Госпожа Иголка

      Вот и закончилась пора отдыха, которая у обычных среднестатистических людей зовётся «летом», и произошло нечто ужасное — школа начинала работать осенью, что раздражало всех без исключения: это можно было заметить по бесконечному нытью моих одноклассников, которые никак не могли смириться с тем, что они удачно прошляпили все эти ни-капли-не-тёплые-деньки, просиживая их за компьютерами и прочими современными технологиями, хорошо известными под словом «гаджеты», употребляемым только «элитными» или продвинутыми бабушками.       Конечно, начало можно было сделать и покрасивее, но куда уж лучше для общества, в раннем возрасте выпендривающегося и слушающего Патимейкера. Нет, вы видели этих малявок с яблоками, из которых играет Twenty one pilots, а они демонстративно покачивают головой из стороны в сторону? Ужасно, правда? Хотя, такие нюансы выдумало человечество, настоящих правил этой жизни мы не знаем. Ну, или, возьмём к примеру десятилетних-одиннадцатилетних девочек и мальчиков, которые встречаются ради того, чтобы казаться взрослее. Да и возрасте постарше появляются идиоты, не имея понятия о том, что такое встречаться — нет, это не статус ВКонтакте, не смена парней или девушек каждый месяц. Так же совесть потеряли и те, кто мучают себя и других, в основном девочки — задалбливают парней своей безответной любовью, готовые пойти на самоубийство. Парниша лучше повесится, чем постоянно будет замечать рядом с собой фанаток, не отстающих ни на шаг.       Ну, это конкретно моё мнение.       Первое сентября, видимо, являлось праздником только для первоклассников, которым пока посчастливилось не испытать весь эмоциональный груз, с любовью подаренный школой. Они стояли как всегда в первых рядах, а их часто толстые сорокалетние родители загораживали обзор остальным школьникам.       Может быть я резка в своих обвинениях и стереотипах, зато я прямолинейна. Правда, пока это никому не помогло. Да и не помогло бы. Но мне повезло, что я хорошо лажу со своими одноклассниками, даже не смотря на то, что в абзацах выше присутствовали некоторые вещи, прямо указывающие на них. Как же жалко, что они не могут поменяться — наверное, просто не способны.       Сейчас мы стояли в полном сборе. Мне оставалось только дождаться…       — Джи! Как я по тебе соскучилась! — это бежала моя лучшая подруга (да, у меня она есть) Тэйли Крафт.       — Странно, ведь мы неделю назад с тобой гуляли — подметила я, а подруга лишь закатила глаза.       — Но всё равно…       — А потом мы с тобой часами переписывались…       — Между прочим…       — А вчера мы говорили с тобой по телефону…       — Сдаюсь!       Мы вместе посмеялись, а потом стали шутить и разговаривать с друзьями.       Оставалось ждать самого ужасного — мы с Крафт переглянулись зная, что сейчас всё закончится, а потом нас распределят по кабинетам, где встретят учителя жестоких, или как их называют «основных» наук.       Но как же весело стало после того, как приветствовать одноклассников выбежал танцевальный коллектив. Да, и я говорю не об их зажигательном танце.       Женщина, обучающая там девчонок, была крайне неприятной особой. Морщинистое, опустившиеся с годами лицо самодовольно осматривало всех вокруг. Вообще не представляю, как можно учиться танцевать у неё — постоянно делает замечания, совсем не ценит своих учеников… У неё даже есть любимчик — так мне рассказывали подруги, которые некоторое время ходили на этот кружок.       В данный момент она незаметно курила сигарету, но этого не увидел никто, даже наша глазастая завуч по воспитательной работе. Что ж, в этот раз я оказалась глазастее. Стояла мисс Лопес (так звали эту женщину) рядом с перилами лестницы, ведущей ко входу в нашу школу. Сами перила были просто обвешаны праздничными шариками. Сделав очередную затяжку, мисс не заметила, как опалённый кусочек сигареты упал на один из шаров. Он моментально вспыхнул, а затем распространил пламя дальше, вверх по лестнице, добравшись до двери, которая переняла последующее пламя на себя. Лопес так удивилась, что не успела среагировать… На неё было больно смотреть — огонь спалил половину её лакированных волос — чудом он сохранил вторую часть — видимо, она не особо старалась привести себя в порядок, или же лака не хватило.       На момент мне почудилось, что я испытала жалость к ней, а затем отогнала это навязчивое ведение. Она даже никогда не здоровалась в ответ! Все эти мысли вертелись у меня в голове, пока мисс-любитель-покурить кругами бегала умоляя, чтобы кто-нибудь потушил её и без этого страшные волосы.       Пламя останавливаться не собиралось, что заметно всех отвлекло. Некоторые уже находились за воротами школы, кто-то бегал за хореографичкой, а кто-то просто паниковал. Мне показалось, что на лицах некоторых учителей появилась скромная улыбка. А, нет, не показалось. Миссис Зини (учительница русского языка) и вовсе хихикнула, пока директор пыталась успокоить «отжигающую» в школьном дворе коллегу.       Нас скорее вывели за пределы здания. Вдалеке уже слышались вой пожарной сирены, а в этот момент, с другой стороны, на огромной скорости ехал грузовичок, со всем известного в нашем городе «Эл’Тиви» канала, в котором ютилась съёмочная группа.       Нам оставалось лишь наблюдать за всей этой уморительной картиной — мои нудные одноклассники начали громко кричать и веселиться, но к несчастью (скорее, наоборот) их заглушали звуки сирены и шум двигателя спасательной машины. В принципе, всё не так уж и плохо, подумала я, и судя по тому, что произошло сейчас… Я даже не знаю. Наверное, так надо было. Мой девиз — случайно ничего не происходит. Например, сегодня одна идиотка спалила пол школы — может, так нужно было? Одна из моих подруг поумнела — правда! Такие чудеса должны случаться, почему нет? Не может же мир вечно держать в себе идиотов. По крайней мере, я знала одного из них — телеведущая, которая неуклюже вывалилась из грузовичка, и, стараясь удержать равновесие неряшливо размахивала руками. Может, она просто хороший человек, с капелькой этой привлекательной рассеянности? Не-е-ет, конечно нет. Такие как Берта Саллисан просто не могут нормально себя вести. Может быть, я и не очень люблю современные секстисткие и другие осуждающие стереотипы, но я смело могу сказать, что она натуральная блондинка, причём в прямом и переносном смысле. Возможно, она когда-нибудь изменится… Хотя для меня Берта навсегда останется такой — никто не замечает перемен в моей личности, почему я должна замечать перемены в других? О-о-о, я обожаю эгоизм. Я фанатка эгоизма. Это моё жизненное направление, я ещё та… Извините, классных фраз не будет, ибо матом я не ругаюсь.       А вот и всеми любимая телеведущая.       — Джи, смотри! — воскликнула Тэйли, — Это же та, из телевизора!       — Мда, милашка Саллисан — поморщилась я, а в это время всё уже было готово к началу съёмок.       — Здравствуйте, с вами я, Берта Саллисан, и мы ведём прямой репортаж с места происшествия: вы не поверите, но первого сентября, в День Знаний, школа, у которой я стою, внезапно загорелась, а сейчас, вместо того, чтобы вести этот репортаж, я должна была проводить своих детей в их школу в этот прекрасный день, но сейчас нахожусь здесь, с вами — ох, как я ненавижу её комментарии. Создаётся противное ощущение, что ей все должны. Какие-то повторы, корявые предложения… Что в голове у этой женщины? Мне страшно представить.       Я заметила, как она порачивается в ту, сторону, где стоял наш класс, и смело направляется прямо ко мне. Я опасливо посмотрела на неё, а затем она приложила микрофон с эмблемой канала ко рту:       — Девочка, как ты думаешь, что могло спровоцировать этот пожар? Я стояла в замешательстве: сейчас на меня смотрели тысячи людей, поэтому, чтобы не опозориться, я решила взять себя в руки.       — Я думаю… Что пожар был случайностью — мало ли, аппаратура перегрелась, или просто кто-то не соблюдал технику безопасности… Никто не видел, как возник пожар, поэтому я ничего не могу сказать точно.       — Спасибо, девочка. Как тебя зовут?       — Джинджер. Джинджер Лэйсингейл. Пару секунд журналистка стояла молча, а затем снова улыбнулась.       — Молодец, держи конфетку! — она протянула мне леденец, а сама вернулась на место происшествия. На палочке от конфетки можно было заметить аккуратно свёрнутую записочку. Я развернула её, прочитав фразу, написанную жирными печатными буквами: «Тот, кто всё видит, сможет увидеть ещё больше».       Оставлю на чёрный день, подумала я, а затем засунула маленькую конфетку в карман школьной формы.