невозможно

Шерил не любила Ривердейл. Шерил не интересовалась Ривердейлом, пока он сам не заинтересовался в ней. Её семья стала номером один для обсуждения злых языков. В каждом доме плевали фамилию Блоссом, как благословение перед обедом. Шерил не волновала погода. Шерил не беспокоили температура на улице, скорость ветра, ежедневные осадки, пока те сами не начала беспокоиться о рыжеволосой. Слёзы Шерил были сравнимы с ливнем в жаркий летний день, с громом среди ясного неба, с ураганом в пустыне. В очередной раз, переступив через себя, собрав волю в кулак и крепко стиснув зубы, она слушается мать, которой, казалось, совсем не заботили чувства дочери. Её пятый рабочий день в забегаловке, где собирается местная молодёжь; куда она даже не зашла бы при других обстоятельствах. Но они были против неё. Всё в мире было против Шерил. Она согласилась работать только в ночное время суток во избежание пристальных и неодобрительных взглядов здешних жителей, которые бросили в её сторону, как бросают дротики в дартс. — Ваш заказ. - выдавив из себя что-то более-менее похожее на дружелюбие, Блоссом принялась расставлять с подноса его содержимое, нервно оглядываясь по сторонам. Каждый раз, когда открывалась дверь, рыжеволосая судорожно вздыхала и молилась, чтобы её никто не заметил; чтобы её никто не осудил; чтобы то, что называется достоинством, а в её случае, что от него осталось, не втоптали в грязь, как она сама не раз делала с другими. Но желания и мечты девушки перестали сбываться, как только перестало биться сердце брата-близнеца. В дверях показалась нелепая шапка местного чудилы, и сердце ушло в пятки. История о маленьком городе переросла в нечто большее. Рассказы о ничтожных душах, которые живи там, переросли в нечто большее. Теперь Ривердейл не просто захудалый городишко. Он — захудалый городишко, который прославился ужасными делами. Его история буквально началась с чистого листа, когда тело Джейсона Блоссома обнаружили на берегу реки Свит-Уотер. И это было только начало всего надвигающегося дизастера, который грозился стереть жалкий населенный пункт с лица земли. Точнее, убрать всех грешников, тем самым отомстить населению за совершенные деяния. Джагхед был одним из тех, кто освещал все события, происходящие в Ривердейле. Нельзя сказать, что он был одержим своей внеурочной деятельностью, но в то же время нельзя утверждать, что его это не интересовало. Джонс воспринимал это, как должное. Есть информация — хорошо. Нет информации — ничего страшного, найдётся. Он ни от кого не зависит. Но в то же время от его статей зависит вся старшая школа Саутсайда. Перейдя на сторону Змей ради освобождения отца из тюрьмы, Джаг осознал, что сделал довольно необдуманный поступок. Он руководствовался чувствами и переживаниями. Он жертвовал своей шкурой ради сохранения семьи. Это похвально, но обратного пути из этого вселенского дна нет. Он принял клятву, прошёл посвящение, и сейчас ничего нельзя изменить. К сожалению. Единственная вещь, которая не изменилась с течением времени — еженочной поход в кафе «У Попса». Счастье, что оно работало круглосуточно и в нем обычно было мало народа по будним дням и ночью. Только там Джонс мог по-настоящему сосредоточиться и написать строку-другую для следующего выпуска газеты. Не должны же люди страдать от дезинформации, так ведь? Казалось, этой ночью было всё, как обычно. Тот же проделанный маршрут от дома до забегаловки, те же пейзажи, те же здания, астросфера и обстановка вообще. Однако было то, что Джагхеду показалось в новинку. Войдя в кафе, он увидел Шерил за барной стойкой в форме официантки. В этот момент парню ужасно хотелось съязвить, но в то же время он понимал, что все в этом городе сейчас находятся не в лучшем положении. Поэтому он сделал вид, что не заметил одноклассницу, и сел за уже давно свой столик, который служил для него и кухней, и кабинетом одновременно. Блоссом до последнего делала вид, что не заметила прибывшего посетителя, бросая взгляды куда угодно, но только не в сторону Джонса. Такого унижения она не вынесет, не выдержит, не переживет. — Шерил, я отойду ненадолго, важный звонок. Обслужи Джагхеда. – добродушно бросил Поп, вытирая руки полотенцем, и скрылся в комнате для персонала. Рыжеволосая вдохнула и выдохнула. Ещё и ещё. И ещё раз, напоследок. Сейчас она даже не пыталась выдать себя за дружелюбную официантку, она шла к Джонсу в привычном образе главной стервы школы, который Блоссом так усердно вырабатывала на протяжении нескольких лет. Шерил уже приготовилась защищаться от язвительности брюнета. Дайте ей только повод, и вы пожалеете, что родились на свет. — Чего тебе? – достав из фартука блокнот, девушка даже не удосужилась посмотреть на Джагхеда, рассматривая пустой лист бумаги. Если бы Джагхед не был в таком же ущербном положении, что и Шерил, он бы отпустил пару-тройку шуток в его стиле, однако он молчал и изо всех сил делал вид, что не видит девушку. Джонс полностью понимал, что она чувствовала и как ей было тяжело. Поэтому он искренне надеялся, что его обслужит Поп. Но всё как всегда произошло наоборот. Парень услышал стук каблуков, после чего последовала вполне себе «дружелюбная» фраза в стиле Блоссомов. Джонс привык к такому натянутому общению с Шерил. Только обычно он отшучивался и выпускал на волю свой профессиональный сарказм, чего сейчас, к сожалению, нельзя было сделать. Сейчас, Джаг смеялся в глубине души, но истинных эмоций не показывал вообще. Пора все-таки признать, что Королеве Красного не к лицу образ грубиянки и стервы. — Тебе идёт форма, — произнёс юноша, наконец-то переведя взгляд на мисс Блоссом. —Ванильный молочный коктейль, пожалуйста. Он видел весь тот стыд, который отразился на лице девушки. Как бы она его ни скрывала, всё чётко распознавалось. Защитная реакция не помогла ей, и за доли секунды её слабости Джагхед успел понаблюдать её истинное состояние души. Да, именно тогда, когда он вошёл в помещение. Именно тогда Шерил была настоящей, без лишних масок, которые только делали её уродливее, без наигранной грубости и хладнокровности. Она показалась ему вполне нормальным человеком. И все знали, что она вполне нормальна. Но эта неестественность всё портила. Как это обычно и бывает. — А тебе идёт закрытый рот и язык за зубами, Джонс. – тотчас оборонялась Блоссом, запустив механизм Снежной королевы. Только если Джагхед сейчас был Кай, маловероятно, что к нему на помощь прибежит Герда в лице Купер. Шерил всегда удивлялась тому, как люди подвергают своё сердце такому опасному явлению, как «любовь». Честно говоря, она мало что в нём смыслила. Джей-Джей рассказывал ей об этом чувстве; о том, что при виде Полли готов сделать всё на свете, лишь бы та была счастлива. Но ведь таким же он был и с младшей Блоссом. Всегда решал её проблемы; помогал, чем мог; защищал сестру от соседских детей, а позже собственных родителей. Только когда Джейсона не стало, девушка не научилась справляться без него. Смерть брата сделала её безоружной. Все настоящие чувства принцесса Торнхилла глушила ночью, заперевшись в своей комнате. Рыдая навзрыд, рыжеволосая выпускала всю боль, что сжирала её изнутри и не давала душевного покоя. — Готовь десять долларов. В чаевых не нуждаюсь, купишь на них подарок Купер на рождество. Через год. – Блоссом расплылась в улыбке, выжидая конец её унижений. Джагхед понимал, что все люди носят маски, под которыми прячется совершенно другая личность. У Шерил эта маска — холодное сердце и разум, у него — язвительные шутки. И прямо сейчас Джонс не мог совладать с собой. Он чувствовал, что вот-вот с его острого языка слетит какое-то замечание. Собственно, всё так и вышло. — Зато мне не придётся терпеть нового ухажёра мамаши, чтобы хотя бы как-то решить финансовый вопрос семьи, — доставая из кармана нужную сумму, произнёс юноша. —И подарок я куплю быстрее, чем восстановится твоя репутация. Ещё никто из друзей Джага не видел его таким. До этого момента он общался так только со Змеями, в своих узких кругах, где по-другому было никак нельзя. Блоссом, правда, не являлась членом банды, но по натуре своей она была самым настоящим пресмыкающимся. Эти два подростка похожи друг на друга. Оба на дне, оба барахтаются в океане этой жизни, как могут. И оба искренне не переносят друг друга, завершая всю композицию взаимной ненависти колкими фразами. Парень знал, что сейчас Шерил либо сдуется, либо бурно отреагирует очередными оскорблениями, на которые Джагхед найдёт не менее унизительный ответ. И так может продолжаться до бесконечности. Нельзя держать этих двух молодых людей в одном помещении, иначе Третьей Мировой Войны не избежать. — Тебе надо сдерживать свой пыл, — еле заметно ухмыляясь, произнёс юноша, наблюдая за одноклассницей. — Чёрный Капюшон не щадит грешников. Нельзя было так шутить, но Джонса это не останавливало. Пускай даже этот Капюшон сидит прямо сейчас в этом кафе, пускай даже он следит за всеми. Джагхеду было все равно. Ему уже нечего было бояться и избегать. Самое худшее, что могло произойти, он уже пережил. И Шерил уходит. Молча, гордо, эффектно. Всю оставшуюся ночь она будет проклинать каждого жителя чертового Ривердейла. И только одного из них ждать в местной забегаловке снова. Ждать, чтобы унизить самым мерзким способом. Ждать, чтобы напомнить об убогой жизни. Шерил Блоссом хочет, чтобы Джагхед Джонс увидел в ней то, что не увидит никогда. Шерил Блоссом хочет, чтобы Джагхед Джонс сказал ей три заветных слова. Но это, увы, невозможно.