***
То сообщение, которое пришло тебе на телефон так рано утром (время было 5:38, какого хуя, сейчас ночь, я оторву сейчас кому-нибудь нос или член). Ебучий Слава. Прошло достаточно времени после баттла, но он все еще не отстал. Вы целовались, Ген, как можно отстать? Прямо около «1703», вы нормальные? «ЭЙ ГЕНЧИК НЕ ХОЧЕШЬ НЕМНОГО ПОТУСИТЬ В ХОРОШЕЙ КОМПАНИИ?» господи, с каких пор ебучий антихайп «хорошая компания» «Ты ебанутый? Я сплю.» «УЖЕ НЕТ ГЕННОДИЙ Я ЖДУ ТЕБЯ СПУСКАЙСЯ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ И СПАСАЙ СВОЙ ПРИНЦЕССУ» «Ты нажрался?» «НУ КОНЕЧНО» «Сильно?» «ГЕНА У НАС В ЗАЛОЖНИКАХ ВИТЕНЬКА СД И ВОВОЧКА ОКСИД ПРИДИ И ОСВОБОДИ СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ» «Блять, я в Москве» Зачем ты врешь? Ты же знаешь, что он знает, что ты в культурной столице, Ген. Теперь тебе не до сна, ты думаешь о чем-то, думаешь, что между вами со Славиком, думаешьдумаешьдумаешь… Твои раздумья прерывает звонок в дверь, ты знаешь, кто пришел, ты ждал, он всегда приходит в ебеня пьяным именно к тебе, всегда припирается, прижимается к тебе, целует, говорит, что любит своего Геночку. Ты идешь открывать, видишь его пьяненькую ухмылку, он счастлив. Ты отходишь от двери, пропуская его, а он проходит, задевая тебя плечом,, а ты думал, что в сказку попал? Он держит прямой курс на кухню, ведет себя как хозяин. (он видел эту квартиру тысячу раз, чему ты удивляешься, Ген). Что он ищет? — Девочка моя, кис-кис-кис, солнышко. Ты где, любимая моя? Выходи, я покормлю тебя колбасой, мне похуй, что ей нельзя, Гена, давай поглажу тебя, зайка. Багирочка-деточка, что он с тобой сделал?! Кошечка милая, ты где? Ты пытаешься ему объяснить, что она в Москве. — Слав, положи сыр, Слав, куда ты полез, Слава, ее тут нет, Слав, прекрати, что ты делаешь, отстань, Слава, я ее кормлю, хватит. Он смотрит на тебя, как на предателя. — Как ты мог оставить мою девочку этим пидорам, вдруг с ней что-нибудь случится. Гена, поехали в белокаменную. Ну, и что ты стоишь, Генааа. Ты только вздыхаешь, может и правда уехать отсюда, на тот свет, желательно. Он молчит, ты видишь, как он открывает верхний шкафчик, достает вино (откуда, блять, в твоем доме вино), руки дрожат (ебучий алкаш-наркоман), открывает бутылку, разливает по бокалам (действительно — хозяин), тебе не предлагает, но ты не девочка, чтобы ломаться, берешь бокал, залпом выпиваешь. Смотришь на него: он в восторге, непьющий Геночка пьет винцо вместе со своим псевдодругом (они целовались, тут дружбой не пахнет). Он аплодирует тебе. Ты смеешься. Время почти семь, еще темно. Вы сидите на подоконнике, распиваете третью бутылку, оба пьяные (ну, ладно Слава, он до этого был уже бахнутый, но, а ты-то, Гена), сначала разговориваете о жизни (ебать, винишко-тян, отпусти), потом просто слушаете последний альбом Кизару, оба соглашаетесь с тем, что он гандон ссаный и вообще не умеет читать реп. Вам хорошо. Время почти двенадцать. Вы идете спать. Почему кровать так далеко. Не доходите. Укладываетесь на пол, еще лучше. Он лежит на твоей груди, смотрит на тебя, как на лучшее, что было в его жизни (пидор несчастный, такой же, как и ты, Гена). Время доходит два, а ты еще не спишь. Думаешь. Да, ты снова его поцеловал (Нет, а нахуй он приперся с такими красивыми губами). Он снова твой, он снова говорит, что любит тебя. Он снова уйдет сегодня, он не оставит ни малейшего намека на свое присутствие, кроме парочки засосов, которые успеют пройти до следующего его прихода. Ты трогаешь его. Трогаешь волосы, руки, спину, его крепкий зад (фу, ты что, педик?) Он уйдет. Ты не удержишь его. Время три. Ты засыпаешь. Он уходит. Даже запаха алкоголя не оставил, сука. Время час. Слышишь… Ничего не слышишь. Ты снова один. В Москву бы уехать, но не можешь. Знаешь ведь, что ситуация повторится. Ты уже не можешь свалить из Питера четвертый месяц. Из-за него. Ты постоянно ждешь его прибытия в свою квартирку на окраине Питера. Ты видел его за эти месяцы только два раза. Одумайся, Геннадий. Он приходит и уходит, а у тебя в сердце все также пусто. Одинокие дни, недели, месяцы. Полгода в этом гадюшнике. Тебе надоедает, он больше не приходит, ты уезжаешь. Месяц в Москве, все вроде хорошо, ты веселишься с братишками, пьешь, куришь (зож, Ген, да?) Два месяца в Москве. Зовут на какую-то новогоднюю вписку, идешь (зачем?). Час на вечеринке, ничего не произошло, никакого сюжета для «Пусть Говорят» и ролика Соболева. Скучно. Людей много, а толку? Узнаешь, что Он тут. Как? Он в Москве? Не зашел даже. Скотина. Снова пьешь. «Для храбрости» — оправдываешь себя. Зачем тебе храбрость, дурака кусок? Мама не учила, что пить в таких местах запрещено? Тебе плохо. Тошнит, все хуевертит, ищешь туалет. Где же он, еб твою мать. Находишь. Е, парень. Слышишь стоны, Господи, ребят, мне так хуево, пропустите. Не слышат. Дверь не заперта. Открываешь. Тебе становится еще хуже. Слава. Ебучий Слава и какая-то шаболда. (Гена, остановись, ее нельзя бить, она девушка) Слава что, натурал? Бляяять. Забываешь о своем недомогании, выбегаешь без куртки, трясет, он не мог. Заказываешь такси, не плачь, стой. Вот и машина, садишься, уезжаешь. Тебе все еще хуево. Мальчик, за что ты так со своим Геной. Слава не понимает, что происходит, он скучал все это время, но не приезжал, ведь думал, что Гене это не нужно. Его набухали, накурили (хейтеры), он не знал, что тут его любимый. Он пошел в туалет, а там эта. «Отсосу бесплатно». Хули нет, если даром. Ну, да. Слава даже сначала не понял, что дверь открыл Гена. Гена, ты не посещаешь такие места, свали. А потом было поздно что-то понимать, что-то предпринимать. Ему так же херово, как и тебе (не только ты можешь страдать, оказывается). Но Слава мужик, он не собирается извиняться, ведь ты не звонил ему два месяца. Пошел на хуй, Фарафонов. (на Славин, если только)***
Проходит несколько дней. Почти Новый год. Почти счастье. Почти. Тебе хуево, Славе хуже. У него есть совесть (он ее не пропил, как тебе кажется), он едет к тебе. Долго сидит под дверью, никто не открывает. Кажется, никто и никогда не откроет. А он все сидит, ждет. Соседка звонит тебе и сообщает, что около твоей двери ошивается какой-то нарик. Ты дома, ты знаешь, кто этот торчок. Тетя Лида обещает вызвать полицию, если этот алкаш не прекратит орать песни из нового альбома своего Геночки. Фанат. (Слава, тебе бы немного автотюна и не отличить бы). Выбора нет. Нужно идти открывать. Открываешь. Это подобие человека заползает, соседка спокойно выдыхает и растворяется за дверью своей квартиры. Ты думаешь, что сказать. (ничего не говори, идиот) Он поднимается, его шатает. (ну и чего ты ждешь, что он бросится тебе в ноги? ахах, окстись, Генуля) — Ну, и где моя девочка? Заинька, он тебя не обижал? Да? Ой, ты моя принцессочка, любовь моя. Люблю тебя. Ну, бывает, Ген. Он кормит ее сухариками, которые находит в кухонном столе. Он ведет себя непринужденно, ничего не произошло. В этой квартире он был еще больше, чем в питерской. Ты ждешь объяснений. Хуй дождешься. Он накормил свою зайку (не тебя, почему-то). Он разворачивается, на тебя даже не смотрит, твердым шагом идет в спальню. Ложится на кровать, даже не раздевшись, так теплее. Подзывает к себе Багирочку-рыбоньку, а она ведь подходит, сволочь, ложится рядом. Ты идешь к ним. Вы че, псины две, че происходит? Слава хлопает по местечку рядом с собой. Спасибо за приглашение, блядь. Тоже укладываешься. Он прижимает к себе, целует в макушку, говорит, что дурак, что любит только своего Гену, никому не отдаст, все бабы идут к черту, никто ему не нужен. Нужен только ты. Ты рад. Ты забываешь все, что было раньше. Зачем нужно прошлое, когда сейчас тебя обнимает любимый уебок со Слова. Ты понимаешь, что этот вечер уже не такой одинокий, тебе уже не хочется выйти в окно. Снег (или это ебанный дождь, сукаа) за окном прекратился. Сейчас у тебя все хорошо, у Славы все хорошо, у вас все хорошо. Вы лежите все втроем счастливые. И как тут не верить в новогодние чудеса? (А знаете, кто самый радостный на этой кровати? — Деточка-Багира. Ведь ее больше не отдадут к чужим пидорам, которые будут кормить ее сухим невкусным кормом, теперь у нее есть свои.)