Кто-то другой

1. Стаканы звякнули друг о друга. -Прозит, - Ройенталь слабо улыбнулся и отхлебнул виски. За победу сегодня пили, по меньшей мере, четыре раза. И еще - за удачу и долгие лета кайзеру Райнхарду. На банкете вино лилось рекой, и бокалов разбили без счета. Но слишком сильно разгоняться никто из здравомыслящих людей себе не позволял. Продолжили в рабочем кабинете - бывшем гостиничном номере, где по полу тянулись провода от наспех подключенной аппаратуры. Бутылка и стаканы красовались между стопкой донесений и рабочим коммом Ройенталя. Миттермайер кивнул на бутылку. -Как тебе виски? -Мог быть и лучше. Виски был тот же, что они пили в прошлый раз, на Феззане. -Это из-за вина. Вкус кажется не таким, как обычно. Ройенталь покачивал стакан, слушая постукивание льда о стекло. -Его величество рано ушел с банкета. -Наверное, устал. На него вместе с этими территориями свалились горы бюрократической волокиты. -Кирхайс ушел вместе с ним. Весь вечер они так и ходили - парой. --Может быть, они сейчас вот так же сидят в кабинете, и что-нибудь пьют. -Например, кофе. Кирхайс только притрагивался к вину. -Ты что, наблюдал за ним? -Когда поднимаешь тост за тостом, вместе, не наблюдать сложно. Забавно: мы пьем с Райнхардом наравне, а Кирхайс только делает вид. -Он был бледен, - заметил Миттермайер. – Может, старая рана все еще болит? –Не знаю. Он выглядел бодрым -И Райнхард, кажется, им доволен. -Слабо сказано, - Ройенталь не пытался скрыть улыбку. - Но доволен ли он сам? Миттермайер нахмурился. -Так ты сделал это намеренно. -Что именно? -Отрезанный вражеский флот непременно бы ускользнул, если бы Кирхайс не захлопнул ловушку. -Он всего лишь добросовестно выполнил данное ему предписание. Штайнметц был в резерве, и Кирхайс загнал врага прямо под обстрел его флота. При чем здесь я? -Ты специально затянул отступление с перегруппировкой, дав врагу немного времени. Чуть больше дезорганизованности, и никто бы ничего не заметил. Но в твоих рядах был полный порядок. Ройенталь наполнил его стакан с таким видом, будто совершал священнодействие. -Я тоже иногда умею беречь жизни своих людей. -И ради этого готов пожертвовать толикой славы. -Отчего бы и нет? Вопрос повис в воздухе. -Ты хотел проверить его. Повторит ли он прошлую ошибку и на этот раз. -Сдается мне, что ты сам не уверен в нашем номере два. -Меня беспокоит, какова будет реакция кайзера, когда он догадается о твоих мотивах. Сначала скандал с той женщиной, потом это… -Думаю, Райнхард уже догадался. Он благоволит к Кирхайсу, и готов простить многое. В прошлый раз, когда он упустил вражеский флот, отказавшись от боя на истощение, его величество ни слова не сказал. Если бы упустил и на этот раз, в худшем случае, нас ожидала бы еще одна битва. -Значит, как истинный любитель подраться, ты позаботился о возможности продолжения войны? -Его величество наверняка устроил бы и такой исход. -Почти не сомневаюсь, - Миттермайер вздохнул. - В одном ты прав. Что-то было во взгляде Райнхарда, когда он подошел к нам. Тогда я не понял, что это было за выражение. Этакий заговорщический взгляд, как будто ты оказал ему услугу. Пожертвовать толикой славы и удержать ситуацию под контролем - рискованная игра, на которую мало кто смог бы решиться. Миттермайер внимательно посмотрел на друга. Чем выше ставка, тем больше удовольствия от игры. В последний раз ставка разыгрывалась немалая. -У Райнхарда не прекращается жар. Уже больше года он держится на одних стимуляторах. Это не усталость, как говорят его врачи, и тем более не простуда. Мы должны быть полностью уверены в том, кто поведет нас в следующий раз. Устраивай проверки как-нибудь иначе, только не во время боя, хотел сказать Миттермайер. Но промолчал. Ведь Ройенталь лишь высказал то, что в последние полгода витало в воздухе. И все же - скверные игры, и вдвойне скверно, если кайзеру они по душе. -Что за упаднические настроения. Он побеждал всех своих врагов, победит и болезнь, и проживет еще много десятилетий. -Хотел бы я, чтобы так оно и было. -А как насчет Кирхайса? -Что ты имеешь в виду? -Ты нашел ответ на свой вопрос, или все еще не уверен? Ройенталь улыбнулся своим мыслям. -Мне кажется, он изменился. 2. Примостившийся в углу торшер, который забыли убрать, и пара плюшевых пуфиков лишь подчеркивали ощущение походной обстановки. Кирхайс - в черном плаще, с блестящим металлом на кителе, - замер в трех шагах от стола. Темная фигура, отраженная в оконном стекле, в разбавленных огнями сумерках. Можно посмотреть еще – как будто на город далеко внизу, утративший свой романтический статус колыбели свободы. Пол как будто покачивается под ногами. Непривычная сила тяжести. И холод. Проклятый холод, с самого утра. Впрочем, как обычно. Время – странная штука. Изменения совершаются постепенно, а замечаешь их неожиданно. Кажется, еще полгода назад на мостике «Барбароссы» стоял совсем другой человек. С тем же лицом, с тем же голосом, с тем же шрамом на шее. А теперь – кто? Тень меняется вместе с тем, кто ее отбрасывает. Так трудно оторвать взгляд от зрачка темноты, не хочется прерывать молчание. В нем заключено все, что было прежде, и все, чему суждено произойти. Райнхард обернулся. Молчание заполняло пространство, словно невидимая звездная пыль. -Что будешь пить? Есть спиртное на любой вкус и тоник. Только кофе предложить не могу. Эмиль ушел спать. -На твой выбор, - ответил Кирхайс. Райнхард остановился перед ним. Можно не сдерживать радость. Дать себе волю. Да вот только то, что кажется теплым – не более чем разогретый от огня металл. Никакого трепета, никакой напряженности. Такова его природа. Металл постепенно остывает, чтобы покрыться льдом. -Мы это сделали, - понизив голос, проговорил Райнхард. - Мы подошли к краю. Еще одна кампания, и галактика будет нашей. -Людям нужна передышка. Они устали от войн. -Разумеется, я дам им передохнуть. Боги, наконец-то этих бессчетных парсеков между нами больше нет! Располагайся, сейчас открою вино. -Постой. Тяжелая рука легла на плечо, понуждая остановиться. Не спрашивая дозволения, спокойно и деловито Кирхайс приложил ладонь ко лбу. Ладонь была холодной, как лед. Что за бесцеремонность? Гнев застрял в горле. Но Кирхайс даже не двинулся с места. -У тебя сильный жар. Прошу прощения. -Да ладно тебе, - вздохнул Райнхард. – Просто не люблю, когда меня трогают без спроса. -Знаю, - Кирхайс улыбнулся. Не так, как прежде. Устало. – Садись за стол, я скоро. Через пять минут на столе были стаканы с прохладным травяным напитком -Что это? -Хватит на сегодня спиртного. Райнхард попробовал. Вкус смутно знакомый. Из детства. Кирхайс тоже пил, и не отводил взгляда. Все та же тихая грусть. Все то же спокойствие. Похоже, в последнем бою он оставил нечто важное и получил взамен столь же ценный дар. -Сколько ночей ты не спал? – Вопрос застал врасплох. А сколько их вообще было, этих ночей, в перерывах между совещаниями, бессонными бдениями на мостике, коротким забытьем в капсуле, и все сначала, по кругу? -Не помню, - честно ответил Райнхард. -Тогда ложись спать. Я побуду здесь, если не возражаешь. Завтра нам предстоит трудный день. Некоторое время он рассматривал того человека, который был Кирхайсом, и в то же время – кем-то другим. И внезапно все встало на свои места. Тому, кто только что разливал травяной отвар, Райнхард не хотел приказывать. Не хотел перед ним притворяться всемогущим героем, не допускающим ни единой слабости. Потому что тот, другой – с рыжими волосами, со шрамом на шее, в черном плаще – тоже Райнхард, завоеватель галактики. И пока он жив, все намеченное будет исполнено безупречно.