Цвета войны

Цвет войны — серый. Серые руины, безжизненные останки таких крепких и неприступных некогда зданий. Бетонные блоки — лежащие на земле или кусками мертвого мяса свисающие на железных сухожилиях-каркасах, со стен городских построек. Когда-то люди, жившие в этих серых коробках в несколько этажей, любовно красили и обклеивали их изнутри цветными обоями под смех и музыку пластинок, с надеждой на новую лучшую жизнь. Но новая жизнь так и не наступила. Вместо неё пришла серость и — смерть. Серый густой дым в тяжёлом воздухе. Горит всё — здания и машины, покинутые хозяевами, трава и деревья, кажется, даже сама земля. Дым и вонючая гарь набиваются в лёгкие, заставляя отхаркивать внутренности и вместе с горькой тёмной слюной сплевывать последнюю надежду на скорый конец Ада на земле. Серый пепел. Тлеющими обрывками мёртвых душ, он поднимается с пепелищ города и кружит, кружит наверху... Снегом ложится на лица живых и остаётся тёмным налётом на их коже, одежде, оружии, земле и руинах улиц... Серая бетонная крошка, фонтанчиками брызгающая от попаданий пуль и осколков в полуразложившиеся строения. Мутными облаками пыли она лезет в глаза, мертвенной бледностью оседает на людях, заполняет собой ранние морщинки на уставших лицах. Черно-белые фотографии. Для многих они — единственное напоминание о домах и семьях. Маленькие бумажные вырезки в серых тонах, вырезки из спокойных жизней, оставленных позади, где-то в недосягаемой дали. Там, где нет выстрелов и взрывов, где нет смерти, что пропитала воздух вокруг. Грязь бесконечного множества серых оттенков. Вязкое грязное месиво под изношеными сапогами, давно потерявшими свой изначальный чёрный цвет. Пыль, намокшая от уличной сырости и дождей, застывшая и въевшаяся серым доспехом в кожу, волосы, ткань армейских рюкзаков, широких военных одежд солдат и командования. Всё вокруг насквозь пропитано серостью. Цвет войны — красный. Огонь, полыхающий со всех сторон, отбрасывающий алые отблески на тучи бетонной пыли в воздухе. Кровавое зарево, горящее над полем недавнего боя. Оно ликует багрово-красным. Ревёт и беснуется пламенем, безудержно хохочет грохотом пулемётов и взрывами гранат, потешаясь над потугами примитивных двуногих животных, чья цель убивать себе подобных и не быть убитыми самим. Тёплое красное вино, что льётся из ран на телах мертвых и ещё живых. Засыхает багровыми корками на руках и снаряжении друзей и врагов. Вытекает из пустой оболочки человека вместе с остатками жизни, оставляя тёмные пятна на одежде и терпкий горький налёт на душах боевых товарищей. Ни то, ни другое не отстирается. Грязно-красные кресты. На повязках полевых врачей, на военных шатрах из грубой тёмной ткани. Люди, меченые такими крестами, возвращают в строй тех, чье сердце ещё гоняет кровь. Они пускают по венам ещё живых свежее красное вино — жертву кровожадному чудовищу войны от чужих людей, живущих за гранью бойни без законов и правил. Цвет войны — чёрный. Чёрный холодный блеск металла автоматов и пистолетов. Чёрные дула орудий, направленных в бессчетное количество лиц. Горячая чёрная зола пепелищ, постепенно седеющая под грубыми сапогами с толстой чёрной подошвой. Зола въедается в огрубевшую кожу рук и ещё долго служит мрачным напоминанием о мире По Ту Сторону Фронта, не отмываясь и не оттираясь. Длинные чёрные ящики, которые поездами, кораблями и грузовиками отправляются к живым родственникам своих первых и единственных постояльцев. Лакированные деревянные карцеры для провинившихся своей смертью. Для тех, кто обрёл покой, о котором многие выжившие могут только мечтать. Эти ящики почётно и заботливо завернут во флаг, а затем закопают и оставят гнить в глухой чёрной глубине земли. Фотографию мертвеца пересечёт торжественная чёрная лента. Чёрными будут траурные одежды родных и близких. Они когда-нибудь снимут аспидные костюмы и платья, но образы погибших навсегда останутся в их памяти, перевитые теми лентами.