Холодные камни Арнора, 60й год Четв. Эпохи // Лодка

В дымке грядущего

– Это лодка, – старый, очень старый хоббит насупился, глядя на изящный эльфийский челнок. – У господина Фродо был корабль, а это лодка. Она бултыхнется. Последнее слово прозвучало с такой мрачностью, что присмиреют и отважные, а простые – хоббиты ли, люди ли, гномы ли – ни за что не доверят свою судьбу этой скорлупке из серебристого дерева. Но ни людей, ни гномов, ни других хоббитов здесь не было. Кирдан чуть качнул головой. Хэлгон пока молчал, обдумывая ответ. Он хорошо помнил, как сам сначала не поверил, что на подобном можно пересечь Белегаэр. Нужно найти слова, которые будут понятны для хоббита. Иначе им действительно не добраться. – И потом, – продолжал досточтимый господин мэр (уже не мэр, конечно, но былые привычки не исчезают), – сколько нам плыть? Нам нужны припасы. Тут их и положить некуда! – Припасы будут, – тихо сказал Кирдан. Меньше месяца прошло с того дня, как ему сообщили, что в Гавань приехал старый хоббит, из тех что провожали тот корабль… Владыка Мифлонда встретил гостя, и Сэм, чувствуя себя снова простым садовником, заговорил, что ежели нельзя, конечно, то он всё поймет, и прощения просит, и домой, и виноват, что потревожил такого могучего лорда, но вдруг всё-таки можно, потому что уж очень тянет его за Море, ну и господин Фродо там, и господин Бильбо тоже, но даже и не в них дело, а вот зовет и зовет, как бывает по весне в сердце, только это другое, ежели вы понимаете, про что я толкую… Кирдан понимал. И велел приготовить всё. Оставалось найти эльфа, способного доплыть. И готового уплыть. Один раз он услышал его зов. Второй раз оказалось гораздо проще… – Послушай меня, – Хэлгон присел на корточки, чтобы смотреть хоббиту глаза в глаза, – ты помнишь своего деда? – Ну помню, – нахмурился Сэм, не понимая, при чем здесь это. – Он брал тебя на руки? – Бывало… – Помнишь это? Хорошо помнишь? Старик Хобсон был веселым и добродушным, возился с малышней, крутил им разных зверюшек то из травы, а то госпожа Беладонна даст носовой платок, а он из него коняшку сделает, и скачет… коняшка скачет по столу, а они все, сколько ни соберется хоббитской мелюзги, скачут на лавке и хохочут, а потом заберешься деду на колени, обнимешь, а он табаком пахнет и еще чем-то… старостью, наверное. Теплой, доброй старостью. Сэм как-то разулыбался, вспоминая. Сам он тоже был хорошим дедом, но всё-таки заботы мэра прежде всего… нет, куда ему до старика Хобсон. А может быть, просто внуки видят деда не так, как он сам себя. Может, и он был не хуже. – Ну вот, – заговорил тот эльф, что был моложе, – и представь, что он взял тебя на руки. Вместе с этой лодочкой. И мной заодно. Лодку? На руки? Эльфа? На руки? – Представь, – улыбнулся эльф… а он тоже старый, просто он улыбается и кажется молодым, а так он старше этих стен, даже самых древних, и ни хоббитов, ни Шира еще не было, пока он был взаправду молод, и даже, наверное, и Солнце-то с Луной не ходили по небу… и странное всякое лезет в голову, вот как тогда, с тем Светом в пузырьке, что леди Галадриэль дала, и не твои это мысли вроде, потому что ты и знать такого не знаешь, а вот как вспомнишь – так и самое-самое для тебя оно, и плакать же хочется, как хорошо на сердце… ох. – Вот, – кивнул Хэлгон. – Ты просто думай, что твой дед нас понесет в своих ладонях. – Когда выходить, владыка? Кирдан внимательно посмотрел на нолдора: – Завтра, если ты готов. – Хорошо, что завтра, – глубоко выдохнул Хэлгон. – Владыка, у меня просьба. Последняя, как я понимаю… – Отправить письмо? – приподнял бровь Кирдан. – Только теперь на восток? – Да, владыка. Понимаешь, я же не знал… никто и не предположил, что… это – сейчас. Они ждут моего возвращения. Надо объяснить, чтобы не ждали. Попрощаться. – Пиши, конечно. До утра успеешь? – Слова прощания написать недолго, – Хэлгон смотрел на серое февральское небо. На удивление теплая и сухая зима в этом году. – Что я не успел им рассказать или они не успели спросить у меня… если у нас на это не нашлось времени за шестьдесят лет, то не так уж оно и нужно, верно? – Пожалуй. – Спасибо, владыка. – За что? – За этот челнок. За то, что веришь, что я доплыву. – Ты веришь, не я. Корабел кивает и уходит. Где написать письмо – ты знаешь. Февраль – не лучшее время для мореплавания, но чего бояться, если твоя лодочка – в любящих и сильных руках. Нужно просто принять эту любовь и довериться ей. Это так просто сделать. Это так трудно понять. – Лембас, – с удовлетворением отметил досточтимый господин Сэмиус. – А что с питьем? Мирувор? – У фалафрим другие напитки, – терпеливо объяснил Кирдан, – но будь уверен: вам не придется страдать от жажды. – А сколько всё-таки нам плыть? Это в юности ты мог уйти за господином Фродо, не имея ни малейшего понятия о карте, но теперь, семикратно избранный мэром, ты привык вникать в каждую мелочь. А тут – не мелочь! – Об этом спрашивай не меня, – покачал головой владыка Гаваней. – Прямой Путь в твоем сердце, а не в моем. – Спроси у эльфа совета, получишь два ответа, – пробурчал под нос хоббит. Ну, будем считать, что припасов хватит. И где тот, древний, с которым ему плыть? Сэм опустил руку в карман… что это? ну надо же! завалялась, а он и забыл про нее. Думал, все свои припасы оставил на пони, попросил эльфов отвести его лошадку в Шир… все, а вот не все. Как сунул походную солоничку в карман, так и лежит. Ну ладно, соль – она нигде лишней не будет. Эльф идет. – Вот письмо, владыка. – Хорошо, – Кирдан забирает свиток. – Что-нибудь передать? Госпоже Хельвен? Лорду Вильвэ? – Нечего. О чем захотят узнать – расспросят тебя. То, что могу сказать я, они знают и так. – Тогда… до встречи за Морем? – Я приду на последнем корабле, – бесстрастно кивает Кирдан. Сэма аккуратно усадили на корму, Хэлгон взял широкое весло, отвязали канат – и в несколько сильных гребков челнок вышел в залив Лун. Хоббиту было всё-таки боязно, и он украдкой отколупнул кусочек лембаса – пожевать и успокоиться. Но, по правде говоря, то ли эта лодка была лучше лориэнских, то ли правил ею эльф лучше, чем Король Элессар, при всем к нему почтении, то ли море не такое страшное, как река, то ли… то ли прав эльф, что напомнил про деда Хобсона и его руки. Ох и тяжелые они были, если он рассердится и отшлепает, а хоть и редко, но бывало… мозолистые были, просто вот как камень костяшки на пальцах… верно, что спокойно, даже когда просто думаешь о них. И откуда эльф это знает? – Ты встречался с моим дедом? – Нет, – ответил эльф, чуть обернувшись. Он так и будет грести? Не переставая? Дни? Недели? За сколько добираются до Валинора? – Сколько всё-таки нам плыть? – Я не знаю, – эльф не оборачивался, но было слышно, что улыбнулся. – А как узнаешь, что мы не сбились? – Сэм чувствовал, что задает неправильный вопрос, что этот эльф уж точно не собьется, ну, видно же, как по господину Фродо было видно… но надо же о чем-то говорить, вот и спросил. – Мы не собьемся, – эльф продолжал говорить улыбаясь. – Нас встретит корабль. Это будет самый прекрасный из эльфийских кораблей… кроме, разве что, Вингилота. У него белоснежные борта, могучие весла, он послушен кормилу, как тебе послушна твоя рука, он не знает в море преград, как не знать их солнечному лучу… – Ух… – Сэм восхищенно выдохнул. – Это так в песне поется, да? – Нет, – ответил Хэлгон. – Не в песне. Его капитан – мой сын.