Автобусы, болезни и притягательные незнакомцы

Чимин не знает его имени. Вернее сказать, он им никогда не интересовался. Зачем вообще, спрашивается, ему такая личная информация? Он даже не все имена сотрудников, с которыми работает, знает, не говоря о своей большой семье, в которой он многих знает только по скудным эпитетам от мамы вроде «жадный», «скучный», «похож на меня, только без передних зубов», а тут этот… Они же не друзья, не коллеги, не знакомые даже. Они просто случайные пассажиры, которые пять дней в неделю сталкиваются в одном автобусе по совершенно очевидным обстоятельствам. С чего бы им завязывать знакомство? Чимин садится в автобус на самой первой остановке, заходит в еще холодный салон, здоровается со знакомым водителем, который одаривает его смутной улыбкой и каким-нибудь незначительным вопросом просто ради приличия. Автобус заполняют всего три-четыре человека, и Пак их тоже знает, хотя бы по угрюмым лицам, которые видит каждый божий день. Он оплачивает проезд и усаживается на предпоследнем двойном сидении, прикрывая глаза и досыпая, потому что в очередной раз лег слишком поздно из-за какой-то откровенной ерунды. Автобус немного стоит, разогревается, а потом начинает свой длинный путь по остановкам. И уже на следующей заходит он. Они никогда не здороваются, не обмениваются простыми фразами или натуженными улыбками. Чаще всего Чимин делает вид, что спит (или действительно спит), чтобы избавиться от лишних знакомств и ненужных формальностей, а парень все равно усаживается рядом с ним. Пак знает его только по приятному сладковатому парфюму, слегка напоминающему женский, по шумной музыке из наушников и исходящему от него теплу. Почему-то рядом с ним Чимин моментально успокаивается, расслабляется, чувствует себя в полной безопасности и с негласного позволения устраивается на удобном плече, которое незнакомец щедро одалживает на тридцать минут поездки каждый день. Чимин спит до его конечной остановки. Когда автобус приближается к ней, парень дергает его за рукав или касается руки, Пак все понимает, быстро просыпается и тут же отстраняется к окну, не обронив ни слова. Будто бы такое в порядке вещей. Хотя ведь так оно и есть. Все началось месяцев пять назад, когда Чимину на работе поручили составить огромный отчет, который занял пятьдесят листов, банку растворимого кофе и три бессонные ночи. От нервов и ответственности, взваленной на него, Чимин дома не мог сомкнуть глаз, постоянно вспоминая, все ли он сделал, ничего ли не забыл. В тот день он должен был презентовать свою работу и был готов рухнуть наземь и умереть от недосыпа и страха, потому что на кону была премия и уважение босса. Голова гудела, губы дрожали, пассажиры и даже шофер поглядывали на него с опаской, подозревая в какой-нибудь неизлечимой болезни, некоторые даже пересаживались подальше: вдруг еще заразный. Чимин так же устроился на предпоследнем сидении, вцепился в рюкзак и взволнованно повторял свою речь про себя, запинаясь и без конца путаясь в словах, не в силах вспомнить, о чем сегодня должен говорить. Вдруг до него донесся приятный мужской голос. Кто-то спросил: «можно тут сесть?». Чимину было все равно, он был слишком взволнован, слишком испуган, слишком напряжен, поэтому просто кивнул, возвращаясь к зубрежке. Чимин не думал, что парень как-то на него повлияет или помешает его отчаянию, но как только незнакомец занял место рядом, на Пака вдруг напала невыносимая сонливость. Он тер глаза, старательно отгоняя сон, зевал, не прикрывая рта, и пытался вспомнить свою речь, которая совсем размылась от усталости, потеряла согласование и смысл. Чимин прикрыл глаза лишь на секунду, чтобы восстановить силы. Он даже не заметил, как положил голову на плечо парня и уснул. Проснулся Чимин, когда незнакомцу надо было выходить. Было очень неловко и стыдно, когда он понял, что всю поездку дремал на незнакомом парне, так еще и немного испачкал его куртку слюной, но тот отреагировал совершенно нормально, даже слегка равнодушно, словно каждый день с таким сталкивается. Незнакомец оказался довольно симпатичным и миловидным парнем с трогательной улыбкой. Они простились без слов, только на лишнюю минуту задержали друг на друге взгляд. С тех пор каждое утро этот незнакомец с обворожительной улыбкой одалживал свое плечо Паку. На самом деле, если быть честным, то Чимин бы очень хотел с ним поговорить, познакомиться, пообщаться поближе. Он ужасно вкусно пахнет. Интересно, что это за парфюм? А еще он красивый. И музыка у него классная, пускай Пак почти не различает голоса исполнителей. К тому же он такой добрый и отзывчивый! Кажется очень приятным малым. Чимин просто тает от своего незнакомца и его милых черт, с каждым днем все сильнее желая завести с ним разговор. Но все не выходит как-то. Дни идут, сменяются месяца, а он только и делает, что готовится. Кладет голову на крепкое плечо и забывается от удовольствия, наивно полагая, что в запасе еще столько времени, столько возможностей. Зачем же тогда торопиться? Наступает морозная зима, и Чимин, как обычно, простывает. Утром температура взбирается до тридцати семи, поэтому Пак смело шагает на автобусную остановку, предвкушая не столько продуктивный рабочий день, сколько в меру твердое плечо и сладкий запах парфюма. Он садится в автобус и дожидается только незнакомца. Все тянется медленно, неторопливо и этим раздражает. Когда автобус мягко тормозит на нужной остановке, Чимин замирает в волнении, готовится, притворяется спящим и ждет. Дверь закрывается с характерным звуком, а никто так к нему и не садится. Чимин ждет еще минут пять, окончательно убеждаясь, что никто к нему сегодня не сядет. Тогда он пересаживается на соседнее сидение, предназначенное для незнакомца, и всматривается в освещенный салон. Лучше бы он этого не делал. Парень, который каждый день одалживал ему плечо, стоял с каким-то другим симпатичным парнем. Они о чем-то весело болтали, шутили, касались друг друга свободно, были на одной дружеской (а может и любовной) волне. Чимин смутился, словно подсмотрел какую-то тайну, увидел что-то запретное, быстро пересел назад и закрыл глаза, с усилием пытаясь заснуть. Ему казалось, что сможет расслабиться и без незнакомца, но он так и не смог даже задремать, настойчиво вслушиваясь в шум колес и рвано доносящиеся голоса, пытаясь различить, о чем же они говорят… На работе было совсем невыносимо. Чимин и представить не мог, что его способно так ранить столь незначительное и глупое событие. Просто парень, с которым он катался по утрам (с которым даже ни разу не говорил!), нашел себе друга или парня. Так себе драма. Не стоит страданий, слез и тем более болей в сердце. Но Чимину от этого плохо. Сердце скрипит и волнуется, срываясь к желчному пузырю. Оно болит, а вместе с ним голова и горло. Он заболел. Но работу надо делать, поэтому Чимин остается до конца рабочего дня, пока температура не достигает тридцати восьми и пяти градусов. То, что ехать в автобусе в таком состоянии — очень плохая затея, доходит до Чимина, только когда он оказывается в переполненном душном салоне, где все на него давят, брыкаются и стараются сместить, а то и вовсе раздавить, прижав к рядом стоящему телу. Он пробирается к окну, хватается за поручень и прижимается к стеклу. Такими темпами он словит клаустрофобию, но сейчас не до нее. Жарко и перед глазами плывет. Он тяжело дышит и даже не представляет, как в таком состоянии доедет до дома. Такое чувство, что с каждой остановкой народу становится только больше, а воздуха все меньше. Чимин готов уже упасть и расплакаться от бессилия, боли и одиночества. Ему плохо и хочется домой. Очень хочется в свою теплую и мягкую кровать, еще можно горячее какао и что-нибудь вкусное и желательно теплое, не особо острое, а лучше вообще сладкое. Чимин думает об этом с небывалым наслаждением и почему-то представляет своего незнакомца в глупом свитере с оленями, который улыбается счастливо и протягивает руку. Ах, как было бы хорошо… Автобус резко тормозит и Чимин едва не оказывается на полу, вжимаясь в поручень из последних сил и утирая выступающий пот с лица. Вдруг он чувствует чьи-то сильные руки на своей талии и даже не может паниковать или кричать. Если это грабитель, то это официально самый плохой день в году Пака (возможно, в жизни). Но руки гладят как-то чересчур ласково, словно поддерживают, а затем и вовсе переворачивают. Чимин боится отпускать поручень, но уж слишком ослаб, чтобы его держать. Да и руки вспотели. Скользко. Он поворачивается, не рассчитывая вообще ни на что, а в итоге получает своего незнакомца. Парень стоит очень близко, смотрит взволнованно. Только теперь Чимин замечает, что он закрывает его от других пассажиров и не дает упасть. — У тебя красное лицо, — докладывает незнакомец. — Я приболел, — хрипло отвечает Чимин. — Ясно, — отзывается парень. — Ты же на конечной живешь? Дотерпишь? Чимин кивает. Будто бы у него есть выбор. — Хорошо, тогда расслабься, я буду с тобой. Стоять не очень удобно, но ты можешь поспать. Обопрись на меня. Кажется, ты не очень тяжелый. Пак глупо улыбается этому предложению, растекаясь от такой заботы, он бы над ним посмеялся от души, если бы не боль в горле и навалившаяся усталость. Отказывать — глупость. К тому же так трудно держаться. Хорошо, что можно сейчас вот так прижаться и немного перевести дух. Чимин утыкается лбом в крепкую грудь и расслабляется, решая устроить себе тайм-аут. Почему-то он уверен, что этот парень его от всего на свете защитит. Приходит в себя Чимин уже на сидении, вновь на плече незнакомца. Он привстает, удивленно оглядываясь по сторонам. Чимин совершенно потерялся во времени. За окном уже темно, горят тускло фонари. Людей немного. А у него все еще жар. — Какая следующая остановка? — хрипит Пак. — Твоя. — Моя? — удивляется он. — А как же твоя? — Проехали. Они выходят на улицу вместе. Темно. Валит мелкий противный снег, больше напоминающий дождь. Незнакомец придерживает Чимина за локоть, чтобы он случайно не свалился по дороге. Пак несколько раз говорит, что с ним все не так уж плохо, и он сам может дойти до дома. К тому же тут совсем недалеко, а на улице уже темень, так еще и холодно. Лучше бы парню пойти домой, а не тратить время на заболевшего пассажира. Но незнакомец молчит и упорствует в своем желании помогать, продолжая держать за локоть и идти рядом. А после того, как он пару раз спасает Чимина от падения, не давая растечься по промёрзшему асфальту, Паку приходится замолчать, тем самым признав, что без подручной помощи он не справится. Еще одну попытку спровадить незнакомца по его делам Чимин предпринимает только уже около подъезда, вытаскивая ключи и приговаривая, что уже все — дом, дальше он точно может сам. Но и это не работает. Незнакомец говорит, что доведет прямо до квартиры и никак иначе. Чимин благодарит эфемерного бога за то, что в его доме есть лифт. Иначе бы он точно не дошел, позорно рухнул прямо тут. В кабине лифта незнакомец спрашивает о его самочувствии, а еще, заметив, как с Чимина струится пот, дает свой чистенький платок. Это все и мило, и смешно, и смущающе. Почему этот парень такой внимательный? — Спасибо, — вяло мямлит Чимин, когда они оказываются у его черной матовой двери. Незнакомец вдруг кладет свою теплую ладонь на лоб Чимина. — Ты просто горишь, — обеспокоенно выдает он. — Давай я хотя бы тебе что-нибудь покушать сделаю? Ты же сейчас свалишься и не встанешь. Так бы все и было. Но Чимин все равно попытался отвадить незнакомца, сказав, что это его личное дело и он чужих вообще в квартиру не пускает. По лицу юноши было видно, что слова его задели. Сильно. Он даже опустил голову. Пак покраснел, извинился неловко, запихивая ключ в замок, а потом извинился еще раз и еще. Кажется, он извинился раз десять, а дверь все так и не открывалась. — Давай я? — попросил незнакомец, и Чимин тут же уступил ему место. Как только Чимин оказался в квартире, он даже не стал раздеваться, а сразу побрел в свою комнату, засыпая на ходу. Он ужасно устал и единственное, чего он сейчас хочет — лечь. Он, конечно же, вновь пообещал себе, что это лишь на пару минут, пока незнакомец что-то там готовит на его кухне, гремя дверцами и кухонной утварью, но в итоге все равно уснул, как только его голова коснулась подушки. И снилось ему что-то очень светлое, нежное и теплое. Елка, вся в разноцветных мигающих лампочках, с серебряными нитями, растекшимися по хвое, на вершине горит ярко-желтая звезда, а в стеклянных шарах причудливо играет свет, вся елка сияет от богатого убранства. В воздухе стоит густой запах мандаринов и имбирных пряников. Тепло и уютно. Хочется устроиться на диване с кружкой и смотреть, как переливается праздничное дерево всеми цветами радуги, кушать ярко-оранжевые плоды и поедать пряники, запивая чаем. А рядом кто-то теплый, от кого пахнет приятно, и руки у него сильные, а сам он похож на ангела. Открыв глаза, Пак понял, что свет в комнате приглушен, а он лежит по пояс голый и что-то теплое и мокрое касается его груди. Это была губка. Это был незнакомец. Чимин ошарашенно уставился на гостя, не представляя, как должен на это реагировать. — Ты вспотел, Чимин-а, поэтому я решил тебя протереть, — поспешил объясниться парень, демонстрируя губку поближе. — Откуда ты знаешь мое имя? — удивился Пак. — Я давно его знаю, я в твоем университете учусь. Ты был на два курса меня старше. Не помнишь? «ААА», — только и смог из себя извлечь Чимин. Он не помнил. — Я Чон Чонгук, — решил немного уточнить уже не незнакомец, но Чимину эта информация никак не помогла. — Приятно познакомиться, Чонгук, — неловко выдал Пак. — Стой, «Чимин-а»? Я ведь, получается, тебя старше! Где твое уважение? Чонгук понял, что его поймали, и хитро улыбнулся, продолжая протирать грудь старшего. — Надеюсь, что хен очень скоро выздоровеет, — нежно проговорил Чон, убирая с лица Чимина мокрую от пота прядь. — Скоро Рождество, Новый год и так много всего… — Да, осталась одна неделя. — Хен же постарается вылечиться к этому времени? — Ну, если меня хорошенько смотивировать, — усмехнулся Чимин. А потом понял, что откровенно пытается флиртовать. Наверно это все из-за температуры. Но все равно нельзя себя так похабно вести, так еще и с совершенно незнакомым парнем! Что он подумает? Чимин открыл рот, чтобы извиниться за неподобающее поведение (сколько он сегодня уже извинялся?). Но Чонгук оказался проворней и уже в следующую секунду на горящих губах Чимина были чужие: гладкие, нежные и слегка прохладные. Всего каких-то несколько секунд, но он чуть не сгорел от такого простого прикосновения. — Я сделаю все своими губами, если ты вылечишься в срок, — ехидно проговорил Чонгук, проводя большим пальцем по своим губам. — Сам не заболей, — только и смог ответить Чимин, довольно улыбаясь. Кажется, его ждет очень интересный новый год.