Он всегда считал себя единственным и полноправным хозяином мира. Всех миров Башни. Хаоса. Всего сущего. Непревзойденным, неповторимым и величайшим.
Всё склонялось перед Алым Королем в страхе или в почтении, или и в том и в другом одновременно. Для него не было преград, он всегда точно знал, чего хочет, и видел свою цель четко перед собой. Разрушить существующий порядок. Завладеть силой Башни. Уничтожить Лучи и их Хранителей. И безраздельно править всем, как ему суждено по праву рождения.
Так было, казалось, целую вечность. До тех пор, пока в одном из своих странствий, уже не-мертвый, уже великий и вечный, но еще не познавший всех граней своей силы, он не встретил нечто, не пожелавшее склониться перед ним.
Оно было намного моложе. Гордое, независимое и невероятно могущественное существо, повелевающее Мертвыми Огнями, воплощающее в себе всю их неведомую и невероятную сущность.
Рам Аббала не знал, откуда Оно появилось и из какого истока взяло свое начало, но ощущал всю потрясающую мощь этого существа, силой не уступающему ему самому, но имеющему преобладающее женское начало. Алый Король еще никогда не сталкивался с существами одного с собой вида, но противоположного пола, и эта встреча потрясла его до глубины души. И он точно знал, что желает обладать Ею не меньше, чем отыскать Темную Башню. С самой первой встречи Алый Король не сомневался, что им суждено быть вместе. Никто не сможет устоять против такой чести, как служба великому Алому Королю и никто не захочет упускать шанс завоевать его благосклонность.
Оно лишь рассмеялось ему в лицо. А потом попыталось сожрать.
В тот самый первый раз Рам Аббала едва сумел выжить. Ему пришлось с позором отступить. С этой поры сияние Мертвых Огней не шло у него из головы. Желание доказать, что он силен и достоин, желание подавить и покорить эту гордую сущность, сделать Ее своей слугой захватило мысли Алого Короля ничуть не меньше, чем желание отыскать Темную Башню.
Множество миров и народов покорилось Алому Королю. Его сила росла до тех пор, пока не стала беспредельной. Хранители Лучей били тревогу, но уже ровным счетом ничего не могли сделать.
А Мертвые Огни оставались все такими же непокоренными.
Алый Король злился, раз за разом являясь к гордой и упрямой сущности, но его ярость, требования и угрозы вызывали лишь насмешки существа, к тому времени полюбившего прятаться за личиной клоуна, который именовал себя Пеннивайзом. Что бы ни делал Рам Аббала, как бы ни пытался сломить непокорного — у него ничего не выходило.
— Я повелеваю всем миром. Множеством миров! Идем со мной, служи мне, и я покажу их тебе!
— У меня есть мой Дерри. А миры свои оставь себе.
— Они будут принадлежать и тебе тоже. Я щедро награждаю своих последователей. Сколько возможностей для охоты...
— У меня уже есть свои личные охотничьи угодья. Мне не надо других.
— Ты нарекаешь себя Пожирательницей Миров, так почему отказываешься от того, что я предлагаю тебе поглотить?
— Знаешь, глядя на тебя, как-то аппетит пропадает.
Алый Король теперь был намного сильнее, он мог одолеть Пеннивайза, даже уничтожить. Но всегда останавливался в последний момент. Потому что мертвым, но свободным Оно не было ему нужно.
Одержимость, как Башней, так и Оно постепенно росла. Вскоре Рам Аббала заметил, что не столько желает сломить, подавив волю, воплощение Мертвых Огней, сколько обладать Ею. Причем обладать во всех смыслах.
— Ты же знаешь, что самки нашего вида делают с самцами после совокупления?
— Ты не посмеешь.
— Хочешь проверить? Думаю, на вкус ты будешь получше, чем на вид!
Алый Король знал, что может просто взять Ее силой, и на самом деле в конце он останется цел и невредим, но такого рода сомнительная победа ему тоже была не нужна. Это стало уже делом принципа. Славившийся своим нетерпением и алчностью, Рам Аббала удивлял сам себя, проявляя на свой собственный взгляд буквально чудеса терпения и выдержки. И заключались они в том, что Оно было до сих пор живо и свободно.
— Ты где это пропадал?
— Неужто ты волновалась за меня?
— Еще чего! Наоборот, я только-только обрадовалась, что уже никогда снова не увижу твою рожу...
Их встречи проходили в Дерри, всегда только там. Оно отказывалось покидать свои угодья, а Алому Королю, свободно путешествующему по всем мирам и временам, было все равно в какое
где и
когда воплощаться. Со временем Рам Аббала начал замечать, что ему начинает нравиться уже само их противостояние. Среди всеобщего почитания, страха и поклонения эта непокорность бодрила, как крепкий кофе, и словно помогала Алому Королю держаться в каком-то тонусе. Борьба воль и характеров настолько увлекла его, что он уже не грезил особо о порабощении Оно. Какой ему будет прок и польза от этого существа, если то и слова не будет сметь сказать ему в ответ? Судя по поведению, Оно испытывало схожие чувства.
— Тебя так распирает от гордости, что ты стал похож на один из моих воздушных шариков.
— Скоро я уничтожу Темную Башню. Я нашел путь к ней. Идем со мной, узри ее падение и мой триумф!
— Смотри не лопни. У меня вообще-то спячка, ты в курсе? Лет через двадцать семь приходи. Да и было бы там на что смотреть...
— Когда башня падет, миры рухнут. Воцарится хаос, воцарится Дискордия, и я буду безраздельно править ею. Ты больше не сможешь стоять в стороне.
— Вот как только, так сразу. Ну что, придешь снова, когда я проснусь?
— Приду...
А потом Алый Король действительно дошел до Темной Башни. И оказался в ловушке. Всей его безграничной силы, мощи и власти не хватило на то, чтобы противостоять великому столпу мироздания. Да, он завладел этой твердыней и покорил ее себе, но цена за это была непомерно высока. Рам Аббала лишился своей свободы, оказавшись навечно связанным с Темной Башней, не имея возможности физически покидать ее стены.
Все, что ему оставалось, это коротать вечность на балконе, глядя на неизменное поле из роз, и уповать на то, что его Разрушители закончат работу — и Лучи падут. Только тогда он сумеет разворотить эту проклятую каменную громаду и, наконец, воцариться над всем сущим.
Тогда, в первый и единственный раз Оно покинуло Дерри и пришло к подножию Башни. Пришло к Алому Королю. Рам Аббала поначалу подумал, что у него, видимо, начались галлюцинации, и существо, стоящее на краю Кан’-Ка Ноу Рей, великого поля роз, в своем излюбленном клоунском обличье, всего лишь ему чудится.
Но когда Оно двинулось к нему через это алое море, и шипы начали цепляться за серебряный костюм, рвать его, добираясь до беззащитной плоти и оставляя на ней глубокие раны, Алый Король понял, что не грезит наяву. Розы лишали таких как он большей части сил, и лишь около подножия Башни они возвращались.
Оказавшись под самым балконом, Оно плавно взлетело вверх. И все это время взгляд серебряных глаз не отрывался от алого взора ни на миг. Алый Король знал, что способность менять форму никак не обманет Башню. Оно не принадлежало к роду Артура Эльдского и никак не могло открыть дверь твердыни и освободить его. Зато и привязать к себе существо Башня была не в силах.
Рам Аббала предпочел ничего не говорить, лишь шагнул к краю балкона и властным движением притянул Оно к себе. Существо также хранило молчание, наверно впервые в своей невероятно долгой жизни не находя нужных слов. Да и что тут можно было сказать?
Та, что не желала покоряться силе, теперь пришла по доброй воле, и этот поступок делал все слова не нужными. Шипы роз разорвали серебряный клоунский наряд, обратив его в почти ничего не скрывающие лохмотья. Запах Ее крови, пропитавшей одежду, долетел до его обоняния, дурманя разум, и выдержка, которой он и так не славился, окончательно отказала ему.
Алый Король повалил Оно, все еще находившееся в форме Танцующего Клоуна Пеннивайза, на плиты балкона и вновь не получил никакого сопротивления. Лишь лукавая клоунская улыбка дразнила, словно бы бросая Правителю Дискордии очередной вызов и одновременно разрешая делать все, что угодно.
Резкими, грубыми движениями Рам Аббала сорвал оставшиеся лохмотья и жадно припал губами к всё еще сочащимся кровью ранам. Он смаковал каждую каплю испитой им бесценной жидкости, а затем принялся кусать сам. Клыки его оставляли все новые метки на нежной коже, тогда как руки без устали исследовали распростертое под ним и такое восхитительно податливое тело. Оно выгнулось и гортанно застонало от боли, смешанной с наслаждением. А затем быстрым движением разорвало алый балахон, служащий Королю одеждой, и впилось своими клыками в его плоть, оставляя собственные метки и пробуя королевскую кровь на вкус.
Инстинкт, древнее, чем оба они вместе взятые, подавляемый одним и дремавший до сего времени в другой, был, наконец, отпущен на свободу.
Для таких существ как они, способных менять физическую форму по первому желанию, внешний вид никогда не имел особого значения. Облик всегда оставался лишь незначительной условностью, куда важнее была суть всего происходящего. Две слившиеся воедино, подхваченные водоворотом страсти фигуры на балконе Башни только в самом начале походили внешне на людей. Затем они начали видоизменяться, перетекая из формы в форму, пока не обратились в нечто, совершенно не доступное человеческому восприятию.
Там, где стоит Темная Башня, время текло совершенно иначе. Сколько его минуло, пока разум снова обрел ясность восприятия, Алый Король не мог сказать. Но это уже не было важно.
— Ты, помнится, обещалась меня сожрать.
— Один вид твоей физиономии, как я уже говорила, отбивает у меня всякий аппетит.
— Ты потратила слишком много сил. Тебе потребуется много пищи.
— Разберусь как-нибудь. Не вчера вылупилась. У меня есть целый город, забыл?
— Полагаю, в скором времени тебе придется полностью заселять его новыми жителями.
— Правильно полагаешь.
Пеннивайз сидел на самом краю балкона, свесив вниз ноги и беспечно болтая ими. Его костюм был цел и невредим, а от ран не осталось и следа. Рам Аббала глядел на него не отрываясь и ловил себя на мысли, что хоть целую вечность готов это делать. Но Оно пришла пора уходить.
— Ты пришла ко мне по доброй воле. Это означает твое согласие служить мне? Принадлежать мне?
— Это сохранившееся остатки человеческой половины твоей личности заставляют тебя задавать такие глупые вопросы?
Алый Король нахмурился, с трудом подавляя порыв столкнуть наглеца с края перил. И внутренне возликовал, видя, что непокорное существо осталось все таким же непокорным.
— Ты никогда не станешь моей слугой. Это к лучшему. Великому Королю потребуется великая Королева. Лишь ты достойна этой чести. На это предложение ты согласишься?
Голова клоуна слегка повернулась и один его глаз теперь смотрел на Алого Короля, тогда как другой все так же не отрывался от поля роз.
— Для начала найди способ покинуть это отвратительное место. А там я подумаю.
С этими словами Пеннивайз ловко спрыгнул вниз, оставляя после себя легкий запах сладкой ваты и попкорна, и привязанный к перилам большой и красивый красный воздушный шарик.
***
Ее вопль полный отчаяния, ужаса и боли, потрясший казалось сами основы мироздания, хлестнул Алого Короля, словно раскаленный кнут. А понимание того, что случилось нечто ужасное и непоправимое, заставило все внутри будто покрыться ледяной коркой.
Он не колебался ни секунды. Собрав все силы, возможные и невозможные, Рам Аббала рванулся прочь из Башни, оставляя внутри свое физическое и бесполезное тело. Преодолевая огромные расстояния в считанные мгновения, Алый Король воплотился в том месте, которое Она создала и где Она обитала. Но было уже слишком поздно.
Дерри, Ее любимый, оберегаемый и бесценный город, был наполовину разрушен. Подземный ход, ведущий к Ее логову, из-за обвала оказался практически открыт для любого. Дверь, маленькая, деревянная, в какую лишь ребенок бы и пролез, оказалась заперта. И девственно чиста.
Сила Алого Короля сшибла ее с петель и на куски разнесла однорукий труп, который отчего-то покоился рядом. Оказавшсь внутри, Рам Аббала замер, с трудом осознавая открывшееся ему зрелище. Сотня раздавленных яиц. Сотня погибших детенышей. Ее детей. Его детей. Лишь сейчас он понял, какой бесценный дар собиралась Она преподнести ему. Дар, обратившийся ничто, мечты и стремления, теперь разбившиеся вдребезги.
Уже зная, что он увидит, Алый Король прошел дальше. Она лежала в самом конце своего логова, истерзанная, изувеченная и недвижимая. Мертвая. Сияние ее Мертвых Огней навсегда угасло, а сущность Ее растворилась в первозданном хаосе, став не более чем малой частью его. Навсегда.
Рам Аббала в последний раз коснулся Ее, ощущая холод там, где раньше был жар. Все его нутро словно бы закаменело, а с губ сорвался вопль дикой, нечеловеческой ярости и такого же нечеловеческого отчаяния. Со стен посыпалась каменная крошка. А затем Алый Король замер, сгорбленный и неподвижный. Потери, особенно такие значимые, обычно заставляют людей плакать. Но Рам Аббала был человеком слишком давно и уже забыл, как это делается.
А теперь он ощущал растворяющиеся внутри себя последние крохи чувств и эмоций. Та искра, которая еще связывала его с человеческой сущностью, теперь угасла. Растворилась, обратившись в ничто вместе с Ней.
Но кое-что он еще мог сделать. Закрыв глаза, Рам Аббала потянулся к городу, мысленно узрев Дерри целиком, как на ладони. Такой же изувеченный, как и Она, погибающий. Направив свою силу в самую суть города, Алый Король ощутил, как словно бы восстанавливаются какие-то невидимые стержни. Он укреплял их до тех пор, пока не почувствовал некую завершенность. Теперь хотя бы Ее детище, Ее город продолжит жить. Оправится от ран и будет существовать, как ни в чем ни бывало. Во имя Нее и в память о Ней.
— Мой Король... — хорошо поставленный голос звучал тихо и почтительно. Алому Королю даже не нужно было оглядываться, чтобы понять, кто говорит с ним. Его первейший и самый преданный слуга. Конечно же, он не мог не ощутить такой мощный выброс энергии своего повелителя и не мог не явиться выяснить в чем дело. — Осмелюсь спросить. Что теперь, Ваше Величество?
— Как ты зовешь себя в этом мире?
— Рэндалл Флэгг, мой Король.
Алый Король усмехнулся, потому что его слуга не просто почтительно опасался его. Он был в ужасе — и от масштабов случившегося, и от реакции Правителя Дискордии и от самого этого места. И почти уже не имел сил это скрывать. Так, как и должно быть.
— Рэнди... Я знаю, кто сотворил это... кощунство. А ты знаешь, о мой первейший слуга?
Рам Аббала повернулся как раз вовремя для того, чтобы заметить, как Флэгг невольно попятился прочь, пока не уперся спиной в стену. И только тогда заметил, что пятился.
— Да, мой Король. Билл Денбро. Ричи Тозиер. Бен Хэнском, и это его нога принесла смерть вашим отпрыскам. Беверли Марш. Майкл Хенлон, но только этот выбыл в самом начале. Мне убить их, мой Король?
— Нет... Пусть живут, — от улыбки Алого Короля Флэгга невольно прошибла крупная дрожь, — пусть долго, долго живут. Преврати их жизнь в Ад, Рэнди. Забери всех, кто им дорог. Заставь вновь поверить и полюбить... и снова все отбери. Дай надежду и разбей ее. Подари счастье и разрушь! Снова и снова. Пусть в конце своего пути они мечтают лишь о смерти.
— Будет сделано, Повелитель...
Неожиданно Алый Король вздрогнул, ощутив то, что казалось практически невероятным. Резко развернувшись, Рам Аббала шагнул к остывшему телу той, кого желал видеть своей Королевой и, нагнувшись, погрузил руки в ее плоть почти по локоть. А когда Алый Король распрямился, то в ладонях он сжимал небольшое и слабо светящееся яйцо. Оно, самое маленькое из всех, зацепилось за обрывки яйцевой камеры. И благодаря этому оказалось спасено.
Рам Аббала смотрел на свое последнее еще не рожденное дитя и лицо его ровным счетом ничего не выражало.
— Повелитель? Вы... заберете его с собой? Или оставите здесь? — голос Флэгга предательски дрогнул. Впрочем, он быстро сумел взять себя в руки, снова нацепив маску уважительной почтительности.
— Ни то и ни другое, Рэнди. Здесь детеныш не выживет. Он слишком слаб. В Башне ему тоже не место. Мы поступим иначе. Ты возьмешь его. Прямо сейчас.
Тон Алого Короля не предполагал вопросов и возражений, а глаза сияли так ярко, что Флэгг предпочел без лишних слов исполнить приказ своего господина.
На ощупь яйцо было чуть теплым и склизким. Флэгг понял, что его начало подташнивать. Но, тем не менее, доброжелательная улыбка не сходила с его губ.
— Вы оказываете мне честь, Повелитель.
— Еще какую. Это дитя не выживет в том виде, в каком находится сейчас, Рэнди. Есть лишь один способ дать ему шанс — оно должно пройти мой путь. Найди человеческую женщину. Крепкую, чтобы не погибла при родах. И с хорошими генами.
Сильными генами, ты знаешь. Проведи ритуал. Используй магию, машины древних, или и то и другое сразу. Пусть мое дитя получит смертную форму и проживет человеческую жизнь. А это место запечатай так, чтобы лишь мой потомок смог открыть его. Если в конце пути дитя решит отринуть человеческое и принять свою силу — оно услышит зов этого места. Если же оно решит избрать путь человека, то столь слабое духом потомство мне и не нужно. Поручение понятно, Рэнди?
— Да, Ваше Величество. Будет исполнено, — Флэгг задумчиво нахмурился, явно уже в уме прикидывая, кого можно было бы подобрать на роль суррогатной матери, — только лишь один вопрос. Желаете ли вы дать ему имя?
— Ей. Что ж... пусть будет Абракадабра, — Рам Аббала усмехнулся, глядя на потрясающее выражение крайнего удивления и замешательства, возникшее на лице своего слуги. Потрясающее еще и тем, что было невероятно редким для Флэгга. И добавил вдруг, сам того не ожидая: — Она оценила бы. Ей точно такое пришлось бы по вкусу.
Рэндалл постарался как можно быстрее совладать с собой. Если его повелитель чего-то хотел, то спорить с ним было бессмысленно, а потешаться над его пожеланиями смертельно опасно. Если Алый Король повелевает, надо просто брать и делать без лишних вопросов. Флэгг перевел взгляд на яйцо и увидел, что скорлупа полупрозрачная, а внутри кто-то слабо шевелится. Тошнота усилилась, и он с трудом ее подавил. А затем пробормотал себе под нос.
— Она, значит. Абракадабра. У людей нет такого имени. Что ж... значит, пока живешь свою человеческую жизнь, будешь просто Аброй. Думаю, тебе понравится.
А когда Рэндалл с трудом оторвал взгляд от яйца, Алого Короля рядом с ним уже не было. Как не было его и в Дерри. Рам Аббала вернулся обратно в Башню.
***
Для Алого Короля в жизни теперь осталась лишь одна цель — уничтожить проклятую Башню. Освободиться. Разрушить все. А дальше... он просто не знал. Как слепой с рождения не ощущает своей ущербности, так и полнейшее одиночество никогда не тяготило Правителя Дискордии. До той поры, пока не было разрушено. Пока он не познал нечто совершенно иное, невероятное, с той, кто была почти равна ему по силам. Нечто, отныне навеки утраченное.
Рам Аббала тщательно гнал от себя эти мысли, прятал их в такие глубокие недра своего сознания, откуда им не суждено было вылезти. Он точно знал, чего хочет. Он полностью уверен в себе и своих силах. Лучи будут разрушены, Башня должна пасть... Не следует думать, что дальнейшее просто не станет иметь для него никакого смысла. Это лишь теперь так. Скоро, очень скоро все будет иначе. Вместе со свободой он обретет и то, к чему стоит дальше стремиться.
Но время словно бы замерло для пленника Башни. И утраченный смысл не находился, а воспоминания против воли выбирались из клети, стоило Алому Королю позволить себе задремать. И они все больше и больше сводили его с ума.
В конце концов, в тот момент, когда великолепно изображенный Патриком Дэнвиллом Рам Аббала начал исчезать с листа бумаги, когда его физическое тело начало разрушаться, повинуясь ластику великого Разрушителя, а разум практически растворился в первозданном хаосе, где-то в глубине остатков своей души Алый Король, наконец, ощутил счастье.
