***
Жить там, где температура временами доходит до сорока со знаком плюс и при этом ходить бледным (отчасти) и холодным, как труп или вампир — далеко от нормального. Хотя, когда у него вообще хоть что-то нормальное происходило-то. Зато это помогало Бейну во время работы — быть востребованным фотографом и журналистом, который стоически переносит и сорок градусов со знаком минус, — очень удобно. Так что все такие научные экспедиции или в целях фотопроекта для каких-либо National Geographic были его, Магнус среди льдов и пингвинов уже почти свой, разве что еще клювом и крыльями не обзавелся. Но стоило только получить отпуск — Майами-бич должен быть готов к нему. Почему-то никогда раньше ему не приходило в голову попробовать согреться вот так, целенаправленно пропадая в солнечных местах или лежа на пляже, может, знал, что бесполезно. А тут вдруг торкнуло попытаться хотя бы. Лето же, период отпусков, веселье, алкоголь и высокая температура. — Найди уже себе горячего красавчика и все будет нормально. — Ох, Кэт, знала бы ты, как долго я его уже ищу. Но то либо не красавчики, либо даже не близки к тому, чтобы согреть. Магнус у друзей уже как Эльза, в самом деле, только версия брюнета. Даже перчатки носит, чтобы от ледяных рук не шарахались, если заденут случайно или намеренно. И никакое солнце тут не поможет. На северном олене к нему спаситель пока тоже не прискакал.***
Людей было слишком много. Разгар сезона отпусков еще не наступил, но было удачей найти хорошее и свободное местечко. Или дело было в том, что сам Магнус не очень любил людей в целом. Или они его — «горячих» почему-то воспринимали гораздо лучше, чем таких, как он. Магнус, вообще-то, без комплексов, и мог бы найти удобное место на ком-нибудь, но пока еще соблюдал нормы и приличия. По крайней мере, до ночи, а там уже выбраться в клуб или бар. Но от холода внутри и алкоголь-то особо не всасывался, и опьянения толкового не было. Прямо под палящими лучами было холодно. Даже при условии того, что Бейн пока не был сосредоточен на загаре и его попытках, и поэтому был закутан в толстый и широкий вязаный шарф. Никакого эффекта. Когда (если) он встретит свою родственную душу, то непременно доведет до больницы за все это. Метка проявляется в пятнадцать лет, а ему уже тридцать два. Когда-нибудь, как говорит Рагнор, он и в самом деле превратится в сосульку и поставят его фигуру в музее искусств как великое произведение природы. Глаз радовало и утешало только то, что он не один такой — было еще несколько человек, от которых так и веяло холодом, мужчина своих уже узнавал по каким-либо мелочам. На счет противоположностей он сказать ничего не мог, потому как просто не чувствовал. Ни тепла, ни жара, ни даже холода других. Еще его искушенный взгляд радовали горячие несколько в другом плане парни и девушки, хотя бы в таком ключе отпуск выйдет запоминающимся. А вот температуру можно было бы и повысить.***
— Мне нужен холодильник, иначе останутся одни угольки. — Ты говоришь это пятый раз только за последние несколько часов. Представь, сколько я это слышал за десять лет. — Вообще-то, Алек, это ты от остальных должен угольки оставлять. Иди, познакомься с кем-нибудь, и попробуй. — Нет! Я уже говорил тебе, — отрезает холодно, и, пожалуй, это единственное холодное в нем, если с самого детства его ощущения об этом чувстве еще правильные. — Я не собираюсь обжиматься с каждым, кто кутается в зимние куртки или выглядит так, будто нуждается в порции свежей крови, или сбежал от патологоанатома.***
Когда на следующее утро Алек обнаруживает себя, обнимающим кого-то достаточного прохладного, даже для его разгоряченного тела, то не понимает толком, что вообще прохлады ощущать не должен, но зато не сомневается, кого стоит нежно убить за такую подставу. Желая проверить время на телефоне, Лайтвуд немного шокирован найти у себя на заставке фотографию Магнуса, слишком красивого на фоне лунной дорожки на воде. И такого… родного, что ли.***
(last night) Пора было бы привыкнуть, что друзья пекутся о них самих больше, чем они сами о себе. Но друзья Магнуса зависали вместе в Италии, а он пытался прогреть кости, пролежав целый день в открытую на горячем песке. Полегчало разве что на первые десять минут, а уже вечерело и толка от творящегося больше не было; шарф уже был откинут, а вот руки все еще в митенках. И когда на него буквально обрушивается сначала мяч, а затем уже и одна из таких «горячих на вид» девушек, то первое, о чем думает сам Бейн — лишь бы не отшатнулась, смотря как на прокаженного, растирая участки, столкнувшиеся с его холодным телом. Хотя она может быть «холодной» тоже, кто знает. — Прости, прости, прости. Я тебя не раздавила? — Это была бы приятная смерть, — шутит он. Но замечает мурашки на чужой коже и немного сдувается — вежливость, чтобы не обидеть случайно. Да в задницу эту вежливость. — Но все в порядке, а твой мяч укатился дальше. — Не хочешь поиграть с нами? Мяч сам будет к тебе лететь, думаю, не проиграешь. Посмеиваясь, Бейн не замечает, как загораются дьявольские огоньки в чужих глазах, и потому кивает, бодро поднимаясь на ноги. Его особенность еще не повод отказываться от веселья и жизни в целом. Поэтому он и здесь, верно? Живет на полную катушку и наслаждается этим. К «нам» оказалось толпой из пяти человек, которым так кстати был нужен еще один. Каким-то чудом он оказывается в команде с девушками и игнорирует некоторые глупые шутки, только обещает не горевать, если случайно ударит кое-кого в голову, и ничуть не жалеет о своей команде — игра идет как по маслу, а мяч и в самом деле летит прямо в руки, другое дело, что Магнус отбивает, а не ловит. Когда их команда выигрывает первый раунд и приходится меняться площадками, он ловит впервые. Ему в руки буквально прилетает чудо, не мяч, разумеется, но горячий темноволосый красавчик оказывается в разы лучше. — Привет, — весело хохочет он, проводя кончиками пальцев по чужой талии. — Я Магнус, но можешь звать своим спасителем, конфетка. — Алек. И спасибо, но, — хмыкает тот, — ты можешь меня уже отпустить, я больше не спотыкаюсь. — Просто у кого-то слишком длинные и слишком привлекательные ноги. Когда они расходятся по разным сторонам сетки, Алек клянется себе, что румянец на щеках либо от солнца, либо от собственной неожиданной неуклюжести, но не более. — Уже следуешь совету Из и соблазняешь всех? — уточняет Джейс, уворачиваясь от летящей в него оплеухи. — И за что мне это? Каким-то чудом, все получилось и дальше. После игры, из которой Магнус и его команда из двух очаровательных девушек, вышли заслуженными победителями, они договорились привести себя в порядок и встретиться через полтора часа для осуществления яркой ночной жизни. Кто вообще спит во время летнего отпуска в Майами? Хотя тут и так-то жизнь кипит, в любое время. Они и встретились.***
Дышалось легче, но никто не обратил на это внимания. Не было удушающей жары или пронизывающего холода, но, скорее всего, это уже выработанные привычки. Алек все еще, как и его сестренка Лайтвуд, был невероятно горяч на вид (хотя раньше, во время игры, Магнусу показалось, что тот горяч во всех смыслах), и именно для него Бейн приоделся — штаны в облипку, где позвякивали при каждом шаге ремешки, и полупрозрачная светлая рубашка, которая ни черта не скрывала. Расстегнутая в районе ключиц — тем более. И перчатки, как иначе. Он ловит на себе взгляд, кажется, удивленный и голодный, и отмечает маленькую победу хитрой усмешкой и подмигиванием. Очаровательные слегка порозовевшие щеки — просто лучшая награда за старания, хотя от обжиманий у стены или в постели он бы тоже не отказался. — Эм, Магнус… Почему ты сейчас в перчатках? — Думаю, вам это преподавали еще в школе. Но если тебе нужен курс биологии, то я прочитаю его завтра, а сейчас эту тему продолжать не стоит, не порти ни себе, ни окружающим настроение, — говорит предупредительно, выставив вперед руку и покачав пальцем. — В самом деле, Иззи. Прости ее, — улыбается виновато Лайтвуд, игнорируя чужие непонимающие переглядывания. Магнус только отмахивается осторожно и скрещивает руки за спиной, чтобы никого случайно не задеть. В самом деле, всем еще в школе говорят о таких мерах, которые могут предпринимать те, кто еще не повстречался с родственной душой. Магнус мог спокойно полюбить кого-то другого, но толку-то — все равно бы ледышкой оставался. — Но они же… — Джейс! — Ладно-ладно, просто хотел помочь двум идиотам. — Блондиночка, не удивляйся, если проснешься вдруг лысым.***
Магнус обнаруживает себя немного поплывшим после третьего коктейля. Становится как-то неожиданно жарко от этого и он в буквальном смысле подрывается с места, кажется, кого-то задев по пути, только чтобы выбраться на улицу. Он, как бы, не может напиваться и жарко ему быть тоже не может. Какого черта тогда? — Магнус? Эй, ты в порядке? Кто-то окликает его сзади, но в этот момент Бейна едва ли не выворачивает и хорошо, что рядом почти никого не было. Неожиданный перепад температур и внезапное осознание этого просто бьют по голове, и он определенно не в порядке. Но Алек и сам выглядит не очень здоровым и тут никакая майка, которая не оставляет простора для воображения, не скроет такого. — Возьми меня за руку. Просто возьми, пожалуйста. И скажи, что ты чувствуешь. Вот в этот-то момент и пробивает. Магнус даже больным своего упускать не будет, а потому не дает просто коснуться руки, когда протягивает ее вперед, а в последний момент проворачивает все так, что сплетает пальцы в замок и сжимает крепко, чуть дернув на себя и заставив подойти ближе. И если бы это не была, проверка, то перчатки могли бы испортить все, а так их пришлось снять. На самом деле, он боялся, что сейчас Алек вздрогнет от неприятных ощущений и даже отворачивается, чтобы этого не видеть. — Почему ты теплый? — звучит неожиданно близко и слишком сипло. — Я же не должен этого чувствовать. — Черт возьми…***
Они не спешат возвращаться в номер к Магнусу (не к Алеку же идти, где в любой момент может объявиться его брат и испортить им буквально все), вместо этого выбираясь к пляжу. В три часа ночи тут никого нет, только кое-где в отдалении можно рассмотреть чьи-то силуэты, и это идеальный момент, чтобы побыть вдвоем и поговорить. Не помня вообще, как должно что-либо ощущаться, Магнус не отпускает чужой руки, а Алек, кажется, этому и рад, целиком прижимаясь ближе, и скидывает обувь, погружая стопы в остывшую воду, и просто… Это лучшее, что можно ощутить. Отпуск только начинается, впереди еще две недели, а еще, кажется, смена локации в работе, потому что теперь не получится выносить невероятную жару или холод, хотя и хочется ощутить их на себе в полную силу. — Ты все еще можешь пойти моделью, — предлагает ему Алек, когда Магнус заходит немного глубже, отвернувшись от него и повернувшись к водной глади. Идеальный момент для фото, разве нет? — А ты ревнивый? Потому что я не хочу, чтобы мой парень меня ревновал. — Просто иди сюда, я тебя вообще отпускать не собираюсь. — Будто бы тебе кто-то позволит это сделать.