Господин Монстр

— Ты вчера пришел поздно, — резюмировал брат за завтраком. Воскресный день был отмечен семейным принятием пищи, которую хозяин дома наготовил с утра пораньше. — И пьяный, — добавил Тэхен, выдавливая соус в салат. — Я не был пьян! — тут же возмутился Чонгук, почти вскакивая за столом. Этот чокнутый ужасно бесил его. Особенно, когда тот смеясь стал изображать рвотные позывы с причитающимся им булькающими звуками, заставляя краснеть от воспоминаний. — Тэхен, не надо за столом, пожалуйста, — ласково погладил его по руке Хосок, очень выразительно взглянув на Джина. — Да, давай не портить аппетит, — с улыбкой отозвался Джин. Семейство принялось за еду, не замечая как Чонгук уткнулся взглядом в тарелку. Он что был такой громкий? Или опять «голоса» рассказали все этому сумасшедшему? Некоторые совпадения порой будто бы доказывали, что не такой уж он и псих, может и правда слышит что-то. Зазвонивший в гостиной телефон разрушил только-только устоявшуюся идиллию семейного завтрака. — Я возьму! — Хосок промокнул губы салфеткой и встал из-за стола. Он не возвращался достаточно долго, чтобы стало понятно, что звонок предназначался именно ему, поэтому за столом все расслабились, и только Джин выглядел напряженным, так как к тому моменту, когда тарелки опустели, Хосок все еще не вернулся на кухню. Когда и Тэхен выскользнул из-за стола, аккуратно поставив посуду в раковину, Чонгук почувствовал настоящую неловкость, оставаясь за столом один на один с братом. Тот помешивал остывший чай и выглядел каким-то печальным. — Все в порядке? — осторожно спросил младший. — Хосоку наверное опять звонит мама, — ответил Джин, делая шумный глоток. — Опять? — Скоро юбилей у какого-то дядюшки, и она хочет, чтобы Хосок приехал. — Она не часто сюда звонит. Джин молча кивнул. Родители Хосока и правда не часто звонили в их квартиру, не желая нарваться на кого-то из домочадцев помимо собственного сына. О странной семье отпрыска они были осведомлены, но неоднократно давали понять, что не одобряют его выбора и крайне недовольны таким положением дел. Чонгуку однажды непосчастливилось встретиться с мамой Хосока, и теперь он немного опасался ее. — А ты? — Джин обратился к брату. — Когда ты собираешься на обследование? — Обследование? — Чонгук даже переспросил, потому что не сразу понял о чем идет речь. — Да. Уже больше года прошло, думаю, надо провериться. — Я не хочу! — заартачился подросток. — Раньше это не вызывало у тебя столько негатива. «Раньше у меня не было такого количества новых отметин, которые я не смогу объяснить», — подумал Чонгук про себя, но вслух сказал другое. — У меня ничего не болит. Да и надо ли оно. Это займет может быть целый день, а у меня сейчас нет столько свободного времени. К тому же все эти анализы… — И чем же ты занят? Неужто не хочешь прогулять учебу по уважительной причине? — Взгляд Джина стал колким и цепляющимся, так что так и хотелось стряхнуть его с себя. — Вообще —то я не лодырь! — Чонгук гордо задрал подбородок. — И я пройду обследование позже. Когда будут каникулы. — Ты уверен, что ничего не болит? Ты часто ссылался на плохое самочувствие в последнее время. Головные боли или спина? Ничего не беспокоит? — Это все от учебы, хен. Я просто много занимаюсь, — не моргнув глазом соврал младший. — И хорошо схватываешь, — на кухню снова заскочил Тэхен. — За одну ночь можешь выучить то, что другим за месяцы дается. Чонгук зыркнул на него, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Следишь за ним? — Джин посчитал эту фразу хорошей шуткой. — Приглядываю, — благодарно кивнул Тэ, широко улыбаясь. — Он светится по ночам. Даже если болит, все равно светится! — Чего?! — Чонгук взвился на стуле. — Что ты несешь! Как же ты надоел! Перепуганный и смущенный парень бросился вон из кухни, оставляя брата и его гостя недоуменно переглядываться. — У него полосочка со светом под дверью до утра горит. Даже если пришел поздно, — начал оправдываться Тэ. — Меня голоса ночью просят сходить с ними в керамический замок. Там красивый узор из ракушек. Мы смотрим. — Все нормально. Это он на меня разозлился. Не на тебя, — успокоил его Джин. — Точно? — Точно. — Ну тогда ладно. Вечером, убедившись что все семейство полным составом отчалило в магазин, Чонгук, словно заправский вор, неслышно пробрался на кухню, хватая с тарелки с фруктами ничего не подозревающий банан. Повернув замок в своей двери, он уселся на пол у кровати и погладил желтый фруктовый бок. — Ну, привет, — тяжело вздохнул он, свободной рукой оттягивая резинку шорт. Можно было бы сначала включить какое-нибудь порно, чтобы настроиться на нужную волну, но это все-таки была учеба, а не удовольствие. И дрочить себе Чонгук собирался исключительно во вспомогательных целях. Его главной задачей было засунуть как можно глубже себе в глотку предмет фаллической формы. Внимательно оглядывая банан, он подумал, что, в принципе, размеры достаточно соответствуют. Член Намджуна на ощупь был конечно приятней. Да и вообще был горячее и как-то желанней, но выбора не оставалось. Тем более воспоминания о приятной заполнености во рту заставили его собственный член немного приподняться, подготавливаясь для дальнейших ласк. — Начнем, — подбодрил Чонгук сам себя и уверенно облизал банан по всей длине. Рука в штанах двигалась медленно, тоже распаляя и усиливая желание. Чонгук обхватил кончик банана губами и втянул в рот. Почему ему раньше не приходила в голову мысль о том, чтобы попробовать пососать что-то? Ощущения были не то чтобы приятными, но фантазия разыгралась не на шутку, и парень закрыл глаза, представляя в красках, как в его рту сейчас находится горячий, напряженный член. В животе сладко потянуло и, пользуясь тем, что дома никого нет, Чонгук позволил себе негромко застонать и съехать вниз по боковине кровати, стягивая шорты до середины бедра. О своей истинной цели он вспомнил далеко не сразу, настолько приятным выдалось это занятие. Но хорошенького понемножку, и Чонгук вспомнил вчерашние приказы, уменьшая движение рукой и открывая рот шире. Дышать через нос, не сглатывать, не бояться. Банан продвигался все дальше и дальше, а опасные моменты пережидались короткими остановками. Чувствуя себя как минимум сверхчеловеком Чонгук протолкнул банан глубже, уже почти в самое горло… и чуть не подавился, испуганный звонком телефона. Кашляя и задыхаясь, он взял трубку, думая, что это наверняка брат, который хочет спросить какие кукурузные шарики ему купить к завтраку. Но оказалось, что все совсем не так. — Привет, — раздался в трубке хриплый голос. — Здра.Здрасти. То есть привет. Намджун мягко рассмеялся. — Такой вежливый. Я отвлекаю тебя? — Н-нет, — снова заикнулся Чонгук, глядя на банан и тут же откидывая его. — Я занимался. — Мммм. прилежный ученик. Что ты делал? Математику? — Биологию. — И какая у тебя тема? Я думал в университетах это давно не профильный предмет. Или это твоя специальность? — Нет, это вообще не по учебе, — уши почему-то запылали и захотелось спрятаться. Намджун в трубке хмыкнул. — Тогда может, ты имел ввиду анатомию? Чонгук вспыхнул весь. Здесь где-то камеры? Его транслируют в интернете? Или почему тогда все знают, чем он занимается в комнате. — Откуда ты знаешь? — шепотом спросил он. — Значит угадал, — в тоне голоса что-то поменялось. Чонгук безошибочно определил, что теперь с ним разговаривает именно его Господин. — И как именно ты занимаешься? Просто трогаешь себя или есть какие-то игрушки? Вообще я не разрешал тебе трогать себя. — Но и не запрещал, — на автомате расхорохорился младший. — Так что там с игрушками? — не стал слушать споры Намджун. — Ничего такого… — Значит ты просто трогаешь себя рукой, да? Трогаешь свой член, гладишь его, немного сжимая в ладони. И обязательно надавливаешь на уздечку. Так ведь приятней правда? Это был не приказ, но Чонгук все равно стал делать так, как говорил ему этот шикарно-сексуальный голос в трубке. Мягко погладил член, не сильно нажимая ладонью и провел большим пальцем по уздечке. — Да, приятно, — сказал он со вздохом. — Отлично. Тогда продолжай. Все также, только чуть быстрее. И не забудь облизать пальцы. Чонгук забыл, как в динамике его телефона хорошо слышны все звуки. И влажное касание языка наверняка было слишком различимо. Но ему было уже все равно. Он слушал приказы, двигаясь то быстрее, то чуть медленней, сжимал ладонь и гладил головку по кругу. И ему почти не было стыдно за то, что он получал от этого такое наслаждение. Даже легкие постанывая выбирались из груди против воли, хоть губы и старательно сжимались, пытаясь не издать ни звука. И кажется Намджун уже замолчал, а Чонгук все продолжал дрочить себе, слушая только его дыхание и думая о том, что возможно он его сейчас и правда видит. Его Господин наблюдает за ним и будет доволен. Кончить получилось как-то совершенно неожиданно. Чонгук мог бы продержаться еще, но почему-то не сбавил темпа, подойдя к высшей точке. Сперма испачкала живот и руку, тяжелое дыхание забило трубку. — Ты все? — Да. — Неплохо. Надеюсь, тебе понравилось. — Да, — Чонгук сонно развалился на полу, вытирая ладонь о ковролин. Ему было так хорошо, что он только через пару секунд сообразил. — Так ты.Вы звонили за этим? — Вообще нет, — на том конце провода снова был Намджун. — Я хотел спросить, не занят ли ты в среду? — Вы хотите поиграть? — Во вторник. Но возможно в среду ты просто не встанешь. Чонгук сглотнул. В животе снова стало тепло и сладко. — Я готов. — Хорошо. Тогда встретимся в кабинете. — Ладно, — разговор казался законченным, но самолюбие Чонгука не могло не сказать это за него. — И да, Господин. Вам не придется ждать месяц. Мое горло уже готово для Вас. И тут же отключился, тихонько захихикав. Это должно было произвести впечатление. И заниматься рукоблудством сегодня должен был не один Чонгук. Было немного странно входить в Клуб вот так одному. Его не задержали у дверей, не задавали вопросов, лишь попросили подождать секунду, вынося ключ из сейфа. — Мистер Ким предупредил, чтобы вам дали ключи. Он, возможно, задержится. Девушка-распорядитель мило и профессионально-холодно улыбнулась, в то время как Чонгук еле смог натянуть на лицо улыбку. Ему предстояло войти в кабинет одному. Пока было время, он решил оглядеться, любопытно тыкая пальцем во все девайсы, что находил здесь. Проверил на твердость крест у стены и погладил кожаные бока скамейки, пытаясь представить, как он смотрелся на ней. Наверное, неплохо. Волнение постепенно ушло, уступая место спокойствию. Это теперь и его кабинет тоже. Ведь они вместе? Ну по крайней мере на время игры точно. И Чонгук чувствовал еще что-то, что связывало их не только на узами Темы. Поэтому он безо всякого зазрения распахнул дверцы шкафа и стал смотреть, что еще завалялось на полках. Когда хлопнула дверь, вспоминать, что вообще-то он давно уже должен был быть на коленях — было поздно. Испуганно прикусив губу, Чонгук обернулся. Намджун был зол. Это чувствовалось даже на расстоянии нескольких метров. Чонгук сдавленно хмыкнул и прижался спиной к открытому шкафу. — Это значит вот так ты готовишься к нашей встрече? Копаешься в моих вещах? Показываешь свое доверие ко мне? Намджун надвигался словно цунами. Будто извергающийся вулкан, который вот-вот обожжет своей лавой. Чонгуку стало действительно страшно. — Простите, — сипло запищал он. — Я разрешаю тебе войти сюда, в то место, где я могу не сдерживаться и быть собой. Показываю как я доверяю тебе, и что ты тоже можешь доверять мне. И жду, что увижу тебя исполняющим волю своего Господина, а что в этот момент делаешь ты? Ты не просто не уважаешь меня как верхнего, ты еще и позволяешь себе нарушать нормы человеческого приличия. — Простите, Господин, — еще раз пискнул Чонгук. Ему хотелось провалиться сквозь землю. Ведь он правда не хотел ничего дурного. И сам во всем виноват. — На колени! — резко приказал Намджун, останавливаясь в паре шагов. Чонгук как подкошенный рухнул в нужную позу, опуская голову и даже прогибая спину, руководствуясь каким-то внутренним инстинктом и страхом. Он видел перед собой Монстра. Страшного и пугающего. Создание, которое может убить его сейчас, растерзать и причинить столько боли, что смерть не покажется чем-то пугающим. Подумав про это, Чонгук еще сильнее сжался, понимая, как заслужил сейчас все, что с ним сделают. — Простите, Господин. Вы накажете меня? — спросил он тихо. — Ты еще сомневаешься? — голос Намджуна стал на полтона ниже. Несомненно, это был Монстр. — Но это будет не наказание. Это будет пытка. Раздевайся. Это правда не было похоже на наказание. Чонгук начал реветь практически сразу, но не столько от боли, сколько от чего-то бушевавшего внутри него. Колодки не позволяли двигаться, и рукам было не дотянуться до лица, чтобы смахнуть с глаз длинную челку и утереть льющиеся слезы. Намджун бил долго и со вкусом, каждый удар словно проходил насквозь, отталкивался от пола и возвращался обратно. Чонгуку было страшно представить какого цвета была его задница и спина. Кожа полыхала огнем и колола мелкими иголками, пульсируя в местах, где начали вздуваться рубцы. Зафиксировав его на скамье, безо всяких излишеств и красоты, Намджун начал с обычных, но увесистых шлепков ладонью. От каждого Чонгук буквально проезжался животом вперед, удерживаемый на месте лишь крепкими оковами на ногах и руках. Но самым стыдным было даже не то, что его шлепали как маленького, а то, что перед тем, как уложить, на него еще надели ошейник. Было как-то унизительно, когда Намджун заставил его голым подползти к себе ближе, застегивая на горле широкий и очень тяжелый ошейник. Дернув за карабин впереди, он заставил Чонгука вытянуться по струнке и посмотрел в полные слез глаза. — Это будет твоим уроком. И ты должен запомнить свое место. А потом эти шлепки уже на станке. После них разогретая кожа восприняла ремень уже как что-то должное. Хотя тяжелые удары порой и выбивали воздух. Чонгук думал о том, что ему больно. И о том, что он больше не равный. Что он ниже. И что всегда таким был. Что он маленький и никому не нужный. Что зря он подошел к Намджуну, зря он сделал это все. Потому что в итоге сам все и испортил. И ему стыдно за это. И может быть, если он вытерпит эту боль, то правда будет прощен. Ведь если больно, значит ты жив. А пока ты жив, ты все можешь исправить. После ремня была мягкая плетка, разукрасившая его спину и бедра в приятный розовый цвет, прежде чем уступить место кнуту, который добавил немного узора на нежную кожу. И в этот момент Чонгук уже, не стесняясь, всхлипывал и кричал. Кричал может быть не столько от боли, сколько от самого желания кричать. Ему это было нужно. И терпелось так легче. Но вся эта боль оказалась ничем по сравнению с той, которая пришла неожиданно. Трость пересекла обе пятки вдоль, заставляя Чонгука рвануться в оковах с такой силой, что, кажется, он содрал кожу на запястьях, но это было ничто по сравнению с тем, как было ступням. Но именно в этот момент Чонгук осознал, что все это время он был возбужден. Он плакал, кричал, но наслаждался тем, что происходило. А вот теперь это и правда было наказание. Такая реакция не укрылась и от Намджуна. Он хмыкнул, замахиваясь еще раз. — Ты получишь двадцать. И ни одним меньше. — Пожалуйста, — едва слышно взмолился Чонгук, но новый удар обжег стопы, лишая возможности говорить. На двенадцатом он стал терять голос, крича громко и действительно от боли. Но даже на самом краешке сознания не было мысли о том, чтобы сказать слово, которое остановит все это. Чонгуку не было страшно. Он просто желал, чтобы это закончилось, чтобы он вытерпел до конца. И он смог. Но Намджун не дал ему времени отдышаться, снова берясь за плеть и заставляя Чонгука стонать от знакомой, возбуждающей боли. Казалось все это длится уже бесконечность, хотя на деле не прошло и сорока минут. Намджун был прекрасно осведомлен, какое воздействие он оказывает. И не собирался терзать никого больше часа. Хотя Чонгук разозлил и обидел его так сильно, что он думал, что не сдержится. Но, как и всегда, постепенно удары успокаивали его и, выместив свою злобу, он начал просто делать то, что ему нравится. И то, что Чонгук почти не молил о пощаде, полностью отдаваясь во власть верхнего, заводило просто до предела. Намджун понимал, что может причинить ему какую угодно боль, и ее примут. Примут не из страха, а из желания угодить, получить прощение. И потому что правда хотят его. Чонгук явно имел какие-то проблемы, схожие с проблемами самого Намджуна, и знание этого тоже заводило. Практически равный, который принимает твой бой, а не просто хочет получить от тебя приятное «хороший мальчик». И ведь чертенок понимал, какое влияние имеет. Или не понимал, но чувствовал. Намджун вспомнил их разговор по телефону, и прикусил губу от сладкой судороги. Осталась последняя часть сцены. Но перед этим нужно немного успокоить мальчишку. Отложив девайсы, Намджун не без восторга стал гладить покрасневшую и вспухшую кожу одной рукой, второй сжимая свой член через штаны. Чонгук обмяк на станке, немного дрожа и всхлипывая. Он не мог поверить, что все это закончилось. — Еще не все, — словно прочитав его мысли озвучил Намджун. — Осталось кое-что еще. Он провел пальцами между ягодиц. Там было горячо и немного влажно от выступившего пота, но сама дырочка была сухой и крепко сжатой. Чонгук зажался, подчиняясь каким-то внутренним инстинктам, словно предчувствуя нехорошее. Он даже немного оглянулся через плечо, чтобы увидеть как Намджун достает из открытого им самим шкафа небольшой плаг с шариком на конце. Следя за тем, как Господин подходит к нему сзади и раздвигает ягодицы, Чонгук неловко облизал губы. Холодный пока еще пластик уперся в его анус. Поймав испуганный взгляд нижнего, Намджун вздохнул и сказал почти нежно, будто ему и самому было жаль. — Ты ведь понимаешь, что это наказание. И ты никак не заслужил, чтобы я использовал смазку. Чонгук всхлипнул. Господин прав. Ему будет больно. И от этого внутри все сжималось только сильнее, вместо того, чтобы расслабиться. — Я вставлю это внутрь и оставлю, пока ты будешь показывать мне чему научился. Поэтому просто позволь этому случиться. Не заставляй меня пороть тебя снова. Младший кивнул, пытаясь не начать реветь снова, и улегся щекой на банкетку, прогибаясь в спине. Исполосованные ягодицы щипало от каждого движения, а вибратор между ними внушал страх. Хотя живот и подводило от предвкушения. Но это оказалось больнее, чем Чонгук ожидал. Мышцы не желали поддаваться, но Намджун не придавал этому значения, вставляя игрушку. Он знал, что это причиняет боль и дискомфорт, но не нанесет реальных повреждений. Чонгук хныкал, но расслаблялся все больше, пропуская игрушку в себя. Когда шарик на конце оказался прижатым к колечку мышц, парень облегченно выдохнул. Внутри саднило, но было терпимо. А потом Намджун надавил еще раз, и Чонгук было испугался, что и шарик должен оказаться внутри него, но вместо этого тот мерно завибрировал, заставляя вскинуть голову. Хмыкая такой реакции, Намджун обошел саба, дергая за колечко на ошейнике. — Смотри на меня. Чонгук тут же поднял заплаканные глаза. И прикрыл, защищаясь от хлесткой, но совсем не болезненной пощечины. — Шанс у тебя будет только один. Не разочаруй меня. Его рука коснулась ширинки, расстегивая молнию, потом пуговицу и ремень. Штаны и белье тут же оказались спущены, а Намджун, все еще придерживая карабин на шее саба, направил член к его губам. Чонгук тут же послушно раскрыл рот и прикрыл глаза. Шарик сзади приятно массировал мышцы, расслабляя, а домашний опыт вселял уверенность. Его хотели и Чонгуку это нравилось. Он без раздумий пропустил член в свой рот и глубоко вздохнул, чуть замедляя движение, чтобы быть уверенным, что у него все получится. — Вот черт! — Намджун не выдержал, немного застонав, когда головка уперлась в гортань. Он за волосы отстранил Чонгука, вытаскивая мокрый от слюны член из его рта. — Но теперь я буду двигаться как хочу. Так что смотри не пожалей о том, что показал мне, как ты можешь. — Да, Господин, — томно отозвался Чонгук. Ему становилось горячо. И от пылающей кожи, и от странной непривычной вибрации снаружи, и от того, что он был уверен в себе. Намджун трахал его в рот быстро и грубо, удивляясь самому себе, что не смотря на прошедший приступ он все еще оставался достаточно злым для того, чтобы делать это так. Чонгук постанывал, то ли от боли и дискомфорта, то ли от удовольствия, а может это были не стоны, а случайные звуки, но для Намджуна они звучали как музыка. Он даже забылся, в голос постанывая от подступающей разрядки. Он кончил не в горло, как любил, а на подставленный Чонгуком язык, наблюдая как белесая сперма исчезает в чужом рту в несколько глотательных движений. Разрядка была настолько оглушительной, что какое-то время Намджуну пришлось постоять, опираясь на плечо саба, чтобы прийти в себя. — Господин, — сипло позвал Чонгук. Голоса после этой сцены у него не осталось совсем. — Могу я тоже? Пожалуйста… Придя в себя Намджун тут же понял, что позаботился только о собственном удовольствии, совершенно забыв, что и другой участник игры требует внимания. И хоть сцена и была наказанием, саб выдержал ее идеально, он достоин награды. Отстегивая руки, старший помог Чонгуку приподняться, придерживая его за грудь со спины. Свободной рукой он прокрутил игрушку внутри несколько раз, прежде чем вытащить под аккомпанемент легкого стона. Потрогав немного воспаленные края дырочки, Намджун услышал новый стон. И это было совсем не от боли. Войдя внутрь на половину пальца, он понял, что Чонгук вовсе не испытывает боли, о которой стоило бы волноваться. Глубокое и частое дыхание выдавало его с головой. — И все же, тебя не проймет никакое наказание, — усмехнулся верхний, прикусывая шею и кладя руку на член. Чонгук забился в его руках, жалобно хрипя и выгибаясь. Затекшие ноги сводило судорогой, но это было ничто по сравнении с тем, какая судорога прошила его тело, после буквально пары движений чужой ладони на члене. — Намджун, — простонал саб, сотрясаясь всем телом от мощного оргазма. Укус в шею тут же сменился поцелуем. — Сцена окончена. Твое стоп-слово — мое имя. Ты ведь не забыл? Чонгук ничего не ответил, обмякая в чужих руках. Намджун осторожно отстегнул его из колодок, помогая встать и доковылять до дивана. — Я принесу воды, — сказал он и наклонился, целуя припухшие губы в самом что ни на есть невинном поцелуе. Чонгук расплылся в довольной улыбке и прикрыл глаза. Когда Намджун вернулся с водой, он уже спал.