Одинокий старый фонарь с витиеватым орнаментом (изображавшим то ли спиралеподобных драконов, то ли зооморфные растения) тускло освещал безлюдный переулок. Воспользовавшиеся этим тени выныривали из-за угла в самый неожиданный момент, принимали причудливые формы и тихо отползали обратно в щёлки между домами. Шуршащее дуновение ветра и лёгкий запах свежей выпечки — вот и всё, что можно было здесь почувствовать: и без того не слишком существенной суете небольшого города добраться сюда было не под силу. Впрочем, она не очень-то старалась.
Лэнс вдохнул прохладный ноябрьский воздух и откинулся на спинку видавшей виды деревянной скамейки, чудом оказавшейся в этом переулке, куда и окна-то почти не выходили. Единственным очагом света здесь был сто? трёхсот? пятисот? тысячелетний? фонарь, к которому юноша уже привык относиться как к старому-доброму приятелю.
«Будешь, пожалуй, фонарь считать давним знакомым, когда приходится тусоваться здесь каждый вечер», — хмыкнул Лэнс, кутаясь в лёгкую куртку и выразительно косясь на часы.
Минутная стрелка показывала двадцать минут десятого.
— Да ладно! — взвыл её обладатель и продолжил гипнотизировать часы взглядом. Стрелка лениво двинулась к следующему делению.
— Закурить не найдётся?
— Вааааа!
Лэнс подскочил и округлившимися глазами уставился на вопросительно вздёрнувшего бровь парня, неведомым образом оказавшегося сидящим рядом.
— Какого… какого хрена, дружище?
— Закурить, говорю, не будет? Сигарет, в смысле? — невозмутимо повторил незнакомец.
Лэнс шумно втянул воздух. Его руки, привыкшие к тёплому кубинскому бризу, мёрзли безмерно на холодном ноябрьском ветру. Но парню сейчас абсолютно было не до этого.
— Закуриииить? Тебя здесь не было секунду назад! Да в этом небом забытом месте вообще никого не было! Что за…
— Значит, нет. Жаль.
Странный парень отвернулся и безучастно продолжил созерцать улицу. Выглядел он так, словно действительно был материализовавшейся из ближайшего угла тенью — угольно-чёрные волосы, бледное пятно лица и совершенно бездонные, тёмные глазищи. Так, во всяком случае, видел его Лэнс.
Хуже какого-нибудь низкопробного кровососущего, ей-богу.
— Курить вредно, — неуверенно ввернул он.
Незнакомец удивлённо повернул голову и неожиданно криво усмехнулся.
— Да, это верно, — он задумчиво смерил взглядом вконец ошалевшего Лэнса. — Однако разве осталось здесь хоть что-то безвредное?
Интересно, где это «здесь», мысленно фыркнул Лэнс и, хотя вопрос, судя по всему, был вполне себе риторический, позволил себе протянуть:
— Нуууу, дышать свежим воздухом полезно. Улучшает обмен веществ, способствует здоровому сну, знаешь?
— Ты поэтому здесь мёрзнешь уже второй час? Дышишь свежим воздухом?
В голосе незнакомца отчётливо слышалась ирония.
Лэнс хотел было огрызнуться, но потом махнул рукой и рассмеялся.
— Я Лэнс, кстати.
— Кит.
— Что ж, не_очень приятно познакомиться, Кит.
Оба хмыкнули.
— Взаимно, Лэнс.
— Так… серьёзно, ты что, практикуешь магию вуду? Или ты типа ниндзя? — кубинец показал руками несколько замысловатых движений.
— А ты практикуешь туммо*? — закатил глаза Кит, сидевший в ещё более тонкой куртке, чем Лэнс, но при этом не выглядящий хоть сколько-нибудь мёрзнущим.
— Хей, я первый спросил? Как ты ко мне подкрался?
— Да не подкрадывался я. Подошёл и сел, пока ты пялился в циферблат. Не моя вина, что тебя так легко застать врасплох.
— Э, нет, парень, — Лэнс хмыкнул и сузил глаза, — отсюда виден весь переулок. Я бы заметил любого.
— Что ж, видимо, не любого, — уголок рта Кита саркастично пополз вверх. — Так что насчёт тебя? — перебил он уже возмущённо открывшего рот Лэнса. — Что ты здесь уже неделю высиживаешь?
— Да так, к другу девушка приходит, и… — Лэнс осёкся и нахмурился.
— Стоооп-стоп-стоп, откуда ты вообще знаешь, что я здесь бываю?! Только не говори, что следишь за мною, это было бы совсем стрёмно.
— Хорошо, не скажу, если не хочешь, — пожал плечами парень и громко хмыкнул, увидев расширившиеся глаза Лэнса.
— Да шучу я, расслабься. Просто это — моё место. В
этом месяце, во всяком случае.
Лэнс шумно сглотнул и тряхнул головой. Бред какой-то.
Самым правильным решением было бы развернуться и уйти.
Но.
Во-первых, Шей действительно ещё тусуется у Ханка. А Лэнс был слишком хорошим другом, чтобы им мешать, и слишком не_богатым другом, чтобы позволить себе кафе.
А во-вторых… нет, всё дело было совсем не в том, что сидящий рядом парень был нереально симпатичным. Неа. Не поэтому. Окей, не только поэтому. Ладно, поэтому, и ещё потому, что этот чудак, несмотря на его странные манеры, отчего-то не отталкивал, а вызывал интерес. А
интересно для Лэнса стабильно равнялось привлекательности.
Особому виду привлекательности, самому его лучшему, кстати говоря.
— В этом месяце, значит. В ноябре? Что ж, логично. В декабре здесь будет прохладно.
— Даже слишком, — кивнул Кит.
— Но, с другой стороны, — Лэнс коснулся пальцем подбородка, — декабрь — это классно. Снег выпадет, глинтвейн варить можно, гирлянды развешивать и на каток ходить, и Рождество, и…
Юноша неожиданно увлёкся, бурно жестикулируя и взахлёб рассказывая о своих планах на зимние праздники, не замечая становящееся всё более мрачным и печальным взгляд Кита.
— Хм, ну не все же месяцы так идеальны, — слишком резко вставил он. — Я имею ввиду, — продолжил Кит, придвигаясь ближе к удивлённому собеседнику, — тот же октябрь. Он ведь холодный и дождливый, и…
— Да ты что! А пожелтевшие листья? А все эти приготовления к Хэллоуину? — Лэнс мечтательно вздохнул и подмигнул.
— В любом месяце есть своя прелесть, Кит, знаешь.
— Да неужели? — тот скривился. — Март вот абсолютно неприятен, я считаю — повсюду грязь, погода нестабильна да и вообще он мерзкий тип…
— Не соглашусь, дружище, — рассмеялся Лэнс. — В марте у моего брата и сестры день рождения, март, между прочим — начало весны, можно кораааааблики пускать!
— Серьёзно? Сколько тебе лет? — хмыкнул Кит. Но Лэнс пропустил это мимо ушей.
— Каждый месяц прекрасен, парень, каж-дый, — нравоучительно поднял указательный палец кубинец. — Ну, кроме августа, разве что, он… Не слишком люблю его, в общем.
— Август — лучший из месяцев! — неожиданно вскинулся Кит. И стушевался под удивлённым взглядом Лэнса.
— Кхм. Ну, он… тёплый. Печально-тёплый. И пахнет. Травой и яблоками.
Кит отвернулся, тёмные пряди волос скрыли его лицо.
— А ноябрь не любит никто. Собственно, и не за что. Это холодный ветер, ранние сумерки и одиночество, — тихо закончил он.
Лэнс молча сверлил собеседника синими глазами.
Повисла тишина.
— Но это не так. Я, например, люблю ноябрь, — негромко сказал Лэнс. Он не понимал, почему, но отчётливо ощутил, что сказать об этом сейчас будет
правильно. — В смысле… ну, в это время даже такие идиоты как я становятся чуть более вдумчивыми, серьёзными, что ли. Словно хотя бы ненадолго можно снять маску вечного веселья, сесть и
подумать. Не в смысле — о внешнеполитическом положении страны там, или теориях относительности. А
вообще. И потом. Ноябрь — это ведь отдых. Эм. Для души, в смысле? От праздников, от ожиданий весны, от сумасбродства лета, понимаешь…
Лэнса прервал телефонный звонок. Он подскочил.
— Да, Ханк. Что? Конечно, тусуюсь у Пидж. Где же ещё? Чего? Она сказала, что меня у неё нет? Глупости… Какой такой её парень? Если это тот заносчивый сынок нашего директора…
Громко возмущаясь, Лэнс не заметил, как изменилось выражение лица Кита. Как перестали быть бездонно-тёмными глаза, словно поймавшие блики от старого фонаря. Как стих ветер и стало немного светлей…
— Да-да, сейчас приду, Ханк. И не ори. Не ори, говорю, я не замёрз! Да, сделай, пожалуйста. Только горячий. И сладкий. А, подожди-подожди, сделай две кружки. Вроде того. Потом объясню. Ага. Уже бегу. Ну что, Кит, как насчёт чашки горячего… Кит?
Парень обернулся.
Его собеседника на прежнем месте не было.
— Эй, так не интересно. Кит? Приятель?
Лэнс кинулся к фонарю, к скамье, к облетевшим деревьям. Там никого не оказалось.
Сердце странно сжалось и протестующе завопило о неправильности происходящего.
— Да ладно!
Парень расстроенно сунул окончательно замёрзшие руки в карманы. Чувство, что он упустил нечто важное, не давало покоя и заставляло снова и снова мерить шагами пустынную улочку. Как оказалось, влияние на Вселенную осуществить было не так просто.
— Да это же просто глупо! — Лэнс запустил пальцы в волосы и, решительно тряхнув головой, направился к выходу из этого лабиринта стен и деревьев, выбираясь из круга света и окунаясь в ночь.
— Я с ним говорил-то всего пару минут! С какой стати мне об этом беспокоиться?! Лэнс МакКлейн, ты такой идиот! И о чём «об этом»? Об этих странных часах? О тенях? О грешном переулке? О фонарях и мистерах-я-появляюсь-из-ниоткуда?! Лучше бы о своих отмёрзших конечностях беспокоаааааа!
Схваченная ранним морозцем лужица оказалась серьёзным препятствием для нахождения Лэнса и дальше в вертикальном положении.
Парень неграциозно растянулся на земле и уставился на тонкую полоску неба, едва заметную из-за крыш.
— Да кто ты вообще такой, Кит? — тихо выдохнул Лэнс и закрыл глаза.
— Ноябрь.
Знакомый голос заставил кубинца резко сесть и почти врезаться лбом в чужой подбородок.
Кит, присевший на корточки рядом, усмехнулся.
— Учти, если ты решил примёрзнуть к этому клочку земли, я буду последним, кто возьмётся тебя отговаривать. Однако, если ты просто не можешь встать…
— Ой, да заткнись ты. И знаешь, что? Я даже спрашивать не буду, откуда ты взялся. Не дождёшься.
— Вот и славно.
Кит протянул руку и рывком привёл Лэнса в вертикальное положение.
— Полагаю, с такими способностями, до дома ты доберёшься не скоро.
— Напрашиваешься на совместную прогулку?
— Только из сочувствия к твоему другу, который о тебе беспокоится.
— Ха-ха, очень смешно. Да ты прирождённый остряк, маллет.
— Что?
— А чему ты удивляешься? Из какой парикмахерской восьмидесятых тебя вообще выпустили?
Лэнсу бы хотелось сказать, что их прогулка до дома продолжалась не больше часа. Но те же наглые стрелки часов с партизанской упорностью утверждали, что они прошатались где-то полночи. Ну, подумаешь, свернули в пару живописных двориков. И зашли в какую-то неприметную забегаловку с полустёртым названием и вкуснейшим глинтвейном? Носились наперегонки через старый парк? Да они даже не поговорили ни о чём существенном! Препирались только, болтали о совершенных глупостях, смеялись над чем-то несуразным… так почему они так быстро оказались возле неживописной серой многоэтажки, где обитал Лэнс и его сосед?
— Так… не зайдёшь? Тебе понравится Ханк, он иногда куда приятнее меня, — Лэнс смущённо указал большим пальцем себе за спину.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся Кит, — но мне правда пора. Через пару дней декабрь, знаешь ли.
Он развернулся и двинулся за пределы теплого света многочисленных окон.
Лэнс на секунду застыл, а затем рванулся вперёд и схватил уже почти слившегося с тенью парня за рукав.
— Эй, Кит? И всё же… ты ведь не прихвостень какого-нибудь Бугимена? В смысле, — он нервно хмыкнул, — с тебя станется, но… даже если так, ты очень… я имею ввиду, это глупо, конечно. Ты так странно появился, имею ввиду… и я просто… ну, хотел бы всё равно ещё увидеть тебя, эм. Возможно. То есть, ты, конечно, раздражаешь меня, но…
Кит медленно покачал головой и усмехнулся.
— Нет, Лэнс.
— Нет? В смысле…
— В смысле — нет, я не хтоническое чудовище с того света. Как раз-таки, очень даже с этого. На самом деле, всё куда прозаичнее…
МакКлейн почувствовал нечто вроде прохладного порыва ветра у своих губ, а в следующее мгновение Кит уже растворялся в предрассветных сумерках.
-… я ноябрь, — донеслось до него. — Всего лишь третий месяц осени.
***
— Они выглядят такими счастливыми, — улыбнулась девушка с белоснежными волосами, поправляя выбившуюся прядь.
Она и высокий мужчина, довольно подкручивающий рыжие усы, наблюдали за катком, на котором вокруг не слишком аккуратно наряженной, но вполне по-праздничному светящейся ели кружили отдыхающие.
— Что ж, эти ребята вполне заслужили свой отдых, — довольно заметил мужчина, указывая на пару молодых людей. Парень, завёрнутый в синий шарф, пытался стащить ярко-красную шапку с другого, в результате чего они оба оказались растянувшимися на льду. Тот, что был в шарфе, смеясь, пытался скинуть с себя навалившегося сверху друга. Впрочем, не слишком успешно.
Стоящая недалеко от них невысокая девушка в очках закатила глаза и отхлебнула из пластикового стаканчика, любезно поданного ей высоким молодым человеком со светлыми волосами и иронично вздёрнутой бровью.
— И почему так не может быть всегда?
— Ну, тридцать дней — не так уж долго. Это закон природы, моя дорогая. Иначе у времён года будут крупные неприятности. А у мирозданья — и того больше.
— Но терять память о том, кто ты есть, даже на тридцать оборотов? Это слишком, не находишь?
— Не нам решать. И потом, только
свои тридцать дней они и помнят, кто такие на самом деле…
Мужчина ободряюще подмигнул собеседнице.
— Кстати, не желаешь ли кофе?
— Предпочту горячий шоколад, — улыбнулась девушка и первая направилась в сторону кафе.
***
Кит Когане сосредоточенно выискивал самые незначительные упоминания об остатках сверхновых, нахмурив брови и почти уткнувшись носом в толстенный том «Основ астрофизики».
Запахи уходящего лета — начавшей желтеть травы, упавших недалеко от скамейки, где он сидел, яблок, особенно явный в это время года теплый аромат свежей выпечки — Кит любил, пожалуй, больше всего на свете. Он не задавался вопросом, почему именно этот месяц, просто наслаждался тёплыми августовскими сумерками, надоедливым треском цикад и мягким светом старого (интересно, насколько старого?) фонаря.
Тени, затаившиеся в углах, не пугали, но успокаивали. Даже тёплый ветер — и тот почти затих.
Кит покосился на экран телефона.
21:21
Что ж, ещё есть время почитать о…
— Серьёзно, парень, кто читает учебники летними вечерами?
Кит удивлённо вскинул голову и встретился взглядом с ярко-синими глазами, завораживающе поблёскивающими в рассеянном свете фонаря.
— Ты кто вообще? — нахмурился Кит.
Сидящий рядом парень жизнерадостно улыбнулся.
— Можешь звать меня Лэнс.
