Рождественская история

Да чтоб это тряпьё лежало рядом с подарком от матери? Недопустимо. Слизеринец.

      Проснувшись слишком рано для того, кто вчера веселился на рождественской вечеринке, Драко недовольно поморщился. Больше всего на свете он сейчас желал, чтобы зимнее солнце, удивительно яркое для конца декабря, погасло на пару часиков. Взгляд его упал на часы, и юноша ужаснулся. «Два часа пополудни? Серьёзно? Это ж когда мы спать-то вчера легли? Похоже, что уже сегодня…»       Юноша медленно сполз с дивана, на что голова ответила пульсирующей болью, и попытался встать. Получилось почти сразу. А вот с равновесием и ориентированием в пространстве явно были проблемы.       – Добрый день, – у камина, полного углей, обнаружилась Дафна, гипнотизирующая стену, украшенную гирляндами и еловыми ветками.       – Утро добрым не бы… А, да. Проехали, – ответствовал Малфой. Голова гудела, мысли, вялые и тягучие, со скрипом ползли куда-то явно не в ту сторону. Отвратительное состояние.       Чуть покачиваясь, Драко подошёл к девушке, стараясь не наступить на кого-то из товарищей по факультету, разбросанных по всей комнате. При ближайшем рассмотрении на каминной полке обнаружились пятнадцать одинаковых фиалов, наполненных наполовину, и пергамент, исписанный рукою их декана.       – Снейп заботливо приготовил для нас некоторое количество антипохмельного и расставил склянки с ним среди кислот и ядов?       – Ага, – тихо отозвалась Гринграсс. Она рассматривала стеклянные пузырьки около получаса, но к записке даже не притронулась – не видела смысла.       – А Тео? – Малфой взял в руки пергамент с подсказкой, усаживаясь рядом и скрещивая ноги по-турецки.       – Ушёл раньше, чем я проснулась, ещё утром, скорее всего. Он же один вообще не пил вчера и отправился к себе в комнату сразу после полуночи.       «Доброе утро, мои дорогие студенты, – гласила записка. – У вас вчера была замечательная вечеринка, на которую кто-то пронёс огневиски, и я справедливо рассудил, что вам понадобится зелье от похмелья. Фиалы с ним стоят в окружении других зелий различной степени опасности. И, чтобы несколько облегчить вам изыскательный процесс, дам небольшую подсказку. Нужное вам зелье не в крайней правой и не в третьей слева. Бедовый лосьон не в середине. Целующееся зелье стоит не рядом со Слабительным. Ослабляющее зелье находится через одну колбу от Антипохмельного. Одно из этих утверждений — ложь».       – Минуточку, мы же только шампанское пили, – полуутвердительно произнёс Малфой.       – Ну да, – откликнулась та. – Но чтоб после игристого такой эффект… У нас его и не сильно много было, с десяток бутылок на пятый, шестой и седьмой курсы.       – Снейп вот здесь написал, – он махнул бумажкой, – что некто пронёс в гостиную огневиски.       – А я-то ещё думала, чего шампанское крепкое такое. Подмешали туда Огден, сволочи, – фыркнула Дафна.       – Из семикурсников кто-то. Наверняка.       Поняв, что решить эту заковыристую задачку ему всё равно не светит, Драко протянул листок сокурснице, медленно поднялся, скривившись от резкой боли, пронзившей затылок, и побрёл в сторону своих апартаментов, вход в которые был заблаговременно украшен еловым венком.       Впрочем, было и кое-что хорошее в том, чтобы проснуться утром двадцать пятого декабря. Подарки.       Они ожидали Драко в его комнате: завёрнутые в плотный пергамент, перевязанные яркими лентами, сверкающие цветной обёрткой, с письмами или открытками – самые разные, неровной пирамидкой выстроившиеся на столике у изголовья кровати.       Сама собой на губах появилась улыбка. Забылись похмелье и головная боль, и серые глаза заискрились радостью.       Первым делом он нашёл подарки от родителей, с удобством устроился на кровати и осторожно вскрыл упаковку. В коробке, на подушке из тёмно-зелёного бархата лежал массивный браслет из серебра в виде дракона, опоясывающего руку. Затаив дыхание, юноша аккуратно вынул серебряного дракона и примерил. В свете магической лампы засверкали глаза-изумруды. Драко, восхищённый, аккуратно снял браслет и вернул его в коробку.       Дальше пошли подарки от друзей: Блейз, как обычно, подарил пакетик превосходных кофейных зёрен особой обжарки; Панси – плитку тёмного шоколада и веточку остролиста; Дафна – набор перьевых ручек и мерцающие серебристые чернила; Теодор — записную книгу, которая напоминала владельцу о всех его планах и важных датах. И от каждого были тематические открытки, выдержанные в зелёных тонах.       Под конец, когда пирамидка из пока ещё закрытых коробок почти что исчезла, юношу насторожил один подарок. Он был завёрнут в самую простую подарочную бумагу с красными колпачками Санты и не подписан. Заинтригованный, Драко порвал тонкую бумагу и тот же час отдёрнул руки. На колени аристократа упало нечто мягкое, тошнотно-зелёное и шерстяное.       – И что это делает у меня в подарках? – процедил сквозь зубы Малфой, рассматривая нежданный подарок.       Да, Драко Малфой держал в руках бесформенный свитер кошмарного болотного цвета с серебристой кривоватой буквой «D». Пожалуй, так сильно юный Наследник Древнейшего и Благородного Рода был шокирован впервые.       Из складок шерстяной вещицы выпал небольшой кусочек пергамента с короткой подписью: «Тёплого Рождества!»       – А, то есть предполагается, что я это надеть должен? Какого чёрта? – вспылил Драко. — Какого, какого, какого чёрта? Какой мудак настолько бессмертен, что находит подобные шутки смешными?       Шерстяное недоразумение, по ошибке названное свитером, в порыве ярости было отброшено в дальний угол, а его счастливый обладатель нервно мерил шагами комнату, уговаривая себя сохранять спокойствие.       «Так. Я просто обязан выяснить, кто это сделал!» – навязчивая мысль билась в висках в унисон с ноющей болью от похмелья.       Первым делом Драко решил найти Нотта, ибо тот всегда знал ответы на все вопросы и мыслил, прежде всего, рационально, не позволяя эмоциям одержать верх над разумом. Скомкав свой подарок на манер шерстяного клубка, слизеринец выглянул в общую гостиную, убедился, что никто из присутствующих там ещё не проснулся, а Гринграсс и вовсе куда-то ушла, и только потом позволил себе выйти. Тихонько прокрался между бессознательных тел и покинул гостиную зелёного факультета.       Теодор нашёлся в библиотеке за изучением старинного пыльного фолианта из недр Запретной секции, ибо декан Слизерина никогда не отказывал подающим надежды студентам в удовлетворении тяги к знаниям.       – Тео, – негромко окликнул его друг, присаживаясь рядом.       – М? – Нотт оторвался от книги и несколько секунд оценивал обстановку. – А, Драко, с Рождеством. Получил мой подарок?       – Да. И вдобавок кое-что кошмарное, – фыркнул слизеринец.       – Неужели? – Тео явно не выглядел убеждённым.       – А как, по-твоему, можно охарактеризовать это? – прошипел Драко, разворачивая пародию на джемпер на столе перед другом. Некоторое время Теодор молча рассматривал шерстяную вещицу, затем хмыкнул:       – Забавно.       – Забавно? Серьёзно? – разозлился Малфой.       – Тише! – шикнул Нотт, взмахом палочки набросив на стол полог Квиетуса. – Хочешь, чтобы через полчаса об этом судачила добрая половина Хогвартса?       – В том то и дело, что не хочу. А ещё очень хочу узнать, какой недомерок додумался до подобной шутки, решив, что это будет «забавно», и воплотил эту идиотскую идею в жизнь!       – Ты сейчас меня серьёзно спрашиваешь? Кто у нас люто ненавидит Слизерин и Малфоев особенно? У кого старшие братья – сумасшедшие близнецы, помешанные на шуточках и приколах? И, наконец, кому каждое Рождество вместо нормальных подарков дарят свитера с первой буквой имени, чтоб не забыть имена всех своих детей? Это же очевидно, Драко!       – Ну знаешь! С гудящей головой не слишком-то удобно думать!       – Просто кто-то переборщил вчера с алкоголем, – усмехнулся Тео.       – Просто кто-то смешал огневиски с шампанским, – передразнил его Малфой.       – Вполне возможно, что это Блетчли или Уоррингтон, – тут же ответил Нотт. – Они были в Хогсмиде в последние выходные и вполне могли купить виски у мадам Розмерты, потому что по факту им обоим есть семнадцать. А пронести Огден на вечеринку не стоит большого труда.       – Да, эти идиоты вполне могли провернуть подобное. А, скажем, Пьюси надоумил их на то, что было бы забавно напоить старшие курсы Слизерина.       – Верно, – согласился Теодор, – всё же думать ты немножко начал, дальше, надеюсь, сам справишься?       – Мечтай, – бросил Драко, поднимаясь из-за стола.       Гостиная факультета встретила юного Наследника Малфой гамом, непонятной вознёй и всеобщим оживлением. Все те, кто ещё час назад лежал вповалку прямо на полу общей гостиной, пришли в более или менее сознательное состояние и дружно страдали от похмелья.       – Уоррингтон! – громче, чем следовало бы, произнёс Драко.       – Пасть захлопни, Малфой! – огрызнулся семикурсник, страдающий от жажды и мигрени. Впрочем, не он один – его поддержали почти все, кто вчера отведал чудный коктейль «Игристое Огден».       – Не будешь так любезен объяснить, – подчёркнуто вежливо продолжил белокурый юноша, – откуда в наших бокалах вчера появилось огневиски? Насколько я помню, мы решили обойтись без крепких спиртных напитков. Большинством.       – А с чего ты взял, что я прогнусь под мнением большинства? – ухмыльнулся Кассиус, подняв глаза на вошедшего. – Эй, Малфой, что это у тебя в руках? – к несчастью для Драко, семикурсник заметил свитер.       – Не твоё дело, Уоррингтон, – поспешно отозвался юноша, осознав свою оплошность, и нервно скомкал шерстяную вещицу в руках, но было уже поздно. Увидеть серебристую буковку, больше похожую на «O», чем на «D», успели все, кто находился в гостиной.       – И что же это такое? – ухмыльнулся Уоррингтон. – С каких это пор ты получаешь в подарок именной джемпер Уизли?       Послышались смешки, сначала тихие, потом всё громче.       Слизеринцы шептались и чуть ли пальцами не тыкали в Драко, зло сжимавшего зубы так, что по лицу его ходили желваки.       – Эй, народ! – завопил Эдриан Пьюси. – Похоже, на Малфоя запал Уизел!       – Эй, Малфой, ты уверен в своей чистокровности? А то, может, на самом деле твоя фамилия – Уизли? – Уоррингтон был более изобретателен.       – А что скажет твой отец, когда узнает об этом? – подхватил Хиггс.       Через мгновение гостиная наполнилась обличительным смехом и презрением, слизеринцы острили, выдумывая новые шуточки. Рухнула сказочная атмосфера Рождества, минутой ранее царившая в общей гостиной.       Драко развернулся и покинул обитель Слизерина, в кулаках сжимая дурацкий свитер так, что побелели костяшки. Малфой был просто в ярости. Раздраконенный, вспыхнувший, словно сухая трава знойным летним днём, он горел этой яростью, тщетно пытаясь взять эмоции под контроль. Горячая кровь Блэков бушевала в нём. Драко даже попробовал разорвать несчастную болотно-зелёную вещь, но пряжа, видимо, была обработана магией и усилиям не поддалась.       «Эти рыжие предатели крови ответят за свою идиотскую шутку!»       Слизеринец стоял у входа в гостиную Гриффиндора, подпирая стену, то и дело натыкаясь на неприязненные взгляды обладателей красных в золотую полоску галстуков. Вокруг шептались портреты, кажется, впервые увидевшие представителя змеиного факультета здесь, в Гриффиндорской башне. Впрочем, всё это ему сейчас было безразлично. Ожидание затягивалось. Мимо постоянно кто-нибудь ходил, и вопрос «Чего ты здесь ошиваешься, Малфой?» был наиболее популярным у снующих туда-сюда грифов. Сам Малфой старался игнорировать все подобные выходки и только кривился.       Когда из-за портрета Полной Дамы появился Рон Уизли, Драко просто впечатал шерстяную вещицу в веснушчатое лицо и холодно отчеканил:       – Что это?       – Свитер, вообще-то, – пробухтел Рон, отпихнув от себя вязаный предмет, – не видишь, что ли? Ах да, я совсем забыл, что его величество Малфой не знаком с одеждой простых смертных! Ну, знаешь, свитер – это такая тёплая кофта, связанная из шерстяной пряжи. Его зимой надевают, чтоб не холодно было.       – И как же одежда простых смертных попала ко мне? – зло поинтересовался слизеринец, вновь выходя из себя.       – Понятия не имею, – ответствовал Уизли, – но я готов пожать руку тому, кто это сделал.       – А я – шею свернуть, – прошипел Малфой, как вдруг из коридора донёсся звук шагов: гриффиндорская сборная по квиддичу возвращалась с тренировки, одарив слизеринца удивлённо-ненавистными взглядами. Вскоре показалась и Джинни со стареньким "Чистомётом" в руках.       Не скрывая холодной ярости, слизеринец спросил рыжеволосую девушку, не она ли отправила ему подобный подарок.       – Нет, — категорично ответила Джинни, – разумеется, я никогда бы не стала дарить что-либо скользкому слизняку!       Малфой лишь устало закатил глаза на это, в мыслях убеждая себя набраться терпения. Но переглядывания и понятливые ухмылочки этой рыжей дуры со своим братом стали последней каплей.       – Минус двадцать баллов Гриффиндору за дерзость, – натянув презрительную ухмылку, слизеринец развернулся и пошёл прочь. Как всё же иногда хорошо быть старостой!       Драко хотелось поскорее вернуться в свою комнату, поджечь ненавистный тошнотворно-зелёный свитер, завалиться на кровать и любоваться пламенем. Но это значило бы возвращение в гостиную факультета. Можно было пойти куда угодно, но только не туда. Скажем, в библиотеку. Найти там Тео и снова просить помощи. Да, точно, в библиотеку.       Теодора там не оказалось, сколь тщательно Драко ни искал. Юноша хотел уже покинуть пыльный храм книг, но увидел подружку Уизли. Девушка сидела за столом рядом с выходом в коридор, задумчиво перелистывая какую-то толстую книгу.       – Эй, Грейнджер, – растягивая слова и всем своим видом показывая, что ему отвратительно находиться рядом с магглорождённой зубрилкой, произнёс слизеринец, – не подскажешь, Мерлина ради, кто подарил мне это вязаное недоразумение?       – Откуда мне знать, Малфой? – отмахнулась Гермиона, лишь на мгновение оторвавшись от чтения. – И с каких это пор, позволь поинтересоваться, ты говоришь с простыми смертными?       – С тех самых пор, как они самым наглым образом стали вмешиваться в мою жизнь, – тихий голос прозвучал устало.       Хлопнула дверь – слизеринец покинул библиотеку.       И отправился блуждать куда-то по коридорам, лестницам, вверх, вниз, вправо… Ноги сами принесли его в подземелья: юноша остановился перед кабинетом Северуса Снейпа. Потратив пару минут на размышления, всё же решился постучать.       – Войдите, – послышалось из-за двери, и Драко зашёл внутрь.       Его тут же окутало холодом; казалось, даже в стылых коридорах подземелий было теплей.       – Мистер Малфой? – декан Слизерина был несколько удивлён. – Что ж, проходите, – он махнул на свободное кресло в углу.       Драко кивнул и, последовав указаниям, устроился в кресле, накинув на себя Согревающие чары.       – Что привело Вас ко мне? – продолжил Северус, собирая в стопку ворох листов с эссе, проверкой которых он занимался.       Драко молчал, нервно комкая в руке злосчастный свитер, с которым полдня таскался по школе.       – Мне клещами из тебя всё вытягивать? Могу, конечно, две капли Веритасерума предложить, если сам рассказывать не собираешься.       – Да день какой-то ужасный совсем, – тихо проговорил Малфой, – а виновато в этом вот это, – он развернул вязаное изделие лицевой стороной и показал профессору.       Мужчина хмыкнул, впрочем, не сдержав улыбки.       – И кто же одарил тебя этим, – Снейп замялся, подбирая слово, – продуктом ручного производства?       – Это я и пытаюсь выяснить весь день. Кстати, у Вас есть антипохмельное? Просто разгадать Вашу загадку с больной головой ну правда невозможно. Мы, если что, шампанское пили, но какие-то амёбы-переростки с седьмого курса протащили огневиски и… смешали, в общем. И после такого проснулся я только к двум часам, – закончил Драко свой путаный рассказ.       – То-то я тебя ни на завтраке, ни на обеде в Большом Зале не видел, – Снейп достал фиал с полки и протянул его юноше, – антипохмельное, как и просил. А Уоррингтону я вместе с Пьюси и Хиггсом я уже назначил месяц отработки. И проверил, что вы ничего страшного вчера не натворили, так что не переживай.       Драко кивнул, приняв из рук профессора бутылёк со спасительной жидкостью, выпил порцию зелья и облегчённо вздохнул, чувствуя, как отступают боль и головокружение.       – И да, насчёт этого подарочка «своими руками». Я бы посоветовал тебе найти мисс Поттер, – и ехидненько так усмехнулся, что Драко аж не по себе стало.       – Благодарю за совет, – ответил он, поднявшись с кресла и направившись к двери.       Гарриэт Поттер – для друзей просто Гарри – сидела на парте в одном из пустующих кабинетов, украшенном домовиками к Рождеству. Усердные эльфы вычистили и украсили к празднику все заброшенные кабинеты, хотя в них редко кто-то заходил. Почему-то вспомнилось Зеркало Еиналеж, найденное ею как-то на первом курсе в одном из заброшенных классов: оно давало надежды, в итоге оказавшиеся мнимыми и бесплодными. Так и сейчас – сначала девушка думала, что связать джемпер своими руками и анонимно подарить его Малфою на Рождество – потрясающая идея, но на деле… И сам подарок вышел несколько кривоват, да и задумка в целом уже не казалась такой замечательной, скорее наоборот. Да и то, что ей сегодня за ужином рассказали Рон и Герми, не добавляло уверенности. Малфою явно не понравилось.       Мрачные мысли прервал звук шагов; кто-то шёл сюда. Целенаправленно. Прогрохотала лестница, поворачиваясь влево вниз, и на мгновение замерла тишина, вновь прерванная перестукиваньем каблуков.       Девушка подняла голову, напряжённо вслушиваясь в монотонный стук шагов, опустила ноги вниз и повернулась лицом к двери.       Ещё один переход, и вот она, Гарри, прячущаяся ото всех в глубокой печали, вместо того, чтобы радоваться и отмечать, как все нормальные люди. Кто тут нормальный? Точно не Гарриэт Поттер.       За дверью замерли, занеся руку для того, чтобы постучать, и в нерешительности раздумывая: а стоит ли? Гарри чуть покачнулась, и вместе с ней – старая парта. Раздался громкий скрип, и девушке стало совсем неловко. Дверь тоже скрипнула, открываясь. В пустой класс, освещаемый лишь огоньками гирлянды, свисающей с потолка, вошёл Драко Малфой.       – Поттер? – с лёгкой ноткой ироничного удивления произнёс слизеринец, будто до последнего не ожидал её здесь увидеть.       – Малфой, – словно эхо, отозвалась гриффиндорка и, увидев своё рукоделие в тонких холёных пальцах, смущённо добавила: – с Рождеством.       Юноша не ответил, задумчиво разглядывая классную комнату, переливающуюся красным, зелёным, жёлтым, синим…       – Знаешь, Поттер, – вдруг прервал он молчание, – я ведь весь день сегодняшний потратил на какую-то ерунду из-за твоего дурацкого подарка. А праздник-то ждать не стал; глядишь, ещё немного, и уйдёт, не попрощавшись. А до следующего Рождества дожить ещё надо как-то.       Гарриэт слушала молча, внимая спокойному голосу, и безудержно краснела. От досады, от обиды на саму себя.       – Свитер у тебя вышел не очень, Поттер, если честно, – продолжал Драко, подойдя ближе и раскладывая его на свободной парте, – один рукав короче другого, «D» больше на «О» похожа, да и цвет отвратителен.       – У меня другой зелёной пряжи не было! – сконфуженно выпалила девушка.       – Да понял я, – с лёгкой усмешкой ответил Малфой. – Ну и в целом… У этого джемпера размер есть вообще? У меня вот стойкое ощущение, что в него спокойно наш лесник влезет.       – Малфой! – воскликнула Гарри, со злостью в глазах глядя на этого высокомерного, невозможно заносчивого и невыносимого идиота, чуть не смеющегося над ней.       – И что ты мне сделаешь, Поттер? – спросил Драко, откровенно веселясь.       Мысль возникла мгновенно, поражая обладательницу вечно лохматой темноволосой головы своей дерзостью. С потолка, прямо над слизеринцем, свисала омела, манящая, искушающая и чарующая таинственным волшебством своих маленьких красных ягод. Гарри решилась: ей всё равно нечего терять.       Рывком соскочила с парты, в два шага сократила расстояние между ними до нескольких сантиметров, рванулась вверх, вытянулась на цыпочках и, за галстук притянув его голову ближе, поцеловала. Неумело, порывисто, словно впиваясь своими губами в чужие.       А через миг отскочила назад на добрую дюжину шагов и растерянно, опустив глаза в пол, прижала ладони к губам. Губы горели. И щёки горели. И вся она, кажется, горела, как рождественская свеча.       Малфой застыл, словно мраморное изваяние, и медленно-медленно перевёл взгляд на гриффиндорку, шокированную собственным порывом.       – Н-да, целуешься ты тоже отвратительно, – наконец отмер он, поправляя галстук.       Гарриэт сжала зубы от отчаяния. Вся её жизнь – сплошной конфуз.       А Малфой, задумчиво разглядывая веточку омелы, решал, что ему, собственно, со всем этим делать.       «Отец точно меня убьёт, если узнает. Дед Абраксас будет каждую секунду напоминать мне о моей помолвке. А мама, быть может, коротко улыбнётся мне и только вздохнёт понятливо…»       Он устал, так устал за этот длинный, длинный день, несмотря на то, что проспал обед и завтрак. Разве нельзя просто сейчас взять и расслабиться, отпустить судьбу на произвол и плыть по течению? В конце концов, сегодня же Рождество – праздник, когда случается невозможное, не так ли?       – Иди сюда, неумёха, – Драко тихо позвал девушку ближе, – если хочешь, я могу научить.       Гарри не верила ушам, но подошла, медленно, с робкой надеждой, что её не оттолкнут в последний момент, выставив всё дурацкой шуткой. Драко протянул руку, осторожно касаясь хрупкого плеча, привлёк девушку к себе, аккуратно приподнял голову за подбородок и заглянул в ярко-зелёные глаза. И поцеловал. Медленно, ласково, нежно, словно…       Словно не были они все эти годы врагами, противниками, соперниками, чья неприязнь друг к другу почти переросла в ненависть…       Несносная гриффиндорка. Невыносимый слизеринец. Упрямая дура. Заносчивый идиот.       Гарриэт громко вздохнула, когда юноша немного отодвинулся, сжимая её плечи длинными пальцами.       – Всё в порядке? – спросил Драко, слегка встряхивая заторможенную девушку.       Гарри впервые услышала в его голосе обеспокоенность и заботу.       – Да, всё хорошо, – подтвердила она, всматриваясь в серые глаза напротив.       Драко улыбнулся. Ей, Гарриэт Поттер, впервые улыбнулся.       – Но свитер всё же получился не очень. Носить я его точно не буду.       – Малфой!       Слизеринец засмеялся, так звонко, словно рождественские колокольчики. И так искренне, что у Гарри не осталось сомнений – это не сон. Не сон – явь.       – Тогда на стенку повесишь и любоваться будешь! – непререкаемым тоном произнесла гриффиндорка.       – Обязательно, – с улыбкой согласился Драко, обнимая теперь волшебницу за талию.       Так они и стояли, обнявшись, под омелой в пустующем классе, смеялись и спорили обо всём на свете: упрямая дура и заносчивый идиот. А Рождество не спешило уходить, переливаясь огоньками гирлянды: красными и зелёными.