***
Арсению четырнадцать и он впервые чуть ли не попал под колеса машины, когда услышал такое тихое: «Антон. Антон. Антон» Казалось, будто он потерялся во времени, тонул в мутной воде, пытаясь прийти в себя, но оглушающие клаксоны автомобилей отрезвили его затуманенный разум. И сейчас, идя по широкой аллее, Арсений, казалось, пропал окончательно. Он не ожидал так внезапно услышать и так быстро забыть имя своего соулмейта. — Я вспомню тебя, вспомню… Пожалуйста… С этого момента его жизнь превратилась в сплошное испытание и мучительные пытки. Как бы он не хотел вспомнить его имя, он не мог, каждый вечер, ложась в свою большую и мягкую кровать, он прокручивал разные варианты, но они все были не такими. — Олег? Саша? Артем? Блять, все не то! — тихо возмущался Арсений, глубоко вздыхая, — ну и пошел ты, дурачина…***
Прошло уже десять гребаных лет. Антон устроился в кафе, подрабатывал бариста, одновременно доучиваясь в университете. Его до сих пор гложет чувство несправедливости, почти все его друзья нашли своего соулмейта и живут припеваючи, не пытаясь вспомнить как зовут их предназначенную пару. Парень любит свою работу настолько, что пытается отдать всего себя, чтобы не было соблазна снова подумать о нем. Вы бы спросили: «Так он ведь мог просто за это время привыкнуть к этому и не пытаться вспоминать вновь?». Нет, не мог, он начинал сходить с ума, когда комок волнения каждый раз сворачивался в тугой узел. Парень невзначай пытался касаться клиентов, раскладывая на столе их еду, но так, чтобы они ничего не поняли. Он снова хотел услышать внутренний голос, бьющийся, почти кричащий, который, однажды, свел его с ума.***
Арсений любил свою жизнь, наслаждался каждой прожитой секундой, ему всего двадцать четыре, он молодой и красивый, все девушки смотрят на него с таким восхищением, что сводит зубы. Он в надежде прикасался ко всем, надеясь услышать то, о чем он думает каждый божий день, посмотреть в глаза и сказать: «Как же долго я тебя ждал…». Все время улыбчивый и солнечный, излучающий тепло, он, казалось, всегда дарит людям улыбки и настроение. Но, когда он приходит домой, ему хочется выть, хочется лезть на стену. Ведь то, что ему так нужно, вертится на языке уже десятый год. Парень работал обычным менеджером, уходил на работу рано-рано утром и приходил домой тогда, когда всем суждено забыться десятым сном. Он так хочет, чтобы его ждали, любили, хочет, наконец, найти свою половинку. Он старается жить каждым мгновением, каким бы плохим оно ни было, старается отпустить весь груз, дышать полной грудью. Но тяжелый камень все еще лежит на его груди, иногда так сильно вдавливаясь, что хочется разодрать себе кожу, бить кулаками по ней, еле сдерживая слезы. Он устал учиться жить заново. Устал от всего, от людей, от квартиры, работы, воздуха, абсолютно от всего. Но завтра Арсений снова придет на рабочее место, приветливо улыбаясь каждому, так по-настоящему, а на деле это лишь вид. Вид, что у тебя все х о р о ш о.***
Одним осенним днем Антон, как обычно, ехал на свою работу в автобусе, залипая в телефоне, иногда посмеиваясь над смешными постами. Он любил включать музыку, вставлять наушники и ехать, рассматривая город, каждого человека и мелочь. Он, буквально, жил, благодаря музыке. Уже подъезжая к нужной остановке, которая, как оказалось, будет следующей, а не этой, юноша встал у выхода, держась за перила. Медленная мелодия успокаивала его расшатанные нервы, и он на секунду прикрыл сонные глаза. Автобус резко затормозил, по инерции качнув людей так, что стоящие чуть ли не упали. Внезапно кто-то схватился за руку Антона, не рассчитав направления, и сразу же выбежал из душного салона. Мгновение. Их двоих резко накрыло оглушающим голосом, который срывался, кричал в голове каждого. «Арсений!» «Антон!» Выбежавший***
Спустя два месяца. — Тох, моя смена закончилась, не скучай, мне надо домой к Кате, я пойду, — слегка неуверенно начал Дима — его коллега и лучший друг. — Да, конечно, удачно встретить Новый Год! - искренне произнес парень, переводя взгляд на новогодние украшения, которые они вместе вешали, карабкались, путались в мишуре и гирляндах. В кафе было безумно красиво и уютно, настолько, что хотелось все это зарисовать или сфотографировать. — Тебе тоже, — немного грустно и тихо произнес мужчина. Он знал о том загадочном Арсении, который будто исчез в воздухе, испарился, ровно так же, как его имя когда-то давно. За все два месяца Антон перестал нормально питаться и спать. Он все время гулял, ходил и выглядывал в толпе его, пытался отыскать в каждом уголке, в каждом парке и сквере. Но нигде его не было. Парень окончательно опустил руки, но все равно каждый день выходил на эту чертову прогулку. Потому что привык. Привык ждать, искать, привык ходить по улице один. — Здравствуйте! Могу ли я заказать два капучино для меня и моего друга? — к стойке подошел низкий брюнет, разглядывая большое меню на стене. — Да, конечно, — приветливо отозвался Антон, — назовите пожалуйста ваши имена. — Сергей и Арсений, — карие глаза наконец опустились чуть ниже, разглядывая взволнованное лицо бариста, — что-то не так? — Нет, что вы. Я…я просто задумался, извините. Подождите пять минут, я вас позову. — Хорошо, спасибо, — ответил ему мужчина, заходя за угол. И ведь не узнаешь, кто его друг, потому что столик находился в таком положении, что невозможно было увидеть, кто за ним сидит. «Арсений, блять, да дохуя в нашем городе Арсениев. Все хорошо, успокоились, надо им еще сварить кофе» — мысли Антона бушевали так сильно, что он вновь терялся во времени. Трясущимися руками он разливал напитки по стаканам, готовясь произнести имя, которое не оставит его в покое никогда. — Сергей и Арсений, ваш кофе готов! — прокричал на весь зал парень, пытаясь скрыть дрожащий голос. Он начал часто дышать, крепко держась за стойку, когда вышел брюнет, а потом он, второй шел, разглядывая что-то в телефоне, не поднимая своего взгляда. Лишь когда Антон еле гнущимися руками протянул стаканы, Арсений посмотрел на него. — С наступающим Новым Годом, держ-жите. Арсений стоял почти не двигаясь, приоткрыв рот. Он смотрел в хрустальные глаза парня, которые блестели ярче гирлянд, развешанных по кофейне, они были настолько яркими, что юноша не мог оторваться и смотрел, смотрел… — Арс, алло, ты стакан-то возьми, придурок. — Серег, иди, я сейчас. — Эм, ладно. Как только Сережа ушел, Арсений рванул к Антону, крепко обнимая. Так сильно, что хрустели ребра, он прижался колючей щекой к груди высокого парня. Юноша прижал его сильнее, запутываясь в черных, как смоль, волосах, а слезы невольно скатывались по щеке, он никогда столько раз не плакал, как за последние несколько лет. И, сейчас, прижимаясь своим лбом к лбу Арсения, он смотрел в такие чистые голубые глаза, которые тоже слезились, прикрывались на несколько секунд, пытаясь прийти в себя. — Я нашел тебя, — шептал Антон, счастливо улыбаясь, смеясь, приподнимая над полом светящегося Арсения, - нашел тебя! Представляешь?! — Дурачина, я так ждал тебя, — последние буквы его фразы растворились в поцелуе, таком нежном и чувственном, что накрывало теплой волной безграничного счастья. Они слишком долго ждали, слишком долго искали и вспоминали друг друга. На фоне громыхал салют, люди что-то кричали, даже в заведении кто-то поздравил всех с наступившим праздником, не обращая внимания на парней, стоящих за стойкой. — С Новым Годом, — одновременно произнесли они, рассматривая огоньки в зрачках друг друга, упиваясь каждой секундой и понимая: Вот оно - счастье. Я так долго искал тебя средь толпы Тех мужчин, что совсем были мне безразличны, Среди будничных дней и ночей маеты, Средь весны и зимы и погоды различной. Я искал тебя и все время звал, Но в ответ тишина и безмолвия горечь. И я снова и снова искал тебя Среди всех моих близких, друзей и знакомых. И я знал как будет наш выглядеть дом, И что будет тот дом всегда полон друзьями. Знал каждую комнату, каждый проем, Ведь я это в душе все хранил годами. И когда, обессилев от поиска, я, Раз последний решусь поискать средь прохожих, Вдруг почувствую сердцем в толпе я тебя И застыну, чтоб ты мог почувствовать тоже. И тогда подойдешь ты ко мне не спеша, И посмотришь в глаза, и обнимешь за плечи, И вдруг скажешь: Как долго искал я тебя Среди этой толпы безразличных мне женщин…