Луноликая

      Этим вечером Ибрагим задержался в доме у Матракчи. Друзья долго разговаривали, обменивались шутками, вспоминали былое. — А вы не думаете жениться, паша? — поинтересовался Насух. — Может быть повелитель соединит вас с одной из его сестёр... — Ещё чего! — фыркнул Великий Визирь. — Вот встречался я недавно с Лютфи пашой - несчастнее человека в жизни не видел! Шах султан совсем его довела. И Мустафа паша - муж Фатьмы султан - недавно приезжал. Бедняга скоро умрёт от ожирения, ибо привык заедать все свои печали. А покойный Мехмед челеби, пусть земля ему будет пухом, как-то признался, что Хатидже султан каждый вечер его тиранила. Жаловалась, скандалила, "династией" себя называла. Совсем молодой ведь был, бедняга. — Ибрагим развёл руками, после чего указал на себя. — А теперь посмотри на меня. Мне уже сорок, а я всё как огурчик. Матрачи ухмыльнулся и подлил себе в стакан ароматного напитка. — Да-а, паша, мы с вами законченные холостяки. И всё же, я готов поспорить, что вы женитесь раньше меня. На самом деле, все приближённые Ибрагима знали, как тот ценит свою холостую жизнь. Он ни на что не променял бы эту свободу, а особенно на очередную династийку, которая всё время шантажировала бы его своим "Развожусь". Хитроумный паша даже от свадьбы с Нигяр сумел отбиться. Казалось, ни одна сила в мире не сможет заставить его жениться. — Ой, не болтай, Матракчи. И вот, уже поздно ночью, Паргалы вернулся во дворец. Весь день выдался на редкость удачным: предатели в Совете Дивана были выявлены, шакал-Рустем отправлен в дальнюю провинцию, Нигяр хатун тоже скрылась с глаз долой. В таких условиях хотелось снова взять скрипку и сбацать что-нибудь весёлое, вместо привычных душераздирающих мелодий. Проще говоря, ничто не предвещало беды... — Паша! — Бали-бей резко возник перед Ибрагимом и спешно поклонился. — Вот вы где, я давно вас ищу. — В чём дело, Малкочоглу? — Паргалы недоуменно нахмурился. Слишком уж взволнованным выглядел бей. — Что, женят тебя, что ли? — Да нет, паша. Упаси Аллах. Повелитель велел позвать вас к нему. — Ясно. — Ибрагим устало потёр бровь, но вдруг заметил, как слуги спешно выносят какие-то сундуки из комнаты Хранителя Покоев. — А куда это ты собрался, Бали-бей? — Уезжаю, паша. Домой. — он ещё три раза поклонился и бросился в след за слугами. — Мне пора, прощайте! — Счастливого пути, — пожал плечами Ибрагим, но бея уже и след простыл.

***

      — Сулейман, о чём таком ты хотел поговорить с Ибрагимом пашой? — промурлыкала Хюррем, в надежде выяснить что-нибудь.— Государственные дела, да? Повелитель стоял спиной к жене, так что она не могла заглянуть ему в глаза и понять, что же творится на душе у любимого. Может, Ибрагим что-то натворил? Вдруг он впал в немилость султана, и прямо сегодня этот человек расплатится за все свои грехи? В ряд ли, конечно, но было бы очень кстати... — Это не просто государственное дело, Хюррем. Я собираюсь наградить своего Великого Визиря за верную службу. Женщина мысленно зарычала — ну конечно, снова награды да почести. Когда же повелитель увидит истинное лицо этого раба? Пора снова провернуть какое-нибудь дельце и подставить пашу, а ещё лучше женить на одной из своих служанок, которые уже получили свободу. Это принесло бы Хюррем, как минимум, двойную выгоду — и сам Ибрагим был бы у неё под колпаком, и зятем уже не смог бы стать. Как назло, муж Хатидже султан недавно умер, а Сулейману может прийти в голову мысль соединить их с пашой. Резкий стук в дверь заставил рыжую хасеки отвлечься от своих мыслей. Поправив платок на груди, она отошла немного в сторону, готовая встретить злейшего врага одним из своих «фирменных» взглядов. Султан обернулся. — Войдите! Да, это был Ибрагим. Лёгкой походкой он вошёл в покои и поклонился, по обыкновению сложив руки вместе. — Повелитель, госпожа. — его взгляд остановился на женщине, но затем вновь вернулся к падишаху. — Мне сказали, что вы желаете меня видеть... — Да, Ибрагим. Нам нужно обсудить кое-что чрезвычайно важное. — Хюррем уже собиралась выйти, но Сулейман остановил её резким жестом руки. — Нет, ты тоже слушай. Я долго думал, и уже принял решение. Враги переглянулись — никто из них не знал, о каком решении говорит повелитель. Одно его слово могло изменить всё, ведь лишь от него зависели судьбы обоих — и визиря, и султанши. — Паргалы, я хочу наградить тебя. — продолжал Сулейман, заложив руки за спину. В слабом мерцании свечей, его довольная улыбка выглядела слегка зловещей. — Мне хотелось бы подарить тебе кое-что ценное. Этого у тебя ещё нет. — немного помолчав, он положил руку на плечо друга. — Семью. Хюррем мигом напряглась и вся обратилась в слух. Только бы не Хатидже султан! Если паша станет зятем, он будет ещё сильнее. Этого нельзя допустить. — Ну что вы, государь! — тревога в голосе Ибрагима поразила султаншу. — Я всем доволен и хочу лишь служить вам верой и правдой! Неужели я в чём-то провинился? Если да — скажите, в чём именно, окажите милость! — Да что с тобой такое? — проворчал падишах. — Тебе словно о казни объявили, а не о свадьбе. Нет-нет-нет, Паргалы, тебе уже пора задуматься о личной жизни! Ничего не хочу слышать! Более того, я уже решил, кто будет твоей женой. — на лице паши смешались надежда, тревога, безысходность, паника. — Это Михримах султан, моя луноликая дочь. В тот момент Хюррем не помнила, кто из них первым потерял сознание — она сама, или же Ибрагим паша.