Стекляшки

«Три-один-ноль-четыре», — значилось на бирке. Пингвин перебирал лапами. Смешные создания — и невозможно чудесные. Закинул голову — изящно, отточенно (годы! годы практики! — можно было бы сказать, но какие годы, все мы знаем, что у них это в крови) — и захлопал крыльями. Взлетит, гляди, взлетит, не успеешь моргнуть. Пингвины не летают? Что за чушь! Пингвины любят море? Небо — оно для всех, небо — океан. Гляди, гляди! Масаки зажмурился. Осторожно приоткрыл глаза. Пингвин, переваливаясь, шёл к кромке своего водоёма. Никуда не взлетел, конечно. Масаки, увлечённому фантазией, всего лишь показалось, так бывает. Пингвины не летают, а небо не океан. Это все знают. (правда?) Масаки помотал головой, чтобы голосок в голове замолчал. (детям с хорошей фантазией с детства напоминают поменьше витать в облаках) (просто взрослые боятся, что сила детского воображения окажется так велика, что изменит мир) «Ну ты-то к двадцати годам!..» — сказал себе Масаки, припоминая бирку у пингвина на шее. «А, ну, это его имя… сокращённо. Его вообще-то Сатоши зовут. Он, кстати, родился здесь. Первый наш пингвин. Ну, в смысле, родившийся у нас в неволе. Очень умный и отзывчивый парень. Такой грациозный для пингвина, вы заметили? Даже слишком для пингвина, хотя они все только кажутся неуклюжими, но этот просто прирождённый танцор. И публику любит, всегда старается показать что-то новенькое, так что вы не стесняйтесь и не переживайте, наоборот, поддерживайте его, пожалуйста, он очень славный, вы это ещё поймёте. А про цифры — это девочка одна придумала, была у нас такая на подработке, обожала клички и прозвища. Это как са-то-ши, поняли? Ну да, 3-10-4, так теперь и пишем, привыкли. Я рад, что он вам понравился, приходите к нему почаще». Масаки оглянулся перед уходом. Пингвин по имени 3104 снова махал крыльями, и Масаки на секундочку представил, как прекрасно, должно быть, плавать в небесах.