Чужой

Юнги сам не понимает, как так получается, что его маленький мир в один момент начинает меняться в плохую сторону. Все, что когда-то было создано для мирных жителей, для счастливой жизни и благополучия, рушится под гнетом чужаков, которые приходят с севера. Юнги — оборотень-лис, так же, как и все в их небольшой деревушке. Живет с родителями в маленьком домике на окраине, помогает по хозяйству и ходит на охоту за зайцами в лес с отцом. Мин был омегой, что являлось большой редкостью среди их расы, ибо омег в мире оставалось с каждым годом все меньше и меньше. Точнее, мужчин-омег. Сейчас постепенно их вытесняли женщины, организм которых был немного сильнее, чем у омег-мужчин. Юнги нашли предполагаемого мужа, но так как течка у парня еще не наступила, свадьбу пришлось отложить. Юна с самого детства воспитывали, как равного себе подобным, не слабаком и хлюпиком. Поэтому омега, в отличие от своих сверстников, был намного сильнее и выносливее. Но он не знал даже, что когда-то ему придется защищаться от врагов. От волков. Это произошло рано утром, когда все еще спали. Волки решили напасть в самый неподходящий момент, решили взять хитростью и силой. Юнги проснулся от криков и рычания незнакомого. Омега обернулся, а когда увидел, что творится на улице, с ужасом побежал проверять родителей. Тех не было нигде, зато повсюду веял запах крови, убийства и страха. Парень сам не осознал, как побежал искать папу, а когда нашел, чуть не завыл в голос. Их обоих завалило досками старого домика, и те больше не подавали признаков жизни. Мин застонал и заскулил, а когда услышал шум за спиной, обернулся, то чуть не напоролся на острые клыки волка. Два огромных желтых глаза глядели на него сердито и так устрашающе, что лис замер, не смея двинуться. Опасность была так близко, так же, как и его смерть. И Юн приготовился уже к своей судьбе, как почувствовал острый запах леса и хвои. Мин чуть не заурчал от аромата, хвост поднялся дыбом, как и мягкая шерсть. Лис пришел в себя, когда волк задышал часто, явно чувствуя в Юнги омегу. Лис среагировал быстро, рванув в лес. Он не помнил уже свой путь, но прекрасно слышал топот лап за своей спиной. Страх одолел его с неведомой силой, и он прибавил скорости. На волка позади кто-то напал, позволяя Юнги удрать от врага. Мин бежал столько, сколько мог, пока силы не покинули его. Омега остановился около узкой реки, переплывая еле как ее, но все же смог. Во время бега он запнулся о ветку и поранил лапу, с которой медленно стекала кровь. Юнги вернулся в человеческую форму и упал обессиленно на сырую землю. Кровь стекала вниз, впитываясь в почву и в пожелтевшие растения. Юн дрожал, как осиновый лист, глаза постепенно закрывались, но он все же нашел в себе силы встать и промыть рану. После он разжег костер и сел рядом греться. Стояла поздняя осень, поэтому вот-вот и скоро выпадет снег, накроет землю белыми пушинками. Мин сидел так, обдумывая свою дальнейшую жизнь. Он не знал, как сложится его судьба, но уверен был точно, что не вернется больше в деревню никогда, вернее, в то, что от нее осталось. Волки пришли и разрушили все, чем когда-то дорожил омега. Родители мертвы, дома нет, оставшихся забрали в плен или убили безжалостно. Вдруг парня пробила дрожь. Он прижался к дереву и задышал часто, чувствуя, как внизу живота начинает гореть и жечь все. Юнги испуганно опустил руку к ягодицам и провел между ними, замечая влагу. Мин застонал от бессилия, понимая, что у него началась течка. Про нее много рассказывали, и парень вполне знал, как с ней постараться справиться. Юнги огрызнулся и решил вновь смыть свой запах и запах течки в реке, но не тут-то было. По запаху он определил, что недалеко от него находится альфа, и тот явно возбужден. Но не только это волновало парня. Это знакомый запах, похожий на аромат того странного волка. Юнги обернулся и понесся, куда глаза глядят, и выбежал на поле, откуда за ним выбежал его враг и с разбегу прыгнул на лиса, завалил на землю и прижал. Мин пищит, скулит и просится на свободу, только альфа обездвиживает его укусом за загривок. Юн замер и задышал часто, чувствуя возбуждение волка. Он не оборачивается специально, боится, тело дрожит все и почему-то просит подчинения. Лис облизывается и скулит, когда волк заменяет клыки лапой, придавливая с особой силой животное к земле, а сам опускается к хвосту Юнги и слизывает смазку. Мин сам не замечает, как подается вперед, как тело реагирует на альфу и желает почувствовать его член в себе. Юн понимал, что это неправильно, что нельзя так в мире, где волк спит с лисом. А еще он уверен, что будет больно, поэтому возвращает человеческую форму, надеясь, что хоть так боль уменьшится. Зато волк не оборачивается, чем еще больше напрягает парня. Юна заставляют раздвинуть ноги, что он не делает, а вырывается, отчего чужие когти царапают всю спину. Зато омега вырывается и бежит, забывая обернуться в лиса. Волк запрыгивает на него вновь, кусает в шею и входит во всю длину. Юнги раскрывает глаза от боли и неожиданности и кричит во все горло. Он ничего не чувствует, кроме боли режущей, большого члена в себе и клыков на шее. Мин кричит и плачет от боли, пока волк входит в него с новой силой, трахает так, словно убить пытается. И Юнги думает, что его точно убьют, поэтому обессиленно валится на землю, когда голос полностью пропадает. Он хочет исчезнуть тут же, чтобы не видеть, не чувствовать, что его насилуют, как продажную девку, как лишат жизни потом с позором на душе. Он не обращает внимания, когда член покидает его тело и в следующую секунду сильные руки сжимают его талию, а плоть вновь входит. Юнги уже глубоко плевать на все, особенно на влажный язык, что слизывает кровь на спине. Еще через несколько минут незнакомец замирает в его теле. Мин дергается, ибо чувствует, как внутри набухает узел, пытается соскользнуть, но альфа рычит и сжимает до боли бока омеги. — Нет, — хрипит Мин и тянет руку назад, касаясь чужого разгоряченного тела. Юнги не понимает, как отключается в следующую секунду, помня лишь то, как глубоко в нем разливается теплая сперма. Приходит в себя омега в повозке с маленькими окошками, голый и весь испачканный в грязи и сперме. Рядом сидят омеги, незнакомые для парня, жмутся друг к другу и смотрят на Юна, как на прокаженного. Мин еле как поднимается и тут же падает от боли в заднем проходе, чуть ли не воет, но сдерживает себя и свою сущность. Он вновь чувствует, как течка дает о себе знать. Он отодвигается в дальний угол и притягивает колени к груди. К нему подползает незнакомая омега-девушка и протягивает пучок травы. — Возьми это. Станет легче, — говорит она охрипшим голосом. — Жуй и возбуждение спадет. Мин кивнул и взял в рот траву, жует неохотно и смотрит на девушку с благодарностью. Она улыбается и возвращается на свое место. Юнги через несколько минут вновь проваливается в беспокойный сон. Он просыпается от того, как его тянут куда-то, открывает глаза и тут же падает на землю. Альфа рядом, незнакомый и неприятный тип, поднимает его насильно и ставит на ноги. Его вместе с остальными ведут куда-то, ставят в шеренгу и требуют опустить головы. Юна вновь мутит, но он все равно не поднимает голову, стоит по стойке смирно, чуть ли не шатается. Он не видит, как к ним выходит альфа, от которого сильно пахнет лесом, и Мин узнает в нем своего насильника, поднимает голову, встречаясь с ним взглядом. У Юнги ноги подкашиваются. Омега жмется и делает шаг назад, пока его сзади не толкают вперед. Волк — красивый молодой парень с черными волосами, со знатной накидкой на теле, с черными пронизывающими глазами, которые пугают и завораживают одновременно. Так выглядят вожаки, принцы, Боги. Мин никогда не видел волков в обличие людей, он был уверен, что они уродливы и жестоки. Но не этот, хотя жестокости в нем было хоть отбавляй. Смазка течет по стройным ногам, но Мин решает сдерживать себя. Волк осматривает еще некоторых и шепчет что-то своему собрату. Тот кивает, и они вместе уходят. Юнги тащат куда-то, что-то вроде купальни, грубо смывают с него грязь, моют волосы и сушат наскоро. Омеге все хуже и хуже. На него набрасывают белый халат и тянут в покои вожака. Юнги снова ощущает и видит все, как в тумане. Повсюду шкуры животных, деревянная шикарная кровать с мехом, камин горит недалеко, плохая освещенность. Позади он чувствует, как с него стягивают халат и кидают в сторону, целуют шею и ключицы. Мин слышит запах альфы и прикрывает глаза от чувства наслаждения. Течка дает о себе знать, когда Мин уже лежит на постели и вожделенно смотрит на нависшего над ним альфу, который трется об его вход и смотрит с жадностью. — Как тебя зовут? — говорит грубо волк. — Шуга, — говорит он свое ненастоящее имя. — Чонгук, — быстро выдает он и толкается в тесное тело. Юнги снова срывает голос, только уже от стонов наслаждения. Омега сам не понимает, как быстро доверился врагу, волку, тому, кто убил его родителей. Когда течка пройдет, он обязательно будет жалеть. Но сейчас, ему нравилось, как волк рычит, вбиваясь в него и кусая, оставляет отметины свои и синяки на бедрах и на талии. Мин закатывает глаза от удовольствия, когда Чонгук постоянно бьет по простате и шепчет пошлые слова на ушко. Он цепляется за широкие плечи альфы, когда тот входит особенно глубоко и кончает внутрь, помогает затем кончить омеге. Юнги валится на кровать, а рядом падает волк, прижимает к себе и целует плечи. — Зачем? — тихо говорит Юн, ненавидя себя за сущность омежью. — Потому что теперь ты мой. — Чонгук просовывает руку к его животу, гладит и целует снова и снова. — Я мужчина и тем более лис. Волк ничего не говорит в ответ. Юнги думает, что никогда не получит ответ на свой вопрос, особенно когда узел спадает и у них начинается все по второму кругу. Мин вылезает из кровати волка лишь на третий день, когда течка заканчивается полностью. Один из прислужников приводит его в маленькую комнатку, похожую на тесную каморку и говорит, что отныне Юн будет жить тут. Ему говорят правила, что теперь Мин слуга их вождя и должен быть верен волкам, забыть предыдущий дом, но омегу пугает больше всего то, что теперь, плюс ко всему, относится к наложникам. В этот же вечер омега плачет горькими слезами, вспоминая свою прежнюю жизнь и желая вернуться вновь в те счастливые времена, когда войны не было, как и волков. На следующий день Юнги дают кучу белья, которое нужно постирать в речке. Он вместе с остальными пленниками моет вещи в морозной воде до обеда, пока им не дают невнятную еду. Мину противно брать ее в руки, он видит, как пленники набрасываются на хлеб, как шакалы, и тошнота подкрадывается к горлу. Он не ест в этот день вообще, поэтому под вечер чуть не падает в реку от усталости. Его поднимают, вытаскивают и заставляют идти в каморку. Там Юн желает умереть, закрыть глаза и уснуть вечным сном. Дни летят сумбурно и монотонно. Каждый день у Юнги новая работа, которая требует излишних усилий и терпения. Мин со временем привыкает к своему положению, тем более Чонгук больше не зовет его в свои покои. Хотя, это было правильным. Мин — мужчина-омега, это как минимум странно. Он был почти один среди кучи девушек. Но друзья все же у него нашлись. Девушка, которая помогала ему в повозке, Лиен, тоже была омегой, но ее, в отличие от Юна, часто вызывали к вожаку. Второй друг, на удивление, был волком, но тоже пленным омегой — Чимин. Сегодня Мин сидел на кухне вместе с Чимином и чистил картошку. Пальцы у обоих были в страшных мозолях от тяжелой работы, которой их награждали чуть ли не каждый день. В этот день Юн успел порезаться дважды об острый нож. — Слышал, сегодня на ужин мясо, — сказал с улыбкой Пак и потер лоб. — Наконец-то, — выдохнул омега. — Надоело есть зелень. — И не говори. Вдруг за дверью послышался шум, ее открыли, и к парням заглянула девушка. Она нахмурилась и недобро выдала: — Юнги, тебя сегодня ждет хозяин. — Что? — Удивился лис и сжался весь внутри от страха. — Не может быть. — Может. Собирайся. У Юнги душа ушла в пятки после такой новости. Девушка ушла, закрыв за собой дверь, оставляя наедине удивленных парней. Мин поднялся медленно, попытался проглотить ком в горле и сдержать слезы, что вот-вот потекут по его бледным исхудавшим щекам. Он сжал кулаки и заморгал часто, а затем, как ни в чем не бывало, взглянул на Чимина и улыбнулся вымучено. — Ладно, постарайся тут без меня. Только Мин хотел уйти, как омега поймал его руку и сжал крепко. — Береги себя, хен. Юн кивнул слабо, надеясь, что после сегодняшней ночи не будет плакать от безнадежности. Через пару часов он уже стоял около двери к Чонгуку, собираясь с мыслями. Вошел он так же тихо и незаметно, замечая альфу за маленьким письменным столиком. Рядом витал запах сакуры и ароматических масел. Альфа взглянул на него мимолетно, где проскользнуло равнодушие, и опустил взор, возвращаясь к своему делу. Юнги замялся у входа, не зная, что ему делать. Чонгук писал чернилами письмо, выводя осторожно и аккуратно иероглифы. На нем был надет легкий халат, открывающий неполный вид на накаченные мышцы. Омега смутился немного и сглотнул скопившуюся во рту слюну. — Не стой столбом. Проходи, присаживайся, — выдал Чонгук, усмехнулся и показал на место напротив себя. Юнги медленно прошел в комнату, подошел к столику и медленно, совсем бесшумно сел на подушечку. Альфа продолжал заниматься своей работой, пока омега осматривал интерьер вокруг. Когда же парень остановил свой взгляд на волке, он не сразу заметил, как тот смотрел на него, прожигая взором интересующим. — Я слышал, ты хороший работник, — сказал вожак с улыбкой. Мин вздрогнул от громкого баса мужчины и закусил губу, опустив голову. — Как и все остальные. Чонгук хмыкнул и тут же отложил кисточку подальше, подул на лист, при этом заговорив: — Ты прав. Но остальные довольны своей работой, а ты нет. Почему? — Потому что, — все, что мог ответить парень. — Я дал тебе дом, работу, еду. Ты должен быть мне благодарен, малыш, — говорил спокойно волк. Юнги усмехнулся, смахивая слезы, поднял гордо голову и улыбнулся в недобром оскале. Ему было уже плевать, что с ним будет, если он нагрубит вожаку. Это не его стая, он лишний тут, ему нужно было умереть еще там, в поле. Но Чонгук посчитал сделать его еще одной шлюхой, дабы тот развлекал его время от времени и работал, как последний нищий. — Благодарен за что? За то, что лишили меня дома, за то, что убили родителей, или за то, что изнасиловали? А сейчас заставляете быть вашей шлюхой, игрушкой, работать на вас. Пусть мне отрежут язык, но я никогда не скажу, что мне нравится у вас жить. Лучше умереть, чем жить вечно, как раб. Чонгук приподнял одну бровь в удивлении. Мин снова опустил голову, понимая, что только что сам лишил себя головы. Чонгук накажет его за это, бросит опять в холодную сырую темницу и оставить гнить там. Кому нужен лис среди волков? Только сумасшедшему. Но Чон достал другой лист и начал заново выводить иероглифы, словно и не было ничего. — Можешь идти, — тихо сказал он. Мин удивленно поднимает глаза, но все, что потом делает, это кивает заторможено, встает и уходит. Чимин долго расспрашивает его, что у них было, думая, что Юнги спал с альфой, но тот отмахивается и не желает разговаривать совсем. Юнги думает, что ему настанет конец после всей ситуации сегодня. Но на удивлении ему ничего не делают. Через два дня ему говорят, что он переезжает в новую комнату. Та больше в три раза, просторнее и в ней как минимум пять вещей. Юнги в шоке от увиденного, не понимая, за что ему все это. Он слушает новые правила, где указано, что теперь он не будет заниматься грязной работой, жить здесь и быть еще ближе к Чонгуку. Омега-прислуга не забывает упомянуть, что Мин недостойный и заслужил лишь темницы, и он сам не знает, почему их вожак подобрал жалкого оборотня. Юнги обидно, но на правду не обижаются. Чонгук просит прийти его на следующий день. Мин, конечно же, повинуется. Приходит и садится так же перед Чонгуком, скомкивает ткань халата своего под пальцами, не зная, как начать разговор. — Спасибо, — говорит шепотом Мин. — За что? — вопросом на вопрос выдал Чон и посмотрел на парня с улыбкой. — За все. — Знаешь, малыш, на войне все методы хороши. Мне жаль, что тогда я поддался инстинктам и овладел тобой. Но это все, за что я могу извиниться. Юн кивнул и закусил губу. Юнги понимал, что просит многое и требует, он теперь обычный пленный, раб, который должен выполнять любую работу своего хозяина. — Я хочу, чтобы ты мне почитал, — неожиданно сказал волк и искоса поглядел на омегу. — Ты ведь умеешь это? — Нет, — ответил удивленный парень. — Называй меня «хозяин». — Нет, хозяин. — А что ты умеешь? — заинтересованно спросил альфа и пододвинулся ближе. Мин сглотнул нервно, начиная сильнее перебирать пальцами ткань. Он сжал губы, на секунду вспоминая, как увлекался духовыми инструментами, а точнее флейтой, но омега был не уверен, можно ли про это говорить Чону. Мин поднял глаза и сказал: — Я когда-то играл на флейте. — Хм, интересно. — Чонгук задумался, почесывая подбородок. — Уверен, ты хорошо играешь. — Никто не жаловался. Волк усмехнулся и махнул рукой, что Юн не совсем понял. Он распознал это как знак раздеваться, поэтому задрожал, как осиновый лист. Трясущимися руками потянулся к веревке, ослабил ее и развязал свой тонкий халат, открывая вид на бледное худое тело с небольшими синячками на бедрах и талии, которые еще не успели пройти. Юнги думал, что вот она, снова смерть, снова умирать в руках сильного властного волка, который возьмет его силой или же по собственной воле. Омега в теле Юна скулила и просила поддаться альфе, зато разум плакал, так же, как и душа. Чонгук с интересом осмотрел его тело, отчего Мин покраснел и закусил губу. Но волк усмехнулся и опустил глаза. — Я не просил тебя раздеваться. Думаешь, мне только твое тело нужно? — А что, если не оно? — Юнги прикрыл веки расслабляюще и скрыл свою наготу одеждой. — Иди, — с тяжелым вздохом выдал альфа и снова махнул рукой. Юнги же позорно поклонился и ушел. Он из комнаты в этот день не выходил, думая, что все-таки совершил ошибку, сказав неприятные для волка вещи. Но это была правда. Юнги не видел своего дальнейшего существования здесь, он морально умирал и желал убежать в лес и больше не видеть волков вместе с их предводителем. Для Чона он развлечение интересное, а Чонгук для него — убийца родителей. Только вот почему тело омежье все больше и больше хочет почувствовать альфу, принять его и слиться с ним воедино. Юнги лежит на удобной кровати, глядит в потолок, желая непонятно чего для него самого. Почему-то сегодня он сам чуть не лег в постель альфы по собственному желанию. Почему-то сегодня он больше не хотел бояться волка, и связь их выглядела уже не такой ужасной и пугающей. Почему-то сегодня ему было, честно говоря, наплевать. Ах, если бы он знал, что на следующий день Чонгук вновь позовет его к себе и будет учить буквам, Мин бы посмеялся и проклял бы волка тысячу раз. И так было три раза в неделю. Юнги приходил, проводил время с Чонгуком, пока тот учил его письму, Юн следил за альфой, за поведением и манерой общения. Ах, если бы Юн знал, что мнение о вожаке поменяется, что он больше не будет относиться к нему, как к врагу, а как к равному себе, Юнги бы заплакал. А затем в жизни Мина появилась флейта, и мир перевернулся. Однажды Чонгук взял его в лес на охоту за зайцами. Юнги прекрасный охотник, поэтому ему не составляло труда выслеживать животных и догонять их. В этот день Чон подробно рассказывал ему, куда они идут и как будут действовать. Мин слушал его внимательно, чувствуя знакомый адреналин в крови. — Я хороший охотник, хозяин, — сказал как-то с улыбкой Юнги. — Это мы еще посмотрим. — Усмехнулся Чонгук. — Будь осторожен. — Вы не верите в меня? — удивился Юн и, утратив все стеснение и уважения, толкнул легонько альфу локтем. — Давайте тогда на количество. — Волк всегда сильнее лиса. — Зато лисы хитрее. — Хм, хорошо. На желание тогда. Юнги кивнул и обратился в лиса, облизнулся, обонянием чувствуя недалеко зайца. Только он хотел рвануть, как Чонгук сзади рыкнул, заставляя Мина обернуться. — Я серьезно, будь осторожен. Здесь много медведей, — говорил волк с прищуром, а когда Юнги кивнул, обратился тоже и подошел к парню. Юнги почувствовал себя неловко рядом с Чоном. Тот был огромным и внушительным, не то что маленький пластичный лис. Лис смотрел на него с восхищением, а когда заметил, что волк тоже смотрел на него с интересом, то засмущался и рванул в лес. Могло показаться, что он вышел на след зайца, но на деле все оказалось сложнее. Мин бежал от Чонгука, боясь его преследований. Он, конечно, знал, что волк его хоть как найдет, но все равно не мог остановиться. Юн бежал быстро, пока не наткнулся на маленького олененка. Тот, видимо, отбился от стаи и потерял свою маму, что было прекрасным шансом для Юнги. Мин подкрался тихо-тихо и когда прыгнул на животное, на него тут же выскочил взрослый олень. Поздно было сворачивать и что-то возвращать назад. Большие сильные рога оленя поддели Юнги и отбросили к дереву. Лис ударился спиной и упал обессилено. Из кустов вышел еще один олень, и они оба двинулись на Юнги с бешеной скоростью. Мин еле как встал и уже хотел удрать, что есть силы подальше, да только из кустов выскочил волк и напал на зверей. Те испугались, замахали рогами, и все же решили отступить, уводя с собой олененка. Юнги поднялся на ноги и, прихрамывая, побрел к волку. Тот зарычал недовольно, и Юн понимал, что его ругают, опустил голову виновато. — Ты ненормальный, — сказал вечером Чонгук, осматривая большой синяк на спине лиса. — Ну кто пойдет на двух взрослых оленей? Только глупец, Шуга. — Меня зовут Юнги, хозяин, — пробормотал омега. — Хм, вот как. — Я хотел напасть не на них, а на олененка. Еще скажи, что ты бы так не поступил, — закатил глаза Мин. — Нет. Юнги поник сразу, обижаясь. Но обижаться нужно было на самого себя. Мин действительно повел себя очень глупо. — Ладно, иди ко мне, — произнес волк и притянул к себе омегу. Чонгук брал его редко, но все реже и реже Юнги чувствовал от этого отвращения. Чонгук был зверем похлеще Юна, часто, во время половой связи рычал и вгрызался в плечо омеги, а тот стонал от удовольствия, принимая в себя альфу и выстанывая, что хочет еще и еще. Член альфы был такой большой, что Юнги думал, что если в будущем у него и появится другой альфа, то он точно не сравнится с Чоном. А еще с его страстью в постели. Альфа часто жестоко брал парня, трахая его так, словно у него больше нет омег, кроме Юна. Отчасти, это была правда. Юнги много проводил времени с Чонгуком, поэтому у того и свободной минуты на других не было. Но Мину нравилось это. Ему было больно, но лишь вначале. Потом он испытывал такой оргазм, что назвать Чонгука монстром просто не мог. Иногда они обращались в зверей, но так, как в постели принимать различные позы было неудобно, возвращались в человеческую форму. Как и сегодня, когда Юнги скакал на члене, стоная громко имя Чонгука, как последняя девка. Волк держал грубо его за бедра и насаживал на себя. Юнги навалился на альфу, чуть ли не падая, а Чон удержал его и поцеловал глубоко. Они никогда не целовались после второй ночи в постели, и поэтому это для него было удивление. Он остановился, перестал стонать и прикрыл рот. Чонгука же устраивало все. Альфа целовал его подбородок, нежную шею и выпирающие ключицы. — Что случилось, малыш? — спросил Чон, заглянув в глаза омеге. — Тебе больно? — Ничего, все хорошо, хозяин, — ответил тихо лис и закинул руки на плечи волку, притягивая к себе. Чонгук поцеловал его вновь, прижимая хрупкое тело к себе и обнимая крепко. Юнги продолжил двигаться на чужом органе. Никто из них не услышал, как открылась дверь и в комнату вошла взрослая женщина, оглядела парочку и, казалось, нахмурилась еще больше. Юнги тут же слез с парня, прикрывая нагое тело, а Чонгук закатил глаза и посмотрел недовольно на женщину. — Что ты здесь делаешь? Я, кажется, говорил меня не беспокоить, — выдал он, встав с кровати, не прикрываясь совсем. — Это точно. Но не забывай про свою пару, которая вот-вот приедет, — ответила она и оглядела лиса, пока тот быстро надевал на себя халат. — Хватит развлекаться с лисами. Ты уже большой мальчик. — Во-первых, я знаю, когда Дунг приедет. Во-вторых, чем я занимаюсь, это не твое дело. Юнги слушал этот разговор, смотрел то на женщину, похожую на мать волка, то на Чонгука, который был раздражен не меньше ее. По мере общения в голове Мина начала выстраиваться целая правда жизни, где не место ему, обычному лису. Чонгуку нашли пару. Это звучало как приговор и как облегчение. А облегчение ли? Мин поджал губы, оседая на кровать и опуская голову. Чонгук кричал на мать, а та на него, совсем не обращая внимание на сжавшегося омегу, у которого вся жизнь перед глазами пробежала. — Прекращай этот бред прямо сейчас, — кричала женщина. Только Чонгук открыл рот, как она зарычала на него и посмотрела на лиса. — А тебе советую не питать надежды на светлое будущее с моим сыном. Она рыкнула в последний раз и покинула комнату. Чонгук дышал часто и злобно, а потом посмотрел на омегу, кинулся к нему и обнял. Юнги смотрел в никуда, а слова в голове отдавались эхом. Пара. У Чонгука будет пара, а значит, что он навсегда будет с ней. У волков так положено. Заводить пары надо и нужно, никто не спросит, хочешь ты или нет. Надо — значит надо. А потом нужен достойный преемник, достойный щенок, потомство. Они ничего друг другу не обещали, не говорили слова любви. Юнгина «любовь» была построена на ненависти и печали, он прав не имеет любить этого волка, который жестоко надругался над ним в первый раз. Так почему же болит сердце, словно вырвали его? Почему выть охота от безысходности? Дунг действительно приезжает на следующий день, весь народ собирается на площади, встречая гостей издалека. Чимин вместе с Юнги стоял поодаль, глядя на все представление. Пак вздыхал, смотря на красивую девушку-омегу, которая стояла вместе с отцом напротив Чонгука. Они переговаривались о чем-то, что не мог слышать Юнги. Точнее не хотел. — Она такая красивая, — сказал Чимин и вздохнул. — Повезло кому-то. — И ты своего альфу найдешь, не ной, — отмахнулся Юн, глядя на девушку. Та, действительно, была очень красива и с необычной внешностью. Блондинистые длинные волосы и кукольное лицо, не то что Мин: черные растрепанные волосы, тонкие губы и узкие лисьи глаза. Она никогда не сравнится с Мином. — У тебя же был там кто-то… — Ой, он еще тот раздолбай. Омега усмехнулся и заметил, как Чон взял руку девушку в свою, поцеловал затем и улыбнулся. У Юнги комок в горле встал, отчего он быстро отвернулся, скрывая от всех свое лицо. Из глаз потекли слезы. Чимин наклонился к нему и погладил по спине. — Эй, ты чего? — Да так, соринка в глаз попала, — сказал с улыбкой Юнги, вытирая влагу. — Я пойду, пожалуй. — Пошли вместе, как раз обед скоро. Юнги ушел и так никогда и не узнал, что Чонгук искал его взглядом, но так и не нашел. Вечером состоялась свадьба. Юнги выл от боли всю ночь, образно слыша, как Чонгук берет свою пару на их постели, где когда-то брал и его. С самого раннего утра Юн сидел в саду, смотря на маленький прудик, где плавали утки. Мин равнодушно осматривал пейзаж и думал, что надо точно что-то делать со своим положением. — Сегодня хороший день, — произнес кто-то за спиной. Юнги обернулся испуганно и посмотрел на того, кого не ожидал увидеть. Мать Чонгука, та грубая женщина, что кричала на своего сына и ненавидела Юна, села рядышком и посмотрела вдаль. Юнги напрягся, было очень неловко находится близко с ней, но он не имел права уйти или возразить. — Ответь мне, не молчи, — потребовала она. — Да. — Сегодня мой сын наконец-то вступил в брак. Сегодня знаменательный день. Он на охоте, она в его постели, — выдала волчица и улыбнулась. — Но ты, мальчик мой, не должен расстраиваться по этому поводу. Ты же понимаешь, что лис не может быть парой волку, тем более ты мужчина. — Вы правы, — все, что только мог сказать Юнги. — Знаю, не выживешь ты тут. Погибнешь от страдания. И твой ребенок погибнет. Я сама его убью, когда придет время. — Мой ребенок? — Юнги вздрогнул и коснулся плоского живота. Он не чувствовал ребенка, не предполагал даже. У лиса от волка не может быть детей. Это невозможно. — Но… как… — Природа удивительна, не правда ли? Я почувствовала его еще тогда, в той спальне. Совсем кроха. Жалко его, но если он родится, то принесет несчастье нашему народу. Юн испугано смотрел вперед, а когда волчица двинулась, то отскочил от нее, прикрывая живот. Она усмехнулась и похлопала рядом с собой. — Не бойся, я ничего тебе не сделаю. Я не убью тебя и твоего малыша, если ты сбежишь сегодня ночью, тихо, как мышка. Лисы же это умеют. — Она улыбнулась недобро, не оставляя выбора Юнги. Омега после долго собирался с мыслями и обдумывал, как поступить. Волчица пообещала, что Чонгук не будет его искать, сказала, куда идти и как жить дальше. А Мин согласился, ибо выбора все равно не было. Парень попрощался молча с другом и мысленно с Чонгуком, попрощался с привычным местом и жилищем. Он бежал поздно вечером, когда все ложились спать, его спокойно пропустила охрана, лишь некоторые с удивлением смотрели на лиса, видя слезы на его мордочке.

***

Проходит год, а Юнги, кажется, что его жизнь начала налаживаться. После того, как он сбежал, то нашел через два дня скитаний без пищи и воды небольшую стайку лис, прибился к ним и не уходил уже. Те приняли его, хотя знали, что Юн беременный от волка. Жизнь Мина обещала вернуться в нормальное русло. Стайка уходила дальше и остановилась в горах, сливаясь там с горными лисами. Юнги построил себе небольшой домик, проживая там со старым лисом и помогая ему по хозяйству. Еще через месяц он стал своим в новом племени, почти семьей, а еще через пять у него родился волчонок, которого решил назвать Виеном. Малыш имел странный рыжий окрас, как у его папы-омеги, но по характеру — весь в отца. Волчонок являлся альфой, но еще не умел оборачиваться, хотя был уже слишком активным и бодрым, мешая иногда своему папе в домашних делах. Юнги каждый вечер вспоминал Чонгука, его внешность, поведение, любимый голос и грубые руки, которые часто приносили ему удовольствие. Лис знал, что Чонгук его искал, ходили слухи, что альфа даже убивал за то, что ему не говорили, где находится его лисенок. Иногда Юнги словно слышал, как по ночам волк воет и ждет, пока ему отзовется его Юнги. Но Чонгук все же не мог найти парня, чему в душе Мин был не рад совсем. Мин желал встретить своего альфу снова, почувствовать его и навсегда остаться с ним. Он скулил тихо в подушку по ночам от эмоциональной боли, пока не вспоминал, что у него теперь есть Виен. Юнги мечтал, чтобы малыш пошел и внешностью в отца, нет, даже молил об этом. А потом все изменилось. Юнги проснулся от неожиданной тревоги и страха. Он поднялся быстро, но в доме стояла полнейшая тишина. Мин дернулся, услышав шум в комнате ребенка. Он побежал быстро, а когда увидел, кто держал волчонка на руках, шокировано замер. Перед ним, укачивая щенка, стоял Чонгук и улыбался Виену. Альфа поднял голову и улыбнулся омеге. — Чонгук? — прошептал Юнги, прикрывая рот. — Как его зовут? — спросил он, указывая на малыша. — Виен, — выдал Мин и тихонько подошел к волку, смотря на него со слезами. — Красивый. Весь в тебя. Мой волчонок. — Чонгук наклонился и зарылся носом в животик малыша, потерся об него и заурчал. Юнги улыбнулся тоже и посмотрел на щенка, который вот-вот проснется. И, действительно, Виен задергался и открыл глазки, увидел незнакомого альфу и удивленно уставился на него. Чонгук засмеялся. — Точно, весь в тебя, — выдал он и посмотрел на Юнги. — Прости меня. Я так сожалею, что не обратил внимания тогда на твой запах, не учел это, а потом тебя не стало. Мне говорили, что ты умер, но я всегда знал, что ты жив. Искал, но не мог найти, а когда мать проболталась, что ты беременный, вдвойне стал искать тебя. — Чонгук взглянул на ребенка мимолетно и прижал к своей груди, укачивая. — Давай вернемся домой? — Мне там не место, Чонгук, — ответил Юнги и опустил голову. — Тогда я останусь здесь, — уверенно сказал альфа, заставляя Мина шокировано на него посмотреть. — Я без тебя и щенка не уйду. — А как же твоя пара? — У нас не было ничего, и связи тоже. Только ты мне важен, малыш. Чонгук потерся об голову парня и заурчал. Волчонок запищал, отчего Юнги двинулся и протянул к нему руки, поглаживая спинку Виена, но, не снимая с груди отца. Мин улыбнулся счастливо, когда Чон поцеловал его, и кивнул. Теперь-то у него все должно наладиться.