Эрлик-хан

Пурга заметала промёрзшую землю белым, Морозы вгрызались в русла звенящих рек. И ты теперь никогда не откроешь сомкнутых век — В твой щит пускали налитые ядом стрелы. Тебя не согреют костры под открытым небом, Чадящие дымом в густую глухую ночь. И если бы можно было тебе помочь, Я помогла бы тебе не прощальной песней, а делом. Кто-то сеял насилие по городам и сёлам, Кто-то бежал от битвы на чёрных лихих конях, Только никто не споёт ни о нас, ни об этих днях — Мы сражались за то, что когда-то назвали домом. Чего бы ни стоил последний тягучий вздох, Каким бы ни был наш дом полупустым и жалким, Мы отдавали себя войне за него без остатка, И не был тогда он для нас он ни ужасен, ни плох. Теперь тебя до весны заметёт снегами, А по теплу слетится галдящее вороньё, Из чёрных пустых глазниц будет видно копьё. Ты будешь покинут всеми степными богами. Тебе не вложат охотничий нож в ладонь, Ты не почтишь никого последним предсмертным словом — Ты в степях беспощадным морозом скован. На чужих курганах гарцует уставший конь. Как чужак занял дом, я смотреть не стану, Погоню коня по снежным пустым путям. И однажды приеду ко всем чертям, А точнее — к великому Эрлик-хану. Мы увидимся там.