Рождество

— Драко Малфой, если ты считаешь, что я собираюсь спать с тобой в одной кровати, ты глубоко заблуждаешься, — было первым, что произнесла Гермиона, оценив обстановку номера. Идея снять гостиницу на Рождество пришла в голову не ей, и согласилась она на эту авантюру очень настороженно. — Неужели боишься? — саркастично протянул Малфой, на что мгновенно был одарен пронизывающим взглядом. С началом их отношений манера их общения изменилась слабо, разве что теперь во взаимных издёвках появился эротический подтекст. В основном со стороны Драко, на что Гермиона презрительно фыркала с полной уверенностью, что это скрывает проявление любого другого отношения. — Тебя? — Кровати, — засмеялся он, закидывая руку ей на плечо и буквально притягивая за шею к себе, но не для поцелуя, а чтобы ещё сильнее взлохматить и без того непослушные волосы. Испортив прическу настолько, насколько успел за пару секунд, он отскочил к противоположной стене номера, зная, что нападение последует незамедлительно. — Малфой! — Гермиона почти прорычала это, бросая в него первым, что попалось под руку — ко взаимному облегчению, это была всего лишь подушка. О том, что она волшебница, она вспомнила уже позже, когда желание мстить немного поутихло, но пообещала себе, что в следующий раз подвесит зарвавшегося нахала в рандомной позе на неопределенное время. — Тихо, спокойно, — с усмешкой подняв ладони в защитном жесте, Драко подошёл ближе и притянул ее к себе за талию уже совсем иначе. Когда он смотрел на нее так, крепко удерживая в своих объятиях, с одной стороны она ощущала разливающееся по телу тепло, но с другой — ей хотелось сбежать или спрятаться в шкаф и больше никогда из него не вылезать. Чуть отойдя, она понимала, что все это бред, вызванный настойчивым чувством тревоги, но стоило Драко вновь оказаться так близко, все повторялось с той же силой. Ничего из этого не отобразилось на ее лице, но повод выпутаться из его рук она все же нашла. — Я хочу есть. — Закажем в номер, ты что будешь? — нейтрально поинтересовался Драко, но был остановлен. — Не хочу здесь. Давай куда-нибудь сходим? Взгляда на нее вполне хватило, чтобы осознать масштаб катастрофы. Мысленно закатив глаза, Драко сел на край кровати, утащив ее за собой, чтобы потом вполне серьезно обратить на себя внимание. — Я не собираюсь тебя насиловать. Домогаться, использовать, причинять боль, принуждать или даже провоцировать. Какой синоним я не упомянул? Кажется, мы выяснили, что мои объятия тебе нравятся. — Драко, — она попыталась перебить, но ей это не удалось. — Нравятся? — Нравятся. — Тогда почему ты отказываешься от них же, но в горизонтальном положении и в режиме сна? Он давно понял, что на её невообразимое упрямство можно воздействовать только логикой и расчетом. Не самими эмоциями, но доказательством, что эти эмоции не разрушают никаких ее принципов. И за последние несколько месяцев, постепенно научившись слушать оппонента, Драко будто значительно повзрослел. Подколы и споры «на слабо» продолжались, но если их разговоры становились серьезными, именно он выступал в роли психолога. Поначалу как мог, позже — исходя из предыдущего опыта. История их отношений была хоть и не очень долгой, но насыщенной, чтобы сделать максимально полезные для себя выводы: клясться в вечной любви было бы абсурдно, но бросать или унижать эту девушку Драко точно не собирался. — То есть мы будем просто спать? — уточнила Гермиона, прищурившись. Она уже не раз попадалась на подобные рассуждения, и постоянно Драко умудрялся оборачивать все в свою сторону, не нарушая никаких обещаний. — Если захочешь, можем понарезать флоббер-червей в кровати. — А вот нет, спасибо, — фыркнула она, а потом чуть более расслабленно и тихо засмеялась. Гермиона видела, сколько Драко делал для нее и ради нее: он помогал ей аккуратно обходить ее принципы, но при этом явно переступал через свои. Вопрос чистоты крови его не волновал — это она точно знала, он не был похож на своего отца курса с пятого, и он делал многое, чтобы она чувствовала себя комфортно. В частности — разговаривал с ней. О Хогвартсе, о науках, о политике, о магии, о магглах, о глобальном потеплении, но главное — об их взаимоотношениях. И о ее ощущениях. Он терпеливо разъяснял ей все, что казалось ей странным или непонятным в его поведении, отвечал на бесконечные вопросы или задавал их, чтобы разобраться в том, почему она в очередной раз решила найти отговорку, чтобы не проводить вечер с ним. Драко точно знал, что ей нравится проводить с ним время, и удерживал баланс со старым образом хамоватого нахального мажора, но это проявлялось больше в самоуверенности, чем хвастовстве. — Малфой, ты сломался, — совсем расслабленно засмеялась Гермиона спустя двадцать минут после ужина и того, как они выпили по половине бокала красного вина. — Поясни, — тот выгнул бровь точь-в-точь в стиле крестного, но румянец на щеках и общая расслабленность портили весь эффект. — Если верить тому, что рассказывали девчонки, ты давно должен был меня всеми способами затащить в постель, — прозвучало с вызовом — не призывом к действию, а именно вызовом — и желанием услышать достойный ответ. В том, что Драко фыркнет, она даже не сомневалась. — А кто сказал, что я не затащу? — он наполнил их бокалы вновь, отпил немного, после чего сам поднялся и направился к кровати, где тут же завалился на одну половину прямо с бокалом. — Кресла у них отвратительные. — Нормальные, — она пожала плечами, наблюдая за ним почти нейтрально. — Ты просто не сидела в удобных, поверь человеку, который разбирается в дорогой мебели. Иди сюда. Тому, что она просто поднялась и подошла, а потом и села рядом, способствовал совсем обычный голос. Потом, правда, он всё-таки потянул ее назад, чтобы она заняла более удобное положение, хотя бы полулёжа, как он, и во избежание неловкой ситуации сразу же задал вопрос: — Мы вроде договорились. Почему я вижу олицетворение народного творчества? — В смысле? — она непонятливо подняла взгляд, хотя уже предугадывала очередную шуточку, которая ее не порадует. — Говорю, чего как девственница перед драконом, расслабься, — отсалютовав ей бокалом, Драко допил вино почти до дна, оставив совсем немного. Гермиона в ответ недовольно на него зыркнула, но сделала то же самое. Просто в одно мгновение оценила красивый номер, полумрак, парня напротив, который явно намерен говорить с ней, а не использовать в своих целях — и допила вино до дна. — Я так понимаю, ты что-то для себя решила? — поинтересовался Драко, забирая у нее пустой бокал и отставляя его туда же, куда и свой — на прикроватную тумбу. — Нет. — Нет? — Я… — она запнулась, но потом, поняв, что момент, когда она могла проявить решительность и действительно сказать «Нет» уже упущен, причем не в ситуации, а у нее внутри. Что-то ноющее вновь появилось в районе живота, и это было отнюдь не приятное чувство. Оно было таким же, как всегда, когда ей хотелось спрятаться в шкаф, но слабее: алкоголя было достаточно, чтобы трезвость уже не была стопроцентной. — Я не хочу. — Чего именно? — тише поинтересовался Драко, заглядывая в ее глаза и буквально заставляя удерживать этот зрительный контакт — просто потому что Гермиона была слишком упрямой, чтобы отворачиваться первой. — Не смотри на меня так, — грубовато произнесла она, и Драко выполнил просьбу: прикрыл глаза, не притягивая ее, а самостоятельно наклоняясь к ней. Кончик носа соприкоснулся с ее, прошёлся по щеке и вернулся обратно. Только это — и ничего больше. — Чего ты не хочешь? Он давал ей возможность ответить — она ею не воспользовалась. Поэтому когда Драко поцеловал ее, она знала, что это должно произойти. Она хотела этого поцелуя, ее тело хотело большего, но сама Гермиона ощущала только растерянность, а в смеси с лёгким опьянением это давало то, чему она не могла найти названия. Она целовалась с ним уверенно — этот этап они прошли давно, и с тех пор она научилась получать удовольствие от поцелуев, но только тогда, когда они целовались без намеков на продолжение. В людных местах или когда кому-то одному срочно надо было уходить. Когда она была уверена, что может оставаться спокойной. Сейчас все было иначе. Поцелуй стал глубже, Драко мягко, но уверенно играл с ее языком, постепенно не склоняясь, а уже нависая над ней. Но как только голова Гермионы коснулась подушки, Драко тут же был отстранён. — Тебе не нравится? — Нет, просто я… не знаю. — Попробуй, — улыбнулся он и намеревался поцеловать ее вновь, но услышав глубокий вздох, остановился. — Гермиона, — произнес он по-взрослому, и она между строк услышала, что он берет полную ответственность за все дальнейшие слова и поступки. — Попробуй. Я не зайду дальше, чем ты мне позволишь. Но именно ты, а не твои предубеждения. Следующий поцелуй в шею уже не встретил сопротивления, только тихий выдох, хотя Драко прекрасно знал, что она не согласилась. Пока ещё нет, но хочет этого, и решила попробовать чуть больше обычного. Гермиона честно старалась расслабиться. Это казалось попросту невозможно, только если в какой-то степени воспринимать все как эксперимент, но пока этого хватало только на то, чтобы не останавливать Драко. Его поцелуи были приятны. Не настолько, чтобы она потеряла голову, но дыхание стало тяжелее, и когда он потянул за веревки на её кофте, а потом начал расстёгивать пуговицы, она настороженно напряглась, но не остановила его. Это в самом деле было приятно. Чертовски непривычно, ещё более пугающе, но пока он не сделал того, чего она боялась. Драко старался быть максимально обходителен, и он… он заслуживал знать, что ее на самом деле беспокоит. — Это не предубеждения, — произнесла она, собираясь объяснить, потому что знала, что он об этом попросит. — Что тогда? — спокойно переспросил он, прекратив целовать ее, но позволяя себе лёгкие поглаживания живота. — Я девственницей до совершеннолетия ходила не из высоких моральных принципов, — она взглянула в его глаза, решив для себя, что если сейчас увидит в них насмешку, то ни за что не продолжит. Но увидела только заинтересованность. — Я… не переношу ожидание боли. — Ты дерешься лучше всех однокурсников, — улыбнулся Драко, поглаживая ее по волосам, — как ты можешь бояться боли? — Не самой боли. Как бы тебе объяснить… знаешь, магглы, чтобы выяснить, чем болен человек, часто берут у него анализ крови, а для этого прокалывают ему палец. Так вот, мне легче поучаствовать в нескольких драках, чем простоять минуту в очереди на этот анализ. Потому что в драке я не жду боли, а делаю всё, чтобы не ощутить ее и причинить противникам. А тут… это как отсутствие выхода. Стоишь и понимаешь, что тебе будет очень больно, но ничего не можешь с этим сделать. Вот, — она выдохнула, понимая, что теперь реакция будет независимо от того, хочет она ее видеть или нет. — Если я скажу, что не причиню тебе боли, ты расслабишься? — поинтересовался Драко, возвращаясь к ее шее, но сразу же спускаясь чуть ниже, к ключице. — А если ты… ну… если не получится сделать так, как ты сказал? — Грейнджер, — предупреждающий тон обычно означал «я не давал тебе поводов сомневаться». — Малфой. — Гермиона… — Я попробую, — выдохнула девушка, несмело проводя пальцами сверху по его руке, а потом полностью укладывая на нее свою ладонь. Ей хотелось бы запустить руку в его волосы, но это казалось слишком… смелым поступком. Так некстати пришло в голову воспоминание о том, почему распределяющая шляпа определила ее на Гриффиндор — безграничная храбрость. Как же. Которой не хватает, чтобы коснуться волос человека, который целовал ее грудь через ткань белья. Через какое-то время ей захотелось ощутить его губы без мешающей ткани бюстгальтера, и она легко подалась вперёд, но тут же скрыла это за глубоким выдохом. Так, словно это совпадение. И впервые в жизни увидела, чтобы ее понимали так, как она того хотела, при этом не произнося ни слова. Немного времени — и верхняя часть белья сразу после кофты была убрана куда-то в сторону. Она даже повернула голову, чтобы увидеть, куда именно Драко решил положить то, что можно было назвать щитом, но он коснулся влажными губами ее соска, и она запрокинула голову, забывая об уже снятой одежде. Ощущения были жутко непривычными. Приятнее, чем пальцами, мягче и осторожнее, но даже когда он чуть прикусил, это не было неприятно. Ещё немного — и было бы, мысленно она даже напряглась, но всё-таки ощущения оказались исключительно положительными. Сама собой промелькнула мысль, что когда Драко был менее опытным, он, наверное, делал это сильнее, и девушкам было неприятно, но они были смелее Гермионы, и говорили ему об этом, поэтому он и научился делать это так, как нужно. Мысли метались из крайности в крайность. С одной стороны — этим занимаются все, она совершеннолетняя по меркам магического мира, скоро будет совершеннолетней и по меркам маггловского, все ее подруги уже несколько лет назад рассказывали о своем первом опыте. С другой — она терпеть не могла чужие прикосновения с тех пор, как стала подростком, и ко взрослому возрасту это ощущение только усиливалось. Драко был исключением, но ведь не настолько, чтобы подпускать его так близко. Была еще третья сторона, о которой она бы ни за что не сказала: до конца учебы осталось совсем немного, и если сейчас все пройдет плохо, они просто больше никогда не пересекутся. Попытки разобраться со своими мыслями прервались ощущением влажных губ, скользящих к животу. Гермиона прекрасно знала о том, что такое предварительные ласки, но совершенно не предусмотрела такое развитие событий сейчас — действительно, это же было таким непредсказуемым. Успев мысленно закатить глаза, упрекнув саму себя в такой откровенной глупости, она все-таки ничего не сказала. Физические ощущения в большей степени перекрывались суматошными мыслями, скачущими от «Почему бы не здесь и не сейчас?» до «Что, мордред подери, происходит?!» Она не могла убедить себя, что все это слишком уж неожиданно: зря, что ли, до приезда в этот отель она почти два часа провела в душе? «На всякий случай», как она мысленно объяснила это сама себе. «В случае чего я вполне спокойно могу потренироваться в заклинании забвения», — проскользнула полусерьезная мысль, когда Драко, потеряв, как Гермионе показалось, всякую скромность, принялся расстегивать ее джинсы. Для паники было слишком рано, для того, чтобы пытаться отшутиться и пойти готовить чай — поздно. А Драко еще и не переставал смотреть на ее лицо, пока эти джинсы стягивал — будто издевался! Сложно ему, что ли, было смотреть на то, чем он занимается, а не прожигать взглядом ее, окончательно заставляя теряться в сомнениях, как вести себя дальше. Главным было все это не показать. Поэтому ответный взгляд был таким же: с легким вызовом, и Гермиона была почти уверена, что у нее это неплохо получилось. Когда, отбросив джинсы в сторону, Драко вновь склонился над ней, у неё появилось лёгкое ощущение чего-то… грязного. Не в прямом смысле. Вся возбуждающая эротика, которую она видела, концентрировалась на поверхностных, лёгких ласках, а то, что должно было произойти дальше, выходило за эту грань, потому казалось немного… неэстетичным. Практически одновременно с этими мыслями свет в комнате стал еще слабее. Ровно настолько, чтобы они не могли сказать, что находятся в полной темноте, но и лицо Драко она могла видеть разве что по контурам. Это немного расслабило. Гермиона знала, что такое ступор: она сталкивалась с этим, когда у нее не срабатывало простейшее заклинание, портилось зелье, приготовленное точно по рецепту, или когда Слизерину добавляли баллы за то, за что у Гриффиндора бы их отняли. Но она никак не ожидала, что это состояние появится и сейчас. Тем не менее, когда Драко избавил ее от последней части белья, а затем, наклонившись, мягко коснулся ее губами, это состояние появилось — и намного более сильное, чем от испорченного зелья. Сам факт того, что кто-то трогал ее там таким образом, вызывал сильнейшее желание все прекратить и быстро одеться, но мысли о том, что она уже взрослая, а для Драко это, вероятно, не так же серьезно, как для нее, пока усмиряли и позволили какое-то время прислушаться исключительно к ощущениям. Никакой феерии, как она читала в нескольких книгах не по школьной программе, не было. Нежнее и мягче, чем пальцами, приятно, но не более, и ритмичные движения языка не особо способствовали возбуждению. Точнее, совсем не способствовали, они были всего лишь приятными, так же, если бы кто-то гладил ее по голове или перебирал волосы. Но Гермиона не отрицала, что такое восприятие у нее лишь оттого, что она не могла расслабиться и отбросить все остальные мысли, мешающие концентрироваться на действиях. Нужно было что-то делать, как-то показать, что ей это приятно — и она решила, что может слегка погладить его по рукам, иногда легко сжимая, может дышать чуть громче обычного, но при этом все ещё вела себя очень сдержанно. Когда ситуация очень смущала, речь не могла идти о серьезном возбуждении. Тем более что Гермиона довольно долго была уверена, что все это её вовсе не интересует. Нет, она могла себя удовлетворить, но это было совсем другое, и об этом никто не знал, а здесь она не одна, и Драко… как она будет смотреть потом ему в глаза, она даже не представляла. Скорее всего, будет вести себя как ни в чем не бывало: это ведь не она первая начала к нему приставать. Он ласкал ее довольно долго: настолько, подумала Гермиона, что ему уже должно было стать попросту неприятно, ну или он должен был устать, но вслух этого не произнесла. Всё было хорошо, ей было приятно, и именно это пугало. Как и то, что приятно из них двоих только ей, а Драко приходится что-то для этого делать. Через пару минут она ощутила, как он медленно поднимается мягкими поцелуями вверх по животу, возвращаясь к ее груди, и промелькнула мысль о том, что сейчас он ее поцелует… чего ей бы не хотелось после того, что он только что делал. Не потому что это будет противно, а потому что выглядит слишком… развратно. Немного поиграв с ее сосками, Драко переключился на шею, а потом перекатился на постели, чтобы уже не нависать, а лежать рядом с ней, и мягко повернул к себе ее лицо. Только сейчас Гермиона заметила, что раздета из них двоих уже не только она, и чтобы не выглядеть смущённой, решила смотреть только ему в глаза, тем более что он сам этого захотел. — Попробуй, — недвусмысленный жест явно указывал на то, что он предлагает ей поэкспериментировать с аналогичными ласками, и это буквально поставило Гермиону в тупик. Сказать нет она не могла, сама ситуация была подходящей, а предложение — очень мягким, так что потом она бы пожалела, что не попробовала. Но согласиться означало, что она сейчас действительно… возьмёт его в руки, а потом и коснется губами… Мужской член она раньше видела только на видео. Ещё в рассказах, которые читала и иногда даже писала сама, но в реальности это должно было быть совсем другим. — Не знаю, — хмыкнула она что-то только наполовину вразумительно. — Просто попробуй, — улыбнулся Драко, терпеливо ожидая ответной реакции. В голове Гермионы так и крутился вопрос: «А не боишься?», но вместо этого она, промолчав, спустилась на постели вниз. Поправить волосы, устроиться удобнее, сделать ещё пару суетливых жестов, которые были не нужны — она делала всё, чтобы слегка оттянуть момент. Но всё-таки в итоге мягко обхватила его член пальцами и коснулась губами головки. Вовсе не неприятно. Странно, но с бананами не сравнить: она всегда считала, что при возбуждении головка тоже должна становиться твердой, а на самом деле она была мягкой и очень нежной, так что Гермиона даже боялась, что сможет повредить кожу зубами. Взять в рот слишком глубоко не вышло, но Драко и не настаивал: он не давил, а только мягко перебирал ее волосы, поглаживая и давая понять, что ему нравится то, что она делает. Через время процесс для нее из сексуального стал отчасти творческим: Гермионе было интересно попробовать воздействовать на него по-разному, и хотя по ответной реакции она мало что могла понять, это занятие отвлекло ее от мыслей, что она выглядит глупо. По крайней мере сейчас Драко точно не видел ее лица, скрытого волосами, и мог только поглаживать голову и спину. Гермиона поймала себя на мысли, что минет ей нравится намного больше, чем обратные ласки, потому что не заставляет ощущать себя неловко, когда всё делают только для нее. Это было странно, но она увлеклась процессом, и предпочла бы, чтобы это продолжалось дольше и закончилось именно так, потому что дальнейшее развитие событий не внушало уверенности в себе. — Иди ко мне, — негромко произнес Драко, притягивая ее вверх, и мягко поцеловал, снова опрокидывая на спину. Гермиона осознавала действия уже после того, как они свершились, что для нее было непозволительной глупостью в любой другой ситуации. Но сейчас это происходило само собой: он целовал ее, гладил ее талию, скользил ладонями по груди, по бедрам, ласкал страстно, но вместе с тем мягко, буквально добиваясь того, чтобы у нее немного закружилась голова. — Будет больно — скажи, я остановлюсь, — услышала она, когда он склонился над ней, чтобы посмотреть в глаза. Гермиона даже никак не отреагировала, потому что не знала, как, но к этому моменту она уже не была такой напуганной. Ей скорее было даже интересно, где-то на периферии сознания терялась мысль о том, что она ждёт этой самой боли, просто чтобы знать, насколько она сильная и как это вообще ощущается. Дополнительная смазка им не требовалась. Когда Драко ввел в нее один, а затем второй палец, она ощутила небольшой дискомфорт и напряглась так, как обычно это бывает, когда ждёшь, что сейчас будет больно. Но больно всё-таки не было, даже учитывая ее низкий болевой порог и то, что Драко постепенно ускорял темп, с которым осторожно скользил внутри нее пальцами. Когда они исчезли, и он сильнее навис над ней, медленно водя по влажной промежности членом, она могла описать этот момент для себя как чистое предвкушение, без примеси страха или стыда. Возможно, роль сыграли общественные стереотипы, кричащие, что до первого проникновения девушка невинна, и стыдиться ей нечего, а может, Драко был слишком обходителен. В конце концов, это мог быть просто адреналин, притупляющий все негативные эмоции, но Гермиона ждала, а не боялась, и для нее самой это было странным. Первые ощущения при проникновении оказались недостаточно ужасными, чтобы остановить Драко. Она буквально чувствовала, как все расширяется, это вызывало ощущение жжения, словно в нее пытается проникнуть что-то очень огромное, не по размеру, но это самое жжение было плавным, а Гермиона ожидала резкой боли. Ей рассказывали об этом подруги, она видела это на разных видео, но теперь просто прикрыла глаза и поморщилась, когда Драко проник в нее полностью. Член, который выглядел не таким уж пугающим, по ощущениям казался просто огромным, и когда Драко начал двигаться, она ещё некоторое время чувствовала дискомфорт, но он слабел по мере того, как ее организм привыкал к происходящему. Это было всё. Небольшое жжение, пожалуй, даже слишком ощутимое в первые секунды, но все же не критичное, чтобы попросить остановиться — это всё, чего она так боялась в течение нескольких лет. Звучало глуповато. Драко не сводил с нее взгляда, Гермиона отвечала тем же, но иногда прикрывала глаза, когда его толчки были немного неприятными. Первые ощущения прошли, и теперь она могла спокойно сосредоточиться на том, что же в действительности чувствует. Стесняется — несомненно, трудно дышать… не сказала бы, скорее она использует громкое дыхание чтобы показать, что ей нравится происходящее. Ей действительно нравилось, но дело было не в самом сексе, не во фрикциях, которые совершал Драко. Дело было в тяжести его тела, в его дыхании на её шее, в том, как он бережно ее целовал и как старался, чтобы его проникновения не были грубыми. Дело было в отношении и атмосфере. Но поняв, что Гермионе больше не больно, он начал двигаться размашистее и сильнее, чем вызвал у нее уже действительно сбивчивое дыхание. Однако стонать она не могла… сказывались внутренние комплексы или просто отвращение к неестественному поведению — сложно сказать, но Гермиону всегда раздражало, когда кто-то однообразно и нудно стонал во время секса просто потому что так надо. А для того, чтобы это было не наигранно, ей как минимум нужно было сходить с ума и биться в конвульсиях, тогда это звучало бы естественно. Драко управлял ситуацией и делал это уверенно: он касался, гладил, менял их положение, путал пальцы в ее волосах, делал все, чтобы она получила удовольствие. Не оргазм — о нем в первый раз можно не думать, это слишком сложно и, как правило, того не стоит, потому что концентрация на результате убивает суть. Он делал все, чтобы ей понравился именно процесс, она чувствовала это, и к удовольствию вновь примешивалось смущение. Казалось, этот коктейль будет для нее вечным, если она решится ещё когда-нибудь посмотреть Драко в глаза, а уж тем более вновь с ним переспать. — Учиться — так всему? — улыбнулся он, и Гермиона сама не поняла, как он оказался лежащим на спине, а она — сидящей сверху на нем. Что можно было делать в такой ситуации? Вариантов было не много. Она начала двигаться, приподнимая и вновь опуская бедра. Получалось, как ей казалось, просто нелепо. Но когда к этим движениям подключился и Драко, она поняла, что это не помогает, а совершенно наоборот, и окончательно запуталась в ритме, сбиваясь и двигаясь абсолютно не в такт. Так продолжалось недолго. — Ну-ка подожди, — прошептал он, привлекая ее ближе и буквально укладывая на себя, чтобы, обняв, вновь полностью управлять ситуацией, несмотря на то, что формально сверху оставалась Гермиона. Никогда. Больше. Она не повторит эту позу. Никогда и ни за что, потому что это был самый глупый момент за весь ее первый секс. Однако это положение задержалось совсем не надолго, и Драко вновь навис над ней, как в самом начале, но теперь он уже не боялся сделать ей больно и вбивался внутрь намного сильнее, чем раньше. Гермиона понимала, что ему оставалось совсем немного до финала, и старалась гладить его по плечам и рукам, смотреть в глаза, чтобы сделать этот момент ещё более приятным для Драко, если это действительно бы помогло. Он тихо что-то прорычал, а потом в одно мгновение вышел из нее, и Гермиона представляла, что он испачкал спермой простыню, но этот факт почему-то казался не мерзким, а скорее забавным. Она раньше только читала об этом — а теперь вот, эта самая сперма была на покрывале, на котором лежала она сама, и это не выглядело чем-то очень постыдным. — Ты как? — В порядке, — поспешно ответила она, отзываясь на его поцелуй, а потом пронаблюдала, как Драко берет палочку и избавляет их обоих от следов первого в ее жизни секса. — Иди сюда, — усмехнулся он, заваливаясь обратно на подушки и притягивая ее поближе, и Гермионе не оставалось ничего, кроме как устроиться на его плече. Что говорить, она не знала. Да и не особо ей хотелось говорить, скорее хотелось послушать, что именно ей скажет Драко. Почему-то казалось, что это обязательно должно быть что-то очень нежное вроде: «А ты боялась». — Гермиона? — Мм? — она чуть повернула лицо, чтобы посмотреть на него. — С твоей техникой наездницы надо что-то делать, — он тихо засмеялся, и она сделала то же самое, добавив что-то вроде простого «Ага», но это окончательно заставило ее убедиться в принятом решении: никогда в жизни она больше не будет сверху, по крайней мере, если это будет с Драко. И за такие мысли было даже не стыдно, поскольку стыдиться теоретических предположений просто нелогично. — Хочешь спать? Спать хотелось меньше всего. Пить — возможно, но когда Драко предложил и это, она почему-то отказалась. — Да, не помешает, — улыбнулась Гермиона, забираясь под одеяло и удобнее под ним устраиваясь, хотя прекрасно понимала, что в ближайшие несколько часов никакой сон ее интересовать не будет. Однако честно попыталась: прикрыла глаза и удобнее устроилась на плече Драко, надеясь, что тот не станет больше ничего спрашивать, потому что сконцентрироваться на ответах было непросто. Даже если они безумно любили друг друга, для него это всё равно было менее значимым событием, чем для неё, и с этим ничего не поделаешь. Драко увидел за один вечер столько всего, что она так усердно пыталась прятать от остальных, что она вновь и вновь прокручивала всё в голове и пыталась понять, как смогла такое допустить. Он видел ее сомневающейся, неуверенной, напуганной, смущённой… этого было слишком много, чтобы сказать, что это был всего лишь первый секс. Следующим утром она ещё долго будет вести себя наигранно непринужденно, а Драко будет делать вид, что верит всему этому, и не станет напоминать о том, что произошло между ними совсем недавно. Гермиона напишет пару строк в своём блокноте в стиле: «Что-то неуловимо изменилось», запомнит число и месяц, но никогда не признается, что сделала это, поскольку это было бы равносильно заявлению, что это огромное событие в ее жизни. Но оно было таковым. Она впервые показала Драко своё тело, впервые почувствовала его ласки, и если все это не могло быть событием, то она не представляла, что же тогда могло. Гермионе просто необходимо было привыкнуть к тому, что случилось. Даже если на это у нее уйдет вся оставшаяся ночь. Потому что оно того стоило.