・。・゜★・。・。☆・゜・。 ★・。・。☆・゜・。
Марсианский экспресс продолжал свой путь… А в экспрессе коротала время компания астронавтов. И попугай. Птица несколько оправилась от потрясения и сейчас расхаживала по столу, воротя клюв от банки с персиками и периодически норовя укусить кого-нибудь за палец. Следы погрома были мастерски убраны. Ну почти все. Небьющаяся посуда подобрана, пятна затёрты. Эта троица, и попугай, все они начали праздновать наступающий праздник немного раньше, чем обычно, всего за трое суток до Нового Года. Вот только горячительных напитков, мягко говоря, не хватало. Оно и к лучшему. Но Ястр думал иначе. Растекавшийся по поверхности стола виски доказывал бренность всего сущего. Новый год без выпивки, что может быть хуже. А хотя… Застрять у чёрта на рогах посреди холода вселенной — вот уж повезло. Такова видимо их судьба, сбиться с курса, пролететь мимо орбиты Марса и сейчас дрейфовать со слабой надеждой на счастливый исход. За окном привычная картина. Чернота да яркие звёзды. Этот их свет был невыносимо чужим. Радовал он только новичков, бывалых космических путешественников тошнило от всего этого: от этой мёртвенности, от холода, от законов этого мира, отличавшихся от земных. А Ястра и остальных это всё уже тем более доконало. Итак, вопрос на миллион. Как спасти… Выпивку? Ему и так стоило больших трудов пронести несколько фляжек, поэтому неприкосновенный запас было особенно жаль. Остальные двое: Сергей и Ирина о чём-то говорили, кажется, забыв про Ястра. Абсолютно погружённый в свои мысли, он генерировал идеи, сидя в той позе, что и великий Мыслитель Родена. Разве что мысли на порядок глупее. Напряжённо, усердно, но безрезультатно крутились шестерни в мозгу. «Чёртова гравитация! Может, слизать остатки?» Оглянувшись на тех двоих, что всё ещё продолжали рассматривать записи, которые только недавно закончил Сергей, Ястр с полуулыбкой осторожно прильнул к столу. — Ястр!!! — разумеется, уж этого Ирина не заметить не могла. С одной стороны ему было по-детски стыдно за подобные глупости. А с другой... Это помогало ему жить. Мигом выпрямившись, он смеющимися глазами смотрел на неё. Право, вся эта выходка стоила того. Он искренне смеялся. — Не пей, Ястр, козлёночком станешь. Если уже не стал. Всё ещё посмеиваясь, провел рукой по шевелюре. — Рогов вроде нет. Пока. Ирина тоже позволила себе улыбнуться. Только Сергей смотрел на них несколько укоризненно. — И может всё-таки вернёмся к плану спасения наших жизней? — очень осторожно, как бы не желая мешать, поинтересовался он. — План спасения?! — Ястр, кажется, успел захмелеть, раз всё прослушал. Ирина только и могла картинно поднять глаза вверх. Как вообще это чучело смогло попасть на борт и, самое главное, впоследствии не угробить всех на нём? — Если бы ты был хоть чуточку внимательней… — Да ладно, я был занят, — Ястр точно не был уверен чем именно был занят, но зато был уверен его язык, что болтал, опережая мыслительный процесс. — Я даже не желаю знать, чем таким неимоверно важным было занято Его величество. Она говорила язвительно, но он это заслужил. Что не мешало ему обидеться и, пусть и в шутку, но отвернуться от неё к стенке. Ирина только раздражённо цокнула языком, и вновь продолжила прерванный разговор с Сергеем. Ястр же перестал валять дурака, и тоже обратился в слух. При этом он не подал виду и продолжал сидеть в том же обиженном положении. — И так, о чём я? — прокашлявшись, начал Сергей Павлович. Он зашелестел исписанными бумажными клетчатыми листочками, затем поднял глаза, словно извиняясь, что вёл записи на бумаге, а не на чем-то более современном. Тихо вздохнул. — Мы пытались отправить сигнал SOS, но, очевидно, он не был услышан. У нас есть небольшой шанс исправить это. И даже не обязательно будет использовать специальную аппаратуру. Используем звездопад, поток астероидов! Он проходит на нашем пути. Отраженный сигнал будет звучать в каждом уголке галактики! У меня тут все расчеты… — Сколько у нас времени? Внезапно встрявшего в диалог Ястра встретили две удивлённые пары глаз. Поразительно, он что, слушал? — Три часа. Простите, что так мало… —Ничего, нам хватит. Его глаза горели. Он был в том состоянии, когда никакие преграды не могли помешать, а желание деятельности двигало вперед. Его словно подменили, но на это были свои причины. Шутки шутками, а такой шанс выпадает редко. Подвести команду просто немыслимо. Рывком он открыл створку двери купе и прошёл в коридор, при этом продолжая говорить: — Во-первых, мы используем нормальную аппаратуру. Настроим, как следует, чтобы она резонировала с поверхностью астероидов. Во-вторых, мы сделаем это быстро, уложимся во времени. Этот Новый Год — будет лучшим из всех. Не успел никто и глазом моргнуть, как Ястр уже развернул своеобразную радиостанцию: небольшой пульт, вроде тех, что используют для записи, с регулятором частоты вещания и прочим. Он быстро распутывал провода, которые протянул откуда-то из коридора и включал технику. Ещё несколько минут — и перед Ириной стоял небольшой микрофон. На всякий случай попугая пересадили обратно на жердочку, подальше от него. Ястр галантно поклонился, махнув рукой. — Предоставляю эту честь тебе. Щелчок! Ничего. Ястр нахмурился, смотря на панель с характеристиками. Впрочем, бездействовал он недолго. В одно мгновение он выудил из карманов комбинезона с десяток инструментов. Отвёрткой открутив часть панели, он с мрачным видом заглянул внутрь оборудования. — Контакта нет. Чем знаменита наша порода? Даже пьяным — всё починю. Оплавился провод — нет контакта. Ястр, вооружившись небольшим паяльником быстро, будто на спор, исправил это. Он действительно спорил со временем. А время неумолимо шло дальше. Если они не успеют, то звездопад окажется позади, как и шанс вернуться домой. Сергей и Ирина мысленно поддерживали его, но ничего не говорили, боялись помешать. Прошло ещё немного времени. Ястр закончил, повторно изучил целостность начинки аудиотехники и прикрутил крышку обратно. Щелчок. Он победно усмехнулся. — Вы в эфире. Сообщение — что говорить о нём? Это был одновременно и крик о помощи, но какой-то сухой, монотонным голосом звучащий сквозь безжизненное пространство этого мира. «Марсианский челнок колониального назначения № 15-16-3-29-11/4-16-5 терпит бедствие, координаты…» Когда сигнал был подан все позволили себе расслабиться. Усталые выражения лиц смягчились, каждый вздохнул с облегчением, откинувшись на спинку кресла. Только Ястр снял со своих колен переплетение проводов, аккуратно встал… и практически закричал: Юуу-ху! — он победно прижал кулаки к груди. — МЫ сделали это! Затем снова хитро улыбнулся, сверкнув глазами. Кажется, ему в голову пришла идея. Резко сорвавшись с места, он опять выбежал в коридор, даже быстрее, чем когда искал микрофон и другую технику. Руками схватившись за косяк проёма, он затормозил себя на повороте, забавно покачнулся и ринулся дальше. И вернулся, держа в руках несколько бутылок. Ирине показалось, что у неё дежавю. На её лице отразилась поразительная гамма эмоций — все они не сулили ничего хорошего. — Спокойнее! Это Кока-Кола! Молчаливый наблюдатель в лице Сергея подавился смехом. Бутылка выглядела, словно стеклянная тара из девяностых, разве что была сделана из пластика, во избежание инцидентов. Ястр вручил каждому по такой, обделил, разве что, попугая. Птица заинтересованно взирала с насеста на это действо. Хлопок, почти как от шампанского. С этим звуком, Ястр открыл бутылку, смяв стальную крышку об столешницу. Торопливо приложился, так как напиток стремился покинуть бутыль. Чувствуя себя весьма неловко, он едва не поперхнулся. Оглядев всех вокруг, он осознал, что единственный в купе стоит на ногах. — Что ж, время новогодних пожеланий? Сергей и Ирина подбодрили его, подняв вверх свои напитки (они открыли их намного аккуратнее) и довольно кивая головами. — Я хочу поздравить вас. Каждый из нас сделал что-то, для того, чтобы этот Новый год стал таким, каким должен быть. У нас тут… — он указал на стекло окна, за которым тьму чуть освещал луч солнца. —…У нас тут нет снега, нет ёлки или хоть чего-нибудь новогоднего. Но у нас есть Новый Год. Он спешит к каждому: по декабрьским полным слякоти лужам, по глубокому снежному одеялу. Сквозь туманы... — И сквозь туманности! — Ирина с улыбкой продолжила удивительную тираду Ястра. — И сквозь туманности, и сквозь пространство и время! Да, мы, чёрт возьми, заслужили этот праздник, где бы мы не находились. Этот праздник особенный. Это праздник будущего, когда каждый остро чувствует, что это будущее наступает уже завтра… Он, проговорив всё это залпом, не дыша, на одном дыхании, наконец вдохнул воздуха и сел к Ирине. Два пассажира, обернувшись, смотрели на него. А потом зааплодировали, без шуток, абсолютно серьезно. — Да ты поэт… — как-то смущённо пробормотала Ирина. — А знаете, чего нам не хватает? — теперь была очередь Сергея проникнуться весельем. — У нас во дворе бывало идёшь, дверь подъезда приоткрыта, замок жители отключили… Жёлтая полоска света льётся, искрит на снегу. И песни слышно, поют. Сергей с мечтательным выражением лица пытался припомнить хоть одну песню. Инициативу перехватила Ирина: — Я всегда Иронию Судьбы пересматривала. Все уж плевались, фильм за столько лет оскомину набил, а я смотрела каждый раз. Помните ту песню, стихи Пастернака? — Я в школе его учил, — тихо, словно надеясь, что его не услышат, сказал Ястр. Чуть погодя, продолжал: — Завораживает стих. Только закрыть глаза, и представить. — Что представить? — она хотела услышать, как он опишет эти строчки. —Что никого не будет в доме… Снег, как живой, за окном. И шаги в тишине… Шаги, которые изменят чью-то жизнь. В купе воцарилась тишина. А эту тишину постепенно заполняли звуки песни.Никого не будет в доме, Кроме сумерек. Один Зимний день в сквозном проеме Незадернутых гардин.
Это запела Ирина, наскоро вспоминая мотив. Ведь что толку описывать стихи и песню, когда можно спеть их. И никто лучше не скажет, как сказано в них.Только белых мокрых комьев Быстрый промельк моховой, Только крыши, снег, и, кроме Крыш и снега, никого.
А Ястр подхватил второй куплет… Он особенно любил ту волшебную природу, что читалась здесь. И пусть ему было жаль, что сейчас не было под рукой гитары, но в уже в самом напеве есть что-то волшебное, большего и не надо. Да и что греха таить, играть он не умел. А продолжали петь они уже на два голоса.И опять зачертит иней, И опять завертит мной Прошлогоднее унынье И дела зимы иной. И опять кольнут доныне Неотпущенной виной, И окно по крестовине Сдавит голод дровяной.
Оба почему-то смущались, но песня продолжалась уже больше сама, затягивая их в водоворот ярких образов. Они смаковали строку за строкой, с каким-то особенным выражением повторяли последние слова каждого куплета, с лёгким трепетом продолжая.Но нежданно по портьере Пробежит сомненья дрожь, — Тишину шагами меря. Ты, как будущность, войдешь. Ты появишься из двери В чем-то белом, без причуд, В чем-то, впрямь из тех материй, Из которых хлопья шьют.
Но они пели только вдвоем. Сергей, может, не проникся атмосферой, а может, не хотел мешать им. Он смотрел в окно, щурясь от луча солнца, преломившегося в стекле и светившего, будто ещё одна звезда. Морщины на его лице вмиг разгладились, казалось, он вернулся куда-то в своё время. А Ирина и Ястр ничего этого не замечали. Ирина как-то сама не заметив, положила голову на его плечо. Последние звуки песни растворялись в комнате, как и начались, постепенно. В тишине продолжалось движение времени, но его никто не замечал. Казалось, что всё замерло, только попугай чистил перья на жердочке, частично разрушая это ощущение. Мир вокруг впал в полудрёму. — Новый год в поезде… По-своему чудесно, — чуть слышно прошептала Ирина, засыпая на плече Ястра. — Согласен… — также тихо ответил он. Он, кажется, тоже уже почти уснул. А Сергей не спал. Он встал с койки, посмотрел недолго на них. Ястр и Ирина каким-то образом умудрились заснуть в хрупком положении, поддерживая друг друга во сне и только чудом не падая. Зрелище было… Милое. Но старик вышел из купе. А вернулся уже с клеткой для попугая и двумя одеялами, которыми накрыл эту парочку. А попугая он пересадил с открытой жерди в клетку и сам отправился спать. Но его взгляд задержался на микрофоне. Красным горел знак эфира. Лицо Сергея скривилось, все морщины вновь показались на нём. Усталой рукой он отключил микрофон и, совершенно разбитый, лёг спать. Но уснуть не мог: неужели теперь сигнал потеряется в этой череде глупых песен и веселья? А всё это! Пир во время чумы. Пафосные слова, но, возможно, они недалеки от истины. Возможно. Сон не шел. Кажется, это худший Новый Год.Десять минут назад, база колонистов на Марсе
Прозрачные купола домов и помещений не были освещены, казалось, что люди вновь покинули планету и никто уж не живёт на этой голой земле красного песка. Планета только недавно совершила полный оборот вокруг своей оси и единственным источником света оставались бледные звёзды. Но один за другим — вспыхивали огни. Огни в окнах, в небольших полусферах домов. Это было похоже на ёлочную гирлянду, только что включенных в розетку. В технологических помещениях также загорались огоньки, хотя вокруг всё ещё было темно. Некоторые лампы были разбиты, где-то искрились повреждённые провода. В этой полутьме копошились с приборами двое человек. Они ругали, на чём свет стоит, прослушивали разные каналы связи, хмурились и радовались. Но из всего их разговора особо знаменательны, пожалуй, четыре фразы: — Мы восстановили связь, — торжественно заявил первый. — Что там? — нетерпеливо спрашивал второй. — Они… Поют, — с явным недоверием к себе и своему слуху отвечал первый. — Поразительный оптимизм. Вытаскивайте их.・。・゜★・。・。☆・゜・。 ★・。・。☆・゜・。
Люди на корабле, в этом уже надоевшем всем купе, окончательно заснули. Кто-то даже во сне искренне верил в светлое будущее. Ястр спал и видел, что вот — дом. А там… Он празднует следующий новый год. И он всем сердцем хотел снова отпраздновать его с Ириной. Ей тоже снилось что-то доброе. Неуловимое, но доброе. Ведь именно так происходит в этот день. А главный подарок для них — надежда. И только Сергей спал беспокойно. Тот миг, когда хочется оглянуться, не прошёл ли ты мимо чего-то важного. Или это нечто очень важное прошло мимо… И ты всё ещё надеешься, но уже слабо, едва-едва. И никто из них не подозревал, что этот год принесет им не только надежду. Но и спасение. Большое новогоднее чудо для троицы заблудших душ, не считая серой птицы. А это будет и правда — лучший новый год. Или хотя бы один из лучших.