Лев

Том читал, когда почувствовал что-то странное. Казалось, вся его магия напряглась в ожидании чего-то, чего он сам пока не понимал. С хлопком и каким-то еще неопределенным шумом в комнатке появился мальчишка примерно его возраста. Он упал на спину, охнул от боли, но быстро справился с собой и сел, оглядываясь. Мальчик выглядел ошарашенным, но не настолько, как следовало при перемещении неизвестно куда. — Ты кто? — нарушил тишину Том. — Гарри. Реддл подавил желание закатить глаза. Гарри явно был необычным, возможно, почти как сам Том, его следовало расспросить, поэтому приходилось вести себя вежливо. Гарри тем временем встал с пола и, не спросив разрешения, сел на кровать Тома. — Как ты тут оказался? — Не знаю, — Гарри приподнял брови так, что они скрылись за челкой, и потер лоб. — Ты появился из воздуха! — вспылил Том. — Наверное, надо хоть что-то знать о подобном. Я тоже умею перемещаться в пространстве, но мне надо помнить место, куда я хочу попасть. А ты в моей комнате явно не появлялся раньше. — Так ты тоже маг? — Гарри расплылся в улыбке. — Я не видел тебя в Хогвартсе, тебе, наверное, еще нет одиннадцати, да? — Мне исполнилось одиннадцать этой зимой. — А мне — прошлым летом, поэтому я попал на курс старше. — Что такое Хогвартс? — Хогвартс — это школа чародейства и волшебства. — Итак, ты колдовал и попал сюда. — Вообще-то, я сражался с Волдемортом и Квиррелом. А потом попал сюда. И я, правда, не знаю, как так получилось. На уроках нам даже мельком о таком не рассказывали. — А Волдеморт и Квиррел — это? — Квиррел преподавал у нас Защиту от Темных Искусств, а Волдеморт — это злобный Темный маг, который убил моих родителей и еще многих людей. — То есть они сражались, а ты мешался под ногами. — Нет, — протянул Гарри, будто сетуя на недогадливость собеседника, хотя Том был абсолютно уверен, что гораздо умнее мальчика. — Квиррел оказался злобным, а Волдеморт вообще-то был мертвым целых десять лет, а сейчас жил на затылке Квиррела. Это так жутко выглядело. И мне пришлось сражаться с ними, потому что они хотели украсть Философский камень, чтобы воскресить Волдеморта. Том посмотрел на Гарри, потом на свои колени, снова на Гарри и потребовал рассказать историю с самого начала и как можно подробнее. Тот пожал плечами и начал повествование. Том, пока слушал, все больше убеждался, что собеседник не имеет мозгов, но имеет просто сказочное везение. Гарри чувствовал, что засыпает, но смог закончить рассказ до момента перемещения и только потом уснул. Он не заметил ни попыток Тома разбудить его, ни перемещения из сидячего положения в лежачее, ни отталкивания в сторону стены. Зато утром, проснувшись в обнимку с мальчиком, чьего имени даже не знал, Гарри смутился. А потом они выяснили, что Гарри переместился не только в пространстве, но и во времени. Том научил Гарри умываться в условиях 1930-х, пообещал принести кусок хлеба и ушел на завтрак. Только после этого они наконец-то нормально познакомились и попытались придумать, что делать дальше. Естественно, нельзя было сказать, что Гарри появился из воздуха, но и приемлемой лжи они так и не придумали, в конце концов, Том внушил миссис Коул, что Гарри должен остаться в этом же приюте. Поттер сказал, что нельзя лезть другим людям в голову, но Том посоветовал с такими принципами попытаться выжить на улице. Гарри смирился. — В конце июня должен прийти представитель школы, — Гарри лежал на кровати и подбрасывал к потолку мячик. — Я помню. — Мой отец — чистокровный маг, я очень на него внешне похож. Это значит, что в этом времени есть мой дедушка или хотя бы прадедушка, который похож на меня. Возможно, сильно, возможно, слабо, но фамилия уже много скажет. — Так смени. Здесь тебе документы еще не сделали, можем сходить и внушить, что ты какой-нибудь Акерман. А что? Был горшечником, станешь пахарем. — Да ну тебя. Я придумал. Я буду Аслан, как лев из той сказки. — Какой сказки? — Лев, колдунья и платяной шкаф. Про Нарнию. — Какую Нарнию? — Ее что, еще не написали, что ли? Сказать миссис Коул новую фамилию ребята успели, а вот привыкать к новому обращению Гарри пришлось с большим трудом. Впрочем, проблем у него хватало и без того. Новый человек не мог не вызвать реакции у других воспитанников приюта. Гарри и Том держались друг за друга. Вдвоем и с помощью магии они справились со всеми, кто пытался их задирать. Том опекал Гарри, оказавшегося, хоть и не совсем тепличным, но все-таки слишком правильным для жизни в приюте, но, к собственному удивлению, не тяготился этим. Он успокаивал себя тем, что Поттер все-таки маг, а значит, выгоден, а в школе Том сможет найти кого-то более разумного и интересного. Двадцать четвертого июня в комнату к мальчикам кто-то постучался. Гарри удивленно посмотрел на Тома. Дети вообще не могли подойти к двери из-за какого-то колдовства, взрослые просто старались делать это пореже. В конце концов, ни у Тома, ни у Гарри не было проблем с режимом. — Здравствуйте, мальчики, — улыбнулся вошедший. Том подавил в себе желание отползти подальше в угол, Гарри едва не кинулся навстречу Дамблдору. Профессор занял свободный стул и начал рассказывать про Хогвартс. Гарри опять готов был согласиться на все, лишь бы попасть в сказку. Том едва не закатил глаза, не понимая, как можно не развить в себе критическое мышление. — Только не говори, что ты веришь этому проходимцу, львенок. Гарри посмотрел на Тома, пересел к нему на кровать, взял за руку и снова посмотрел куда-то в переносицу директору. После опытов Тома с разумом миссис Коул Гарри боялся вообще хоть кому-то смотреть в глаза. — Мы же знаем, что маги существуют, змееныш. — Только едва ли они относятся к сиротам лучше магглов. Надо еще узнать, кто хуже. В вашем Хогвартсе хоть кормят? — Конечно, Хогвартс — школа-пансион, у нас полноценное трехразовое питание. — Ну, хоть кормят. — Давай, поедем, Том, — Гарри казалось, что друг, грезивший школой магии, вдруг начал сомневаться. — Тем более, война. — В Хогвартсе вы будете в безопасности, даже если начнется война, школа невероятно хорошо защищена. — А каникулы? — Боюсь, на летние каникулы школа закрывается. Том вздохнул и повесил голову, Гарри заставил его посмотреть себе в глаза и пообещал, что они что-то придумают, и сказал, что два месяца каникул все равно не так страшны, как целый год. Том кивнул и, натягивая на лицо маску холодной вежливости, спросил у Дамблдора, на какие деньги и где они смогут приобрести школьные принадлежности. Гарри попытался улыбкой сгладить неловкость.

***

Гарри влез к другу на кровать и начал его будить. Том вяло отбивался. Гарри вздохнул: такие приступы сонливости случались у Реддла, только если тот ложился с рассветом. Наконец, Том вытащил голову из-под подушки, но на Аслана так и не посмотрел. — С днем рождения, змееныш! Том молча отвернулся. Гарри за плечо потянул его к себе, Реддл попытался вырваться, и на пару минут завязалась шуточная борьба. Наконец, Аслан оседлал бедра друга, прижал его запястья к постели и вопросительно уставился в лицо. — Что случилось? Том промолчал и попытался спрятаться от пытливого взгляда хотя бы за челкой. Гарри не поддался и повторил вопрос. Том закусил губу, задрожал под ним, но потом все-таки посмотрел в глаза. — Я решил, что слишком взрослый для «змееныша», попытался придумать более серьезный псевдоним. Просто перебирал в комбинации букв, искал слова во французском… «Лорд Волдеморт». Одним из получившихся вариантов был «Лорд Волдеморт». Я тот монстр из твоих воспоминаний. — Ты — не он, — Гарри навис прямо над его лицом, чтобы не получалось фокусироваться ни на чем, кроме глаз друг друга. — Почему? — Хотя бы потому что у него не было меня. Том поднял голову и поцеловал его в губы. Гарри ответил, хоть и не ожидал подобного. Когда они отстранились друг от друга, Аслан понял, что Том напуган произошедшим не меньше него. Гарри скатился с чужой кровати и сбежал из спальни, давая обоим время все обдумать. К концу зимних каникул они так ничего и не решили. Естественно, многие заметили, что «принцы Слизерина» стали общаться с заметным напряжением. Вскоре вся школа обсуждала их возможную ссору. Впрочем, их положение в школе и на факультете не предполагало лишних вопросов, поэтому правды никто лишний не знал. — Мистер Реддл, вернитесь к нам, пожалуйста. Том медленно моргнул, отвлекаясь от мыслей, и зло посмотрел на Дамблдора. Тот указал на класс, практикующий очередное заклинание. Реддл взмахнул палочкой, получил какой-то совершенно невразумительный результат и отменил заклинание. Он попытался снова, когда рука Гарри легла на его запястье и мягко направила. Том едва дождался перемены. Как только прозвенел звонок, он схватил Гарри за плечо, указал Лейстранджу на их сумки и вылетел из кабинета, игнорируя Дамблдора, диктующего домашнее задание. Гарри покорно бежал за другом, догадываясь, что они направляются в Тайную комнату. Аслан понимал, что Том в данный момент не совсем адекватен, и следил, чтобы никто не увидел, как они входят в девчоночий туалет. Только это позволило им не попасться какой-то плачущей хаффлпаффке. Аслан накинул на них мантию-невидимку, одной рукой прижал Тома к себе, а другой зажал ему рот. Девчонка вышла из кабинки, услышав шаги, но не успела их увидеть. Впрочем, это происшествие отвлекло ее достаточно, чтобы прекратить реветь, умыться и выйти из туалета. Том помотал головой, пытаясь освободить губы. Гарри убрал руку и, не медля ни секунды, поцеловал его в губы. — Хорошо, что мы уже целовались, — прошептал он, отпустив Тома. — Было бы неловко знать, что первый поцелуй произошел в туалете. Том прошептал пароль змейке и приглашающее взмахнул рукой. Гарри затолкал мантию в карман и, наложив отталкивающие грязь чары, прыгнул в трубу. Том привычно скривился на такое халатное отношение к древнему артефакту, но вспомнил, что если бы не такое же действие пять лет назад, мантии у них не было бы. В трубе мелькнули искры, означающие, что Гарри приземлился, и Том последовал за ним. Реддл не знал, откуда в нем столько врожденной брезгливости, но этот спуск ненавидел всеми фибрами души, несмотря на то, что он тоже был частью его наследия. Том потряс головой, избавляясь от неуместных мыслей: он второй раз поцеловался с лучшим другом, а думает о каких-то глупостях. — Том, — начал Гарри. — Что это? — Это ненормально. И противозаконно. — Том… Вот не надо. Ты сам говоришь, что нормальность — синоним тупости, а законы важны только тем, что попадается. И что этика не имеет значения, если нам это нравится. Тебе же нравится? — Да. И, кстати, сам лицемеришь. Про этику ты мне весь мозг выел. — Просто в моем времени это и законно, и этично. Я видел такую пару в Лондоне. Косо смотрели, конечно, но ничего не делали. — До твоего времени еще жить целых полвека, — Том посмотрел на Гарри и неожиданно признал: — Я боюсь. Гарри притянул его в объятия, не говоря, что тоже боится. А ведь после лета сорокового года казалось, что бояться он разучился. Впрочем, сейчас был страх совершенно другого рода. Тогда Гарри знал, что все решит судьба, сейчас понимал, что все зависит от них самих. Вечером им сообщили, что Дамблдор назначил им отработку. Друзья печально вздохнули, но такая неприятность казалась мелочью по сравнению с вернувшимся взаимопониманием. Оказалось, что за прошедшие несколько дней уже появились люди, собирающиеся оспорить их авторитет, так что Гарри и Тому пришлось когда языком, а когда и заклинанием доказывать свое право определять отношения слизеринцев с остальной школой и друг с другом. — Иногда полезно показывать слабость, — усмехнулся через пару дней Гарри. — Сразу видно, кому можно верить. Лестрейндж и Руквуд остались за тебя, а Эйвери даже за столом к Гринграссу пересел. — Хорошо хоть остальные наших игр не понимают. Что будем делать после школы? — Швейцария, она до сих пор не оккупирована и вряд ли будет: уж больно хорошо в последнее время Союзники треплют нервы Грин-де-Вальду. — И откуда мы возьмем деньги на это? — Пойдем к тому же Лестрейнду-старшему или Малфою, предложим сделку. — Я не собираюсь ничего просить! — Мы предложим. Обставишь все так, будто мы невероятно выгодное вложение и к нам очередь из таких Малфоев. Ты умеешь. — И когда ты только все это придумал? — Я, знаешь ли, тоже не дурак, к тому же, хорошо тебя знаю. У тебя ведь мысли, наверняка, ходили по кругу. «Мы всего добьемся сами и станем великими — нам нужны деньги на учебу и на жизнь во время нее — я не стану ни у кого ничего просить». — А учиться мы будем артефакторике и ритуалистике. — Я думал о чарах и зельях. — С чарами и зельями мы не будем выгодным предложением. Гарри пожал плечами, пообещал сходить в библиотеку и посоветоваться с Флитвиком. Том, мило улыбаясь, у декана выбил себе допуск в Запретную Секцию. Еще через месяц прибежал к Гарри с описанием ритуала, помогающего обрести бессмертие. — Совсем с ума сошел? — Ты не понимаешь! Мы не умрем! — И проведем бессмертную жизнь в Азкабане. И вообще, ты сказал, что ты Волдеморт? Не думаешь, что его состояние — результат этого ритуала? Он же как раз умер на десять лет! Том боролся с внутренними противоречиями еще пару дней, но признал правоту Гарри. Еще через неделю нашел книгу с шифром на парселтанге, написанную в пятнадцатом веке Марволо Гонтом. В ходе недолгих, но усердных поисков Том обнаружил адрес предполагаемых родственников. Гарри пытался отговорить его от визита, но в итоге просто пошел с ним. Родственники, как и предсказывал Гарри, Тому не понравились. Аслану пришлось отговаривать его от немедленного убийства. Видимо, Том действительно излучал угрозу, потому что его отец вдруг предложил отдать ему часть состояния, лишь бы сын оставил его в покое. Гарри отпустил руки Тома, подошел к его отцу и со всей силы ударил в лицо. В повисшей после этого гробовой тишине, Аслан подошел к любимому, аккуратно сжал его ладонь и повел к выходу из дома.

***

Гарри вышел из зала, в котором в торжественном порядке ему оформили личную печать и выдали сертификат, подтверждающий звание мастера артефакторики. Том, которого на церемонию не пустили, мерил шагами коридор. Гарри улыбнулся ему все той же ошеломленно счастливой улыбкой. — Я нашел тебе «Льва, колдунью и платяной шкаф», мой Аслан, — Том с нежной улыбкой на лице протянул Гарри книгу. — Спасибо, дорогой мой. Пойдем домой? Тебе же тоже к экзаменам готовиться надо. — Я уже давно готов, — усмехнулся Том. — Но домой мы все-таки пойдем, надо же отпраздновать по-настоящему. Через месяц Том получил целых два аналогичных сертификата: решил быть исключительным даже в этом и выучил не только ритуалистику, но и зелья. Ему, правда, приходилось спать по четыре часа в сутки и есть не отходя от котла. Впрочем, об истинной цене таких блестящих результатов знал один Гарри: остальные видели только гениального молодого человека. Отмечать завершение обучения Тома юноши решили уже в Англии. Они рассчитались с хозяином их съемной квартиры, оплатили международный порт-ключ и перенеслись в Лондон. Расправившись с бюрократической волокитой, Гарри и Том отправились на Косую аллею: Реддл хотел купить газеты с объявлениями о сдаче квартир, Аслан понимал важность этого предприятия, но собирался хоть краем глаза взглянуть, не открылось ли кафе Флориана Фортескью. Том пошел у него на поводу, так что газеты они читали, поедая мороженное и запивая его крепким кофе. Юноши так погрузились в анализ предложений, что не сразу заметили, что за ними наблюдают. Том повернулся, первым почувствовав взгляд, поймал Гарри за руку. Мальчишка, поняв, что его поймали, отвернулся, растрепав волосы жутко знакомым жестом. — Пойдем. — Не поздороваешься? — Это твоя идея фикс, а не моя. Пойдем. Впрочем, попытка сбежать в любом случае обернулась неудачей. Заметив странное поведение своего сына, Карлус и Дорея стали оглядывать зал в попытках выяснить причину. К счастью, они решили не подходить на публике к этому юноше с ярко выраженными чертами Поттеров. Найти человека, зная только, как он выглядит, сложно лишь на первый взгляд. Частный детектив через три дня принес досье на Гарри Аслана с указанием актуального адреса проживания и, таинственно понизив голос, сообщил, что с соседом того связывают отнюдь не платонические отношения. Дорея презрительно скривила породистый носик, но все-таки решила сопровождать мужа в это гнездо порока. Карлус не возражал, хотя и энтузиазма не выказывал. Пойти решили вечером, а не к чаю, чтобы точно застать юношей дома. Открыл Том, поздоровался, смерил гостей оценивающим взглядом. — Гарри, приведи себя в приличный вид, у нас тут высокородные гости. — Какие еще гости? — из-за одной из дверей появилась лохматая, покрытая сажей голова, только очки чистотой сверкали. — Мне надо минут двадцать на работу и еще десять на душ. Напои гостей чаем, и пусть ждут, раз пришли без приглашения. — Не обращайте внимания, он сегодня хотел купить нужные материалы, а продавцы пытались подсунуть товар плохого качества. А под конец дня соизволили объяснить, что это проверка была. Якобы он слишком молодой для мастера. — Вы так отреагировали, будто ожидали нас увидеть. — Мы не слепые, тоже заметили, как он похож. Но говорить об этом с вами Гарри будет. Если захочет, то даже без моего присутствия. Том налил чай, поставил на стол вазочку с печеньем и сел напротив гостей. — Полагаю, раз вы узнали адрес, то узнали и многое другое. Не поделитесь? — Только основное. В возрасте одиннадцати лет он неизвестно откуда появился в вашем приюте. В Хогвартсе учился стабильно хорошо, между «Выше ожидаемого» и «Превосходно». Попал в обучение к мастеру артефакторики в Швейцарии. Там не совсем понятная история. Вроде бы деньги на обучение дал Малфой, но условия контракта нам точно не известны. — О вашей жизни в Швейцарии мы узнать ничего не успели, только то, что образование вы оба успешно завершили. Но нам сообщили об истинном характере вашей связи. — Детектив связан клятвой, — Карлус поспешил успокоить потянувшегося за палочкой Тома. — Мы тоже не намерены об этом распространяться. Хлопнули двери: Гарри отправился в ванную. Том задумчиво покрутил в руках чашку. Поверхностно считав мысли гостей, он задумался. Карлус почему-то был уверен, что Гарри — его брат, а не сын, хотел пообщаться, попытаться узнать друг друга. Где-то глубже крутились и другие мысли: о том, кто будет наследником, и о том, что мастер артефакторики — полезное приобретение в семье, но на первый план выступал интерес к личности. Дорея была настроена не так дружелюбно, но не стала бы противоречить мужу. — В таком случае, вы должны понимать, что интересы одного из нас неразрывно связаны с интересами другого. Том налил Гарри чаю точно к тому моменту, когда Аслан вышел из ванной. Тот зашел на кухню, безукоризненно вежливо поздоровался с гостями и сел на последний свободный стул. Том в очередной раз удивился абсолютно искреннему дружелюбию. Аслан готов был любить весь мир, несмотря на то, что мир, оба мира, все двадцать четыре года не очень-то любили его. — Итак. Чего вы от меня хотите? — Познакомиться, пообщаться. — Для таких целей обычно назначают встречи в нейтральном месте. — Мы побоялись, что не сойдемся во мнениях. Выносить подобное на публику несколько неприлично. — Вы вообще уверены, что я ваш родственник? Я вот нет. Мало ли в мире похожих друг на друга людей. — Вы приняты в род. Флимонта вводил в род еще мой отец, а после его смерти я не заглядывал в родовые книги. Хотя приняты поздно, не после рождения, а через одиннадцать лет. Кстати, вы чуть старше, чем заявлено, так что пропустили год, когда должны были поступать в школу. Будто кто-то пытался свести вас. — Ох, — выдохнул Гарри. — Я даже не знаю, что сказать, да и говорить ли вообще. — Пока не стоит, — заметил Том. — Расскажешь, если сможешь им доверять. Но вообще, ситуация интересная. Кто именно, согласно кодексу, будет наследовать титул? Флимонт или Гарри? — Мы можем дать отступные, — начала Дорея. — Мне в любом случае не интересен ни титул, ни богатства. Год-другой и мои умения дадут мне и имя, и деньги. А что нувориш, а не аристократ, так тут не в титуле дело, а в воспитании. — Я рад, что вы так к этому относитесь, Гарри. Знайте, что вы всегда можете рассчитывать на мою поддержку и на поддержку рода. Приходите к нам в гости, через неделю, познакомитесь с Флимонтом. Он спрашивал про вас, а мы даже не знали, что ответить. Гарри пообещал прийти. Гости откланялись и аппарировали, едва за ними закрылась входная дверь. — Что думаешь? — спросил Аслан. — Думаю, что тебе очень повезло с семьей и что привычка любить всех окружающих у вас передается по наследству. Почему отец Карлуса ничего не сказал? Не попытался ничего про тебя узнать? — Возможно, в книге запись датирована летом тридцать седьмого, а фактически появилась там весной тридцать восьмого. Если Флимонт родился между этими событиями, то записи вообще могли не видеть раньше. — И что ты будешь делать? — Мне нравится Карлус. По крайней мере, он не вызывает отторжения. Раз в неделю можно ходить в гости, а когда определимся с отношением друг к другу, будем решать дальше. Том кивнул, признавая эту точку зрения. Он не любил ждать, но в их положении спешка могла только навредить. Гарри провел пальцем между его бровей, чтобы Том перестал хмуриться, и мягко поцеловал в уголок губ. — Пойдем в постель?

***

Том замер на пороге коттеджа в несвойственной себе нерешительности. Впрочем, повод для нее был более чем серьезный. Том вздохнул и постучался. Двери открыл черноволосый лохматый мальчишка. — Сэр, а вы к кому? — Рональд! Разве можно открывать дверь, не узнав, кто там? — раздалось из глубины дома. — А вы кто, сэр? — Я Том Реддл, скажи папе, что я к нему. Рон убежал, Том остался стоять на пороге. Спустя минуту к нему навстречу вышел Гарри. На руках он держал мальчика лет четырех, а на шее сидела двухлетняя девочка. — Привет, — Аслан улыбнулся. — Проходи в кабинет, я оставлю ребят в детской. Том послушно отправился, куда сказали. В этом доме он был лишь однажды, двенадцать лет назад, но расположение комнат помнил кристально четко. Том обошел пару оставленных игрушек, заметил ярко-зеленые следы ладоней на стене. С кухни пахло жаренным мясом и еще какой-то вкусной едой. Том почти физически ощущал атмосферу любви и взаимопонимания, и чувствовал себя гораздо более лишним, чем когда-либо в жизни. Гарри не заставил себя долго ждать. Зашел в кабинет буквально спустя пару минут, прикрыл за собой дверь. Том закусил губу, не зная, как начать говорить. — Ты знаешь, я никогда в жизни ничего не просил, всегда ждал, что сами предложат. А сейчас не только просить, но и умолять готов. Гарри, я пытался забыть тебя, моего львенка, моего Аслана, создавшего меня и мой мир такими, какими я их вижу сейчас. Мне казалось, наш разрыв сделает тебя счастливым и позволит мне продвинуться по службе, так и получилось, но я не думал, что твое отсутствие в моей жизни будет настолько невыносимым. Гарри, пожалуйста, позволь мне быть рядом с тобой в каком угодно качестве. Мне просто необходимо иметь право видеть тебя и узнавать о твоей жизни от тебя самого, а не искать случайных встреч и собирать слухи. — Ох, Том… — Гарри протянул к нему руки, приглашая в объятия. — Мой маленький глупый Том. — Ты не злишься? — Я злился, потом винил себя, а потом просто принял твой выбор и стал спрашивать то Лестрейнджа, то Малфоя, то еще кого, как у тебя дела. Знаешь, как я беспокоился, когда Абраксас сказал, что ты на грани срыва. — Беспокоился? — Ты же не думал, что я стал любить тебя меньше после ссоры? Просто немного по-другому. Платонически. Сейчас-то я твоей карьере не помешаю? — Я заместитель главы Отдела Тайн. Пока нынешний глава не уйдет на пенсию, мне двигаться некуда. — Хорошо. Гарри потянулся вверх и мягко поцеловал Тома в губы. Тот всхлипнул и ответил, позволяя углубить поцелуй. Они оторвались друг от друга только спустя несколько минут, испуганные произошедшим, как и после первого поцелуя. — Ты женат. И у тебя трое детей. — Почему в такие моменты о морали задумываешься ты? — Потому что если я про нее не вспомню, то залезу к тебе на член и пассивно изнасилую. Гарри сначала рассмеялся, а потом понял, что Том не шутит. Аслан отстранился, задумался. Он зажмурился и покачал головой. — Я не знаю, Том. Ты мне безмерно дорог, но жену и детей я не брошу и тебя не стану унижать таким образом. — Я останусь твоим другом, мой Аслан. — С днём рождения, Том. Останешься на ужин с нами? — Нет, лучше зайду в другой раз.

***

Гарри пришел к Тому на ужин, механически обнял, скупо улыбнулся. Реддл в который раз сделал вид, что не замечает этой отстраненности. Они сели за накрытый стол, Том разлил вино и спросил, как дела. — Заканчиваю брошку с защитными чарами для Ноттов, завтра мне привезут шерсть мантикоры и смогу продолжить работу над заказом Аврората. Ты как? — Провел закон о повышении налога на закупки продовольствия от магглов. В ближайшее время цены взлетят, но это должно подтолкнуть к развитию нашу сельскохозяйственную промышленность. — Обрадую Рона, — усмехнулся Гарри. — Как твой сын вообще пришел к мысли, что дело всей его жизни — ферма с магическими видами зерновых культур? — Переобщался с Хагридом, тот разводит почти все виды магической живности и иногда еще что-то новое выводит, но у Рона нет половины великаньей крови, так что он занялся травой. Она хоть не кусается. Том покачал головой, но ничего на это не сказал, переведя тему на недавно обнаруженную в Индии древнюю библиотеку. Гарри спросил, скоро ли книги попадут в общий доступ. Разговор тек плавно и ровно: оба уже привыкли обходить острые углы и избегать опасных тем. К тому же, и Том, и Гарри понимали, что основной целью встречи являются не разговоры. Покончив с ужином и открыв вторую бутылку вина, они перебрались в спальню. Они разделись по отдельности, не целуясь и не срывая друг с друга одежду, как когда-то раньше. Том погасил все свечи, Гарри выпил еще вина, чтобы в голове, наконец, хоть немного зашумело. Это давно стало привычным ритуалом, равно как давно потеряло всякий смысл. Встреча, ужин, алкоголь, секс, лишенный даже крупиц нежности. Обычно, когда они заканчивали, Гарри уходил в душ. Том за это время засыпал или, по крайней мере, делал вид, что заснул. В этот раз он заново зажег свет и сел, оперевшись на спинку кровати. Гарри, выйдя из ванной, удивленно вскинул брови, но начал одеваться, ничего не говоря. — Домой? К жене и детям? — Том! — Нам скоро по шестьдесят, даже с учетом всех моих исследований сохранить жизнь и молодость навечно мы не можем. Не пора ли прекратить размениваться по пустякам? — Прекращу, когда выдам Лили замуж. Если захочешь, даже к тебе перееду. Ты же говорил, что начальнику Отдела можно все. Вот и будешь эпатировать публику романом со мной. Том даже ничего на сказал на это: только посмотрел, прищурившись. Гарри прекратил застегивать пуговицы и развернулся к нему всем корпусом, начиная злиться. На лице Реддла не дрогнул ни один мускул, он не стал ни прикрываться, ни менять позу на более закрытую. — Что ты так на меня смотришь? — Думаю, куда делся тот милый этичный мальчик, который свалился на меня из воздуха. — Ты сам его сломал! Сначала, когда бросил, решив все за двоих и даже не поинтересовавшись, чего он хочет. Потом, заставив его изменить жене. Ты сам создал эту ситуацию — и не тебе жаловаться на последствия. И не надо ревновать меня к жене и детям, не после того, как ты убеждал меня, что мне они необходимы. — Так чего же ты от меня не уйдешь, если из-за меня одни проблемы?! — Потому что я тебя люблю! И, предвосхищая твой вопрос, от семьи я не уйду, потому что люблю то ощущение целостности и покоя, которое обретаю только там и которое ты мне дать не в состоянии. — Почему? — Потому что для этого тебе надо будет меня любить, а не просто хотеть в личное пользование. Ты прав, нам почти по шестьдесят. Надо уже уметь и разбираться в себе, и находить компромиссы.

***

Гарри открыл дверь и, пока его не заметили, позволил себе пару секунд понаблюдать за супругом. Том, несмотря на седину, морщины и по-старчески выступающие на руках вены, оставался красив и совсем не казался немощным. Гордая осанка и ясный проницательный взгляд не позволяли усомниться: старости и смерти еще долго не взять верх над этим человеком. — Профессор Реддл, — наконец, привлек к себе внимание Гарри. — У вас в лаборатории что-то взорвалось и оттуда ползет какой-то подозрительный дым. — Не последите за студентами, пока я с этим разбираюсь, профессор Аслан? — С удовольствием, — Гарри прошел к преподавательскому столу и сел в кресло, которое только что освободил Том. Молодежь дописывала контрольную, Аслал молча наблюдал, чтобы не списывали. Раздалась мелодия, оповещающая о конце пары. Бланки с ответами взмыли в воздух, сложились в стопку и поплыли к Гарри. Кто-то обреченно застонал, кто-то начал обсуждать с соседом возможные ответы. — Профессор Аслан, а расскажите, пожалуйста, про Колдомарс. Вы же один из инженеров-разработчиков? — Да, правда, расскажите, пожалуйста, — поддержало еще несколько человек. — Вам действительно интересно? Вы же зельевары, а там из зелий только топливо. — Этот артефакт сделает возможными частные поездки на Марс! Как это может быть неинтересно? Гарри принялся объяснять, иногда выписывая что-то на доску или прерываясь, чтобы ответить на вопросы: к третьему курсу зельевары забывали даже азы артефакторики. Том вернулся в кабинет только спустя двадцать минут после конца пары и улыбнулся этой картине. — Ай-ай-ай, профессор Аслан, как нехорошо! Переманиваете студентов к вам на факультет? — Университет-то общий, — отмахнулся Гарри. — Кстати, я рассказал ребятам про Коржика, и они дали мне пару дельных советов, как улучшить его с помощью зелий. И я подумал сделать дипломные проекты межфакультетскими. Над Колдомарсом работали мастера из шести сфер магической науки и два маггловских специалиста. Почему студентов не приучают к такому же? — Поднимем вопрос на ближайшем совете, — кивнул Том и обратился к студентам. — Вам не пора на следующее занятие? Больше пар у этой группы не было, но намек студенты поняли верно и быстро вышли из кабинета. Том быстро проверил помещение, забрал пачку с контрольными работами и, пропустив Гарри вперед, вышел за дверь. Аслан подождал, пока муж запечатает помещение чарами и пошел по коридору в сторону выхода. Мимо сновали студенты, большинство из них здоровались с ректором и его заместителем. Том только изредка кивал своим любимчикам, Гарри улыбался каждому. Они спустились на лифте и вышли из корпуса, безмолвно решив прогуляться по территории. — Ты мог представить, когда мы только познакомились, что у нас будет что-то такое? — Я не мог этого представить, даже когда пришел к тебе с этой идей. У меня тогда вообще не было никакого представления о том, как и зачем. — И ты зажег меня этим, даже не имея никакого плана? Почему? — Ты помнишь, что тогда между нами было. Если бы не общее дело, то мы бы так и барахтались в этом море обид и недопониманий, если бы вовсе не утонули. Ты сказал, что моих чувств недостаточно, чтобы дать тебе целостность и покой, я нашел иной способ. — Это было-то триста лет назад, а ты до сих пор помнишь. — Двести восемьдесят девять. Аслан, у меня, во-первых, прекрасная память, во-вторых, фиксация на тебе. — Это что, получается? Нормальные пары для преодоления кризиса в отношениях ходят на танцы или лепят что-то из глины, а мы университет построили? — Мы с детства были склонны к максимализму. Гарри рассмеялся, а потом взял его за руку, переплетя пальцы. Студенты, обгоняющие их по дороге к общежитиям, даже не посмотрели на них. Гарри и не представлял раньше, что будет время такой свободы, когда можно делать, что хочется и не бояться не только законов, но и общественного мнения. — Скоро день вручения дипломов. Ты опять повторишь свою речь? — А что поделать, если она никогда не потеряет своей актуальности? Я просто считаю необходимым напомнить или объяснить, что фраза «Создай свое будущее», сказана не про возможности, которые дает университет, а про личную ответственность мага за свою судьбу. — Меняй слова, не меняя сути. А то многие студенты имеют наглость выучить ее наизусть и повторять за тобой. — И как ты себе это представляешь? «Я решил, что спустя двести пятьдесят лет с тех пор, как наш Университет впервые выпустил студентов, пришло время мне поменять свою прощальную речь»? — Почему бы и нет? В конце концов, помнишь, ты мне пересказывал ту речь Дамблдора: «Олух, пузырь, остаток, уловка»? Ее ведь приняли на ура, потому что любили его. И от тебя так же воспримут все, что ты захочешь сказать. — Не хотелось бы, чтобы они решили, что я все-таки впал в маразм. — Еще лет пятьдесят в здравом уме и при крепком здоровье нам обеспечены, — резко помрачнел Том. — Начали бы пить зелье в двадцать, как сейчас колдомедики рекомендуют, дотянули бы до пятисот, при большом везении — до шестисот, а так — четыреста двадцать наш предел. — Думаю, семидесяти лет нам хватит, чтобы покончить с земными делами, а потом… Ну, смерть — это ведь очередное приключение. По крайней мере, наши артефакты тонко намекают, что что-то за Гранью есть. Они замолчали, потому что знали заранее все возможные продолжения этого разговора. Впереди, в паре километров по лесной тропинке, прятался на живописной полянке их дом, в котором ждал Коржик — артефакт, заменяющий домового эльфа. За спиной оставался единственный в мире магический университет, объединивший магов всех стран и специальностей и ставший оплотом прогресса магической науки. Гарри вспоминал, какими нестерпимо сложными были тридцать лет между расставанием с Томом и первыми успехами с университетом. Думал о том, что скоро годовщина смерти жены и что надо навестить могилу. Захотел зайти к внукам на чашечку чая. Решил действительно переписать речь для церемонии. Том пытался представить, как будет происходить разработка дипломных проектов, если они действительно объединят в этом студентов всех факультетов. Мысль стопорилась на принципе выбора кураторов. Впрочем, с чем они не справлялись? Тем более, профессора у них были в основном молодые (не достигшие столетнего юбилея), активные и инициативные. Запах смолы, трав и цветов приятно щекотал ноздри. Два умудренных сединами мага, вслушиваясь в весенний ветер, отвлекались от мыслей о быте и вновь начинали думать о вечном. — И после всех этих лет осталась лишь одна неизвестная нам вещь, мой Аслан. Как думаешь, хотя бы после смерти мы узнаем, чем руководствовались высшие силы, когда отправляли тебя ко мне?