Портрет Ангела.

В прошлом наши дороги пересеклись, Ты стал для меня другом, нет, не так, Ты стал моим учителем. Раскрыв глаза мне, ты исчез, растворился. Много времени прошло с тех пор, Забыть не мог твоих я слов. Но прошлое не вернуть, так же не забыть. Я вырос, стал другим. И вот, когда в памяти остался только образ, Ты снова появился. Я всё вспомнил. Много дней прошло с последней встречи нашей, Вкус жизни снова ощутил я. Я рад, что снова повстречал тебя, Ангел, спустившийся с небес… Тебя забыть я не смогу. Стих принадлежит моему другу Владиславу, взят, с его позволения. Мерный рокот полупрозрачных, бирюзовых волн, успокаивал, в то время как только-только просыпающееся солнце, уже нещадно слепило глаза. Легкое дуновение ветра, напоминало песню, обрывки этой мелодии давно крутились в голове Хироки, но воспоминания словно медуза, выскальзывали из пальцев. Едва различимый запах масленых красок на побережье, кружил голову. Пальцы крепко держали лопатку, которой художник наносил мазки на белоснежный, чистый холст. Он приходил сюда каждый день, утром и вечером, встречая и провожая солнце, находившееся столь далеко, но от этого еще более желанное. Многие покупатели хвалили его картины, видя на холсте не просто обычный пейзаж, но полноценную гамму чувств, которой он наполнял каждую картину. - Видишь того художника на пляже? – обратился молодой человек к своему спутнику, - Он приходит сюда каждый день, его творения по истине прекрасны и заслуживают больше уважения, нежели им предоставляется. Он заинтересовал меня, и за долгое время наблюдений, я понял, что именно меня смущает, - он выдержал небольшую паузу, глядя на спутника, - За все время, он ни разу не нарисовал человека. - Это кажется тебе странным? – темноволосый молодой человек, лет двадцати пяти, взъерошил короткие непослушные волосы, - Если это так важно для тебя, то давай, я приму облик смертного и узнаю правду… - Не стоит говорить, что это только ради меня. Но я благодарен небесам, за то, что они дают мне шанс, познать еще одну истину… - взмахнув белоснежными крыльями, ангел растворился в небесах, позволяя своему спутнику утолить голод любопытства. Его шаги скрывал шум накатывающих на крупную гальку волн. Океан сегодня был спокоен. Подойдя к художнику со спины, Ангел остановился, боясь нарушить царящий вокруг покой. - Вы очень красиво пишите картины, я повидал многие из них, - он сел на один из валунов неподалеку от художника, еще не зная, как лучше следовало начать их беседу. - Спасибо, мне приятно встретить истинного ценителя искусства, а не человека, который только из вежливости проявляет свой интерес. - Меня зовут Накамура Акио, по призванию я журналист, хотя с детства стал большим поклонником творческих личностей. К сожалению, от меня это оказалось весьма далеко. Талант дан либо от рождения, либо приобретен путем трудолюбия, - он замолчал, обдумывая свои слова. Он не считал странным, то, что Ангелы в этом плане не сильно отличались от людей. Они так же стремились получать и использовать знания, открывать для себя новые тайны и заветы. Они не были всесильны или абсолютно неуязвимы, потому что это, само по себе противоречило основным законам мироздания. - Я давно перестал общаться с друзьями и приятелями, потому как они оставили меня, с головой погружаясь в бизнес и проблемы семьи. Я стал одинок, и в тот момент, когда сомнения стали все чаще одолевать меня, я нашел это место. Обычно сюда не заглядывают даже случайно заблудившиеся путники, и некому нарушить мой покой. Но сейчас, я рад, без тени раздраженности на душе. Кстати, мое имя – Танака Хироки, я счастлив нашему знакомству, - художник улыбнулся, теплой доверчивой улыбкой. И в этот момент Ангел заметил, как буквально у него на глазах преобразился этот человек. Он был одарен той внутренней красотой, которую многие пачкали мыслями и поступками намеренно, желая выделиться в толпе шакалов. - Можно задать вам один нескромный вопрос? – Акио чуть наклонил голову, желая лицезреть, выражение лица собеседника, тот ответил кивком, - Почему вы не пишите людей? Многие портреты и композиции с их участием по истине величественны… Художник печально усмехнулся. Оторвав взгляд от картины, он устремил его за горизонт, словно ища ответа у непокорной водной стихии. - Я не умею передавать полноценную гамму чувств, перенося лицо человека на холст. Я не чувствую их природу, и не могу создать шедевр. А картина, написанная просто так, без вложения в нее души, это все равно, что плевок в душу ее создателя. - Интересная мысль. Давай, ровно через неделю ты попробуешь написать мой портрет, а все это время, до назначенного срока, мы проведем вместе, - Акио улыбнулся своим мыслям. Он предполагал один вариант… Хироки удивленно взглянул на новоиспеченного знакомого, но согласился на это заманчивое предложение. Он любил авантюры, в итоге приносящие радость и облегчение. Он давно перестал поддерживать отношения с близкими и друзьями, ища уединения, но в то же время постоянно натыкаясь на холодные стены отчуждения. Может именно потому, он и не мог понять людей, что отдалился от них, спрятавшись в хрупкой скорлупке одиночества. Он не знал родительской любви и ласки, выросший в детском доме. Ему говорили, что родители погибли в автокатастрофе, а он чудом выжил, других родственников не нашли. Хироки часто задавался вопросом, почему же он выжил в том аду, будучи еще совсем малюткой, но ответ, словно скользкая змея, изворачиваясь, убегал от него, прячась в кусках шиповника. Теперь же просыпаясь по утрам, Хироки с удивлением обнаруживал горячий завтрак на столе. Раньше у него не было, ни желания, ни времени на подобную глупость, он постоянно перекусывал то там, то здесь. Прежде он не обращал внимания, что совместные прогулки по парку могут принести столько радостных эмоций и незабываемых впечатлений. Приятные разговоры ни о чем, и обсуждение будущих планов, прикосновения к заветным мечтам, зарождали в сердце Хироки новое, еще до конца не понятное и не объяснимое для него чувство. Ему часто приходилось общаться с покупателями, и он наблюдал за ними. Их глаза, мимика и жесты, полностью рассказывали об их намерениях и желаниях, но понять Акио он не мог. Словно тот стоял за непроницаемой стеной, отгороженный от него. Эта загадка манила его еще больше, толкая на запретный, но неимоверно сладостный путь. Хироки желал утолить ту внезапно появившуюся жажду, словно путник, сгинувший в пустыне. За прошедшие шесть дней, они успели обойти и объехать чуть ли не половину Японии. Для обоих приятелей это стало особым посвящением. Все-таки они вместе преодолевали эти маленькие приятные трудности. И сейчас, к концу шестого дня, Хироки вдруг почувствовал себя одиноким. У него оставался всего один день, чтобы насладиться всей радостью дружбы. А ведь они ни разу так и не говорили о том, что будет после… Акио с замиранием сердца наблюдал за переменой происходящей с художником. Он не узнавал его. Тогда, при их первой встрече он был нелюдим, и замкнут на себе, закрывшись в своем маленьком мирке. А сейчас он словно гадкий утенок преобразился в великолепного и величественного лебедя, расправив крылья и плечи, от чего казался еще более уверенным в себе. Раньше Накамура никогда не спускался в мир людей, считая их бесчувственными и эгоистичными. Но как оказалось, не ошибается только Ками, соединяя судьбы и посылая глупым людям знаки. С каждой секундой с каждым днем он все больше и больше влюблялся в непостоянство человечества. Часто ему хотелось, как бы невзначай, коснуться руки Хироки, почувствовать его тепло, и защищенность, но он боялся быть отвергнутым… - Акио, ответь мне, пожалуйста, на один вопрос, - голос художника немного дрожал, - Почему время проходит так быстро, когда мы только-только обретаем потерянное счастье? - Каждый сам находит ответ на столь волнующий и загадочный вопрос. Я не уверен, что смогу дать правильный ответ, но, скорее всего дело в том, что мы не замечаем того, что все окружающее нас содержит в себе чудо, просто мы воспринимаем все как обыденное, но на самом деле это просто наша привычка. Мы все списываем на - «А так и надо». Вот она абсурдность человеческого мышления. Так же и счастье, оно есть везде и всюду, только мы не видим его, следуя за призрачной пеленой лжи, - Накамура печально посмотрел вперед. У них осталось еще столько дел, возможностей, стремлений, но все они таяли под палящими лучами восходящего солнца. Почему-то слова «Последний день» звучали для обоих, как приговор, словно они пришли на смертную казнь и плаха, уже ждет новую, свежую кровь. Хироки впервые писал портрет, но вопреки его внутреннему состоянию, руки не дрожали, а глаза наполнившиеся слезами, не помешали ему прочувствовать каждую деталь, каждый штрих. Картина была закончена, Акио ушел, сославшись на возникшие дела, оставив художника одного. Хироки не долго думая, назвал картину «Портрет Ангела». Каждый раз, смотря в улыбающиеся с холста глаза, он чувствовал, как сердце его переполняется самыми нежными чувствами, которые люди называли – любовь. И пусть это было не правильно, осуждаемо, он не обращал на это внимания, бережно, как самое дорогое сокровище, храня их общие воспоминания… Как-то раз, на ярмарку где Танака выставлял картины, заглянул влиятельный коллекционер. Он занимался организацией выставок, где представлялись картины лучших, но, к сожалению малоимущих художников, позволяя им занять свое достойное место в обществе. Только мельком глянув на «Портрет Ангела», коллекционер, замер на месте, окунаясь в бурю эмоций. Он восхищенно и зачарованно смотрел на тонкую линию губ, которую тронула теплая нежная улыбка, на поразительную голубизну глаз, что сливалась с небом, и казалось, что они задорно смотрят на мир, впитывая каждую частичку его радости. Коллекционер даже почувствовал легчайшее дуновение ветерка, который играл с волосами «Ангела». - И правда, название говорит само за себя, - тихо, на одном дыхании проговорил мужчина, не в силах совладать с собой. Так много слов крутилось на языке, но произнесенные вслух, они теряли свою значимость и обретали банальную пошлость, не в силах описать увиденное. Уже прошел месяц с тех пор, как Акио и Хироки виделись в последний раз. Танака стал по истине великим художником, он рисовал не мыслями, а сердцем, позволяя свету увидеть величественные шедевры, наполненные свежестью и чудом. Однако на душе у него скребли кошки. Он хотел снова воочию увидеть ласковую улыбку Акио, и боязливо коснуться его теплой широкой ладони, утопая в небесно голубых глазах, отражающих вечность. Очередное солнечное утро, ноги снова несут его к той бухте, где ровно сорок дней назад он встретил своего личного Ангела, спустившегося с небес, чтобы даровать ему понимание, и излечить от слепоты. Устремив свой взгляд в небо, Хироки не заметил одинокий силуэт на фоне океана, и лишь подойдя ближе, он остановился как вкопанный. Сердце забилось быстрее, заставляя его торопливо вдохнуть, губы дрогнули, не в силах сдерживаться, он сорвался с места… - Ты вернулся, - вздох облегчения и соленые слезы. Хироки сильнее прижался к груди Акио, наслаждаясь его крепкими объятиями. Как много он хотел сказать, но молчал, понимая, что действия скажут больше, нежели глупые смешные фразы… - Я и не уходил от тебя, - улыбнулся Накамура, чуть отстраняясь, - Всегда находясь вот здесь, - он положил ладонь на то место, где у Хироки, под кожей и костями, громко билось сердце, познавшее теплоту… Он отказался от крыльев, и вечной, безмятежной жизни, от постороннего наблюдения, чтобы скоротать свой век рядом с тем, кто стал ему дороже жизни, с тем, кто подарил ему свет, и указал путь, через тернии в высоту, к звездам… Живи, птица свободы...