошел наконец домой. Дом, стараниями Келя, был до крайности уютен без излишеств и чопорности, что бывает присуща высшим эльфам, пускай и бывшим.       - Какие восхитительные ароматы, – чуть ли не облизываясь, Артас обнял со спины собрата по несчастью, друга, близкого… самого близкого человека.       - Ну так и день особенный, – Артас мог бы поверить в безразличные интонации, если бы не чувствовал заполошного биения чужого… не своего сердца.       - Год прошел.       - Многое изменилось.       - Очень многое, – живой, теперь совсем живой мертвец запечатлел невинный поцелуй на тонкой шее. - У меня подарок для тебя. Уверен, понравится.       - Сначала отобедаем. Не зря же старался.       Тихая, умиротворённая трапеза прошла в уютом молчании. Каждому было о чем подумать. Но скорее всего их мысли были сходны.       Прошел ровно год, как они попали в этот мир.       Никто из них не помнил, как это произошло и зачем.       В памяти отпечатался только взрыв. Воспоминания о событиях до взрыва, промежуток времени в несколько суток у обоих напрочь отсутствовали. Причины взрыва также остались тайной для них. Может, планеты сошлись в одному Свету ведомом порядке, может то была вражеская диверсия - хотя ни в то, ни в другое оба особо не верили. Но оба четко помнили сильный взрыв. Появление неясной аномалии в небе. Ощущение вывернутых наизнанку внутренностей. Они пришли в этот мир по отдельности, но быстро нашли друг друга.       Новый мир, полный мир... Полный открытий, опасных и прекрасных, изменил их. Будто после прохождения через границы его существования изменилась сама суть пришельцев. И это не красивые слова, а истина, для кого-то может и неприглядная. Кель`тас до сих пор не привык к отсутствию остроконечных ушей. Они изменились не только внешне, но и "внутренне", суть бытия эльфом тратилась понемногу вместе с исчезновением таких ярких признаков. Новая вселенная впустила их на свои просторы, сделав такими же, как ее дети – люди. Люди без малейшей возможности применять магию ввиду ее отсутствия, но превзошедшими в своих технологиях и оружейном деле и гномов с дворфами, и гоблинов.       Им стоило больших усилий научится доверять друг другу. Дружить против кого-то всегда легче. Против них был целый мир, как они считали изначально. Сначала все силы тратили на поиски пути назад. О том, как доставали деньги на первых порах, вспоминать вообще было стыдно обоим. Так продолжалось долго, но в какой-то момент безумной гонки в поиске выхода они остановились и задумались, а нужен ли им этот выход. Это и стало их точкой невозврата.       Со временем они обустроились здесь. Стабильный заработок, двухкомнатная квартира в жилом районе,тихие вечера вдвоем. Магесса с длинным носом и баньши эльфийских кровей никогда бы не поверили в подобное: действительно мелковато для двух особ королевских кровей. Но… именно это место они смогли назвать домом. Эдакая тихая гавань в скором и готовом на изменения мире.       - Очень вкусно, как и всегда, – тот, кто, в принципе, всегда был человеком, улыбнулся, вставая из за стола. Как и всегда со времени поселения дома, вместе они убирали со стола, приводили кухню в опрятный вид, просто потому, что это держало их комфорт, а также стало неким... жестом. Сперва жестом кооперации, а потом домашним ритуалом, необходимой частью.       Да, мироздание имело очень интересное чувство юмора. Особенно сильно оно изменило Кель'таса. Уничтожение магического ядра не прошло бесследно. Эльф… бывший эльф долго переживал по этому поводу и чувствовал себя опустошенным, лишенным какой-то важной детали в себе. Но и это не стало концом изменений. Остроконечные уши и густые кустистые брови невероятной длины – первые признаки проверки на то, эльф ли перед тобой или какая другая нелюдь, – исчезли. Неожиданностью оказалось еще одно обстоятельство. Кель, ни разу в жизни не бравший в руки кухонной утвари, да что там, не подходивший даже к кухне, мог прекрасно готовить. Навык списали на эволюцию умений как мага. Видимо, снисходительная компенсация от вселенной после перекройки тела.       Артасу досталось одновременно гораздо больше и меньше. Физически он никак не изменился, хотя растерял все навыки, что рыцаря смерти, что паладина, хотя о последнем он уже и так подавно забыл. Нет, один навык он сохранил,но травы Азерота не находятся на Земле. Так что умение разбираться в этих травах он унесет с собой в могилу, что теперь тоже было для обоих неизбежно. Ну и право слово... рыцарь смерти - и чтоб вдруг травник. Не солидно, господа. Но полезно и практично. Было.       Глобальным изменением для него стало... возвращение? Возрождение? Наверное все-таки возрождение души. Сперва нестерпимое, а потом приятное и родное тепло в груди. В первые дни ему казалось, что он хотел - и мог! - обнять весь мир. Артас уже давно не понимал и не помнил, насколько было пусто без нее, этой горячей крупинки размером с планету внутри него.       - Посмотришь-таки подарок? Я долго выбирал. Тебе должно понравиться.       - И что это? – Кель крутил в руках сверток. Похоже, пережитки былого никогда не покинут их полностью. Мелкую пакость от хладного принца эльф ожидал всегда.       - Открой – узнаешь. Ничего странного. Тебе правда понравится. ...Надеюсь.       Но пакет все равно оставался подозрительно тяжелым. Даже Наару не узнают, чего стоило бывшему кель'дорай перебороть внезапный приступ паранойи.       Ожидания того стоили. Радостный блеск в глазах экс-мага стал настоящей наградой для не очень умело выбиравшего подарок Артаса. Глаза Келя больше не светились ни глубоко-голубым, ни насыщенно зеленым цветом; совершенно человеческий зрачок с радужкой цвета чистейшего изумруда и чернеющими прожилками на ней без мистического свечения бегал, пока Кель осматривал подарок, и притягивал взгляд человека.       Кель сохранил эльфийскую стать, молочной белизны кожа до сих пор не потемнела совершенно, но вместо примечательных острых ушей теперь были маленькие ушки, легко теряющиеся в пшеничного цвета шевелюре... которые было так приятно покусывать, сидя рядышком на диване, совсем как сейчас. А брови больше не норовили выколоть глаз, рискни ты подойти со спины. С какой-то стороны во всем находились плюсы.       - Откуда ты мог знать?       С этим девайсом - как любил называть теперь все работающие без магии вещи Кель - они столкнулись с месяц назад, выйдя вечерком прогуляться по городу. Весна только вступала в свои права. Снега почти не осталось, только слякоть была уныло размазана в редких местах. Но весенняя свежесть уже была повсюду. Они неспешно прогуливались, когда к ним подошел незнакомый землянин со странной просьбой «щёлкнуть». Всё таки местное население полностью понять пришельцы никогда не смогут. Слишком разные.       Незнакомец представился простецким именем и повел в ближайший сквер, а их в городе было, как грибов после дождя. И там уже он и принялся «щёлкать» на странный аппарат под названием «камера». Незнакомец поблагодарил их за «фотосессию», так, как оказалось, назывался сам процесс «щёлканья», взял их почтовый адрес и был таков.       Кель подобным аппаратом заинтересовался. Разузнал побольше и поделился информацией с Артасом. А на следующий день они нашли в почтовом ящике письмо от давешнего знакомого с благодарностями и снимками.       Вот тогда эльф действительно загорелся идеей фотографирования. Стоило пройти мимо витрин магазинов техники, как взгляд его незамедлительно, хоть и едва заметно, прилипал к этим "девайсам".       Артасу пришлось долго и дотошно изучать вопрос. Выбрать камеру, этот небольшой кусок пластмассы оказалось сложнее, чем неразумной нежитью управлять. Чем больше он углублялся в вопрос, тем сильнее осознавал это. Благо существовали в магазинах консультанты - похожие на снующих туда-сюда гоблинов, хоть и были одни людьми. Странным образом они не могли похвастаться любовью покупателей, что смотрели на них косо, избегая и порой даже несколько грубо изъявляя нежелание получить помощь. Но да хранит Свет этих терпеливых ребят, думал тогда Артас. Втолковать разницу между обычной мыльницей, полупрофессиональной и профессиональной камерой королю из магического средневековья – истинный подвиг.       - Наблюдательность и только.       Остаток дня пришельцы провели, постигая функционал новинки. Хотя в основном постигал-то Кель, а Артасу выпала сомнительная роль героя разных снимков и коротких видео.       У этого мира были и недостатки. Слишком много света. Здания, тянувшиеся в небесную высь, улицы, машины, вывески самого различного рода заведений - все они освещались. Будто человечество боязненно и постоянно помнило стародавние дни, полные страха, уверенные, что в темноте водятся твари, способные утащить их в бездну. Помнило и старалось от этого страха отгородиться. Только защищаясь светом, они многого себя лишали. Например, красоты звездного неба. Каким бы тихим ни был жилой район, звезд было не увидеть - свет, неестественный, сотворенный руками человека, практичного, умного и такого глупого, отказывающегося от правил природы.       Вздох разочарования таки-вырвался из груди. Артас зашторил окна. Нет и нет. Может, летом они выберутся на природу, тогда и налюбуются.       - Не вздыхай так тоскливо. Оно того не стоит, – Кель обнял его со спины, прижимаясь горячим нагим телом.       - Твои слова как всегда верны, – он взял чужую руку в ладонь, поспешил поднести ее к губам и поцеловать тонкое запястье и длинные, немного узловатые пальцы.       - Я чувствую себя виноватым. Оставил тебя без подарка в такой знаменательный день, – горячее дыхание опалило ухо.       - День еще не окончен, – и действительно, на часах было только без четверти полночь.       Лукавую улыбку Артас еще успел заметить боковым зрением, прежде чем оказаться лежащим на кровати.       - У нас мало времени. Мне стоит поторопиться, – руки заскользили по груди, ловко расстегивая пуговицы рубашки. Череду поцелуев эльф начал от уголка губ, с чувством прикусил кожу на шее.       Чувствовал под зубами, как бьется пульс. Казалось, чужая жизнь сейчас была в его власти, и это опьяняло. Лизнуть место укуса и прикусить снова, и продолжить вереницу поцелуев, смешанных с укусами, к ключицам, груди, животу. О, как же он любил эти шесть кубиков пресса. Развести пошире крепкие бедра и приникнуть губами к крепнувшим каждое мгновение контакта яйцам. Подняться губами вверх по не менее крепкому стволу и взять в рот головку - и тут громкий стон любовника подстёгивает продолжить без колебаний и в наслаждение обоим. Взять глубже и чуток сглотнуть, тем самым вырвав еще стон. Сжать теснее губы и выпустить понемногу член изо рта, чтобы снова взять потуже и поглубже. Только бы успеть вовремя остановиться.       Пелена удовольствия застилала глаза. Вот уж действительно.... подарок. Рукой Артас зарылся в пшеничные волосы. Слегка надавливал, но не принуждал, нет. Только чуть направлял. Ха... будто своенравного красавца можно к чему-то принудить. Тот все равно легко откинул его руку и отстранился, напоследок слизнув с головки капельки смазки.       С грацией тигра эльф уселся на его бедрах, не забыв внушительным стояком притереться к чужому возбуждению. Вот он нависает над любимым. Руки оглаживают бока, поднимаясь к плечам, обводят литые мышцы, заводят их наверх к изголовью кровати и... наглейшим образом связывают их.       - И что это значит? – человек постарался выгнуть бровь, пародируя то, как любил выражать недовольство сам эльф. Вряд ли вышло, но…       - Мешаешь, –тонкие, но сильные ладони обхватили его естество. Будто играясь, экс-эльф отодвинул крайнюю плоть и огладил чувствительный участок. А после... Свет, Наару, да хоть Кил'джеден! Направил в себя каменный стояк и - чтоб его мурлоки задрали! - невыносимо медленно опустился, полностью, по самые яйца впустив естество в жаркую тесноту.       Все бы сейчас Артас отдал, чтобы навсегда запечатлеть Келя в это мгновение. Сверкающие изумрудами глаза, алеющие щеки. А как он прикусывает нижнюю губу - это преступление против нравственности, не иначе!       Похоже, мысли у них были схожи, только Кель знал, как свое желание воплотить в реальность. Он мучительно долго тянулся к тумбе рядом с кроватью, стараясь ни на мгновенье не выпускать из себя член. Резко опустившись в прежнее положение, он наконец направил на Артаса объектив камеры.       Помешать сделать стоящий снимок стало делом чести. Руки объекту фотографии, может, и связали, но в остальном он не был ограничен. Податься бедрами вверх, до черных пятен перед глазами втиснувшись в горячее нутро. Устроить головокружительное родео. Никто и не вспомнит, что началом его стала чистая вредность. Камера очень скоро вернулась на прежнее место, а любовные игры продолжились.       Когда оба, пребывая в неге, опустились с выдохами и постанываниями откатов удовольствия на подушки, уставшие, потные и абсолютно довольные, часы били полночь.       - Люблю тебя, – в прошлом мире такие слова в адрес эльфа могли счесть слабостью, глупостью, неразумным ходом, изменой, святотатством, чем угодно, но тут…       - Один хороший снимок получился.