С Новым Годом, ребята

      Пурга. Снег нещадно хлестал по щекам, заставляя поежится. Новый Год. На улицах пусто, не считая редких индивидумов, решивших «хорошечно» отметить главный праздник с друзьями. Порядочные же сидели по домам, радуясь торжеству с семьей, дорогими и близкими людьми. А у него их нет. Майк всегда один. Всегда.        Майк убил всех Этого достаточно Майк убил всех И этого достаточно*              Что заставляет вылезти из теплой постели одинокого тридцатилетнего придурка, решившего «погеройствовать», устроившись ночным охранником? Ощущение, что он может быть кому-то нужен.              Всем нужен праздник. А в особенности детям. Шмидт давно не ребенок, застрявший в собственных кошмарах. Он взрослый, который должен помогать детям избавляться от своих кошмаров. Даже мертвым. Он вечно всем что-то должен. Должен быть сильным. Должен работать. Должен жить.              Дверь жалобно скрипнула, заставляя корку ржавчины с хрустом слететь на пыльный пол. Давно сгоревшее, заброшенное, одиноким пятном выделялось среди ярко украшенных разноцветными огнями домов. Несмотря на мороз снаружи, здесь было довольно тепло. Воздух остался таким же тяжелым, с будто повисшим в нем напряжением и страхами бывших работников.              Душно. Майк нетерпеливо дернул за собачку молнии, заставляя теплую куртку распахнуться. Он облегченно вздохнул. Так удобнее. Не опасаясь пропажи, Шмидт положил одежду на одну из почему-то работающих батарей. Краска с них давно сползла, оголяя серовато-белую сталь. Нет, скорее дешевый алюминий, из которого вообще навряд ли что-то можно сотворить. Но его прошлый начальник был тем еще «экономистом», трясущимся над каждой копейкой. А иначе бы хоть выдал бесконечную энергию заряда на ночь. Но нет, ему нужно было одного за одним сводить в могилу охранников. И Майк чуть ли не вписался в их число на пятой ночи, после чего благоразумно сделал ноги. Но он успел узнать их тайну.              Души детей, теряющие контроль ночью. И это не прекращалось никогда. Днем роботическая составляющая аниматроников могла подавлять эти порывы, а ночью… Трупы охранников свидетельствовали об этом вполне наглядно. Где-то внутри Шмидту было их очень жаль. Хотелось помочь им. Но как спасти тех, кто после полуночи хочет выпустить из тебя кишки, насладившись криками? Это внутренняя борьба. И только сейчас Майк решился ее остановить.Попытаться.               Новый Год провести в чертовой пиццерии. Не о том он мечтал. Шаги отдавались мерным стуком, нарушая тишину. Он завернул за угол, «встретившись» с офисом. Ностальгия нахлынула потоком, воспоминания окутали мысли. Неимоверно захотелось сесть на потрепанный жизнью и временем диванчик, подумать, решиться наконец! Майк плавно опустился, опасаясь пружин в нем, которые прорвали не одни штаны Шмидта. Все же, здесь не так плохо.        -Майк! Ты видел? Мальчишка в синей майке, ярко выделявшейся на фоне коричнево-черного колорита Fazber`s. Он восхищенно оглядывал фиолетового кролика, мирно стоявшего на сцене. Он только что играл на гитаре, как живой. Парень потянулся к его морде, но в силу маленького роста, достал от силы до живота. Аниматроник был покрыт бархатной шерстью, мягко перекатывающиеся под пальцами. Это был его любимый герой этого шоу. И Майк его поддерживал. Бонни выглядел добрее «сородичей», часто находясь среди детей. Кролик чаще всех спускался со сцены, чтобы поприветствовать маленьких гостей. Майк слабо улыбнулся, невольно обхватив себя за плечи. Так его обнимала мама, с которой он часто ходил сюда. Обнимала. Это было слишком давно. Скупая слеза прокатилась по щеке, которую Майк быстро вытер рукавом свитера. Он уже давно не ребенок. Но ему до сих пор нужно тепло. Всем детям, маленьким и взрослым нужно тепло. Даже мертвым.              Так больно было ночами закрывать двери перед носом этого создания. Бонни будоражил память о счастливом и веселом детстве, будто стоя за стеной, являлся своеобразным «порталом» в прошлое, в котором Майк был не против остаться. А сейчас было еще больнее видеть его, сидевшего на полу и распадающегося на шестеренки и пружинные замки. Бывший работник Freddy Fazber опустился на одно колено перед кроликом и провел по его затылку, ибо у него частично не было лица. Шерсть скомкалась, местами облезла и отваливалась клочьями.        Об эндоскелете речь уже не шла, тот почти полностью был оголен, давая красным и синим проводам пучками свисать с потрепанного аниматроника. Вдруг, он приподнял голову. Вернее то, что от нее осталось. Как ни странно, слухи не оправдались. Голова была, но сильно побитая. А Майк и вправду поверил, что ему «снесло крышу». Щеки его были почти полностью покрыты коркой грязи, которая с легкостью отковыривалась ногтями. Левый глаз был безнадежно выбит из глазницы, вися рядом на красном проводе, но правый пристально вглядывался в лицо Шмидта, которому тут же стало не по себе. Машины не могут так смотреть.              А Бонни будто выворачивал все страхи и всю боль наизнанку. Его взгляд был пронзительным и одновременно до слез печальным, даже испуганным. Ребенок внутри костюма мысленно молил о свободе. Но Майк не делал ничего.Он не знал, что делать.        — Прости.        Он зажмурился. И ушёл. Он ничем ему не поможет.Не сможет. Жалобный скрип с трудом двигающихся шарниров заставлял прибавить шагу. Вскоре он бежал. Бежал от себя, от проблем, от прошлого. От всего.Пока не столкнулся с таким же разбитым Лисом. Рыжий покачнулся и упал, пока Шмидт развернувшись, побежал обратно. Чика. Еще поворот. Фредди. Назад.Они всюду.              Стоял. Ждал своей участи. Но убивать его не торопились. Почему? Он не знал. Старые страхи ожили вновь, заставляя бояться восставших машин. — Мы в ловушке. Помоги.        Медведь кивнул на топор. Но Майк, только что закончивший последнюю ночь смены, уже пулей вылетал из здания, оставляя их одних.Вновь.               Они никогда не хотели приносить с собой смерть. Они просто не видели выхода. Шмидт с трудом вырвал проржавевший топор из досок пола. Так будет лучше всем.       Он замахнулся и отрубил голову Фредди. Аниматроник у его ног начал извиваться.Эти машины не в чем не виноваты. Аниматроники — такие же жертвы этого места. И на этот раз придется пожертвовать ими. Машинное масло, жидкое, черное как смоль, растеклось по полу. Остальные молча смотрели.        Удар. Удар. Гайки, железки, обшивка… Все разлеталось на куски. Шмидт с яростью кромсал их, пока не устал. Майк провел тыльной стороной руки по лбу, стирая капельки пота. Четыре души стояли перед ним. — Спасибо.       Один мальчик подошел и обнял охранника, от чего того пробила крупная дрожь. Они начали потихоньку растворяться в воздухе. Майк собрался с силами. — С Новым Годом, ребята…        Те озадаченно оглянулись, почти исчезнув. Пока девочка в желтом платьице не помахала напоследок Шмидту ручкой. — И тебя!        Они лучезарно улыбались. Невинные души.              Наверное, помочь кому-то — лучший подарок на главный праздник. А видеть радостные и веселые лица детей — нечто высшее. В тот день счастливы оказались пятеро. Не считая того, кто вынужден был остаться «Старожилом» Freddy Fazber`s. Голден навсегда застрял там. И, к сожалению, не сможет уйти.