О Риме, грибницах и разводе

Римское солнце было жарким и знойным. В полдень песок раскалился так, что босиком невозможно было спокойно идти по пляжу. Оля то и дело обмазывалась солнцезащитным кремом и пряталась в тени, потягивая лимонад со льдом, а Стас каждые пять минут отпускал шуточки по поводу ее шляпы, напоминающей гриб, а заодно ворчал, что если они хотели нормально отдохнуть на море, то надо было ехать в курортный город, а не тащиться из Рима на пляж на арендованной машине.  — Нет, серьезно, ты всю неделю будешь ходить в этой грибнице? — хохотнул парень, влюбленно глядя на свою девушку. — И Рим мне не нравится. Жарища и булыжники.  Оля отложила художественную книгу и с укором посмотрела на загорелого парня.  — Стас, какой ты зануда… Что с тобой в старости будет? Ты же тоже хотел посмотреть Колизей и походить по экскурсиям.  — Я? Не было такого, — картинно возмутился он, — я хотел пиццы и спагетти, и тебя под боком, а не нюхать вонючие гобелены в Ватикане.  — Они не вонючие, — тут уже Оля искренне возмутилась, — имей уважение к произведениям искусства, им много лет.  — Оль, ты сама признала, что они воняют тухлятиной и ветошью.  — Ой, все, — девушка бодро вскочила с шезлонга и тут же надела сланцы, чувствуя, как горячий песок успел обжечь пятки.  Девушка с ребячливым хохотом побежала купаться, скинув напоследок свою гигантскую шляпу на Стаса.  ***  Вечером, наконец, наступила приятная прохлада, хотя ветерком и не пахло. Ребята вернулись в город, и, помывшись и переодевшись, пошли в кафе ужинать.  Вдоль улицы бродили туристы, на открытой веранде кафе играла приятная музыка, а в свете ночных фонарей лицо Стаса казалось особенно притягательным. Оля покрутила в руке пузатый бокал вина и улыбнулась сама себе, чувствуя долгожданный покой и безмерное счастье.  — Прошло ровно три года, как мы познакомились, — усмехнулась девушка краешком губ, — Стас, почему ты меня любишь? — хитро прищурилась она.  — А нужны причины? — парень отвлекся от своей пиццы. — Потому что это ты.  — Исчерпывающе, — засмеялась Оля, выпивая немного вина.  Блондин задал встречный вопрос. Ответ последовал идентичный, и оба улыбнулись.  — Последние два года были трудными.  — Ну, они стоили этой пиццы и твоей шляпы, грибок…  Оля опять улыбнулась и посмотрела куда-то вдаль, сквозь толпу людей, закат и сам горизонт в тот день, когда они, взявшись за руки вошли в дом родителей…  *** Когда Оля со Стасом нервно, но решительно сказали, что встречаются и любят друг друга, их родители, мягко говоря, были в шоке. Оля с глупой улыбкой вспоминала, как ее мама залпом выпила бокал вина, с которым сидела за столом, а Жека покрылся багровыми пятнами от злости, испепеляя взглядом сына. И хоть драки между ними все же не случилось, Жека был в шаге от убийства любимого отпрыска. Поднялся крик на тему бушующих гормонов, глупости родителей, что позволили детям жить вместе несколько месяцев без них, домашнего насилия и прочих несусветных вещей. Жека орал, выставляя сына, чуть ли не маньяком, который играл на чувствах беззащитной Оли. Стас орал на отца, что тот его задолбал своими теориями заговора, и блондин просто встречается с Олей, а отношения у них серьезные. Елена переживала, что скажут люди, и как далеко зашли дети в своих гормонах, Оля кричала, что все будет нормально, и все взрослые. В итоге, все переругались. Стаса снова хотели отправить в Англию, на что последний всех послал. Елена пыталась всех помирить, боясь, что Жека убьет сына, или наоборот. Оля думала, как успокоить родителей и убедить их, что дело вовсе не в гормонах. Стас просто упрямо твердил, что они осознанно и честно во всем признались, потому что все серьезно. В итоге, Стас ушел курить на балкон, Жека пошел за коньяком, Елена устало села на диван в полной прострации, а Оля виновато стояла около нее, прося прощения и одновременно умоляя отнестись ко всему стоически. В тот день никто ничего так и не решил. Точнее родители втайне решили, что у детей юношеский максимализм, и все пройдет. А чтобы прошло быстрее, решили этому посодействовать. Сначала Жека хотел запугать сына, что отправит его в армию вместо института, но Стас был непреклонен. Блондин поступил в хороший ВУЗ без помощи отца в Москве на бюджет, а чтоб насолить родителю еще больше, через связи своих друзей получил военный билет. Тогда родители потребовали, чтобы дети жили с ними, а еще лучше, чтобы Стас жил отдельно, а Оля в их новом доме. Девушка, дабы как-то помириться с матерью и Жекой и сделать им приятно, согласилась, но Стас ее остановил, упрямо твердя родителям, что переезд ничего не изменит, и они все равно будут вместе. Возник очередной скандал, и когда все были на грани истерики, Стас заявил, что серьезен настолько, что собирается жениться на Оле через пару-тройку лет, нравится это всем или нет. После подобного откровения, Елена неделю пила успокоительное, а Жека орал, что сын ведет себя, как капризный, невоспитанный, эгоистичный ребенок, и чувства его несерьезны. Также Жека решил продавить сына тем, что отказался давать ему деньги на любые нужды. Оля тоже стала пить успокоительное, переживая за мать и за Стаса, у которого отношения с отцом испортились окончательно. Они перестали друг с другом разговаривать, не желая ничего слушать. Оля вспомнила, как они со Стасом сели вечером на лавочку, держась за руки, и долго молчали в тишине. Стас не курил, не говорил ни слова, а все только продолжал сжимать ее хрупкую ладонь в своей руке. Настроение у обоих было паршивое, как назло в тот вечер на улице было холодно, и кружилась в танце вьюга. Как бы не упрямился Стас, в душе он не хотел причинять боли родителям, скорее раздражался, что их чувства не воспринимают серьезно, и что из-за всей ситуации Оля совсем осунулась и постоянно нервничала. — Ты читал «Грозовой перевал»? — вдруг спросила девушка. — Не помню, но фильм точно смотрел, — хмыкнул Стас, не понимая причем здесь книга. — Я не помню цитату точно, но Кетти сказала там, что если бы весь мир перестал существовать, но остался Хитклиф, она бы выжила, а если бы не стало Хитклифа, целый мир не имел бы значения… Как-то так, — несмело улыбнулась Оля, ежась от холода и грусти. — Понимаешь, о чем я? Стас понял ее тогда. Понял, что она его любит и готова быть с ним до конца, даже против родителей, даже против целого мира. — Я люблю тебя, — сказал он на одном выдохе, развернулся к ней и поцеловал отчаянно и страстно. Стас нашел выход. Он всегда находил выход и привык побеждать. Для начала он съехал из квартиры родителей и снял небольшую однушку, забрав с собой все свои вещи и Олю с ее чемоданами книг, рисунков, одежды и обуви. У Стаса с Олей были накопления на карточках, а у Стаса был еще и счет в банке на его имя. Как бы не открещивался парень от своего отца, он был похож на него. Стас умел вести дела, финансы и имел чутье, куда вложить свои пусть и небольшие деньги. Сводный брат девушки пошел работать, перевелся на заочку, а в свободное время читал профессиональную литературу по специальности. Также он упросил отца Дока взять его к себе на бесплатную стажировку, где первое время был на побегушках у всех. Оля, видя, как старается и устает Стас, старалась помочь, чем могла. Она тоже хотела устроиться на подработку, но Стас запретил ей, требуя, чтобы все время она уделяла своей учебе в медицинском. Оля научилась хорошо готовить, убиралась дома и иногда писала рефераты сокурсникам за небольшие деньги. Родители звонили постоянно, в основном ей. Сначала мама с Жекой просили, чтобы она вернулась домой, часто посмеивались, спрашивая, как им живется без их помощи. Оля лишь улыбалась и говорила, что все хорошо. Говорила одни и те же ласковые приветливые фразы, даже когда они со Стасом ссорились, или, когда не спала ночами из-за учебы, даже, когда они со Стасом болели и плохо себя чувствовали. Иногда девушка в бессилии плакала, стараясь спрятать боль от своего парня. Оля скучала по родителям. Она привыкла, что после смерти отца мать хоть и работала днями и ночами, но всегда находила минутку посмотреть ее рисунки или рассказать медицинскую шутку, или сходить вместе в кино в субботу. Стас был для нее целым миром, но родители и многие привычные вещи тоже были неотъемлемой частью ее вселенной. Через несколько месяцев напряженных отношений, родители стали сдаваться, понимая, что дети не шутят, и никакой прессинг их не ломает. В один прекрасный воскресный день, когда Оля занималась очередной курсовой, а Стас дремал на диване рядом с ней, в дверь позвонили. На пороге стояли родители. Оля тут же ссутулилась и занервничала, она хотела броситься на шею маме и расплакаться, но Стас уже вырос скалой за ней, готовый дать всем отпор, хоть и выглядел заспанным и уставшим. Родители выглядели не лучше. Елена похудела и с огромным беспокойством в глазах смотрела на детей, Жека выглядел подавленным и угрюмым. Минуту ничего не происходило, а затем Елена бросилась на шею детям в слезах, обнимая их и целуя. — Мои милые, возвращайтесь домой, хватит, — рыдала она, обнимая то Стаса, то Олю, — мы скучаем, мы волнуемся. Вы ничего не говорите, деньги, которые высылаем на карты, возвращаете обратно. Хватит, мы же семья. — Мы с Олей не та семья, которую вы хотите видеть рядом с собой. Извини, Лен, — Стас обнял мачеху, чувствуя, что соскучился. На отца он старательно не смотрел. Но Жека тоже не выдержал и обнял сына, заключая в медвежьи объятья. Оля предложила родителям поесть у них и посмотреть, как они живут, а потом уже поговорить. К удивлению обоих, у ребят было чисто и уютно, а ужин дочери не уступал по вкусу изыскам матери. Елена с Жекой были приятно удивлены и им пришлось признать, что дети повзрослели, и самостоятельная жизнь, без поддержки родителей пошла даже на пользу. — Бросай работу, я переведу тебя обратно на очное. Вам надо отдохнуть, особенно тебе, Стас, — мягко и немного виновато сказал его отец, — поймите нас. Мы думали, вы дурака валяете, а вы такие ответственные и взрослые. — Мне через пару месяцев повышение обещали, да и стажировка мне нравится, — заметил Стас. — Успеешь еще наработаться. Давайте перестанем что-то друг другу доказывать? — предложил Жека в первую очередь имея в виду себя и сына. — Дело уже не только в вас, — мягко улыбнулась Оля, — мы справляемся и вполне неплохо живем. — А мы хотим, чтобы вы жили еще лучше! Простите нас. Мы сильно погорячились, возвращайтесь домой. И давайте забудем это время ссор, — умоляюще попросила Елена. Затем еще год они жили вполне сносно. Иногда родители пытались фыркать, но были значительно терпимее и мягче. Оля со Стасом тоже вели себя по-взрослому и держались скромно, стараясь не смущать родителей. Ребята стали лучше учиться и больше отдыхать, хотя от работы Стас не отказался, перейдя на более удобный график. Время пролетело незаметно, и вот летом, за хорошую сдачу сессий и примерное поведение, их двоих отправили в Италию на отдых. *** — Совсем замечталась, — Стас смотрел на нее с легкой смешинкой в глазах и улыбался. — Я вспомнила, с чего все началось, — Оля отвлеклась от своих воспоминаний и выпила немного вина. — Прям первую встречу? — съехидничал блондин. — Первую встречу я вспоминать не хочу, — так же ехидно ответила она, — вспомнила как мы пришли к родителям. — Так себе было мероприятие, — саркастично хмыкнул парень.  Оля снова улыбнулась сама себе и принялась за спагетти. Вечер обещал быть тихим и прекрасным. Она украдкой посмотрела на Стаса, и в груди что-то щелкнуло, словно она видела его впервые. Определенно, сама жизнь обещала быть длинной, захватывающей и непростой. Они столько прошли вместе, но все равно были еще в самом начале пути. Оля снова вспомнила книгу «Грозовой перевал». Хитклиф и Кэти любили друг друга, но конец их истории был печальным, во многом из-за них самих. У Оли со Стасом была своя история, сложная и запутанная, но сдаваться они были не намерены.  — Будет весело, — усмехнулся, вдруг, Стас, в упор смотря на Олю, словно читая ее мысли, — за нас, — он поднял свой бокал с вином, как всегда с насмешкой смотря на мир, — вместе навсегда.  Оля чокнулась с ним бокалами. Вместе навсегда.  ***  — Я поверить не могу, что мы это делаем, — Жека с тоской смотрел на муниципальное здание перед собой, надеясь, что ему все снится.  — Это было твоей идеей, — Елена, одетая в строгий, но очень стильный деловой костюм, рылась в сумке в папке с документами. — Представь, как они удивятся, когда вернутся из Италии. — Я передумал, — хмуро сказал мужчина, теряя мужество, — я не хочу.  — Ничего не изменится. А нам и общественности будет спокойнее, — Елена пыталась ободрить мужа, как могла. — Я люблю тебя. Мы будем вместе, как раньше. Все будет хорошо.  — Надо было придушить Стаса, — со вздохом произнес он, смиряясь со своей участью.  — Он твой сын, — твердо сказала женщина.  — У Тараса Бульбы тоже был сын, — саркастично фыркнул Жека.  — Ой, перестань, — отмахнулась Елена, беря его за руку, чтоб не сбежал, — мы и так были чересчур строги и несправедливы. Хочешь, чтоб они сбежали окончательно? Или хочешь, чтоб мы узнали о внуках в СМСке лет через цать? Мы их любим, и мы должны поступить правильно.  Жека коротко кивнул и решительно вошел в здание вслед за женой.  — Добрый день, чем могу помочь? — немолодая, но очень ухоженная женщина приветливо посмотрела на пару перед собой.  — Мы хотим подать на развод.