***
Уиллоу Грэм хорошо за тридцать, но она не выглядит на свой возраст. Женщина совершенно не ухаживает за собой, не волнуясь нисколько о мнении окружающих — «в своей очаровательной непосредственности», усмехаясь, думает Ханна — и не видит, сколько мужчин пытаются добиться её внимания. Она прячет красоту за оправой для очков странной формы, мешковатыми свитерами и джинсами на несколько размеров больше. Она не укладывает свои довольно короткие волосы, едва достающие до плеч, и не пользуется косметикой. Ханне это очень нравится. Никто, кроме неё самой, не видит, насколько Уиллоу совершенна — и к лучшему. Любому, кому Грэм ответит взаимностью, будет довольно сложно прожить хотя бы неделю.***
Уиллоу не любит быть обязанной, но, кажется, при общении с Ханной это неизбежно. Женщина мало того, что готовит для Грэм постоянно какие-то невероятные блюда — та и яичницу в половине случаев сжигает, — ещё и помогает со всем, с чем только может. Иногда у Уиллоу ещё и желания не успевает оформиться — так, мысли — как доктор Лектор уже здесь, с именно той вещью, которую через пару часов захотела бы Грэм. Ханна не заставляет придерживаться социальных стандартов — и за это Уилли ей благодарна до безумия. С Лектор можно не притворяться, можно не лгать — и получить в подарок понимающую улыбку и предложение попробовать десерт. Получить хороший совет. Получить необходимое. О том, чтобы получить саму Ханну, Уиллоу старается не задумываться. Между ними разница в возрасте, пропасть в культуре и мировоззрении; Лектор будет стыдно выйти с ней на улицу в качестве её… Кого? На какие отношения она вообще могла бы рассчитывать? «Даже не думай, дура» — привычно одергивает её внутренний голос, когда она слишком засматривается на прекрасный профиль и невероятно сексуальные пальцы. Голос почему-то напоминает ей отца. Уиллоу тянется за бокалом вина.***
— Что я сейчас положу в рот? — с усмешкой спрашивает Джейн Кроуфорд. Ханна отвечает ей такой же усмешкой. — Ягнёнка, — мягко отвечает она, — вырезка под клюквенным соусом и тёплый салат с дольками апельсина. Делать что-то сложнее не было времени — его занял поиск… Ягнёнка. Он так славно убегал. Лектор почти что почувствовала вкус свежей, горячей крови на языке… — Доктор Лектор, вы не обидитесь, если я откажусь от этого блюда? Слишком… Жестоко для меня, — спрашивает муж Джейн, печальный, очень красивый мужчина средних лет по имени Филипп. Наваждение рассеивается. — Поверьте, это животное совсем не мучилось, — пожала плечами женщина, — я нашла гуманного мясника. Крики гремят в ушах, но на лице всё та же приятная полуулыбка. О да, он мучился не слишком долго, но достаточно, чтобы Ханна до сих пор чувствовала аромат страха на языке, отправляя в рот каждый кусочек. Другие ничего не замечают… Они никогда не замечают.***
Уиллоу взяла за правило, просыпаясь, писать на руке. «Вторник, 17 ноября» Это помогало не потеряться во времени. Через несколько недель ей пришлось добавить ещё одну надпись. «Уиллоу Грэм» Это помогало помнить, кто она такая. За свою жизнь она мысленно убивала сотней различных способов… В реальности её хватило только на десять беспорядочных выстрелов. «Помоги мне, Ханна…» — шепчет она, лёжа на постели и обнимая Уинстона. Но не звонит. Ханна приходит сама, утром, и приносит завтрак: домашнюю свиную колбасу с травами, омлет, самодельное печенье. Уиллоу сидит в одной футболке на кухне, поджав под себя ногу, и смотрит, как Лектор варит кофе. «Спасибо, но не обязательно было…» — хочет сказать Уиллоу. — Давай уедем? Подальше, — слышит она свой тихий надломленный голос. Она не имеет никакого права говорить нечто подобное, но она говорит. И слышит в ответ: «Куда ты захочешь…»***
Тело Уиллоу Грэм, лучшего профайлера ФБР, нашли через пятнадцать дней после исчезновения. Дело, нераскрытое, разумеется, подшили к профилю Чесапикского потрошителя, хоть никто и не был уверен, что действовал именно он. Тело было расчленено с удивительной аккуратностью, даже… Нежностью, что ли? Не то отношение. Из органов недоставало мозга, печени и сердца. На похоронах Ханна Лектор стояла ближе всех к гробу и, кажется, плакала.