Last Christmas

«Я всё еще люблю тебя…» — гласила последняя подпись в открытке, которую Никита нашел у себя в почтовом ящике тридцать первого декабря, когда возвращался домой из магазина. Он сначала даже подумал, что это кто-то из фанаток прознал его адрес и решил сделать приятно, подкинув новогоднюю открытку. Конечно. Что еще может придти в голову девятнадцатилетнему артисту, на которого девчонки вешаются пачками? В принципе, эта мысль была бы верной, если бы не было одного «но». Почерк, который Киоссе почему-то до сих пор помнил. И сердце сжалось, а затем быстро забилось от накрывающих воспоминаний о человеке, который всеми усилиями пытался когда-то сохранить их дружеские отношения после того, как сам все испортил, признавшись в «неправильных» чувствах. Может быть, шатен и не послал бы его тогда, если бы это не поддавалось огласке. Никита — певец, а не просто парень с улицы, жизнь которого никого не интересует. Если бы все было так просто… Но нет. И поэтому Святу не удалось сохранить даже дружбу с этим человеком… Свят… Как же он по нему соскучился. Соскучился по этому бархатному голосу, гитарным звукам, которые из-под пальцев блондина звучали по-особенному, по теплой улыбке, взгляде, объятьям, смеху… перечислять можно бесконечно, ведь соскучился он по Степанову в целом. Сколько они не виделись? Год? Да, где-то так. Последняя их встреча была на прошлом рождестве. Именно тогда Свят признался ему в любви и именно тогда все закончилось. Но зачем же сейчас он пишет это ему? Зачем бередит прошлые раны? Да, именно раны, потому что по-другому это не охарактеризовать. Ведь Ник тогда столько наговорил ему, столько грязи было вылито в сторону, когда-то лучшего, друга. А сейчас… Киоссе помотал головой. Может быть он все-таки ошибся? Может это вовсе не Святослав написал? С надеждой на это шатен зашел в квартиру и начал приготовления к любимому празднику — Новому году. *** Но нет, это был именно он. Парень, который стоял сейчас на другом лестничном пролете и наблюдал. Наблюдал за другом, как какой-то шпион, и ждал, пока тот поднимется в квартиру, чтобы нагнать и попытаться поговорить, но как-только шатен начал подниматься наверх, сердце ушло в пятки, а разум говорил отступить и бежать, пока не поздно. И если бы не некоторая доза алкоголя в крови, то голубоглазый непременно сделал бы это, но сейчас, с еле начатой бутылкой виски в руке, Свят стоял до последнего. Он дождался пока Никита поднимется по ступенькам до своей квартиры и съехал по перилам к нему, привлекая внимание. Как только Киоссе обернулся, Святослав, наконец, задал вопрос, заключавшийся лишь в одном слове: — Поговорим? — Свят, — удивленно подняв брови, заключил шатен, а потом кивнул, — если ты хочешь… Киоссе открыл дверь в квартиру и прошел в нее, разуваясь и снимая верхнюю одежду. — Что тебя привело сюда? — спросил он, но вопрос скорее был риторический — оба знали на него ответ. — Сделай кофе, будь добр, а то я замерз, пока ждал тебя, — проигнорировал его Святослав, потирая предплечья, чем показал, что действительно замерз, а не просто переводит тему. Парень заметил огоньки и осмотрелся. В квартире шатена была все та же новогодняя атмосфера, как и всегда. И блондин знал, как сильно Никита любит этот праздник, поэтому не особо удивился мерцанию гирлянд откуда только можно. — Окей, — кивнул кареглазый. Он прошел на кухню, согрел чайник и сделал блондину кофе, поставив кружку на стол. — Спасибо, — Степанов сел за стол и обхватил кружку руками, грея об нее пальцы, — я скучал… — Я тоже, ты ради этого пришел? — Никиту начала злить эта медлительность. — Ради тебя я пришел! Потому что не могу больше держать это в себе! Год уже прошел, сегодня седьмое января, если ты не знал. Я устал от того, что не могу прикоснуться к тебе, что не могу просто сказать тебе о своих чувствах еще хоть раз. Давай, наконец, расставим все точки над «i»? Ты же чувствуешь ко мне что-то, я знаю это. Но почему ты не хочешь быть со мной? Ты настолько боишься огласки? — вскипел блондин, чуть не проливая с психов свой кофе. — Тогда да, но сейчас… Я просто… Я не знаю, что ответить на это. Тебе было плохо все это время, понимаю, видел, но черт, неужели я настолько важен для тебя? — Никита опустился на стул рядом и перехватил руки Степанова, поглаживая костяшки подушечками пальцев. — А типа не похоже? Я бы не пытался вернуть хотя бы дружбу, если бы мне было похуй. Я бы не таскался каждую чертову неделю, чтобы просто вот так со стороны понаблюдать. Ты же меня к себе не подпускал вообще никак! — Я думал, что тебе надоест и ты перестанешь… — Не надоело! И никогда не надоест, ты знаешь это прекрасно и знаешь причину! — Прости… — Никита опустил голову и прикусил губу — Я люблю тебя. — А я…