***
— Господи, даже пятилетка рисует лучше, чем ты, — издевалась Хлоя на перемене. — Аналогично, Буржуа, любая пятилетка будет умнее тебя едва ли не в 40 раз, — усмехнулся Натан. — О-о-о-о, это еще спорно, рыжий, не я получила за тест по английскому 3, — иронично подняв бровь, сказала Хлоя. Знает, куда надавить. С английским у Ната были проблемы, и еще какие. — Если ты определяешь, насколько умен человек по оценке, которую он получил за тест, то ты еще глупее, чем я думал. — Ты умеешь думать? Ну надо же, думала, это недоступное тебе умение, атрофированное за ненадобностью, — притворно удивилась блондинка. — Уж кто бы говорил, мисс «ой, я сломала ноготь, ко-ко-ко, ко-ко-ко», — передразнивая голос Хлои, издевался парень. Как же ему нравились эти перепалки, язвительные замечания, эти глаза, полыхающие насмешкой… Но где-то внутри было желание, чтобы они смотрели с любовью… Несбыточное, наверное, потому что парень так и не придумал, как завоевать эту девушку. Как вообще можно влюбить в себя девушку, которой, кажется, чуждо само чувство любви к кому-то, кроме себя? — Да как ты смеешь, бесхребетное? Хотя, о чем я, ты даже не умеешь пользоваться расческой, судя по вечному вороньему гнезду на твоей голове, — надменно смотря на парня, продолжала издеваться Хлоя. Потом противно засмеялась и ушла прочь. Натан улыбнулся и закатил глаза. Как ребенок, ей Богу.***
С нежной улыбкой Натан дорисовывал протрет Хлои в полный рост. Странно было рисовать с нежностью, потому что обычно этот процесс больше походил на безумство… Но это приятно, оказывается. Честно, парень и сам не слишком хорошо понимал, откуда эта нежность по отношению к его «любимой стерве», как любил про себя называть блондинку Натан, но теперь в нем боролись два желания — страстно поцеловать девушку, грубо прижав к стенке (это было так нехарактерно для Натана, что он уже сам себе удивлялся постоянно) и, нежно обняв, прижать к себе и нежно прошептать на ухо «моя». Только вот называть ее своей он права не имел, к несчастью, а потому пока приходилось довольствоваться перепалками с Хлоей, ссорами и насмешками. Пока… это здесь ключевое слово.***
— Привет, Натан, мы устраиваем вечеринку на Рождество, ты придешь? — спросила Мари, подойдя к парню на перемене. — А Хлоя будет? Если девушка и удивилась, то виду не подала. — Нет, звать вас двоих — все равно, что собственноручно принести на праздник бомбу замедленного действия, тем более, что Хлоя и сама отказалась, сказав, что лучше отпразднует с отцом, — Маринетт закатила глаза.- Вечно она такая. Ай, ладно, — пренебрежительно махнула рукой. — Так ты придешь? — Я подумаю, — как можно вежливее улыбнулся Нат. — Просто я еще не думал, как буду праздновать. — Хорошо, до Рождества еще 2 недели, надеюсь, ты пойдешь с нами, — мило улыбнулась девушка и отошла. Натан задумчиво проводил ее взглядом. «А ведь и правда… 2 недели, осталось так мало времени, а я еще даже не думал, как буду праздновать… черт, и мама с отцом как назло собрались уехать на это Рождество. Конечно, они активно зовут меня с собой, но… неохота мне с ними ехать, пусть вдвоем побудут, из-за меня им так редко это удается.» Парень вздохнул… Да уж, идеально: родители уезжают, одноклассники зовут гулять на Рождество, а он еще и думает, идти или нет. Просто… Думаю, вы понимаете, как, а точнее с кем хочет отметить Натан этот счастливый праздник. — Мсье Куртцберг, если вам не интересно сидеть на моем уроке, то можете смело удаляться, мне не нужны скучающие мухи на занятии, — хмуро смотрела на Натана учительница английского. — О, вы что, он не скучающая муха, он человек с ее интеллектом, — комментировала, насмехаясь, Хлоя, хотя ее никто не спрашивал. — Буржуа, а ты не можешь оторвать свой чудесный взор от меня даже не уроке? — усмехнулся Натан. — Чудесный взор? — хмыкнула Хлоя. — Вот именно, что чудесный, в отличии от твоего,букашка-а-а-а, — протянула девушка, хитро усмехаясь. — Господа, я вам не мешаю? — разозлилась учительница. — К директору, оба! Натаниэль вздохнул. «Ну вот. Доигрался. Снова.» Конечно, как и ожидал парень, его отправили на отработку. Только в этот раз досталось и блондинке, потому что ее отец, наконец, занялся воспитанием дочери, видимо, поняв, что за дьявол вырос у него. И, естественно, Натан был просто счастлив от факта, что досталось и его белобрысой музе. Чего не скрывал, открыто смеясь и подначивая притихшую от обиды и злости девушку. — Ой, смотри — метла! А ты на всех летаешь, или у тебя своя, как говорится, единственная и неповторимая есть? К слову, отработку им назначили в столовой. Нужно было помогать готовить и убираться. Как джентльмен, Натаниэль уступил первую привилегию даме, сам же начал уборку. Увидев Хлою в фартуке и колпаке, Натан не сдержал просто сумасшедшего смеха, и его можно было понять. Колпак был ярко-зеленого цвета (неужели белого не найти было?), а фартук нежно-розового. Как итог — Хлоя была похожа на чокнутого повара-дальтоника, а злой взгляд, направленный на Ната, прямо-таки говорил: «Еще одна шуточка, и я лично убью тебя и всю твою семью, сварив суп в этом самом фартуке». — Хлоя, а, может быть, ну этот коллеж? Будь поварихой! Тебе так идет этот наряд, — смеялся парень. — Интересно, а как они допустят тебя к готовке? Ты же наверняка даже соль от перца не отличишь. Какой-то парень, тоже отправленный на отработку, прыснул от смеха, но от злобного взгляда Хлои, обратившей на это внимание, быстро стушевался и ушел в другой конец столовой. Натаниэль улыбнулся. Да, его такие взгляды давно не пугают.через 2 часа
Натан сидел на скамейке, наслаждаясь заслуженным отдыхом, но мысль о том, что еще как минимум час придется отрабатывать, слегка омрачала удовольствие от ничего неделания. Хлоя устало опустилась рядом с ним, видимо, настолько замотавшись, что даже не обратила на него внимание. — Что, красотка, не привыкла к труду? — слабо усмехнулся парень, тоже изрядно вымотавшийся. — Ой, отстань, — отмахнулась девушка, — я слишком устала, чтобы ссорится с тобой. — Ну надо же, меня отшила Хлоя, пойду убьюсь, прыгнув со стула или порежу вены ложкой, — улыбнулся парень. Хлоя закатила глаза. — Слушай, блондинка, а ты всегда такой стервой была, или это с возрастом пришло? — А кто тебе сказал, что я стерва? Я просто не люблю людей. Мне нравится над ними издеваться или подчинять их, делая кем-то вроде слуг (как с Сабриной), но это не значит, что я не могу нормально общаться. — Правда? А, по-моему, это и называется быть стервой. К тому же, я ни разу не видел, чтобы ты с кем-то нормально общалась. — Просто мне не нравится никто из этого коллежа. Вообще. Они все меня раздражают, хочется издеваться над ними еще и еще. Но я нормально общаюсь с детьми папиной сестры, с самим отцом, мама вообще моя лучшая подруга… Но и с ними я далеко не лапочка, — усмехнулась девушка. — А в коллеже мне нравится быть злыдней, бесящей всех. Это весело. — А, по-моему, ты просто боишься довериться. Поэтому отталкиваешь всех людей, беся и раздражая их. — А если и так, — она вдруг пронзительно посмотрела на него, — что плохого в том, чтобы не открывать свою душу кому попало? — Кому попало и не надо… — не задумываясь, говорит Натаниэль. — А кому надо? — Тому, кто любит, — не задумываясь вновь, говорит Натан. Девушка усмехается. — Вот именно, меня только семья любит, — качает головой Хлоя, — но и этого мне предостаточно. — Ты такая красивая, — ляпнул Натан. Его Ангел Хранитель в этот момент жестко ударил себя рукой по лицу. Девушка удивленно смотрит на него. — Куртцберг, ты называл меня по-разному, но… красивой? Серьезно? Ты считаешь меня красивой? Польщена, — ухмыляется она. — А, может быть, ты и вовсе влюбился, а? — А если и так? — шепчет парень, очень, просто ну очень тихо. — Если влюбился? Она никак не отреагировала, не расслышав, а парень, не в силах больше сопротивляться себе, приближается к ней и целует. Мягко, легко, едва касаясь губами. Хотя хотелось припасть сильнее, завладеть, подчинить… Но смелости на это ему вряд ли хватит. Девушка тот час же отскакивает от него, зло и удивленно смотря в глаза. — Ты совсем сдурел, придурок?! Меня от тебя тошнит! Если я сказала тебе что-то, чего не говорила никому, это не значит, что ты можешь позволять себе вытворять всякую хрень! Боже, — она потерла рукавом кофты губы. — Ты отвратителен! Натаниэль нагло улыбается, будто не он только что нежно и трогательно тянулся к девушке… будто не он только что показал себя, свои чувства… Открылся. Знаете, ему даже было не больно. Почти. — Понравилось, красотка? Девушка зло топнула ногой и ушла, хлопнув дверью столовой. Натан беспомощно смотрел ей вслед. Какой же он придурок.***
С того дня все прекратилось. Не было больше перепалок, ссор, язвительных замечаний, подколок, саркастичных комментариев… Было лишь холодное безразличие, презрительные взгляды, и снова то надменное лицо. Знаете, у Натана всегда были проблемы. В детстве он болел СДВГ, отчего родители постоянно пичкали его каким-то таблетками, максимально уделяли свое внимание и старались ни чем не огорчать сына, потому что, в противном случае, начинались истерики, болезненные больше для самого парня, чем для окружающих. Серьезно, это было почти идеально. Почти. Если не считать, что все детство на него смотрели с жалостью, мол, дурачок родился, что поделаешь. Но однажды родителям посоветовали найти ребенку хобби. И вот тут-то на бедного парня посыпалась тонна предложений, в какой кружок пойти! Спортивные секты, шахматы, музыкальная школа, танцы… Но, увидев в парке рисующего художника, Натан сделал свой выбор. Хотя, вернее будет сказать, рисование само его выбрало. Это была любовь с первого взгляда. Родители тут же отдали его в художественную школу (которую он успешно закончил), и жизнь наладилась. Рисование действительно помогло Натану лучше контролировать себя, концентрировать свое внимание на важном, умерить активность… Так вот, сейчас Натан снова принимает те таблетки, которые принимал в детстве, чтобы концентрироваться и лучше контролировать свое внутреннее состояние. Художество не спасает, ничего не спасает от осознания, что он сам все испортил. Картины теперь неестественно мрачные, сам Натан неделю пытался шутить с Хлоей, разговаривать, даже извинился… За что получил только еще больше презрения, холодного… такого холодного презрения… теперь он даже не выходит из дома, сказавшись больным (родители поверили), мама каждые полчаса звонит с работы, спрашивает, как Нат себя чувствует, кушал ли он и так далее… И Натаниэль бессовестно врет, что у него температура, что он кушал, домашнее задание узнал и сделал… Хотя, естественно, это было не так. Он дня три ничего не брал в рот, кроме печенья и сока (в очень маленьких количествах), температуры у него никакой нет, а домашнее он даже не узнал. Да, вот такой он фиговый сын. Вдруг раздался телефонный звонок. Натан пытался его проигнорировать, но назойливая трель все раздавалась и раздавалась, раздражая парня до скрежета зубов. Не посмотрев на определитель номера, он взял трубку: — Слушаю. — Натан, привет, с тобой все в порядке? Ты три дня не ходишь в школу, никого не предупредил… мы волнуемся, — Маринетт. О Боже. Пожалуйста! Натан меньше всего сейчас хотел слышать свою через чур добрую и заботливую одноклассницу… Тяжело вздохнув, он специально начал говорить с хрипотцой: — Привет, кхе-кхе, я заболел, поэтому не пришел, кхе-кхе, — максимально косил под больного парень. — О… а почему не предупредил? — Забыл, кхе-кхе, прости. — Ничего, поправляйся, может быть, тебе что-то нужно? — снова этот заботливый тон. Аж зубы сводит. «Так, Натан, спокойно, такая хорошая девушка, как Маринетт, не должна страдать от твоей грубости просто из-за того, что ты не в духе» — Маринетт, спасибо тебе, но я все-таки живу с родителями, так что заботой окружен сверх меры, кхе-кхе, слушай, мне что-то хуже стало… Я пойду, посплю, пожалуй. Ты не против? — Нет, конечно, нет! Поправляйся, — еще раз пожелала Мари и сбросила вызов. Натан вздохнул. «Да уж, так и в заядлого вруна превратиться недолго. Скольким же еще людям мне придется соврать?» С такими мыслями парень пошел заканчивать очередной холст своей депрессии. «Как девушка, честное слово».***
Натан в шоке смотрел на блондинку у порога своего дома. Может быть, это побочный эффект от таблеток — галлюцинации? От пристального, удивленного взгляда парня Хлоя поежилась, явно чувствуя себя неуютно. — Учительница заставила меня придти, не смотри так, я тут не по собственному желанию — мне нагло пригрозили двойкой, если не приду к тебе. Натан устало прислонился к косяку, с нежностью глядя на Хлою. Он даже ничего не говорил. Просто с полуулыбкой наблюдал за девушкой. — Ты чего? — подозрительно уставилась она на него. А Натаниэль в это время думал о том, как же он рад видеть ее. Вот такую, злобную и яркую,неравнодушную. Как бы она не скрывала, было видно, что ее волнует состояние Натана. От этого осознания хотелось мурлыкать. — Так, вот здесь тебе ребята просили передать, сладости там… — чуть смущенно (смущенно!) сказала Хлоя и протянула Нату какую-то корзинку, в которую парень даже не заглянул. Он смотрел в глаза девушки напротив, не в силах оторвать взгляд. — Куртцберг, ты что, за 3 дня своего пребывания дома настолько деградировал, что разучился разговаривать? Натаниэль готов был скакать от радости, Хлоя снова шутит! Снова ёрничает! Депрессии как не бывало. — Буржуа, уж не хочешь ли ты отравить меня? Небось, подсыпала яд в корзинку? — Пф, если я захочу тебя убить, это будет более изощренно, чем яд в сладостях, думаешь, у меня совсем нет фантазии? — фыркнула девушка. Стоит ли говорить, что на следующий день Натан свежим огурчиком ходил по коллежу, не взирая на почти бессонную ночь, проведенную в рисовании блондинки? И снова ссоры, перепалки, язвительные замечания и иронические комментарии на уроках, за которые уже даже перестали назначать отработки — бесполезно.***
Вот так незаметно подкралось Рождество. Причем, Нат даже не вспомнил бы, если б ему родители на сказали, что завтра уезжают. — Так вы же собирались за 3 дня до Рождества? Планы поменялись? — Нет, — мама слегка улыбнулась, — просто кто-то потерял счет времени, милый, Рождество и есть через 3 дня. Вот так Натан вспомнил про Рождество. Вспомнил. Про. Рождество. Господи, вот что с ним не так? Стоп. Но если скоро Рождество, то где каникулы?! Это он и спросил у Маринетт, которой решил позвонить этим же вечером. — Так их перенесли, — удивилась девушка, — из-за карантина мы много пропустили, поэтому семестр чуть сдвинули. Просто 2 дня отдыхать будем, завтра последний школьный день. Натан, все хорошо? Об этом говорили слишком часто, чтобы ты прослушал из-за чего-то неважного. — Эм… да, все в порядке… А был карантин? — Натан! Мы 2 месяца не учились вначале года, помнишь? Быстро рассказывай, что с тобой происходит? — Мари, все в порядке, просто забыл… — Я не настолько наивна, Натаниэль, чтобы поверить в эту явную ложь. Значит так, собирайся, я жду тебя в кафе около нашего коллежа, прямо сейчас. И сбросила. Натан, честно говоря, был в шоке. Мелькнула даже шальная мыслишка не идти, но… Это же Маринетт. Чертовски упертая Маринетт, которая, если нужно, и домой к нему придет… Надо идти.***
В кафе, несмотря на восемь вечера, было довольно людно. Официанты сновали туда-сюда, разнося и принимая заказы. На всех сотрудниках заведения были красные шапочки с белыми помпонами, на столах стояли декоративные елки, а на стенах красовалась разноцветная мишура. Играла ненавязчивая спокойная мелодия… Кажется, в ней даже были колокольчики. Все было такое Рождественское и красивое, заставляло проникнуться Рождественским настроением… Которое тут же потухло, стоило ему увидеть нетерпеливо оглядывающуюся девушку, сидящую за самым дальним столиком. Парень вздохнул и медленно пошел к Маринетт. Бог видит, как же в этот момент он хотел развернуться и убежать. — Наконец-то! Я тебя заждалась уже. — Ты позвонила мне 15 минут назад! Чисто физически я не успел бы придти раньше — 10 минут только идти до этого кафе от моего дома, а ведь мне еще собраться надо было! — Ладно, садись и рассказывай, что у вас там с Хлоей. Натан обрадовался, что успел сесть, потому что иначе просто свалился бы на стул. Или на пол. — С чего ты взяла, что это что-то, связанное с Хлоей? — Ой, — поморщилась девушка, — не делай из меня дуру, ладно? Весь коллеж только и гудит о ваших отношениях. Многие даже делают ставки на то, что вы либо убьете друг друга, либо будете вместе. — Лично мне предпочтительнее второй вариант, — усмехнулся парень, — но зачем ты позвала меня сюда? — Я хочу помочь… Просто, понимаешь, Хлоя… она, ну… блин! — девушка хлопнула себя по лбу. — Не могу сформулировать! — Стервозная сука, помешанная на популярности, вреде другим и насмешках, ущемляющих достоинства людей? Но это ты ее такой видишь. — А какой она кажется тебе? — Не кажется. Но мне бы хотелось, чтобы она первая узнала о том, какой я ее вижу, понимаешь? Это слишком личное, не могу тебе сказать. — Понимаю, — кивнула она, — но меня не это интересует. Я позвала тебя сюда, потому что… Черт, просто… Девушка подняла свой виноватый взгляд на парня, и Натан понял все. — Маринетт, — почти прорычал парень, — уж не жалеешь ли ты меня? Девушка испуганно посмотрела на него. — Н-н-н-нет… ты что, Натан! Я просто волнуюсь за тебя… ты же не чужой мне, в конце концов. Но по глазам ее было видно, что да. Жалеет. Натаниэль встал из-за стола и пошел к выходу, так и не сказав ни слова. Господи, как же он сейчас злился. Домой в таком состоянии нельзя, ему и так пришлось соврать, что он идет на свидание, а если придет в таком состоянии — серьезного разговора не избежать. Поэтому он пошел просто шляться по городу, пока не остынет. Гениальный, блин, план. И плевать на то, что на улице минус десять, снег, и Натан в не такой уж, как выяснилось, теплой куртке.***
— Милый, все хорошо? — мама обеспокоенно смотрела на Натаниэля. — Да, все отлично, — лучезарно улыбнулся Натан. — Мы посидели в кафе, а потом гуляли по ночному городу, прости, что не позвонил. — Нет, все хорошо, — облегченно сказала женщина. — Рада, что ты отдохнул и повеселился. — И устал, — улыбаясь, сказал Натан. — Пойду-ка я спать. — Конечно, спокойной ночи, любимый. — И тебе, мам. Поднявшись к себе, Натан устало опустился на кровать. Да уж, в нем умер великий актер — мило улыбаться, когда хотелось врезать кому-нибудь. Злость на Мари за ее жалость, конечно, постепенно сходила, но, Боже, слишком медленно, чтобы, думая о ней, Натан не бесился еще больше. Ну, хоть в одном врать маме не пришлось — спать действительно хотелось так, будто он не спал трое суток, по меньшей мере. Заставив себя раздеться (а хотелось просто завалиться спать, не снимая джинсы и футболку), Натан лег спать.***
Не известно, кто поставил им первым уроком литературу, но пусть будет проклят самыми страшными проклятиями этот чудовищный человек, потому что, когда ты не выспался, рассуждать о величии Шекспира хочется меньше всего. Это еще хорошо, что Натаниэль читал Гамлета и Ромео и Джульетту, иначе ему крупно не досталось бы сегодня. — А теперь добавим немного игры в наш урок, — улыбаясь, сказал преподаватель французского и литературы. — Сейчас, начиная с ребят на первой парте, вы будете называть мне любые стихи Шекспира, какие помните. Не повторяться! Все начали судорожно листать учебники, ища какой-нибудь отрывок, а вот Нино повезло меньше всех — он сидел на первой парте и его спросили первым (для Натана осталось секретом, почему не Адриана). Сам парень не слишком волновался, отлично помня несколько стихов и решая, какой выбрать. Неожиданно в голову пришла идея, которую парень и поспешил осуществить. Лишь бы сработало… — Мсье Куртцберг, ваша очередь. — Хорошо, — слегка взволнованно сказал он. И, посмотрев прямо в глаза Хлое, начал говорить, вкладывая все накопившиеся чувства, эмоции, боль… — Как на подмостках юный лицедей Внезапным страхом выбитый из роли, — Иль как не в меру пылкий нрав людей В избытке мощи непокорен воле, — Так в миг признанья забываю я Все правила любовного искусства, Подавленный, теряю все слова Под бременем восторженного чувства. Прими ж мои творенья, как немого Предстателя клокочущей груди, Который молит, ждет наград без слова И глубже уст умеет потрясти. Любви безмолвной речь учись читать, Умей, глазами слыша, — понимать.* В классе стало неестественно тихо. Казалось, сама планета замерла в этот миг. Краткий миг открытых чувств, души… Натан и сам удивился, как смог при всем классе рассказать, даже ни разу не отведя взгляд, в этом стихотворении о своих чувствах к Хлое. Да, возможно, кто-то сочтет его не совсем подходящим, но… Натаниэлю, удивительно, сейчас было плевать на всех, кроме Хлои. Которая, к слову, взгляд тоже ни разу не отвела. И ее взгляд в этот момент был красноречивее всех ее издевок и насмешек… Он говорил все. Если бы Натан уже не был влюблен, он, однозначно, влюбился бы в нее в этот самый момент. Прозвенел звонок, и все как будто отмерли. Стали разговаривать, шуметь, обсуждать каких-то людей. Будто не было только что этой магии в классе. Всем было неловко думать об этом. А Хлоя вышла из класса, перед этим еще раз посмотрев на Натана. Он тут же встал и пошел за ней. Молчаливое приглашение выйти из шумного класса было принято.***
— Это правда? То, что говорилось в этом стихотворении, ты… — Хлоя непривычно серьезна. Ее глаза… они как будто смотрят с надеждой. Натан очень хорошо знал этот взгляд. — Все до последнего слова. Подпишусь под каждым, если потребуется, — он подошел ближе. Между ними было каких-то пару сантиметров. — А Маринетт? Ты ведь ее любишь. — Я был влюблен в нее больше года назад, — удивленно посмотрел он на девушку. — С чего ты взяла, что она до сих пор нравится мне? — Видела вас в кафе на днях, — Хлоя отвела взгляд, — и подумала… — О, Господи… Нет, все не так, честно! Она просто позвала меня туда, чтобы поговорить о… это не важно, — парень покачал головой. — Никакой романтикой там и не пахло, поверь! — Я верю, — отчаянно прошептала она, глядя в глаза Натану. И это она не про ситуацию в кафе. — Я люблю тебя, — почему-то тоже прошептал он. — Я же стерва. Меня ненавидят, без преувеличения, все в этом коллеже. — Плевать. — Со мной будет непросто. Если ты думаешь, что все ссоры и издевки прекратятся, если мы начнем встречаться, то ты очень сильно ошибаешься. — Ты нужна мне вместе с ними. Девушка вдруг усмехнулась. — Тогда давай попробуем, что ли. Натан счастливо улыбнулся.***
Огромная компания сидела в каком-то супер дорогом ресторане, шумя и веселясь, изредка прерываемая подходящими сотрудниками, просящими быть потише. Но волновали ли когда-нибудь замечания взрослых подростков, празднующих Рождество? А на улице, тем временем, отчаянно кричали друг на друга парень и девушка. — Черт возьми, если ты сейчас же не примешь этот подарок, я тебе все кудри твои рыжие оторву! — Я ни за что не возьму эти дорогущие часы, блондинка, иначе вся моя зарплата официанта будет уходить на то, чтобы я отдал тебе за них деньги! — Да пошел ты! Подарки на то и подарки, что их принимают и не возвращают деньги, олух ты этакий! — А я не собираюсь принимать подарок, превышающий своей стоимостью всю одежду, что на мне надета! Маринетт с улыбкой наблюдала в окно за этими двумя, поражаясь, как они друг друга еще не убили. Как, впрочем, половина коллежа, если не весь. А эти двое все продолжали ссориться, казалось бы, из-за такой ерунды. Иногда Натану казалось, что они вечно ругаются не по причине разных интересов, а просто ради этих эмоций. Этого драйва, этой злости, без которых они, как наркоманы без дозы, медленно сходили бы с ума. «Да уж, — в который раз поражался парень, — насколько же сильно поменяла меня эта злобная муза…»***
— Скажи, Хлоя, — спрашивал Натан уже после того, как они помирились. Выиграла, кстати, Хлоя, — а из-за чего ты вообще начала со мной постоянно спорить? Это ведь ты начала. Девушка отвела взгляд: — Ну… понимаешь, я не могу тебе сказать. Не напрямую, — вдруг улыбнулась девушка. — Вот представь себе детей в детском саду. Чтобы показать свою симпатию, девочка бьет мальчика, а мальчик дергает ее за косички. Натан широко улыбнулся. — Не хочешь же ты сказать, что… — Именно, — улыбнулась Хлоя. Чертовски шикарная муза. Пусть и злобная.