Змееносцы

      Зима одела снова обретший корону холм в белую мантию еще накануне Модранита, и шустрым брауни теперь прибавилось работы во дворе дома. Медленно кружащиеся и плавно оседающие на землю снежинки прятали совсем свежие следы только что вернувшегося юного мага, выравнивая пушистое белоснежное одеяло. Аим грел руки о чашу со свежим травяным отваром Камы и наблюдал за уборкой снега возле давным-давно пустующих конюшен. Рассеянно блуждал он в мыслях от сожаления, что Аделяр сейчас неизвестно где – он ведь очень любил такие редкие для франкских земель снег и снежные забавы – до беспокойства за него и Фирга. Зельевар каждый день отслеживал с помощью амулета нахождение Финна и, юноше хотелось верить, Бодуэна. Каждый раз их след терялся где-то в земле франков, и это злило мрачного колдуна, заставляя прятать лицо в длинных бледных ладонях и буквально сбегать от молодых магов к Каме и крепко спящему Майлу.       Прошла неделя с того дня, как Слизерин закончил зелье. Отчего-то колдун медлил с помощью в поисках Морганы. Снова и снова он возвращался к поискам фения, раз за разом он брал свежую кровь Атхен и вновь и вновь ходил вокруг какой-то проблемы, о которой не собирался ничего говорить.       Сам Аим уже несколько раз побывал в окрестностях указанного поисковым зельем места, но не нашёл ни Морганы, ни тайного хода на Эмайн Аблах. Зелье ясно давало понять, что вот она, совсем рядышком – руку протяни и поймай – но неизвестные юноше чары делали ворону недосягаемой для него. Бубри, кроме молчаливой поддержки и невольной подсказки о важности друидической магии и, вероятно, крови, для преодоления преграды, ничего больше не могла предложить французу, а Кама в ответ на рассказ о том, как огромная древняя птица легко полетела вперед, к тому самому отмеченному на карте месту и просто исчезла на глазах изумлённого Аима, сказала лишь, что ему необходимо «постичь желание магии и припомнить магию желания».       Ничего не понимающий юноша обратился за советом к Слизерину, но хмурый змееуст – рассеянный, утомлённый и чем-то опечаленный – покачал головой и надломленно произнёс: - Аим, желания имеют силу. Найди её для желания Морганы вернуться из блаженного небытия мысли. А затем найди способ донести это до самой ле Фэй.       И Лестранж снова – вот уже третий день как – ломал голову. Над новой задачей для возвращения наставницы, над тем, чего же ждёт Слизерин, почему он так настойчиво жаждет возвращения Фирга и куда исчезает время от времени, а главное – почему Атхен буквально поселилась в каминном зале-библиотеке, обложившись ветхими старыми свитками, не желая посвящать в подробности своих изысканий. Ожидание, загадки и недомолвки кончились на исходе третьей недели после Модранита. Рано утром, ещё до восхода солнца, в спальню Лестранжа вошёл закутанный в дорожный плащ Слизерин и тихим хриплым голосом приказал собираться – молча и быстро. Дождавшись, пока юноша наденет тёплый меховой плащ, змееуст крепко схватил его за запястье, ожегши льдом пальцев, и утащил за собой в причудливое завихрение. Оказались они на месте, которое Аим успел изучить за последние дни: голая земля, с которой недавно сошёл тонкий слой снега, наводила уныние своей чернотой, но мрачнее её казался нагой перелесок по левую руку от магов, прикрывающий их от раскинувшегося за ним города. - Призови бубри, - отрывисто бросил Слизерин, и юноша поспешил выполнить указание. Аим издал имитирующий голос птицы звук, произнёс напевом несколько слов на гаэльском и благодарно принял из рук зельевара телячий хвост для угощения строптивой птицы. - Видите?! Видите, сэр?! – возбужденно вскрикнул Лестранж, указывая подбородком на только что появившуюся будто из ниоткуда бубри возле старого раскидистого дуба. - Вижу, - кивнул Слизерин и склонил голову, будто приветствуя прибывшую. – Угости её и попроси о помощи. - Какой помощи? -Мне нужна Мелюзайн. Аим кивнул и протянул на вытянутых руках хвост птице. Та, издав низкий довольный звук, заглотила подношение в один миг и, склонив голову, уставилась на юношу. - Мне нужна твоя помощь… Как и всегда, в общем. Я бы хотел поговорить с Мелюзайн. У неё ведь тоже есть бубри, я знаю… Ты… ты можешь… как-то устроить это? Аим замолчал, переводя дух и мысленно подбирая новые слова на языке друидов для уговоров птицы, а та, не мигая, смотрела на него, будто размышляя о чём-то. Юноша осторожно погладил её по внушительному чёрному клюву. Он в подробностях вспоминал тот дождливый вечер, когда впервые увидел бубри – посланницу Мёлюзин. Тогда та неожиданно заговорила голосом своей хозяйки, передавая заранее заготовленное послание. - Скажи, - внимательно глядя в тёмный глаз птицы, спросил юный маг, - я могу сказать тебе то, что нужно передать Мелюзайн? - Не в этом необходимость. Она ждёт сигнала, - подал голос Слизерин. – Я пытался поговорить вчера с ней, но без достаточного успеха. - Как?! - Шепот вод. Аим кивнул, припомнив этот обряд в исполнении ле Фэй, и снова обратился к птице. - Нам нужно поговорить с Мелюзайн прямо сейчас. Она ждёт нас. Помоги мне, прошу тебя. Существо издало жутковатый, но уже привычный юноше звук, ласково боднуло головой его ладонь, чуть повернуло голову вбок, протянуло заунывно ноту, и его глаза вспыхнули ярко-синим оттенком. Из приоткрытого клюва тут же раздался звонкий голос Мёлюзин, напоминающий перезвон колокольчиков. - Последний из тех, кого ждёт Авалон! - Я на пороге, Мелюзайн. – ответил Слизерин. - Лжец, лжец! – в мягком голосе женщины слышалась насмешка. – Не так, не так тебя ждёт моя родина! - Но если ты не откроешь мне, как туда попасть… - А затем уйти, не так ли? – кокетливо хохотнула Мелюзайн. - Я не смогу найти Моргану и вернуться на Эмайн Аблах навсегда. - Найти Моргану? Это уже сделал юный Лестранж. Привет тебе, француз, я знаю, что ты слышишь! - Здравствуй, Мёлюзин. – поздоровался Аим. - Милый, милый мальчик, жаль, что маг! - Мелюзайн… - Без чистой крови друидов тебе не видать хода на Авалон, Слизерин. И ты это знаешь. А покинуть его можно лишь водой. Или зверем. Вода кружит всё быстрее. Как вороны над полем битвы. - Ты обещала вчера… - начал было Слизерин, но женщина резко перебила его: - Я обещала помочь найти ле Фэй и открыть тайну Авалона! Я это сделала! Будь шёпот вод тебе подвластен лучше, ты знал бы это всё ещё вчера! Не лги себе, Слизерин. Кровь за кровь, жизнь за жизнь! И не пытайся обмануть магию! Плати, коль хочешь победить!       Голос стих. Глаза бубри снова стали тёмно-синими. Змееуст стоял, накрепко сцепив пальцы и тяжело дыша, смотрел в пространство перед собой. Лестранжу казалось, что мужчина пытается обуздать эмоции – но не гнев, как можно было бы подумать на первый взгляд, - а страх. Желая поскорее отвлечь зельевара от неприятных раздумий, француз произнёс то, о чём подумывал уже некоторое время. - Я, кажется, знаю, как выманить Моргану. На этот раз – почти уверен. Слизерин молча посмотрел на него. - Да… Да! Пожалуй, дело в вас... Позовите её! На гаэльском. И зовите каждый раз, когда я буду подавать знак рукой. Лестранж описал вокруг себя и Слизерина круг из сушеных листьев, затем пепла, следом – сушеных измельчённых яблок, окропил водой из дорожной фляги и, наконец, занеся нож над ладонью, пояснил: - Я уже прибегал к этому ритуалу пятикружия в прошлые разы, но безрезультатно. Сейчас, я думаю, сила желания вернуться для Морганы здесь, со мной. Вы – неплохое её воплощение. Эдакая тонкая нить, по которой она может пройти назад. Он рассёк ладонь и спешно вывел кровью пятый круг, замкнув себя и зельевара в центре. По команде юноши зельевар призывал Моргану, а сам Аим неспешно читал напевы на привычном ле Фэй языке: - Ты – человек в обличье птицы. Ты – воитель в хламиде травницы. Ты – мститель в убранстве целительницы. Ты – учёный и равно наставница. Ты – погребатель и ты же спаситель. Ты – разрушитель и ты же хранительница. Ты – это замок. Ты – это травы. Ты – это долг и обещания. Ты на пороге отмщенья уснула. Ты – кровь друидов и кельтов наследие. Ты нам нужна. Гриффиндор дремлет. Ты – человек. Скинь птиц оперенье! Повинуясь неведомому наитию, Аим вновь окропил землю кровью и, спешно выхватив из кармана мешочек с перетёртыми перьями и вороньим глазом, бросил на мёрзлую землю и поджёг его пляшущим цветным пламенем. Мешочек догорел. Слизерин в последний раз позвал Моргану. Бубри глухо ухнула и внимательно уставилась куда-то за дуб. Лестранж крепко закусил губу от напряжения. Оба мага внимательно вслушивались в звуки окружающей природы, и когда вдалеке где-то раздалось карканье, переглянулись, боящиеся обмануться в своих надеждах.       Карканье раздалось ещё раз, на этот раз гораздо ближе, и Аим расплылся в счастливой улыбке: - Ле Фэй! Её голос! Это она! Юноша возбужденно мерил шагами пространство между змееустом и раскидистым дубом, вертя головой в попытках разыскать взглядом ворону, но первым птицу заметил Слизерин, который пристально вглядывался в небо за деревом. - Feannag! Feannag! – змееуст запрокинул голову и поднял руку лицевой стороной ладони кверху, приглашая птицу сесть. Как только ворона, в которой Аим со слезами облегчения узнал свою наставницу, приземлилась на руку змееуста, тот осторожно, но крепко обхватил её, схватил юношу за руку и крутнулся на каблуках, унося всех обратно в Львиную корону.

***

      Слизерин осторожно посадил птицу на стол в обеденном зале, погладил её по голове и тихо произнёс на гаэльском: - Где твои зелья для попыток вернуть ле Фэй человеческий облик? Француз опрометью бросился из комнаты и вернулся с позвякивающим колбами и склянками мешочком. Расставляя зелья одно за другим на столе, он что-то неразборчиво бормотал себе под нос на причудливой смеси языков, переставлял сосуды один за другим, время от времени бросая взволнованные взгляды на ворону. Птица бродила по столу из стороны в сторону, изредка поклёвывая остатки пирога и косясь на замершего мрачной фигурой у окна змееуста. Слизерин скрестил руки на груди и хмуро наблюдал за действиями Лестранжа. Юному подмастерью Морганы предстояло сейчас самое сложное, едва ли не невозможное – вернуть человеческую сущность маледикти.       День сменился вечером, вечер – ночью. Ворона успела наесться, разнервничаться, устроить небольшой погром в комнате и, в конце концов, устало уснуть на плече Лестранжа, спрятав голову под крыло, а француз пробовал всё новые и новые варианты своих отваров. Когда Аим и не в первый и не в десятый раз горько сжал губы и стиснул руки, переживая горечь очередной неудачи, зельевар произнёс: - Возможно, дело не в отварах. Возможно, подавленное животным сознание ле Фэй не видит, для чего ей стоит возвращаться. - Но я ведь… и вы здесь… - растеряно и устало пробормотал юноша. Слизерин тяжело опустился на резной стул и с силой уронил голову на скрещённые на столе руки. Голова нещадно болела – сказывались многочисленные попытки нащупать мысли, эмоции – сознание – травницы за плотной стеной животной сущности. Ни проблеска. Ни эха. Будто перед ними действительно была обычная птица. - Отчего же ты не желаешь вернуть себя, ле Фэй? – глухо простонал маг, не поднимая лица. - Сэр? – нерешительно подал голос Лестранж. - Мне нужна твоя память, француз. Возможно, она вовсе и не та… - Память… Память, сэр! Ну конечно! – радостно взревел юноша, и потревоженная ворона слетела с его плеча. – Мгновение! Лестранж ураганом вылетел из комнаты, чуть не сбив в дверях Каму и Атхен. - Вы нашли её! – едва завидев птицу, воскликнула змееловка. - Если француз прав и это действительно ле Фэй. - Ясень прав, - проскрипела Кама, внимательно разглядывая животное вблизи. – Это она. - У него получится вернуть её в человеческий облик, Кама? – с тревогой спросила девушка. - Её можно вернуть. Получится ли… Мы узнаем ближе к рассвету, юная леди.       Всё тем же вихрем вернулся Лестранж. В руках он держал резную каменную чашу, похожую на широкое фруктовое блюдо. Сердце Слизерина будто сжали невидимой рукой. Подарок Мерлина. Чаша памяти. - Откуда у тебя это? – выдавил зельевар. - Что это? – встревоженно спросила Атхен, заметив его состояние. - Давний подарок Мерлина своему учителю и школе, верно, сэр? – Лестранж поставил чашу на стол. – Скажите мне, сэр, я могу с помощью чаши ещё раз увидеть те картины жизни Морри и Мерри, что открывались мне во сне? Так и не справившись с голосом, змееуст лишь кивнул. - А я могу с помощью чаши кому-то ещё показать эти воспоминания? Слизерин вновь кивнул. Аим осторожно приманил птицу кусочком пирога, взял её на руки и повернулся к внимательно следящими за ним змееусту и змееловке. - Сэр, а как наполнить чашу памятью? - Приложи палочку к виску и потяни нить нужного тебе воспоминания. Лестранж кивнул и послушно проделал необходимое. Серебрящаяся искрящаяся нить плавно опустилась в пустую плоскую чашу. Глубоко вздохнув. Француз склонился к поверхности и поднёс к ней ворону. В следующий миг содержимое чаши озарило комнату белым светом, и юноша вместе с птицей исчез. - Что это?! Что произошло?! – испуганно вскрикнула змееловка. Слизерин впервые за долгое время нашёл в себе силы посмотреть ведьме в глаза: - Магия, созданная Мерлином. Великая и могучая. - Но где они сейчас? - В памяти. Они вернутся, когда закончат путешествие по необходимым воспоминаниям. Повисла тишина, и впервые за долгое время мужчине она не казалась ни уютной, ни успокаивающей. Он прекрасно знал сам и отлично видел в мыслях девушки, что тщательно скрываемые друг от друга изыскания стоят между ними. И если тайна Слизерина тщательно хранилась ради душевного спокойствия девушки, то что за секрет лелеяла она, маг не знал. - Атхен, - мягко проглотил «х» колдун. – Что ты ищешь, запираясь в библиотеке и зарываясь в свитки? - Ерунда, просматриваю семейную историю. - Не ври мне, Атхен, - устало потёр переносицу змееуст. – Я не вижу, что именно так тебя беспокоит и занимает, но ложь я чувствую превосходно. Оба мага напряженно помолчали с минуту, глядя друг другу в глаза, а затем змееуст тяжело выдохнул: - Прошу тебя, Атхен. Уверен, я могу помочь, что бы ты ни делала. - Не стоит, Салазар, - грустно улыбнулась змееловка, и мужчине отчаянно захотелось иссушить эту грусть. – Я просто ищу как можно больше информации об Эмайн Аблах. Пока ничего, кроме уже известных легенд, я, увы, не нашла. Змееуст прекрасно видел – это очередная ложь. Он покачал головой и обратился к тихонько сидевшей у очага Каме. - Я полагаю, Моргане будет необходим отдых. - Я приготовлю покои для вороны, старинный друг, - понятливо кивнула старушка и семенящим шагом покинула помещение.       Минуты ожидания медленно тянулись, складываясь в часы. Колдун разглядывал измождённую девушку. - Тебе нужно больше спать. - Как только отправим лже-Мерлина туда, откуда не возвращаются, нам всем посчастливится отоспаться как следует. Маг поднялся и стал за спиной змееловки. Положил одну руку на плечо, а другой принялся осторожно перебирать неровные пряди. - Когда ты впервые появилась в моей хижине – раненая, искусанная и утратившая последние крохи сознания – твои волосы были такими густыми и длинными, что тощее лицо и худенькое тельце, казалось, могли затеряться в них. А в тот вечер, когда ты набралась смелости и выползла ко мне наверх впервые, я раз и навсегда запомнил твой дрожащий голос, огромные карие глаза и пушистые густые кудри… Твой голос больше не дрожит даже в минуты моего безумства, волосы пали жертвой боёв и маскировок, и даже глаза, с ужасом ловлю я себя на редких мыслях, слегка поблёкли и выцвели от постоянных ужасов этой войны. - Я больше не похожа ни на ребенка, ни на тонкую девчушку, верно? - с горькой насмешкой проговорила Атхен. - Разве что на постаревшую ведьму, какой дремучие сельские простецы пугают самых маленьких детей. - Ты похожа – была и остаешься – на создание, которое должно было быть упасено от всех выпавших тебе на долю испытаний, - срываясь на шёпот, ответил маг. – Именно поэтому я прошу тебя, когда мы отправимся за Грифоном, останься здесь. - Нет… - Я умоляю, Атхен. Если я скажу тебе остаться, останься здесь. Как только всё будет кончено с Мерлином, ты выйдешь в свет законной Гриффиндор… - Я пойду с тобой и, как только всё будет кончено с Мерлином, обелю перед Англией имя законного Слизерина! - Атхен, я… Их разговор прервало яркое белое зарево – Аим вернулся с не подающей признаков жизни ле Фэй на руках.

***

      Все трое магов собрались в подготовленных Камой покоях для ле Фэй у кровати с не приходящей в себя Морганой. - Не беспокойтесь, вороне нужны силы. Она выспится и вернётся, - проскрипела Кама, утирая смоченным в тёплой воде платком лицо травницы. - Это точно, Кама? – с тревогой спросил Аим. - Ясень всё сделал верно, ворона вернулась в добром здравии и целом сознании. - Но что именно ты сделал? – непонимающе нахмурилась змееловка, стоящая у высокого окна. - Наверное, помог ей вспомнить, кто она и за что борется, - Лестранж присел на край кровати в ногах Морганы. – Мы просмотрели все мои сны-воспоминания об их юности. Она так и оставалась вороной, но от сцены к сцене становилась всё беспокойнее. И когда уже нам предстояло вот-вот вернуться из путешествия по памяти, я – наверное, от отчаяния, - поднёс её к лицу и просто попросил… Я сказал: «Пожалуйста, вернись, Морри». Я… сказал ей, что, возможно, она очень нужна Мерри. - И она… вернулась? – спросила змееловка. - Она…она ущипнула меня за палец, а когда я от неожиданности ослабил хватку, хрипло каркнула и упала на землю. Это было таким странным зрелищем – она будто перетекала, переплавлялась из птицы в человека. Совсем не так неуловимо глазу, как обычно. Медленно, постепенно… жутковато. Лестранж передёрнул плечами. Казалось, он всё ещё не мог поверить, что ему удалось. - Поздравляю тебя, Аим, - склонил голову сидящий в кресле зельевар. – Тебе удалось совершить то, чего, по-видимому, еще не удавалось никому – вырвать из цепких лап проклятья человека. По крайней мере, на время. Лестранж покачал головой и неловко улыбнулся. - Не мне. Нам с вами и даже Мерлину. Сквозь десятилетия Мерри смог помочь давно взрослой Моргане. - Отдохни, - посоветовал змееуст юноше. – Тебя, Атхен, это тоже касается. - Ты паршиво выглядишь, - кивнул ведьме Аим. - Себя-то давно видел? – хмуро поинтересовалась девушка.       Слизерин поднялся из кресла. - Кама, пришли, пожалуйста, кого-нибудь присмотреть за ле Фэй… - Не надо, сэр! Я останусь здесь! - Ты должен отдохнуть, Лестранж. - Так здесь и отдохну! В изножье кровати. Я останусь с Морганой! Зельевар внимательно посмотрел на мага и кивнул. - Разбуди меня, когда она придёт в себя. Отдыхайте. - Слизерин, - начала змееловка, но мужчина остановил её: - Атхен, прошу тебя. Я действительно устал. Я знаю, что ты хочешь мне сказать. Нет. - Но… - Я прошу, Атхен. Он вышел и тяжело прикрыл за собой дверь. Спустился в обеденный зал, придвинул стул поближе к огню и, сев, уставился на пляшущие языки. Вот и всё. Как только Моргана проснётся, будет положено начало повторной жизни Грифона и конец существованию Змеюки. Он так и не нашел выход. Не нашел спасение для единственной доступной ему сейчас крови Грифона. Была бы возможность точно выследить Финна – он бы уже был здесь. Но далекое расстояние и наслоение франкской магии отлично скрывали мерзавца от змееуста. Слизерин запрокинул голову и с силой сглотнул. Жар от пламени согрел бы любого живого человека, но он – как верно заметил морок Гипноса – мёртв, а мёртвых пламя не греет. Он только начал жить, и со дня на день ему снова предстоит умереть. На этот раз – окончательно. Зельевар не заметил, как уснул. Казалось, вот он – сидел, разглядывал танец огня, а уже в следующий миг осторожные касания пробудили его ото сна. - Салазар… Моргана пришла в себя. Тёплые ладони плавно поглаживали его по плечам, и змееуст позволил себе понежиться в этой ласке пару минут, а затем медленно накрыл здоровой рукой одну из ладоней девушки и осторожно сжал тонкие пальцы. - Салазар… - Не сейчас, Атхен, - магу не нужно было смотреть в глаза ведьме, чтобы видеть её мысли. – Не будем продолжать наш разговор. Просто выполни мою вчерашнюю просьбу. Пойдём. Зельевар поднялся, взял девушку за руку и повёл в комнату Морганы.       Слегка более бледная, чем обычно, травница полусидела на кровати, опираясь на несколько подушек. Аим верным псом устроился здесь же, в изножье. - Ты на удивление неплохо выглядишь для того, кто несколько месяцев питался червями, жуками и крысами, - сказал вместо приветствия змееуст, - как твоё самочувствие? - Я тоже рада тебя видеть, учитель, - глубокое контральто звучало хрипло, немного по-враньи. – Животное на то и животное, чтобы обеспечивать себя. Я в порядке. Гораздо лучше, чем была ещё вчера, спасибо вам. Расскажите мне всё, что произошло за эти месяцы. - Сначала ты. Слизерин опустился в кресло, Атхен отошла к окну. - Мерлин метнул заклятье, которое должно было убить меня, как и остальных ворон. Меня спасло древнее проклятье. Я будто спала всё это время – ничего не помню – а потом я вдруг услышала знакомые голоса. Твой, учитель, и твой, ученик, - слабо улыбнулась женщина. – Что было потом, вы и так всё знаете. - То есть, ничего не осталось в памяти из этих месяцев в облике вороны? – уточнила Атхен. - Ничего. Такова суть проклятья маледикти. Аим сказал, зелье для Гриффиндора готово? - Да, - вздохнул змееуст. – Но прежде я бы хотел, чтобы ты взглянула на стража, когда будешь достаточно хорошо себя чувствовать. Он вступил в схватку с мерлиновыми гадами и с тех пор будто спит. - Конечно. Но мне могут понадобиться травы… - Все мои запасы здесь, в Львиной Короне. Моргана удивлённо приподняла брови, но спросить ничего не успела - в комнату вошла Кама с уставленным едой разносом. - Завтрак для маленькой леди, сэра ясеня и старинного друга в обеденном зале. Ворона же будет завтракать здесь. Поставив еду и приняв благодарности, старушка вышла из комнаты. Её примеру последовали и трое магов, пожелав приятной трапезы травнице. Хриплое контральто заставило замереть Слизерина на пороге, когда молодые маги уже покинули комнату. - Учитель, не делай этого. Того, что втайне задумал. Это будет очень дорогой для тебя ошибкой. - О чём ты? - Ты сам знаешь. Не услышав больше ни слова от ле Фэй, колдун вышел и прикрыл за собой дверь.       Около полудня Слизерин закончил работу над лосьоном и мазью для волос змееловки, поставил настаиваться снотворное и теперь сидел на полу у крохотного очага в комнате Майла. Рядом, на мягком, набитом тканями и травами мешке сидела ле Фэй, осыпая крепко спящего стража сушеными травами и нашептывая ему что-то неразборчивое. Держалась женщина довольно хорошо, но время от времени совершала абсолютно птичьи движения головой. На кровати Майла сидела Кама – пряла, слегка покачивая головой и подёргивая ушками. Моргана закончила шептать над рептилией, осторожно положила её в корзину у огня и накрыла покрывалом из овечьей шерсти, а затем посмотрела на мужчину, склонив голову набок. - Я пришла в себя и в порядке, учитель. Раз у тебя всё готово, завтра же отправимся на Эмайн Аблах. Бледнее полотна, с крепко сцепленными дрожащими пальцами колдун смотрел в огонь, собираясь с мыслями. - Я не могу, - спустя несколько минут разбил молчание маг. – Не могу, Моргана. Ле Фэй окинула колдуна тяжелым мрачным взглядом. - Старинного друга гнетёт тяжёлый выбор между львами… Друг был готов выменять Алого льва на льва, отправившегося на большую землю, но не готов обменять его на маленькую леди, - подала голос Кама. - Ты осуждаешь меня? – ровным голосом спросил Слизерин. - За готовность отдать льва или за неготовность отдать львицу? – вопрос старушки прозвучал с горькой иронией. Травница покачала головой и тяжелый водопад чёрных волос заструился по её спине. - Я понимаю, что тебя гнетёт. Кровь за кровь. Но твоя змееловка теперь не просто потомок Гриффиндора – она маленькая леди. Вся сила рода заключена в её крови. Её смерть не обязательна для жертвы крови. Есть вероятность, ей повезёт.       Зельевар запустил пальцы в волосы, задумчиво прочесал пряди и уронил руку. Он безумно рад тому, что Атхен – его Атхен – теперь не придётся умирать ради возвращения Грифона. Но ведь было и ещё одно правило: «жизнь за жизнь». Он готов умереть за Грифона. Он был мёртв много лет. Но – Стихии! – Как же ему не хотелось умирать сейчас, когда он почувствовал себя живым. Маг со стоном уронил лицо в ладони, несколько раз глубоко вздохнул, а потом поднял голову и совершенно больными глазами посмотрел на покоящегося под пледами Майла. Древний сухой брауни истончался, становился почти прозрачным – наверное, если им не удастся пробудить Грифона в ближайшее время, то он растает. Исчезнет предрассветной дымкой, оставив горечь утраты, которую со временем заменит неуверенный, робкий вопрос: «А может быть и не было его?». А может быть и не было его… И стук сердца был лишь игрой слуха. И силуэт– тонкий, худой, сломленный беспощадным временем – был лишь химерой теней. И лёд его касался, и жар, а он всё спал. И очнулся лишь незадолго до окончательного своего истаивания в мире. Очнулся лишь затем, чтобы исчезнуть. Воскрес, чтобы умереть. Змееуст смежил веки, не вполне понимая, думает ли он всё ещё о Майле или уже о самом себе. В его голове зарождалась жестокая и в тот же миг спасительная идея, пугающая самого змееуста. - Жизнь за жизнь… - Что? – негромко переспросила женщина. Подавшись вперёд. - Что ты видела? – безжизненный шёпот мага был едва слышен. - Что? - Что ты видела, Моргана? Скажи мне. - Я не могу открыть, ты знаешь… - Моргана, скажи мне. Я знаю, ты всё видела. Так что ты видела? Скажи, это важно. Зашуршали тяжелые юбки травницы, скрипнула половица под её поступью, и перепачканные соками трав пальцы коснулись рукава мантии, слегка потянув его. - Ты встретишься с Мерлином лицом к лицу, кем бы он ни был. Слизерин рвано выдохнул. Вот и всё. Жизнь за жизнь. Сам он умереть не должен, а Атхен – просто не позволит. Он спрятал лицо в ладонях и рвано, хрипло произнёс глухим голосом. - Завтра на рассвете. Мы отправляемся на Эмайн Аблах завтра на рассвете... С нами отправится Майл, Кама. Жизнь за жизнь… - Ты хочешь пожертвовать им? – нахмурилась травница. - Ты считаешь меня монстром? – посмотрел маг на Каму. Старушка-брауни грустно улыбнулась и отложила пряжу. - Майл почтёт спасение Алого льва за честь. Майлу будет радостно увидеть Алого льва в последний раз и остаться охранять его могилу в седой старости, как охранял он его колыбель в цветущей юности. Слизерин низко поклонился существу и произнёс лишь одно слово: - Спасибо. Затем он вышел прочь. Уже в коридоре он услышал голос Морганы: - Зелье снов, Слизерин. Не надо. Это ошибка.

***

      Тусклый рассветный сумрак застал юного француза в обеденном зале. Лестранж готовился придирчиво исследовать состояние ле Фэй с помощью осматривания, ощупывания, колдовства и даже обнюхивания, а потому усиленно припоминал все мало-мальски подходящие манипуляции. Внезапно его отвлёк шум в коридоре, нараставший по мере приближения. Дверь резко распахнулась и с силой ударилась о стену. - Нет! – низкий голос травницы звенел от злости. – Нет, нет, нет! Я же сказала. Я СКАЗАЛА тебе! - В таком случае, стоит говорить конкретнее! – в голосе Слизерина явно ощущалась незамутнённая ярость. - Что произошло? – взволнованно спросил Аим, но его не удостоили ответа. - Конкретнее? – ле Фэй принялась нервно мерить шагами обеденную комнату, яростно взмахивая руками и по-птичьи дёргая головой, бросая обличающие взгляды в спину змееусту. – Я же сказала – зелье снов! Зелье снов – ошибка! И что сделал ты?! Напоил им змееловку! Зачем?! - ЗАТЕМ! – громыхнул зельевар и отвернулся от окна. – ЗАТЕМ, МОРГАНА! Нам не нужна её смерть! Но что, если сам Эмайн Аблах, сама древняя магия кельтов решит, что она подходит в разы больше для платы «жизнь за жизнь», нежели Майл? - Не решит! - Откуда тебе это известно? - Что ты знаешь об Эмайн Аблах, Слизерин? – вплотную приблизилась к колдуну травница, чеканя каждый слог. – И о магии кельтов, заложенной могучими друидами туда? НИЧЕГО! Жизнь может отдать лишь умирающий! И ты его вчера нашел, не так ли?! Нашел, несмотря на то, что твоя змееловка и сама дошла умом до нужных выводов и готова умереть, чтобы Гриффиндор жил! Или скажешь, ты этого в мыслях её не видишь?!       Лестранж ничего не понимал, пока не услышал последние слова наставницы. Судя по тому, как побледнел резко отшатнувшийся Слизерин, понимать француз начал совершенно верно. - Умирающий? – вкрадчиво переспросил змееуст. – И когда ты мне собиралась об этом сказать? Или лучше спросить – кого ты собиралась умертвить для воскрешения Гриффиндора? Не из благих намерений, не от искренней заботы о потомках Грифона ты так рьяно помогала им бежать на большую землю, верно? Тебе нужен был кто-то от его крови… И не зря ты присматривалась к Фиргу… Не зря взялась работать вместе с ним… … «Есть вероятность», так ты вчера сказала, да, ле Фэй?! - Откуда мне было знать, что всё так сложится с Майлом! Конечно же, я готовилась! И потом, давно ли тебя самого стала волновать судьба змееловки?! Будь на её месте Финнгриф, ты бы и бровью не повёл, - спокойно произнесла Моргана. – Мы оба знаем, что плата – какой бы высокой она ни была – в нашем случае того стоит… - Женщина смерила колдуна долгим взглядом и многозначительно добавила: - Знали. Ты начал забывать. Отправляемся на Эмайн Аблах завтра на рассвете. Все! Впятером. Впятером, учитель! Моргана развернулась до того резко, что хлестнула сама себя по лицу и разъярённой птицей вылетела из комнаты. - Впятером? – Лестранж не нашел ничего лучше, что можно было бы сейчас произнести. - Майл отправляется с нами, - хрипло ответил зельевар. – Его время утекает, и будет лучше, если это произойдёт с пользой. К тому же, он так хотел повидаться с Алым львом. Слизерин стремительно вышел из комнаты, оставив юношу в одиночестве размышлять над всем только что услышанным, чем тот и занимался, благо ни Моргана, ни Слизерин, ни даже Атхен за целый день так ни разу и не показались.       На рассвете Лестранж испытал лёгкое чувство иллюзорности происходящего – он снова стоял в обеденной зале в такое раннее время в одиночестве, готовясь провести проверку состояния Морганы. Аим боялся, что вот-вот он, как и вчера, услышит шум и станет свидетелем нового скандала. Но на этот раз травница и змееуст, нёсший тонкий белый тканевый свёрток, вошли в комнату совершенно спокойно. Следом за ними появилась заспанная и несколько заторможенная Атхен. Аим быстро сотворил все заклинания, какие смог припомнить, чтобы осмотреть Моргану, а затем Слизерин спросил. - Вы все готовы? Французу нет необходимости отправляться с нами… - Я пойду! – горячо воскликнул Лестранж. А затем добавил, чуть устыдившись порыва. – Если Вы, сэр, и Моргана позволите. Ле Фэй кивнула: - Он должен пойти с нами. - Тогда возьмитесь все за руки. В путь. Моргана! Слизерин требовательно протянул руку травнице. Женщина смерила мрачным взглядом змееуста, взяла за руки обоих мужчин, скользнула взглядом по сжимавшей ладонь француза и державшейся за плечо колдуна змееловке, и в ту же секунду комната опустела.       Четверо магов стояли на том самом месте, где Слизерин и Лестранж сумели найти ле Фэй в образе вороны. Всё было привычно глазу француза, но лишь до тех пор, пока травница не начала чертить сложные руны на земле перед древним дубом.       Сначала послышался мерный плеск воды. Затем за деревом показалась кромка озера, расширявшаяся с каждой новой руной. Озеро становилось всё шире и шире, и вот уже посредине водоёма виднелся островок, поросший цветущими деревьями. Моргана закончила чертить руны и подошла к самому краю воды, отвела руку в сторону – и тут же в ней оказался резной светлый посох. Женщина трижды ударила им об землю, и тяжелые воды озера явили взору изумлённых спутников узкую лодку. Когда травница повернулась к ним и заговорила, её глубокое контральто было исполнено трепета и гордости. - Добро пожаловать в Яблоневый край, страну вечной юности.       Француз восторженно глядел на открывшийся его глазам мир с широко открытым ртом. Утреннее солнце, крепко спящее за пеленой туч там, в привычном мире, здесь заливало мягким светом искрящиеся в лучах воды озера и далёкие розовато-белые яблони на островке. Запах древесных цветов становился всё сильнее по мере того, как судёнышко, послушное посоху Морганы, несло колдунов к берегу сквозь тончайшую дымку над гладью озера. Сочная молодая трава клонилась к земле под тяжестью рос, дикие лесные цветы, которые можно было видеть только весной, тянулись к светилу, а прибрежные яблони купали ветви в озере. Юноше захотелось и самому коснуться водной глади, но не успел он погрузить руку в озеро, как был остановлен окриком Слизерина: - Не смей! Ты знаешь плату за подобное развлечение?! Испуганный таким мрачным предостережением, юноша остаток пути внимательно осматривал остров, стараясь не делать лишних движений. Только когда лодка причалила к каменистому берегу и все трое вышли из неё, Лестранж решился задать вопрос: - Что не так с этим озером? - С ним всё так, - ответила ему Моргана и указала на каменное возвышение среди яблоневой рощи. – Поднимись и всмотрись в водную гладь как следует. Аим послушался наставницы и взобрался наверх. Сладкий нежный аромат яблонь пьянил и дарил потрясающее ощущение лёгкости. С ним хотелось забыть все беды и остаться здесь, под вечно юным солнцем, среди волшебных деревьев и шелковистых трав. Но как только юноша достиг каменной вершины и взглянул на озеро, его счастье и лёгкость вмиг испарились. - Трупы! Там десятки, сотни трупов! – испуганный больше прежнего, бросился к старшим магам юноша. - Конечно, - кивнула Моргана, обходя могилу с высеченной на надгробном камне вороной, - или ты думал, этот остров был спрятан лучшими кельтскими колдунами просто так? Это страна вечной юности, последнее пристанище для готовых уйти в другой мир. Лестранж ещё раз изумлённо обвёл взглядом остров. - Так это… это… кладбище? Ле Фэй тем временем обошла могилу с барсуком на надгробии и подошла к скрытому пышными цветущими ветвями раскидистой яблони зеленой насыпи. Коснулась её посохом, произнесла несколько слов на старом гаэльском, и насыпь стала терять свои формы, превращаясь в причудливый прозрачный саркофаг. Лестранж заинтересованно подался вперёд. Внутри лежал высокий статный мужчина. Роскошные каштановые кудри удивительно походили на такие же у Фирга и у Атхен в её бытность змееловкой. Широкие плечи, большие руки, волевой, чуть квадратный подбородок – ни дать ни взять король-рыцарь из маггловских сказок, так любимых Аделяром в детстве! - Учитель, - почтенно отступила Моргана от саркофага, уступая место Слизерину. Аим видел, как зельевар на негнущихся ногах подошёл к могиле. Видел, как дрожали его пальцы, пока он осторожно разворачивал свёрток, положив его на землю. - Майл! Но зачем? – спросила всё проспавшая вчера, судя по скандалу между Слизерином и Морганой, Атхен, когда колдун развернул ношу. - Он умирает, - с горечью произнесла Моргана. - Так пусть умрёт не напрасно, - кивнул Слизерин и достал из нагрудного кармана зелье.       Он склонился над другом, как только саркофаг по воле ле Фэй утратил стеклянную крышку, и напоил того зельем, осторожно массируя Гриффиндору горло и помогая тем самым проглотить отвар. Следом Слизерин достал пузырёк с кровью и, смочив пальцы, начертил неизвестные французу руны оголённых плечах и незащищённом лбу спящего, выводя сложную вязь напевов. Затем он снова помог другу сделать три глотка зелья, хлопнул в ладоши, трижды прочитал нараспев призыв: крови, жизни и духа, насколько сумел понять Аим. Наконец, Слизерин достал халцедоновую каплю, которую так долго хранил Майл, надломил её, стряхнул волос в остатки зелья, перемешал, дождался, пока оно приобрело рубиново-красный оттенок и отчетливо запахло антирринумом, и споил Гриффиндору. Отерев пот со лба, змееуст произнёс: - Мне предстоит погрузиться в бурные воды памяти Грифона и вытащить его на нужный берег. Чтобы ни случилось, не вмешивайтесь. Слышала, Атхен? НЕ ВМЕШИВАЙТЕСЬ, пока Гриффиндор не придёт в себя. Не смей меня ослушаться, Атхен Д’ор! Аим видел, как потемнело от гнева лицо девушки, но она ничего не сказала. - Лестранж, чашу памяти! Получив желаемое, Слизерин повернулся спиной к спутникам, что-то хрипло выкрикнул, поднёс уже полный переливающимися воспоминаниями сосуд к Гриффиндору и выплеснул содержимое тому в лицо, что-то шепча на гаэльском. В следующий миг змееуст рухнул на землю без чувств, а пустая чаша упала в густую траву около могилы.

***

      Змееловке казалось, что прошли часы с момента погружения Слизерина в воды памяти Гриффиндора, но солнце было всё так же по-утреннему ярко и тепло, небо всё так же оставалось чистым, а яблоневые цветы и не думали закрываться. - Как давно он там? - Не знаю, - нерешительно ответил Аим. – Здесь не чувствуется ход времени.– пояснила Моргана. Ведьма неловко поднялась на ноги и нервными шагами прошлась по поляне. Она решила наконец преодолеть необъяснимый испуг, подойти и посмотреть на предка. Увидев лицо спящего, она отшатнулась от неожиданности – Годрик был удивительно схож с Фиргом. Сглотнув подступивший комок к горлу, девушка попыталась прогнать иррациональное чувство потусторонности и загробности происходящего. - Как мне попасть в память Гриффиндора? – неожиданно для спутников спросила Атхен. – Туда же, где сейчас Слизерин. Как провернуть подобное? - Стихии, Атхен, зачем тебе это?! – не на шутку разволновался француз. - Это опасно, - всхлипнула змееловка и снова рухнула на мягкие травы напротив травницы и её ученика. – Я поняла – об этом меня предупреждала Урд! Он может застрять там, в прошлом, и просто не вернуться из реки памяти… Заблудиться или просто решить остаться там… не знаю. Урд знала, что так будет! Лестранж подсел и обнял её, пытаясь успокоить. - О чём ты? - Он живёт прошлым, Аим. Гриффиндор для него символ всей его жизни. Когда мы были у норн, то прошлое у меня принимало самые разные образы, а у него – только Годрика, понимаешь? Мы можем не только не вернуть Гриффиндора, но и навсегда потерять в нём Слизерина! Юноша беспомощно взглянул на наставницу. Ле Фэй сочувственно смотрела на змееловку. - Я не знаю, чем тебе помочь.       С минуту ведьма сидела в коконе рук Аима, а затем решительно выпрямилась и неловко поднялась. Взяла в руки чашу памяти, припомнила указания зельевара для француза и извлекла нужные нити воспоминаний, укладывая одну за другой в артефакт. - Это может только навредить, Атхен, - подал голос Аим. – Кто знает, можно ли смешивать память разных людей? - Более того, зелье Слизерина может также оказать влияние на тонкую материю воспоминаний, - поддержала юношу ле Фэй. - Но что мне тогда делать? – отчаяние в голосе девушки можно было пощупать рукой. - Постой, ты рассказывала, что Урд отправляла вас в путешествие по памяти, или что это было, с помощью воды из источника? – припомнил Лестранж. - Да, - кивнула ведьма. – Но это был особый источник норн. - Древний источник магии, скорее всего, - ле Фэй поднялась на ноги и махнула змееловке. – Пойдём, здесь есть камень, из него бьёт древний даже по меркам друидов родник.       Атхен поспешила за женщиной. Та привела её в самое сердце яблоневой рощи, где стоял высокий овальный камень, из середины которого била вода. Когда Атхен склонилась, чтобы набрать в протянутую травницей флягу воды, вздрогнула от неожиданности – вода была совершенно ледяной. - Я будто коснулась вод Нифельхейма, - произнесла змееловка, отчего-то обрадованная такой, хоть и призрачной, связью с древними северными мирами. - Источник очень глубок, - пояснила травница и кивнула девушке, когда та закрыла полную флягу. - Но что мне делать теперь? Ведь норны владеют особой магией… - растерянно пробормотала Атхен, когда они с ле Фэй вернулись обратно. - Есть вариант, - задумчиво протянул Лестранж. – Моргана, насколько древняя магий желания? - Одна из первобытных. Думаешь, она может сработать? - Ну, нам со Слизерином она помогла найти и вернуть тебя, - пожал плечами Аим. - Я попробую. Что именно нужно делать? – решительно тряхнула головой Атхен.

***

      Лестранж не знал, сколько уже прошло времени с их появления здесь. Атхен шептала, бормотала, клялась и заклинала над водой из родника, затем омывала лицо ледяной водой, которая за прошедшее время совсем не нагрелась, но пока всё безрезультатно. Сморенный усталостью, Аим уснул, а проснувшись, застал всё ту же картину – мечущуюся от отчаяния до безумной надежды змееловку и мрачную, сосредоточенную травницу, то бродящую среди могил основателей, то блуждающую среди яблоневых деревьев. Француз засыпал и просыпался, а картина не менялась. Лишь когда он проснулся в седьмой раз, он почти сразу вскочил и громко позвал наставницу – Атхен лежала без чувств рядом с зельеваром. - Не кричи, Аим, - раздался голос из-за спины юноши. - Что с Атхен, у нее получилось? - Да, у неё получилось, - устало произнесла ворона и впервые с прибытия на Эмайн Аблах широко улыбнулась. – Теперь всё получится. И у нас, и у них.       Аим не был уверен, что до конца понял ле Фэй, но её непонятное чувство спокойствия передалось и ему, и юноша поспешил нагнать удаляющуюся под сень деревьев женщину и составить ей компанию в безмятежной прогулке по яблоневой роще, пока Атхен составляет компанию Слизерину в безумном плавании по водам памяти Гриффиндора.