for you.

Тёмные улицы ночного Кельна осветлял лишь приглушенный свет фонарей. Ветер и настроение приближающегося Рождества окутывали город, как на одной из небольших улочек, куда не мог прокрасться свет фонаря, раздался истошный женский крик, который резко оборвался через несколько секунд. И вновь город окунулся в тишину и сонное спокойствие. Яркий луч зимнего солнца едва пробился сквозь темные шторы в небольшую мрачную комнату. По ней словно пронесся ураган, подняв всё на дыбы и перевернув вещи. Пыль, летающая в спёртом воздухе, мягко ложилась на окружающую мебель. С трудом продрав глаза, женщина обнаруживает себя в туалете, лежащей головой на унитазе, а волосы легко спадают в, слава богу, прозрачную воду. Воя от головной боли и невыносимой тошноты, она тяжело поднимается на ноги и подходит к потрескавшемуся зеркалу и лицезрит ужасающую картину, но она совсем не удивляет её. Она выглядела изрядно помятой, потрепанной жизнью бомжихой, которая только что вышла из этилового запоя: синяки и мешки под глазами, размазанный макияж, который легко наседал на веснушки на носу. Вздохнув и поняв, что от дыхания запотело зеркало, она опирается на бортики раковины, и мычит под нос нечто невнятное: «Я больше никогда…н-никогда…н-не буду п-пить…». –ИМИР!– Где-то в районе прихожей слышен тонкий недовольный голосок. Его обладательница уже готова растерзать свою напарницу за все те дни, что та провела с бутылками водки и дешевого виски. –Ох, избавь от нравоучений, Криста…- Выползая из туалета, ворчит женщина низким голосом и опирается на дверной косяк, держась за голову. –Ты давно себя в зеркало видела!?– Недовольно рычит белокурая девушка и уверенно подходит ближе. –Буквально пару минут назад,– смеется собеседница, заставляя напарницу задержать дыхание на пару минут. Едкий перегар заставляет глаза слезиться. –Ведешь себя как свинья!– Не сдерживаясь, Криста влепляет подруге крепкую пощечину,– да ты хоть знаешь, что произошло за эту чертову неделю, пока ты бухала, мать твою!? –Ну конечно же не знаю, я же была в усмерть пьяная, тупые вопросы не задавай. –О боже,- выдыхает миловидная леди, опуская голову и выдыхая,– я уже не могу тебя терпеть, терпеть твои чертовы выходки! –Хватит болтать попусту, давай по делу,– даже не замечая возмущений, Имир идет на балкон, перешагивая разбросанные вещи. Криста идет за ней. –За последнюю неделю было убито две девушки и один парень, вероятно, их убивали ударом по голове молотком для приготовления отбивных. На лицах были вырезаны символы Венеры и Марса в зависимости от пола,– не обращая внимания на беспорядок, девушка шла за напарницей и рассказывала всё, что удалось узнать. Если быть точнее, то кроме этого, никакой информации не было. –Вот как…– начинает рассуждать следователь и закуривает, протягивая полупустую пачку собеседнице. Та, в свою очередь, вытаскивает последнюю сигарету. Закурив, девушки откидываются на прохладную стену и наблюдают за падающим редким снегом,– еще что-то известно? –Было бы известно- рассказала бы. Опустив тяжелую голову вниз с балкона, Имир наблюдает за суетящимися людьми, которых с головой поглотила атмосфера Рождества и Нового года. Снега на улицах было совсем немного, но это не мешало людям радоваться приходящей зиме. Тяжко выдохнув, детектив-следователь выпускает горький едкий дым и не замечает стоящую сзади белокурую напарницу, которая с неподдельным интересом рассматривает её, держа между пальцами уже потухшую сигарету синего Винстона. –Что-то волнует тебя? –А?–Поворачивает голову женщина,– нет, совсем. –Дело твоё… Я пойду. –Дверь захлопни. Зайдя в комнату, которая больше напоминает склеп, конопатая падает на кровать лицом вниз и замирает на несколько минут. Она ненавидит Рождество и всё, что с ним связано. Она терпеть не может зиму, да и не только зиму. С недавних пор она терпеть не может почти всё, в этом чертовом городе. Резко сорвавшись с кровати, она поднимается и собирает волосы в неаккуратный пучок, направляясь на кухню. Горы немытой посуды так и бросаются в глаза, а запах… Где-то явно что-то сдохло. Но Имир давно на это наплевать. Взгляд привлекает разбитая о стену пепельница и куча разбросанных окурков. Недопитая бутылка виски и треснутый стакан с растаявшим льдом. Женщина медленно подходит к липкому от грязи столу и берет еще почти полную бутылку алкоголя. Ей не привыкать глушить из горла всё, что горит. Но у неё свои причины, которые не в состоянии понять даже та достаточно юная девушка, которая работает с ней в паре с недавнего времени. Ненавистный звук звонка телефона заставляет женщину остановиться и закашлять. Промычав под нос то, что она не хочет слышать никого из этих ебучих коллег, она переводит звонок на автоответчик. «Как вы меня все задрали…»- Ворчит она, делая еще один глоток из бутылки. Чистых стаканов больше нет, да и тарелок тоже. В надежде найти что-нибудь пожрать, следователь открывает холодильник. Замерев от резкого запаха на несколько секунд, она закрывает его и недовольно бьет его по нижней дверце ногой. Желудок требует еды, вообще любой еды, только чтобы заглушить звуки воя умирающих китов, поэтому Имир решает, что лучше заказать пиццу и нормально заняться делами. Криста оставила папку с делом на самом видном месте, но детектив не в силах разглядеть даже и этого. Через двадцать минут пицца была доставлена и, сев на пол, Имир решила, наконец, набить желудок чем-то кроме алкоголя и удивить печень яблочным соком. Сделав небольшой глоток из коробки с нарисованными яблоками, женщина сморщилась от кислоты и высунула язык. «Какая гадость…»– Проворчала она, засовывая в рот кусок пиццы. Обратив внимание на тёмно-фиолетовую папку, лежащую на пыльной тумбе в прихожей, детектив нехотя пошла к ней, пережёвывая еду. «Бог ты мой…»– изумилась женщина, глядя на прикрепленные к делу фотографии убитых. Все они были красиво усажены у помойных баков, тщательно вымыты, а на правой щеке каждой жертвы красовался тот или иной символ гендера. Каждая жертва была в состоянии сильного алкогольного или наркотического опьянения. Известно, что каждый из убитых в ночь преступления находился в баре или клубе, откуда их и похищали. Очевидно, что убийца не убивал их сразу на месте, об этом говорят и отсутствие крови на месте нахождения тел, и большие кровавые раны на тыльной части головы. Безусловно, убийца работал в перчатках, не оставляя не единого отпечатка и другой любой зацепки. «И что мне с этого, – ворчит детектив, листая страницы и рассматривая фотографии,– какого хрена эта малолетка ушла именно сейчас!?» Шум телефонного звонка вновь заставляет голову Имир трещать по швам. Подойдя ближе к мобильному, она усмехается : «Лёгок на помине…». –Да, Криста. –Имир, тебе срочно нужно в участок,– паникуя тараторит девушка на том конце телефона,– шеф вызывает, говорит, если не придешь- тебе пиздец. –О боже, да он всегда так говорит… Сейчас приеду. Обреченно вздохнув и умывшись холодной водой, Имир глядит в зеркало, оценивая своё состояние. Смирившись с тем, что лучше всё равно не станет, молодая женщина накидывает на себя тёмно-зеленую парку и выходит из квартиры, захлопнув дверь. Она никогда не ездит на лифте. Даже не потому что у нее паранойя, а потому что там вечно воняет собаками и алкоголиками. Алкоголичкой она себя отнюдь не считает, несмотря на то, что напарница не в первый раз называет её свиньёй. Выйдя из дома, Имир пытается вспомнить в какой залупе она оставила свой автомобиль на этот раз, и находит его в слишком заснеженном состоянии. Долгими усилиями она очищает свой Логан от снега и садится внутрь: «Что ж… Если у меня нет прав, их же не смогут забрать снова, верно?»– Рассуждает она, заводя двигатель. Прибыв к ненавистному месту работы, Имир заходит внутрь полицейского участка и направляется на третий этаж, где уже ждет Криста и Ривай. –Я тебя когда-нибудь закопаю, клянусь,– рыкает шеф и подходит к окну,– у нас и так дел по горло, так ты еще умудряешься в запой уйти. –Да ладно вам, Ривай, вы же всё равно не уволите меня,– разваливается на небольшом диване детектив первого класса Имир Фриц,– я слишком ценный сотрудник. –Соблюдай субординацию!– Стучит рукой по вылизанному до чиста столу Ривай,– когда-нибудь я тебя выпровожу отсюда, и никто не сможет выгородить тебя. ¬–К сожалению, мне нужно раскрыть одно дело, а уж потом делайте со мной всё, что захотите…– Поднимается с нагретого места женщина и плавно подходит к двери,– до свидания, я вынуждена откланяться. За всё время их разговора Криста Ленц стояла не двигаясь и боялась проронить и слова. –А ты чего окаменела? – Бросил на девушку тяжелый взгляд шеф,– свободна. Кивнув, блондинка поспешила удалиться прочь. Выйдя из участка, белокурая девушка направляется прямиком к Имир, сидящей на слегка заснеженной лавочке, попивая кофе. –Тебе самой-то не стрёмно?– Ленц присаживается рядом. –От чего мне должно быть стремно? –Он же в любой момент может отстранить тебя от дел,– вполголоса проговаривает юный следователь,– неужели, тебе наплевать? –А что меня держит тут?– Слегка задумывается конопатая и поднимает голову вверх, выдыхая горячий воздух, который тут же превращается в пар. Имир уже давно ни за что не держится в этом городе, наученная не привязываться ни к кому и жить для себя. Но… Всё равно у неё ни черта не получается. Любимый человек и то свалил куда подальше, лишь бы не жить с ней под одной крышей. –Имир… Подохнешь ведь такими темпами,– уже увереннее нагнетает обстановку детектив Ленц. –Ой а толку-то с этого? –Да и я про то же… Достав из сумки папку с делом, Имир вновь пытается рассмотреть все приложения. –Знаешь… А они ведь тоже жили… Любили, наверное. Или может их ждали дома родители, друзья, да тот же самый кот или собака в тот вечер не дождались своих хозяев… –Ты решила взяться за это?– От неожиданности вздрагивает девушка, поворачивая голову к напарнице,– не боишься? –Мне нечего бояться. Меня-то уж дома никто не ждет, кроме свинарника и холодной пиццы. Сказанное детективом Имир заставило Кристу содрогнуться от всей той холодности, с которой та рассуждала о том, что должно быть важно ЖИВОМУ человеку. –Криста… Мне нужна информация о каждой жертве. Где жила, родственники, знакомые и друзья. С этого момента это дело наше.