Раз, два, три — умри

      Наша очередная игра.       Наша последняя игра.       На этот раз — действительно.       Черта пройдена и осталась далеко позади.       Слишком долго ты измывался надо мной.       Медленно. С диким удовольствием.       Словно прощупывая почву и вонзая острый металлический штырь там, где было мягко. Моя изнанка уже очень отдалённо напоминает человека. Скорее, ежа. Израненного, захлёбывающегося в невидимой снаружи собственной крови.       Это неудивительно. Внутри каждого из нас течёт кровь, которая питает организм, даёт ему жизнь. Но не в моём случае. Ты заранее позаботился и обмакнул острия всех штырей в яд. Или просто облизал их... Чёрт. Не хочу даже думать...       Сейчас рушится всё. Даже то, что уже изначально было разрушено. Твой рассудок. Мой рассудок. Твоя жизнь. Моя... жизнь?.. Боже... Неужели я когда-то чувствовал себя живым?.. Мог дышать без судорожного напоминания, издавать звуки помимо ругательств и стонов, мог есть и пить не потому, что это нужно для выживания, а просто так? Просто так. Просто так... (Мои мысли постепенно затухают, как пламя на огарке свечи.)       Медлишь. То ли микрофон перестал работать, не выдержав напряжения, то ли для меня время навсегда остановилось. Сколько уже прошло? Столетие? Вечность?       Звенящая во все колокола тишина в который раз отбивает полночь. Время впало в такое же безумие, как и всё вокруг.       Только ты, я и беспросветная пропасть между нами.       Внезапно откуда-то сверху, колыхнув затхлый воздух и прорезав мои уши до крови, доносится твой уже вконец раздражённый голос. Я болезненно морщусь.       — О-окей, Итан! Сыграем в ещё одну весёлую игру! Итак, правила просты! Я считаю от одного до трёх, а после слова «три» ты, сукин сын, умираешь!!! — постепенно переходя на крик, выливаешь на меня всё, что накопилось внутри. Клокочущую ненависть.       Я не знаю, твоя ли это ненависть. Я только сейчас задумался о том, что совсем тебя не знаю. Кем ты был, Лукас Бейкер? Несчастным мальчишкой, страдавшим от одиночества и тьмы, что с каждым днем всё больше стискивала твою голову? От которой хотелось колотиться ею об стену и в конце концов разбить к чертям на мелкие кусочки? Я знаю, что над тобой издевались одноклассники, что ты был смертельно одинок. Возможно, этот парень, Оливер, получил по заслугам.       Нет... Нет-нет-нет-нет-нет! Я не должен тебя оправдывать! Всё равно то, что ты натворил сейчас, невозможно оправдать детскими травмами! Это уже давно перешло все границы!       — Раз.       Реальность вдруг накатывает, как ледяная волна. Я резко осознаю, что надо что-то делать. Идти, бежать, кричать, кататься по полу в истерике, материться в твой адрес, хотя бы моргать. Но я не могу. Сознание опять будто отключается и заставляет меня вновь и вновь прокручивать мысли о твоей безрадостной юности. Но так ли уж безрадостной?       Механизмы.       Транзисторы, микросхемы, самодельная взрывчатка.       Чёрт возьми, у тебя незаурядный ум, Лукас! Не думал, что признаюсь себе в этом. Если бы не диагноз, ты вполне мог бы работать на крупную компанию и получать приличную зарплату. Найти себе хорошую девушку и завести семью. В крайнем случае просто иметь друзей. Но твоя судьба, видимо, такая же садистка, как и ты.       Ты погрузился в технику, изучил и прочувствовал там внутри чуть ли не каждый атом и знаешь эти вещи как свои пять пальцев. Они стали смыслом твоего существования. Прямо как и то, что в данный момент ты должен сделать с минуты на минуту. Убить меня.       — Два.       Что произошло со временем? Его вдруг сделалось ничтожно мало... Я протягиваю руки вперёд. Не понимаю, для чего, возможно, чтобы ухватить ими неумолимо ускользающие секунды.       Как бы мне хотелось встретить тебя тогда. Когда ты так сильно нуждался в поддержке, дружеском тепле. Просто подойти к тебе, похлопать по плечу и сказать: «Не всё так плохо, старик! Всё образуется!», хотя и прекрасно знать, что не образуется ничего. Возможно... я бы хотел-...       Ну же! Три! Сжалься надо мной, прекрати это безумие!!!       ...Я бы хотел стать твоим другом.       Я смеюсь.       Кажется, вслух.       Нет, уже не кажется.       Какой-то предистерический припадок. Но никакой реакции на него не следует. Странно, ведь ты должен это слышать. Ты, блять, обязан это слышать.       Спорим, ты сейчас в замешательстве? Я ведь всегда был относительно хладнокровен.       ...Успокойся, Итан! Немедленно! Даже если этим ты приблизишь свою кончину!       Да, внезапно я понял... Я всё понял! Я знаю, что мне нужно сделать. Только бы я успел! Только бы я успел!..       — Три, — звучит где-то очень близко.       Свет включается и безжалостно бьёт в глаза, так, что поневоле приходится зажмуриться. Буквально через секунду огромным усилием заставляю себя разомкнуть веки. Ты стоишь прямо передо мной. Рваное, прерывистое дыхание и решительность в узких зрачках, уже вовсе похожих на точки.       Я из последних сил стараюсь искренне улыбнуться.       Это невыносимо трудно.       Улыбка выходит кривой и дёргающейся, но она сейчас второстепенна. Смотри мне в глаза. Чёрт возьми, смотри! Мне плевать на твою ненависть. Я тебе нужен, и мы оба это чувствуем.       Твоя решимость сменяется немым вопросом.       Отлично, оно работает!!. Итан, работает!!! Умоляю, только не испорти всё!       Пытаюсь набрать воздуха для своей последней фразы, но чуть не теряю сознание от внезапного потока живительного кислорода.       — Лукас... Ты-...       Ты ждёшь чего угодно. Оскорбления, плевка, издёвки. Но нет, ты их не получишь. Возможно, этим я убью тебя, ведь кто знает, как сильно может сорваться больной искалеченный разум. Но, наверное, так будет даже лучше. Слушай меня внимательно, чёртов психопат.       — Ты не один.       Я улавливаю какие-то странные загоревшиеся огоньки в твоих широко распахнутых глазах… но это не гнев. Я не знаю, что это, но готов поклясться: это что угодно, но не гнев!       Неужели я так и не опустил руки за эту вечность, длившуюся секунды?..       Я могу притронуться к тебе. Обнять...       (Боже, что я делаю?!!)       Мои ноги точно налились свинцом, и пара шагов к тебе, наверное, будет мучением. Нужно постараться не упасть и сдерживать головокружение. Не хотелось бы сейчас причинять тебе боль.       Ты словно окаменел. Это пугает даже больше, чем обычное непредсказуемое поведение.       Я осторожно продвигаюсь вперёд, не отводя взгляда от глаз напротив. Касаюсь напряжённых плеч...       (Отлично. Как будто приручаешь дикого зверя...)       Через нечеловеческое усилие заключаю тебя в объятия.       (Я никогда не был так близко. И уже не буду...)       От этой мысли всё внутри сжимается. Чувствую, как по щеке медленно катится что-то обжигающее. В отчаянии мысленно кричу, бросая последний вызов: «Давай же, убей меня!.. Только ничего у тебя не выйдет!..»       Почему-то мне кажется, будто ты это слышишь. Точно, мы ведь оба заражены... Кто знает?..       Твоё нервное дыхание около моего уха вдруг заглушает звук выстрела. Живот наполняется какой-то пугающей теплотой. Я ощущаю, как проваливаюсь во тьму внезапно погасших ламп...       Почему ты всё же не убил меня?

(Я уже был убит.)