Обратная сторона медали

В душе что-то оборвалось. Мегара прищурилась и придирчиво поджала губы, склонившись над огромным вышитым гобеленом. Её платье тихо зашуршало мягкой тканью, когда девушка, легко покачнувшись, выпрямила спину. Картина, выцветшие дорогие нитки, складывались в смутно знакомый образ. Греческий эпос, кажется. Что-то о Геркулесе или Геракле, Мегара всегда их путала. Впрочем, она не уверена - может быть, это был один человек. Аид, окружающий её, был почти приветлив, как раз настолько, насколько может быть приветлив загробный мир. Признаться честно, Мегара - она была не уверена, что это её настоящее имя - боялась тишины Аида, изредка прерываемой неслышными стонами. Мегара боялась стража Цербера, она вздрагивала каждый раз, когда покойники высовывали свои бледные полупрозрачные руки из Стикса, хватая подол её платья в попытке утянуть вниз. Куда "вниз", Мегара не знала. Иногда ей казалось, что она уже была где-то там; её мама, умершая так давно, что она не могла вспомнить, тихонько напевала красивую колыбельную со страшным смыслом. Что-то про войну, кажется. Когда Мегара смотрела на бесконечный водоворот Стикса, ей казалось, что она слышит эту жуткую песню о войне и ужасных бессмысленных смертях. Именно поэтому она старалась даже не вспоминать об этой страшной реке, источающей ярко-зелёное свечение из своих глубин. Она не знала, что скрывается в глубине Стикса. Куда уходят души? Откуда они приходят? Ведь, если задуматься, умерших много. Людей вообще много, и с каждым днём они умирают и рождаются всё в больших количествах. Когда Мегара не могла противиться жуткой колыбельной и зелёному свету, она воображала существ, что были ужаснее титанов, живущих в глубине Стикса. У них была гладкая змеиная чешуя, покрытая какой-то слизью, и клыки. Они называли себя Левиафанами. Они питались душами. У них не было ни слуха, ни зрения, ни сострадания, и Мегара боялась их даже больше, чем страшной колыбельной. Почему она осталась в Аиде? А разве она осталась?.. Да нет, вроде. Когда пришёл Геракл, - Геркулес? - она вышла с ним к Гелиосу. К Зевсу. И Герк даже остался с ней на земле, хотя мог быть среди богов. Но почему тогда она в ужасающей тишине Аида? Сердце неприятно заныло, и Мегара неуютно поёжилась, комкая ткань платья на груди. Оборванные нити гобелена серебрились колокольчиками. Она провела ладонями по пыльным узорам, касаясь гобелена так, как некоторые жены не касаются своих мужей. Смутно знакомое тепло кольнуло её мертвенно-бледные пальцы, лёгкой щекоткой поднялось до локтя, мазнуло по ключицам. Замерло где-то у самого горла вместе с накатывающей истерикой и вырвалось наружу ужасающим хрипом. Девушка схватилась за горло, но ей показалось, что пальцы, подобно паучьим лапам, сдавливают нежную шейку в попытке оборвать её жизнь. И сил отнять руку не было. Переборов себя, она отшатнулась от гобелена, смотря стеклянными глазами на нити. Выцветшие и безжизненные, как и она сама. Правда? Мегара заозиралась по сторонам, и её волосы от резких движений хлестали бока. В темноте Аида не было и намёка на зеркало, и она решила, что и Стикс сойдёт. Быстро преодолев расстояние до таинственно подсвечивающейся зелёным воды, она склонилась над тёмной гладью, всматриваясь в неё. Крика нет, Мегара лишь болезненно стонет, закрывая лицо ладонями. У неё нет отражения, но Теримах, Креонтиад и Деикоонт смотрят на неё с той стороны водной глади. В попытке коснуться, притянуть к себе, обнять, Мегара водит ладонями по поверхности воды, и разошедшиеся круги смывают изображение её сыновей. Почему она здесь? Она вышла на солнце с Геркулесом. Она любила Геркулеса. Он её... тоже. Тоже. Но Гера - чего добивалась она? Зачем она заставила Герка, точно безумного, метать копья и пускать стрелы? Почему она смеялась на вершине Олимпа, упиваясь величием и безумием своего сына? Коротко взглянув на гобелен, Мегара не может сдержать слёз: Геркулес, обнимающий Геру с радостной улыбкой, выглядел совсем как живой. Почему Герк, увидев деяние рук своих, ушёл на Олимп? Почему он не спас её из объятий Аида и Персефоны, почему Мегара до сих пор здесь, почему она боится колыбельных и проклинает матерей? Вода успокоилась. Сыновья гладят её дрожащие руки. Она смотрит на своих детей, пронзённых длинными стрелами и копьями. Красная кровь окружает её, будто море, пахнущее железом и смертью. Красные цветы, красная кровь, красные стены, красное солнце. Всё красное, от этого раздражающего цвета болят глаза и кружится голова. Мегара громко стонет: ей нестерпимо больно. Больше всего болит сердце, тоже пронзённое. _______________________ Немного пояснений: От Геракла Мегара родила трех сыновей - Теримаха, Креонтиада и Деикоонта; иногда упоминаются восемь сыновей (Пиндар, Истмийские оды, IV 61). В припадке безумия, насланного на Геракла богиней Герой, он убил своих сыновей (Аполлодор, II 4, 12). По другой версии Геракл умертвил и Мегару (Гигин, Фабулы, 241). Это история. Но по мультфильму Гера была любящей матерью, так что...