Ванда падала...

Ванда падала. Она снова и снова чувствовала, как сердце готово выпрыгнуть из груди или остановиться, а длинные и цепкие щупальца смерти все ближе и ближе подбирались к ней, заставляя замереть дыханию и закрыть глаза. Холод и дрожь проходят по телу, заставляя ежиться и пытаться сохранить остатки тепла, приобняв себя за плечи, а страшные картинки будущего так и проносятся перед глазами, заставляя ужаснуться и без того шаткому положению и провести последние минуты в страхе перед смертью. Безысходность. Ванда чувствовала безысходность, когда падала в первый раз. Падала, когда перед глазами её самой и её брата взорвалась первая бомба, унеся жизни родителей. Падала, когда они вместе, находясь под завалами, смотрели в глаза своей смерти – в глаза бомбе, что по какой-то нелепой случайности застряла рядом с ними и не взорвалась, словно насмехаясь над детьми. Неизвестность. Секунды сменяли друг друга, каждый вдох заставлял замереть, а выдох не давал расслабиться, нагнетая перед ужасной неизвестностью. Рука брата, крепко сжимала её, стараясь вселить хотя бы и немного, но все же шаткой надежды в будущее, которая не дала бы сломаться прямо сейчас и не кинуться на эту бомбу из завалов, покончив с жестоким ожиданием, с примесью страха перед взрывом, страхом перед смертью. Ванда падала, но Пьетро не дал ей пасть. Брат также как и она боялся, также как и она слишком сильно хотел жить, но он не мог оставить сестру, уйдя с головой в свои страхи. Он не должен был оставить её один на один с жестокой реальностью, которая открылась им слишком рано. Пьетро не давал ей упасть в самый низ, удерживая у самого края и стараясь удержаться самому, пока военные не нашли их под завалами спустя пару дней. Ванда падала, но смогла удержаться. Пьетро удержал её. Судьба любит играть с ней – так думала Ванда, когда вместе с братом стала результатом эксперимента. Она насмехается, создавая повороты или впечатывая её прямо в стену и наблюдая, как та пытается разложить её на кирпичи или блуждает в лабиринте в поисках верного выхода. Ванда постоянно играла, перемещалась с места на место, меняла роли, но всегда держалась за брата, получая поддержку, защиту и разрушая одиночество. Ванда падала второй раз. Короткая улыбка Пьетро и обещание вернутся за ней надолго засели в памяти, когда резкий шум выстрелов раздался поблизости, а сердце замерло, лишившись важной части. Спустя долгие пару секунд Ванда поняла, что эти выстрелы она слышала, когда брат, героически бросился спасать Клинта с девочкой на руках. Долгие пару секунд в её голове все ещё была улыбка Пьетро и его «Зрение подводит», брошенное на последних секундах. Не вернулся. Не успел. Громкий крик раздается на всю округу, а Ванда не сдерживаясь падает на колени, не осознавая, что её сила рушит все вокруг, ища выход от уничтожающего изнутри чувства смерти единственного человека в её жизни. Пустота Она могла бы сказать, что чувствовала ненависть по отношению ко всем мстителям в тот момент, но его последняя улыбка четко давала понять – это его выбор. Она могла бы винить себя, что не смогла сделать ничего, винить за то, что не стала мешать их первому за всю жизнь разделению. Она хотела кричать, но не от гнева и желания мести, а от пустоты, что наступила с его смертью. Она падала, и никто не мог поймать её. Сила окружала её, окутывая тело, словно пытаясь защитить, построить иллюзию другой жизни, где она не осталась одна. Ванда потеряла смысл, стоя в этом вагоне поезда, что быстро несся вниз. Она уже не видела причин для своего спасения, смотря на обвалившиеся дома. Не было слез, лишь горькое осознавание конца, который задержался и сейчас решил ударить по самому больному. Она падала и хотела упасть, но ей не позволили. Крепкие руки резко подхватывают её, поднимая в воздух. Глаза на миг встречаются с искусственными голубыми, которые отчего то переполнены волнением, а рука слабо опускается на грудь из вибраниума, которая, к удивлению, отдает теплом человеческого тела. Ванда всё ещё чувствует пустоту, и даже гнев от осознания, что ей не дали уйти вслед за братом, но короткое и вежливое «Вы не должны делать этого, мисс Максимофф» заставляет прикусить язык, прежде чем поток слов вырвется изо рта. Она хотела пасть. В глазах каждого она видела сожаление, от которого хотелось выть волком и лезть на стены. Каждый хотел помочь советом, поддержать своим присутствием, но делали только хуже, навязывая свое общение, разрушая тишину, которая немного, но спасала. Которая не давала самым ужасным мыслям забраться в голову, давая время на размышления и привыкание к одиночеству. Да, она впервые чувствовала себя одиноко. Она падала, даже несмотря на то, что тот поезд уже давно оказался на земле. Она падала, пока не почувствовала чужое присутствие в своей комнате. Тихое и молчаливое наблюдение за ней, пока она, замерев, смотрит в окно, увлеченно читает книгу или задумчиво перебирает струны на гитаре, то и дело напевая что-то себе под нос. Она пыталась спастись от одиночества, но усердно закрывала двери перед каждым, кто пытался сделать шаг к ней навстречу. Закрывала перед каждым, кроме него. Того, кто также молчаливо находился рядом, разделяя её боль, но не вмешиваясь в её одиночество. Она понимала, что ей становилось сложнее падать. Каждый вечер Вижн тихо появлялся в её номере и оказывался на противоположном кресле, замирая в одном положении на пару часов и не сводя своего взгляда с девушки. Почему-то именно это не доставляло неудобства, именно его нахождение немного успокаивало, давая понять, что она не одна и что есть тот, кто разделяет её чувства, пусть и совсем не человек. День за днём Ванда открыла в себе интерес к андроиду, присутствие которого свело на нет срывы и выбросы силы, заставляя других мстителей замереть в неведении. Порой, бросая взгляд на обладателя камня бесконечности, она понимала, что в нём намного больше «человека», чем в других живых людях. Она не могла объяснить его влияние на неё, но присутствие кого-то рядом заставляло её каждое утро просыпаться и ждать вечера, когда её «гость» снова окажется в комнате. Ванда не хотела падать. Тихая мелодия стала наполнять номер каждый вечер, а тихий и нежный голос подпевал в такт музыке, заставляя Вижна не отрываясь следить за девушкой. Её робкая улыбка, что каждый раз встречала его в номере, тихое пение, заставляли снова и снова приходить в комнату, где он мог чувствовать себя живым и не ловить странные взгляды, которые только и говорили: «Он просто машина». Они оживали в своем молчании, которое стало слишком личным для двоих. Они оживали, когда Вижн, переборов стеснение попросил о возможности пересесть к ней поближе, чтобы понаблюдать за игрой на гитаре. Они оживали, когда её теплая рука обхватила его запястье поднося к струнам и помогая сыграть простые аккорды. Ванда перестала падать, увидев его робкую и слишком естественную улыбку для «андроида», что возникла, когда его пальцы соприкоснулись с её. Она открыла второе дыхание, когда молчание сменилось вечными разговорами. С замиранием она ждала, когда он появится в её номере и каждый раз с легким укором ругалась на его слишком внезапные появления из-за стены. Он стал её личным «всем», когда впервые спрятал в своих объятиях во время одного из кошмаров и остался с ней навсегда. Она уже с уверенностью могла сказать, что глаза излучают тепла намного больше, чем любые другие, а руки обнимают крепче и нежнее, чем все, что могли когда-то обнимать её. Вижн отрицая свои же слова открывал в себе чувства, понимая, что он уже проиграл и допустил ошибку, когда полюбил эту девушку. Он понимал, что блестящие программы дали сбой и что он не годиться в защитники человечества, ведь при первой же угрозе кинется спасать её – ту, кто открыла в нём «жизнь». Ванда могла упасть второй раз, но Вижн поймал её у самого дна, поднимая наверх медленно и осторожно. Он не дал ей упасть. Ванда поняла, что может летать, когда губы Вижна соприкоснулись с её, во время одного из полетов над ночным городом. Вижн понял, что он не может вылечить и извлечь это чувство из груди, да и совсем не хочет этого. А теплая улыбка, которую она дарила ему каждую ночь перед сном, сжимая его руку, давала понять, что и не нужно ему делать этого совсем. Ванда и представить не могла, что она будет падать в третий раз. Улыбка, крик и когда-то любимые стеклянные глаза. Ванда точно знала, что судьба играет с ней, забирая самых дорогих людей в её жизни. Желтый камень покинул тело, забирая жизнь и душу Вижна вместе с душой Ванды, которая не отрываясь смотрела на уже бездыханное тело «своей жизни». Алая нить окутывала её тело, затуманивала разум. Сила создавала в голове образ ещё живого Вижна, давая понять то, как все могло бы быть, если не это вторжение. Сознание само решило добить её картинками желаемого и уже невозможного будущего. Её мир рухнул окончательно, когда всегда теплое тело отдалось лишь холодом, а всегда живые глаза словно зеркала смотрели в неизвестность. Вижн был готов отдать жизнь за неё, и он отдал, но только Ванда не смогла принять такой жертвы. Ванда падала в третий раз и уже никто не мог удержать её. Это было последнее падение.