Простая сила

      Впоследствии Лорканн не мог бы объяснить происходящее вразумительно не только перед кем-то, главным образом перед собой. Странный приступ апатии к жизни настиг его прямо посреди заполнения страниц магического дневника, где он описывал недавнюю победу над особенно злобным порождением Хрустального моря — не менее хрустальной медузой. Тварь была живучей, и по меркам старых богов жалилась больно, обладала изрядными размерами и дивно опасными щупальцами. Просто потому, что очень длинными. Лорканну даже показалось сначала, будто он имеет дело с каким-нибудь дотоле неизвестным хрустальным осьминогом. Очень большим и жгучим осьминогом.       Неблагой король безрадостно ощупал подживающие ожоги: один тянулся вдоль всей правой руки и захватывал даже кисть, а другой красовался на шее. Сами собой перед глазами встали подробности схватки с хрустальной тварью, завившийся вокруг шеи жгут щупальца, студенистая кровь существа, которая делала состав моря похожим на настоящую воду, и критический недостаток воздуха в сочетании со жгучей болью. Лорканн неодобрительно встряхнулся, нахохлился и оттолкнул от себя недописанный дневник.       Королем он был уже довольно долго, прошло пятьсот лет со схватки с Семиглавым, разница от того события с коронацией исчислялась в днях и не была значительной. Старым богом, третьим и последним из сократившегося пантеона, он стал чуть менее четырехсот лет назад, и только это, признаться, спасло его от хрустальной твари. По поводу чего Лорканн почувствовал нелогичное раздражение. Неблагой король поморщился, ощупал след на шее, перечитал последнюю фразу полухудожественного руководства по усекновению хрустальных медуз: «Тварь любит нападать издалека, используя щупальца…» Так и хотелось добавить «и гнусно про себя хихикая» — по крайней мере, именно так выглядело нарастающее подрагивание по мере того, как она выпивала из ши жизнь и силу.       Нелогичное, необъяснимое раздражение не на медузу, а на себя еще выросло, Лорканн передернул плечами и уставился за окно, разглядывая парк, случайно останавливаясь взглядом на возвышающемся, разросшемся платане. Трогать его садовникам воспрещалось категорически еще со времен Счастливчика, поэтому дерево имело вид самого дикого и самого цветущего, подпирающего макушкой небо. Лорканн скептически посмотрел на радостно зеленеющую крону с легкими признаками наступления осени: от ветки к ветке глаз выцеплял желтые пятна увядающих листьев, ветер, треплющий деревья, налетал суровыми порывами, а солнце казалось скорее прощальным, чем приветливым.       Раздражение выросло только больше.       — Да чтоб тебя! — неблагой грифон отшвырнул от себя дневник, выпуская внезапное, нелогичное, необъяснимое и глухое мерзкое чувство наружу. — Ободрало! Как тот платан!       Дневник ничего не ответил, прошуршал обложкой по полу и остановился возле стены, словно в раздумье — как одолеть выросшую на пути преграду. Лорканн фыркнул одновременно любопытно и раздраженно: да, ему тоже хотелось бы это знать!       Прилив сил и активности сменился отливом, и король-грифон откинулся на удобную спинку своего любимого кресла, стараясь найти силы и отдохновение там, где находил их всегда. Медленно выдохнул и прикрыл глаза. Переложил обожженную руку с подлокотника так. Этак. Иначе. По-другому. Устал устраивать руку и пересел весь!       Снова не помогло.       Ни на что не надеясь, Лорканн устало застонал и спрятал лицо в ладонях, нажимая на глаза, потирая лоб, встряхивая волосами. Проморгался. Белые круги и красные мельтешащие точки спрятались, ясность взгляда вернулась, а душевные силы и привычность себя самого — нет.       — Да во имя благой матушки всех благих! Что за ерунда!       Возможно, крик получился излишне эмоциональным: дверь приоткрылась, там осторожно показались стражники, чтобы тут же, встретившись с Лорканном глазами, спохватиться и захлопнуть створку.       — Ну действительно, — устало помахал кистью туда-сюда. — Лишь бы Лаогэра не позвали.       Разговоры самого с собой помогали, когда становилось особенно грустно и тяжко, но заставляли беспокоиться придворного мага, а беспокоить мальчишку не хотелось — это означало бы, что придется объяснять себя, свое поведение и сопутствующие факты, о которых Лаогэру взбредет в голову поинтересоваться. Лорканн снова тяжко вздохнул: объяснить себя он не мог и перед собой самим, он сам себе не поддавался и сам себя не слушался.       Взгляд вернулся к задорной кроне платана, легко просматривающейся почти отовсюду, но из королевского кабинета — даже хорошо.       — Не здорово, да? — покачал головой и зажмурился. — Совсем не здорово.       За дверью послышались торопливые шаги, стража в тяжелых доспехах затопталась на месте, явно оправдываясь перед кем-то или посвящая этого кого-то в подробности. Наверняка, Лаогэр.       Вставать и вообще двигаться тоже не хотелось, поэтому Лорканн возвел вокруг кресла один особенно неблагой каскад схем: разглядеть его, глядя издалека или в упор, было бы невозможно. Махнул рукой, посылая порыв ветра, распахивая им окно, создавая доказательство своего отбытия, и почти не удивился, когда вместе с грохотом рамы резко распахнулась дверь.       — Ваше величество! Ваше величество!.. — Лаогэр метнулся к окну, налетел на подоконник животом, вцепился в раму и перевесился на улицу, задирая голову вверх, пытаясь усмотреть хотя бы хвост, хотя бы направление полета.       Предсказуемо ничего не увидел.       — Ну куда, куда-а-а… — несчастно вздохнул, погрустнел и втянулся в помещение. — И что с ним случилось? — прозвучало как вырвавшаяся в задумчивости мысль.       — Мы не спрашивали, — опасливый шепот стражников, решивших, что придворный маг адресовался к ним. — Очень страшно с ним сегодня.       Лорканн удивленно приподнял брови. То есть обычно с ним не страшно? Или сегодня в степени «очень»?       — Да-а, — Лаогэр к его удивлению, совсем не заинтересовался темой. — Сегодня точно что-то не так.       — Иначе бы мы вас не позвали, — стражник опустил плечи и различимо погрустнел.       — Хорошо, что позвали, хорошо, — похлопал обоих по плечам, а Лорканн неожиданно пришел к выводу, что не так уж много знает о своем придворном маге.       Слабый и неожиданный укол любопытства был вознагражден с лихвой: Лаогэр погрустнел и выставил стражу снова за дверь, заявив, что попробует поискать следы. Развития действия Лорканн ждал, как иные ждали его смерти, с плохо скрываемым интересом, прямо-таки жаждой свершения, качественного изменения мира и знаний о мире. Лаогэр и тут не подвел. Принял вид собранный, серьезный, огляделся. Синие глаза сверкнули удивительно сурово, так, что будь неблагой грифон кем-то другим, включая королей неблагих Домов, ему точно стало бы не по себе.       — А вот это, конечно, плохо, — Лаогэр нахмурился, поддернул рукава, приблизился к стене, подобрал беззащитно лежащую книжицу, поднял бережно, обеими руками. — Медуза… Да хрустальная! То-то я думаю, не похожи ни на что следы…       Лорканн улыбнулся и готов был поаплодировать, если бы мог или хотел пошевелиться.       Придворный маг, смотрящийся соответствующим своей должности, а не прозвищу «мальчишка», повзрослевший, окрепший, сам могущий решать непростые задачи и явно командующий стражей не только формально, вызывал в Лорканне гордость, радость, а также необъяснимое желание уйти на покой. Лаогэр незаметно вырос, как растут рядом дети — все кажется, в тени да под крылом, а оглянешь иной раз и невольно задашься вопросом: как он под тем крылом умещается?       — Это странно! — Лаогэр устроил дневник на столе, оглядел положение письменных принадлежностей, поднял взгляд от поверхности и посмотрел прямо в глаза Лорканну. — Очень странно!       То есть, посмотрел бы, если бы мог видеть неблагого короля. Лорканн окинул столешницу взглядом, все было так, как обычно бывало на его рабочей поверхности. Две или три чернильницы, разнообразные перья, служащие закладками, материалом для грубых прикидок, писчими приборами, элементами украшения и устрашения. Книги, рукописи и свитки разных лет, один лежал развернутым, придавленным с обоих концов кинжалом и точильным камнем. Король-грифон попенял себе за беспорядок, но странного ничего решительно не нашел.       — Этого не может быть, — Лаогэр нахмурился, враждебно уставившись перед собой. — Этого просто быть не может, тут нет никакой магии.       Лорканн кивнул: магии тут правда не было, тут была стихия, загнанная в каскады заклинаний. Это было не такое давнее, слишком новое и опасное открытие, которым делиться с другими магами Лорканн попросту побаивался. Он-то, в конце концов, был старым богом, поэтому и позволял себе вольности с самыми интересными, по совместительству опаснейшими, материями, соединяя несоединимое.       — И все-таки, — Лаогэр смотрел теперь не просто враждебно, по-настоящему обеспокоенно, — ваше величество? Вы тут? Ради всего святого, отзовитесь!       Голос мальчишки прозвучал умоляюще, так, как Лорканн очень давно не слышал. Когда он может припомнить подобный тон у Лаогэра? Король-грифон взялся вспоминать и почувствовал себя крайне старым, усталым, разбитым созданием неблагого мира. Может быть, ему стоило сойти в ничто вместе с прочими старыми богами?..       — Ваше величество? — Лаогэр шагнул ближе. — Я вас очень ищу!       Захотелось привычно съязвить, поправить недоростка, смеющего коверкать простые фразы, но вместо этого Лорканн просто усмехнулся. Может, и к лучшему, что старые боги сгинули как-то без него, он бы не вписался в компанию древнего поколения. Постоянно бы всех поправлял, опять же…       — Ваше величество, я вас не понимаю, то есть, понимаю, но не в этом! — Лаогэр вытянул руку перед собой.       До плеча Лорканна Лаогэр тянулся очень уверенно. К тому же, грифон мог бы поклясться: мальчишка почуял ледяной ток концентрированной в узор стихии. Можно сказать, уже нашел неблагого короля. Чтобы спрятаться снова, Лорканну пришлось бы приложить изрядные усилия, да и не хотелось разочаровывать мальчишку, даже если тот успел незаметно вырасти в настоящего придворного мага, поэтому черный грифон устало вздохнул и показался.       В первую секунду Лорканна оглушил крик, полный радости, испущенный почти ему в лицо.       Сказать, что Лорканн растерялся — ничего не сказать. Он опешил, выпал из мира, чтобы вернуться в него и в себя, пребывая в полнейшем недоумении, изумлении, тупике! Изумление лишь усилилось, когда неблагой король осознал, что Лаогэр научился прекрасно пользоваться моментом: пока сам Лорканн потерялся в эмоциях, придворный маг навалился на него в объятиях!       — Мальчишка? — голос выдавал Лорканна с головой. — Ты что это? — растерянно похлопал его по спине.       — Ничего, ничего-ничего, почти ничего, — отстраняться, однако, не спешил, продолжая бубнить грифону в плечо. — Я так, подумал тут, глупо наверное, что вы больше не вернетесь. Перепугался, вот, ноги и не удержали.       Стоял при этом очень крепко, не наваливаясь на сидящего грифона, не обременяя его своим весом, возможно, жалея пострадавшего от столкновения с медузой.       — Да ну? — Лорканн покосился на маячивший слева темный затылок, похлопал по спине отчетливее. — Так-таки и перепугался? Нашел, чего пугаться, ерунды какой.       Лаогэр содрогнулся, рывком дернул то ли грифона на себя, то ли себя к грифону. Лорканн вдруг понял, что обхватывают его уже не за плечи, а за спину, к тому же тянут вперед и практически вынимают из кресла.       — Эй-эй, я еще в состоянии подняться сам! Т-ты! — Лорканн запнулся и судорожно вцепился в мантию придворного мага. — Ты что себе позволяешь?! — голова, признаться, слегка кружилась, а вот комната кружилась даже не слегка, и единственной опорой остался обеспокоенный Лаогэр.       Стоять с ним в обнимку оказалось очень удобно: благодаря росту Лаогэр прекрасно вписывался под руки Лорканна, однако гордость диктовала отпустить такого взрослого и самостоятельного ребенка, пренебречь помощью и отбыть отдыхать. Стоит ли говорить, что ничего из продиктованного осуществить сейчас неблагой король не смог?       По счастью, Лаогэр всегда был сообразительным, подождал, пока нервно вцепившийся в спину Лорканн разожмет хват, обозначая успокоившееся мельтешение комнаты вокруг головы. Укоризненно заглянул в глаза. Лорканн подозревал, что в данную секунду выглядит именно так растерянно, как чувствует, поэтому постарался собраться и сосредоточиться.       — Как вам не стыдно! — его еще и отчитывали. — Подняться вы действительно в состоянии, но не ходить и даже не стоять! Вам нужна помощь, а все, что вы сделали, чтобы ее получить — всполошили стражу и чуть не обманули меня! Вам должно быть стыдно!       Неблагой король очень сомневался в возможности подобного, но на всякий случай пожал плечами почти согласно.       — Надеюсь, теперь вы осознаете, как все запущенно? Теперь, когда поняли, как я вас нашел? — и глянул исподлобья строго, словно экзаменовал на должность своего заместителя, не меньше.       Неопределенно качнувшаяся голова дорого обошлась Лорканну: комнату снова заштормило, зато Лаогэр отвлекся на вынужденно крепкие объятия, жаль ненадолго.       — Понятно! Что ничего вы не поняли! А вот если бы вы себя чувствовали хоть капельку, — выражался типично для водяного, — самую капельку лучше, у меня не было бы шанса найти вас так просто! Вам точно нужна помощь!       — Да почему, почему? — грифон зажмурился и опять открыл глаза, чтобы яснее оценить происходящее.       Ничего не изменилось: кабинет шатался, Лаогэр выступал столпом неблагого мира, а король пространства, то есть он сам, разве что не мотылялся вдоль стен. Очень ироничная картина.       — Потому что вам нужна помощь, — очень настойчиво и встревоженно, — потому что вы распахнули окно, но забыли, что перед рабочим столом должно стоять ваше любимое кресло, в отсутствие короля, пустое.       — Ах ты! Шалопай! — Лорканн усмехнулся, забылся и хлопнул себя по лбу.       Перед глазами выразительно пролетели довольно крупные звезды, а Лаогэр вдруг перехватил гораздо крепче, притискивая к себе, вцепившись в Лорканна наподобие давешней медузы.       — Я в порядке, сейчас, то есть, буду, — Лорканн знал, что он тяжелый и старался не наваливаться до последнего.       — Я вам поверю, потом, когда правда будете, — Лаогэр говорил без укоризны. — Я вас до спальни доброшу по переходу, так не дотащу, придется рискнуть.       — Оставил бы в кресле, что за тяга к перекраиванию мира, мальчишка? В кресле я тоже прекрасно отдыхаю, — Лорканн привычно недовольно заворчал и тут же почувствовал, как под руками расслабляется закостеневшая от напряжения спина Лаогэра. — Несносная молодежь!       После его слов образовалось мгновение настоящей тишины, они оба вдохнули, ничто не нарушало покой кабинета, платан и порывы с желтыми листьями остались за окном, а тут был старый добрый Лаогэр, дом и сам Лорканн, такой, каким он сам себя знал. Мгновение прошло, а вслед за ним Лаогэр легко рассмеялся. Он смеялся совсем по-мальчишечьи, легко и беззлобно, мягко перекатывая звуки, типично для водяного, подобно речке или ручью, улыбаясь во весь рот и продолжая обнимать черного сказочного злодея.       — Теперь я верю, ваше величество, теперь я верю, что беспокоиться совершенно незачем!