Меланхолия

Вильгельмина Ти Спирс стояла на одной из многочисленных дорог Лондона, безразлично наблюдая за течением жизни в городе. Она то переступала с ноги на ногу, то раскачивалась, демонстрируя не свойственное ей нетерпение. Шинигами стояла в довольно-таки людном месте, но никто не обращал на нее внимания. Девушка в очередной раз поправила сползшие с носа очки, внутренне сетуя на то, что без них ничего не видит. Эти мысленные жалобы вошли в привычку, и поэтому она не сразу заметила бегущую по направлению к ней Грелль. Заметила в самый последний момент, когда та подбежала к ней со спины и крепко обняла. - Уилли! - радости ее не было предела. - Я так и знала, что именно сегодня найду тебя здесь. - Что за манеры, Сатклифф... - с презрением фыркнула Вильгельмина, не спеша, впрочем, выпутываться из объятий. Карминовые волосы, наэлектризовавшись, липли к одежде, и Спирс наверняка придется потом очищать костюм от них. Раздражает. - Ты всегда такая недовольная, но я-то знаю, что ты рада меня видеть, - начальница этого не видит, но улыбка пропадает с лица подчиненной. - Уилли... скажи, а почему ты все эти сто с лишним лет приходишь сюда в этот день? День сдачи экзамена настолько важен для тебя? Цепкие руки и не думают отпускать, их обладательница жмется сзади, дрожа от холода. Раздражает, но темноволосая терпит, изредка поглядывая на большие часы, висящие неподалеку. Уже скоро. А если отвечать на вопрос Грелль... она и сама не знает, почему приходит сюда ежегодно. В этот день, наконец, умер ее первый «подопечный», тем самым объявляя, что экзамен сдан. Воспоминание об этом дне сложно было назвать приятным или наоборот. Вильгельмина получила очки и право носить любую Косу, но в то же время приходилось вспоминать раздражающую Сатклифф с ее короткой стрижкой, протянувшей руку помощи. Быть спасенной этой - ну что за пренеприятнейшая перспектива. Увы, так оно и было. Все могло закончиться лучше, если бы одна студентка не слишком понадеялась бы на себя. Карминоволосая терпеливо ждет ответа, уткнувшись носом в плечо коллеги и рассматривая мир вокруг. Он скучен и однообразен, но на что-то же начальница смотрит! - Привычка, - пожимает плечами та. Объятия и теплое дыхание Грелль согревают. Сегодня в Лондоне как-то слишком холодно, да еще и этот туман, рассеянной дымкой окутавший все вокруг. - Мне нравится гулять по миру людей. Смотреть на этих глупцов, не знающих цену времени и вечно куда-то спешащих... это донельзя забавно и расслабляет, - неожиданно для самой себя признается девушка. - Это и в самом деле забавно, - соглашается собеседница, стуча зубами от холода. - Черт, как же тут холодно... или просто у нас в департаменте всегда тепло... - Не поминай зазря черта, а то и в самом деле явится, - мрачно напомнила Спирс, вновь поправив очки. К слову, едва лишь кто ругался чертом, Вильгельмина сразу вспоминала вполне определенного. Этот... безумно раздражающий мерзкий демон с именем собаки. Вечно ошивается поблизости, вынюхивает, путает все расследования... и Сатклифф из строя выводит. Угадайте, кто, занятый ежемесячным отчетом, отправится ее спасать? Ну разумеется! Чтобы потом выслушивать оды демону из ее же уст. Неправильно, глупо... раздражающе. - А я была бы не против, если бы тут оказался Себастьянчик, - млея, прошептала карминоволосая. - В таком случае... ему бы дали хорошей трепки, чтобы больше не смел тут появляться, - холодно оборвала ее Вильгельмина. - Ах, Уилли, ты такая бука! - с притворной обидой заявила подчиненная. - Ой, этот человек только что прошел сквозь меня! Удивительное, наверное, свойство - быть прозрачным. Когда сквозь тебя проходит множество объектов, а ты сам ощущаешь одну только щекотку и небольшой холодок. Неужто Грелль только сейчас заметила, что люди совершенно не обращают внимания на ее вопли? Сквозь темноволосую только что пробежал ребенок и уселся играть на дороге, будто бы не зная, чем это грозит. - Мама, а почему та тетя совсем-совсем прозрачная? - Какая тетя? Там нет никого, идем домой, милый. Не слишком совершенная штука, но весьма полезная для отвода глаз. Спирс часто подмечала, что когда она становится невидимой людям, внешние звуки будто бы приглушаются, а картинка наоборот становится четче. Увы, дети, жнецы и прочая живность их по-прежнему видят, но удобно, если хочется побыть незамеченным в шумном городе. Взгляд против воли останавливался на маленьком ребенке. Сатклифф, кажется, назвала его милым, но Вильгельмина не особо вслушивалась в слова подчиненной. Вот в чем уж она точно была уверена, так это в том, что рано или поздно эта дурь уйдет из головы Грелль. Она выйдет замуж, хоть за того же Рональда, который на данный момент одаривал своим вниманием начальницу. Тщетно, впрочем - пытаться добиться любви человека, женатого на работе. ... заведет с ним детей и уйдет с работы. Карминоволосая часто говорила, что мечтает о детях. Чаще, наверное, говорила лишь о том, что лишь мужчиной сможет сражаться с Себастьяном на равных. Сатклифф представляла собой тот особый тип, который в любой ипостаси будет недоволен собственным полом. От мужчины ее отличали только роскошные длинные огненно-рыжие волосы и чересчур высокий каблук. И алый плащ, доставшийся, кажется, ей в истории с Джеком. Остальные жнецы всегда ходили в черном - цвете траура, невероятно символизирующем их работе. Спирс подняла голову, и в тот же момент до нее донесся отдаленный звон часов. - Полдень. Уже пора, - констатировала она. - А он снова опаздывает. - Что пора? И какой еще он? - ревниво поинтересовалась рыжая. Ржание лошадей и стук их копыт, впрочем, служили ответом на ее вопрос. Прямо на них неслась карета, неумолимо приближаясь все ближе. Грелль испуганно взвизгнула и прижалась к коллеге еще сильнее, та же помнила о неосязаемости и сохраняла самообладание. Карета представляла угрозу вовсе не жнецам, а маленькому ребенку и ее матери, которые так и не убрались подальше от дороги. Вильгельмина увидела рывок женщины в отчаянной попытке защитить ребенка, но в итоге их обоих погребли под собой лошади. Рука матери, отчаянно тянущаяся к сыну, вздрагивает последний раз и безжизненно опускается. Люди вокруг тихо шептались, но никто не спешил помогать - не такая уж это и редкость, большинство несчастных умирают до приезда врача. Темноволосая вытерла капли крови с лица, сетуя на незавершенность их способностей. Собеседница уже перестала дрожать и заинтересованно выглядывала из-за ее плеча. Как ей удавалось проделывать подобное, одновременно обнимая начальницу - неизвестно. Спирс завела руку за спину, наблюдая за тем, как в голубоватом сиянии появляется ее любимый секатор. Она взяла Косу в руку и лениво хлестанула ей по груди мальчика. Никаких эмоций, только хладнокровие и сосредоточенность на работе. Просмотреть скучную пленку, раздражаясь тому, что нет кнопки перемотки. Все равно большинство из них умрет, а об особых случаях их предупреждает вышестоящее начальство. К счастью, пленка детей короткая. Рядом все в том же свечении появляется и исчезает пленка женщины - у Нокса нет никакого представления о пунктуальности. - Прости, я немного опоздал, - обворожительно улыбается жнец. - В этом предложении не хватает слова «опять», - с ледяной яростью поправила начальница. - Нокс, ты постоянно опаздываешь! Почему я должна работать сверхурочно и выполнять за тебя твою же работу? - Ронни? - чуть удивленно отозвалась Сатклифф, похоже, не отойдя от произошедшего. Ее напугала вовсе не смерть людей - она их видит каждый день, а слишком спокойная Вильгельмина. - О, семпай, - дежурно отозвался тот. - А почему вы... обнимаетесь? - Эта, - выделив слово, Спирс продолжила, - испугалась пары лошадей. - И вовсе не лошадей! - воскликнула донельзя смущенная карминоволосая. - Займись этими двумя, Нокс, - уже командовала начальница. - И не отлынивай на этот раз, а то загружу сверхурочными. - Есть, шеф! - хохотнул Рональд, оперевшись о свою газонокосилку. Когда ему грозили лишней работой, парень проявлял невероятную скорость. - А что вы делаете сегодня вечером? - Работаю, Нокс, работаю, - устало вздохнула та. - Поторапливайся. Жнец хмыкнул, но предпочел не перечить начальству. Он исчез так же быстро, как и появился. Шинигами не спешили двигаться с места. Грелль обнимала уже чисто хозяйским жестом, но Вильгельмина не спешила возражать. Им на головы спускался редкий снежок, кружась в воздухе. Не редкость для зимнего Лондона, но его всегда мало. - Я ведь правда не лошадей испугалась. - Я знаю. - Уилли... скажи, а если бы не было вот этой способности, ты бы все равно так стояла? - И это говорит мне та, кто предпочел спрятаться за моей спиной, - снова раздражение. - Разве я похожа на самоубийцу? - Нет... - Вот и не говорите ерунды. Конечно, карета с лошадьми нас не убьет, но это все-таки больно. В отличие от вас, Сатклифф, боль во мне не вызывает ни грамма приятных ощущений. - А мы вообще от чего-нибудь умираем? - Сатклифф, вы издеваетесь? Если на уроках должным образом не слушали, то хоть из общения с этим... существом должны были вынести. - Коса Смерти? - Я думаю, что если жнеца ей расчленить, то он уже едва ли регенерирует. - И вечно ты издеваешься, Уилли, - надулась карминоволосая. - Я же просто спросила... - Вы задаете одни только глупые вопросы, - поправив сползающие очки секатором. - Бука, - бурчит Сатклифф. - Сегодня что-то уж слишком холодно, - и прижимается, пытаясь согреться. - Действительно, - секатор исчезает в воздухе, а замерзшие руки ищут точно такие же, чтобы крепко вцепиться и не отпускать. Спирс рассеянно смотрит на два лежащих трупа прямо перед ее ногами. Кровь продолжает течь, пачкая сапоги. Иногда на девушку находило странное чувство опустошенности. Просто стоять, тоскливым взглядом окидывая все вокруг. Она, наверное, все же иногда скучает. По тому смешному человеку, столь отчаянно цепляющемуся за жизнь. Он первый разглядел в ней личность. Как же его звали-то? Да и какая разница? Грелль вновь утыкается носом в плечо и забавно сопит. Темноволосая откидывается назад, вздыхая. Она всегда найдет ее здесь, обнимет, будет говорить глупости. Будет стоять так до самого вечера, не давая уйти, да Вильгельмина и не торопится. Волосы ее обязательно прилипнут к черному плащу, и начальница после будет их снимать, скрипя зубами. Но все нормально, пока это позволяет избавляться от зимней меланхолии. Спирс хмыкает и растирает чужие ладони, бросив мимолетный взгляд на часы. Для них время летит незаметно, а до вечера еще далеко...