Идеальная жизнь

      Чон Чонгук укладывает голову на плечо, а её волосы спадают на грудь шелковистым водопадом. Юнги перебирает пальцами по клавишам и останавливается. Прикуривает. — Наше будущее, — говорит она, — это мы с тобой, Чон Чонгук. Только мы одни можем выбирать, каким оно будет, понимаешь?       Младшая кивает и тянется за рукой, чтобы переплести пальцы.       — Я сама выбираю, как мне играть, чтобы вышла красивая мелодия, ведь если я случайно спутаю ноты, выйдет фальшиво. Но в композиции, длиною в жизнь, никто и не заметит, что я умудрилась где-то сплоховать. Возможно, мне даже удастся внести в мелодию что-то своё, и тогда меня заметят и будут восторженно качать головами, правда, уже после моей смерти.       Мин Юнги стряхивает пепел на дощатый пол.       — Однажды я обязательно оступлюсь и сломаю кисть или ключицу, тогда мне останется лишь мучительно долго долбить пианино и извлекать вместо стройных гамм какофонию несвязанных звуков. И на то, чтобы наладить звучание, у меня уйдут долгие годы.       — А где буду я? — Чонгук заглядывает в лицо. — Я приду, и мы сыграем в две руки!       — Но ты ведь не умеешь играть на пианино!       — Ты можешь меня научить, я очень постараюсь, и мы точно справимся.       Юнги целует младшую в висок. 1       На Чон Чонгук серый комбинезон, как у всех, кто занят в сфере преподавания, а волосы под косынкой собраны в пучок. Она толкает Юнги ближе к ограждению. На них оборачиваются, разумеется, из-за Мин Юнги, в очках для защиты от лазерного излучения и джинсовой куртке.       — Они отправляют ракету на третью планету, — Чон Чонгук перекрикивает свист ветра и рёв двигателя космического корабля, на её смуглом лице красные всполохи, — в газетах писали, там есть вода и кислород. Кажется, скоро у нас будет новый дом!       Юнги запрокидывает голову: сквозь оранжевые облака просвечивается фиолетовое небо. В углекислой атмосфере висит толстый слой пыли, она повсюду: на земле и в воздухе. Она губит людей, выводит из строя машины, разрушает картонные дома.       Сложно представить, скольким людям пришлось отказаться от благ цивилизации и отправиться на другую планету, чтобы создать абсолютно новое общество. И даже не это самое страшное: без контрастного душа, микроволновых печей и других достижения прогресса можно и обойтись — Юнги сочувствует несчастным, которых вынудили бросить своим любимых в мире на грани разрухи и исчезновения. Она не может себе представить, как оказалась бы в таком «чёрном» списке, и уж тем более, ей трудно вообразить там фамилию кого-то из родных или друзей.       Когда ракета прошивает острым носом морковную пелену и скрывается из виду, Мин Юнги хмыкает:       — Нужно было уничтожить собственную планету и оказаться на грани вымирания, чтобы остановить войну, — складывает руки на груди. — Неужели ни один из тех, кто держал оружие, не задумался, что убивает себе подобного?       — Они всего лишь выполняли приказ. Каждый из них был просто средством достижения цели.       — Как приказ может стоять выше личного выбора? Никакая цель для меня не оправдывает это, — Юнги пальцем поддевает ремешок респираторной маски на шее Чонгук, — ты дышишь пылью и травишься угарным газом почти всю свою жизнь лишь для того, чтобы шавки правительства смогли набрать в лёгкие чистый воздух нового мира.       — Обратись с этой проблемой к самой себе — оружием, над которым ты трудишься, каждый день убивают сотни людей!       — Я разрабатываю технологии будущего, разве я виновата в том, что их используют не по назначению?       — Так или иначе, те, кто были на войне, думали, что защищают своих близких, на их месте ты поступила бы так же, — Чонгук смотрит себе под ноги и пинает носками высоких сапог рыжие камешки.       — Война продолжается, а я всё ещё здесь, — старшая не успевает договорить, когда слышит за спиной звонкое: «Учитель Чон!» — и оборачивается.       Чонгук наклоняется и ставит руки на колени, когда к ним подбегает семилетняя девчушка.       — Учитель Чон, вы слышали, как она заревела? — у малышки в глазах восторг и удивление, ветер треплет её тонкие длинные косы.       — Мы с госпожой Мин очень испугались, а ты?       Девочка спускает марлевую повязку на подбородок, а её рука отправляется в карман комбинезона:       — Подставляйте ладони, учитель Чон!       В руку Чонгук сыплется красно-коричневый арахис. Юнги качает головой: земляной орех есть нельзя — в почве сплошные гидраты оксидов железа. Она смотрит на младшую с беспокойством, но та уже машет девочке на прощание.       — Даже не вздумай засунуть их в рот. 2       Чон Чонгук низко склоняет голову над столом в тусклом свете лампы в бумажном абажуре под потолком и карандашом ставит на полях тетрадей «птички». Юнги усаживается перед ней на стол.       — Они всё такие же бестолковые? — она усмехается и наклоняется за учебником на коленях младшей.       — Дети, которых я учу — достойное новое поколение. Если мы сумеем вложить в их головы необходимые знания, они станут гарантом светлого будущего.       Чонгук трудится на благо общества: она учитель начальных классов. Юнги не видит смысла в том, чтобы вкладываться в так называемое «новое поколение»: сколько же нужно построить ракет, чтобы перевезти всё человечество на другую планету?! Разумеется, никто и не думает спасать людей из разрушенного мира — они просто доживут до старости, обзаведутся онкологическими заболеваниями и умрут.       Чонгук смотрит, как в разбитых окнах соседних домов догорают голубоватые лучи солнца. Юнги протягивает руку и задвигает шторы. Ночью любоваться нечем: небоскрёбы зияют пустыми чёрными глазницами, а рамы некоторых из них и вовсе поперёк заколочены досками.       — Долго нам ждать его, твоё будущее? — младшая не отвечает и поднимается, чтобы зажечь чайник. 3       Чон Чонгук хрустит рыжим песком под подошвами сапог. У магазинов, которые им попадались по пути, картонные стены и мёртвые цветы на витринах.       Юнги уже видела подобное. В городе, откуда её привезли, в большом супермаркете был отдельный зал, в котором когда-то располагалась оранжерея. Когда здание выкупил частный предприниматель, оно долго пустовало и о растениях некому было заботиться. Так они и маячили жёлто-бурыми скелетами за его стёклами. Среди всех Юнги помнила лишь пальму с её огромными лапами, которые опускались к полу.       Однажды во время сильного дождя Юнги стояла под козырьком и прижималась к оконной раме спиной, а пальма хрипела позади неё и тянула в мольбе руки.       Поэтому, когда Чонгук принесла Юнги стаканчик с землёй, на крышке которого красовалось фиолетово-изумрудное изображение мяты, она в испуге выставила вперёд руки — на что девушка усмехнулась: «Воздух будет тебе очищать». Юнги ненавидит то, как теперь та умирает от мороза на подоконнике.       В бездыханных растениях за стеклом Мин Юнги угадывает метафору. Она долго кашляет, а после произносит:       — Я тоже умираю.       На плечо укладывается маленькая тёплая ладонь, и Чонгук выдыхает ей облачко пара в лицо:       — Ты не умираешь, ты всего лишь простудилась, онни.       Изо дня в день Мин Юнги повторяет себе перед зеркалом: «Бронхит, не лимфома» — а после прощупывает пальцами лимфоузлы.       Юнги не пугает то, что в скором времени её мир развалится на части и превратится в космическую пыль, она боится только рака и того, что однажды у неё отберут Чонгук. 4       В последний раз Мин Юнги говорила с мамой за день до того, как башни радиопередачи при очередном взрыве тушами мёртвых китов завалились на бок. Противовирусное, которое девушка купила по её совету, не помогло, а простуда опустилась в бронхи.       Юнги опирается рукой о косяк и долго кашляет, Чонгук со стаканом воды в руках смотрит на неё сверху вниз и кусает губы:       — Ты так когда-нибудь лёгкие выплюнешь, — Юнги мотает головой, — я позову Сокджин, пусть она тебя осмотрит.       Спустя десять минут в их прихожей пахнет жимолостью и леденцами от кашля. Сокджин скачет стетоскопом по спине Юнги и не перестаёт хмуриться, потом выписывает направление на снимок лёгких и уходит пить чай.       Юнги не затворяет дверь и слушает, о чём они с Чонгук говорят на кухне, раскладывает чертежи на столе и щёлкает настольной лампой.       — Я ведь её в прошлом году предупреждала: чтобы без маски и шагу ступить не смела! — старшая закидывает ногу на ногу — Юнги слышит, как шуршит её комбинезон. — Она думает, мы просто так везде предупреждения о марлевых повязках вешаем! Просто потому что нам заняться больше нечем! Во всём виновата пыль. Юнги же инженер, должна понимать, что если в механизм попадёт мусор, он начнёт барахлить, а чем организм человека хуже? — Чонгук отвечает односложно, и Сокджин продолжает. — Ничего, скоро заживём! Ты ведь слышала новости? Тысячи людей на сотнях ракет отправились к Третьему миру, чтобы создать там колонию.       Ким Сокджин говорит с воодушевлением, так что Юнги даже замирает и прислушивается.       — Через каких-то пятьсот лет пересохнут океаны, исчезнут животные, испарится кислород — на нашей планете не останется ничего, кроме красных песков и пылевых бурь! К тому времени мы уже возведём города в Голубом мире и вырастим не одно поколение сознательных граждан, понимаешь?       Мин Юнги усмехается: всем тем, кто работает на государство, устроили неплохую промывку мозгов, если учесть, что и Чонгук, и Сокджин твердят об одном и том же. Они неправы: вредить и уничтожать — это гамартия человека. Куда бы он ни отправился и какие бы галактики ни открыл, потребительское отношение к природе останется его фатальным изъяном. Он будет с жадностью выкачивать из неё ресурсы, чтобы, в конечном итоге, построить ещё одну атомную бомбу.       Мин Юнги ненавидит людей и жалеет всё то, чему они наносят ущерб. Больше всего достаётся растениям. Их сажают в домах ради развлечения, их пытают кислотными дождями, их по неосторожности сжигают в особо жаркую погоду. Иногда девушке кажется, что она слышит их мольбы о пощаде. 5       Вечером в новостях снова большой репортаж о космической экспансии, а утром Чонгук сидит на стуле у окна и прячет лицо в ладонях, её плечи подрагивают. Юнги тушит сигарету об оконную раму:       — Как такое могло случиться? — старшая возвращается к столу, в её руках копия приказа правительства. Среди фамилий участников первой экспедиции на третью планету она бесчисленное количество раз выхватывает глазами «Чон Чонгук» — какая ирония! Юнги хочется захлебнуться в желчи, у неё трясутся руки.       — Нас отстраняют от работы и переводят в космический центр готовиться к перелёту, — Чонгук всхлипывает. — Мы станем теми, кто будет заботиться о новой колонии людей из генетического материала, который перевезут туда ранее, — младшая плачет. — Я не знала, что так будет, никто не знал!       Юнги едва находит в себе силы притянуть Чонгук к себе — носом к животу, перебирать пальцами локоны длинных и волос и целовать в макушку.       У них на серо-жёлтых от сырости обоях цветными вырезками из модных журналов — идеальная жизнь. Кажется, ей не суждено сбыться: полёт на третью планету — дорога в один конец. И это катастрофа куда более масштабная, чем местный апокалипсис.