Infatuation

      – Чимин!       Тот день был безумно холодным. Леденящий воздух щипал голую кожу Чимина, и, господи, как же он жалел о том, что надел лишь мешковатый свитер и джинсы. Он возвращался в общежитие, поэтому думал, что всё будет в порядке.       Но он ошибался.       Он выдохнул пар и поправил свои круглые очки на носу, поближе прижал учебники к груди и вдруг услышал, как кто-то его зовёт.       – Чона, – он улыбнулся, откинув волосы со лба, подходя к девушке, с которой у них была совместный урок по английскому. Она улыбнулась в ответ и обняла его. Чимин на секунду почувствовал тепло.       – Идёшь на уроки? – спросила она, заметив книги в его руках.       – Нет, в общагу, – вздохнул он, потирая свои руки, чтобы хоть как-то согреться. – А ты?       – Я собираюсь пойти в кафе с Тэвоном, – сказала она, а затем дружелюбно спросила: – Хочешь пойти с нами?       Чимин задумался, прикусив губу. Парень Чоны – Тэвон, был довольно милым, но Чимин не мог не думать о том, что был третьим лишним, и ему это совсем не нравилось.       – Извини, но я так устал, сейчас коньки отброшу, – он рассмеялся после своих слов. – Мне бы отдохнуть, чтобы потом не уснуть на вечерних занятиях.       Чона понимающе улыбнулась.       – Да, иди поспи, – сказала она, ободряюще похлопав его по плечу. – В следующий раз тогда, да?       Он широко улыбнулся, кивая головой, и, уже разворачиваясь, ответил:       – Конечно. Завтра, если ты свободна.       – Я напишу тебе, – на прощание она помахала рукой, и пошла в направлении кофейни при кампусе.       Улыбаясь самому себе, он замотал головой, откидывая челку со лба, и продолжил свой путь. Но его позитивный настрой быстро пропал: когда он проходил мимо своего кампуса, появились привычные тошнота и пульсация в висках. У него частенько появлялись мигрени после «инцидента».       Чимин понятия не имел, что с ним произошло, он только помнил, как шёл в больницу с сильнейшей головной болью. Он думал, что у него попросту голова взорвётся от такого давления. Если верить врачу, какой-то парень нашёл его на обочине, кровь стекала с его губ.       Этот случай стёр всю его память, врачи сказали, что если память вернётся, то это будет самым настоящим чудом. Были только две вещи, в чём он был уверен: его зовут Пак Чимин, ему 24 года, и на этом всё. Он не мог вспомнить свою семью, своих друзей. Детские воспоминания стерлись вместе с тем, что было всего год назад.       Это ощущалось так, будто его душу переселили в тело какого-то незнакомца.       Ему было непонятно почему, но эта ужасная боль помогала ему вспоминать прошлое. Несмотря на то, что он ничего не помнил, он решил ходить в университет, в котором остались его документы.       Чимин крепко сжал глаза, скорчив гримасу боли, голова по-прежнему болела. Он зашипел, остановился и потёр виски, а затем толкнул входную дверь здания. Подниматься по лестнице было трудно, ноги не слушались, мысли в голове помутнели. Слава Богу, он жил на втором этаже. Нащупав ключи в кармане, он открыл дверь, осторожно вошёл внутрь, прищурив глаза, ведь даже малейший луч света мог вызвать боль.       Чимин прошёл в кухню, положил книги и тетради на стол и взял банку с таблетками, которая находилась возле кофемашины. Открыв банку, он высыпал на ладонь две таблетки и, открыв холодильник, вынул из него бутылку холодной воды.       Прошло около тридцати минут, прежде чем лекарство подействовало. Он снял свои узкие джинсы и упал на диван в одних трусах и кофте.       Застонав от боли, Чимин зарылся лицом в подушки и заставил себя спать, в надежде поскорее избавиться от неприятных ощущений. Это была пытка, ведь у него было полно проектов, над которыми предстояло много работы, но, конечно, он бы всё равно не сделал их.       Он впился пальцами в подушки, моля Бога, что бы тот сжалился над ним и позволил уснуть.       И он уснул.       У него были сильные руки, пальцы крепко и по-собственнически сжимали мою талию, я сидел у него на коленях.       Мы были в незнакомой комнате, лунный свет попадал на нас, освещая наши уже мокрые тела. Я дрожал, моя кожа была так красиво усыпана засосами.       Я оперся руками на его торс, рот открыт от удовольствия. Я чувствовал, как он входит всё глубже в меня, пока не наступил предел. Я уже был готов, и даже раз кончил только от его рук, но я просто нуждался в этом. Ощущения его рук были не сравнимы с тем, что я испытывал сейчас, когда я оседлал его, мои крики эхом отдавались в комнате, я молил: «Больше, сильнее».       Его тёмные каштановые волосы были пропитаны потом, с губ срывались рыки, которые посылали тысячи мурашек вдоль позвоночника. Он вбивался бедрами в мои, я всхлипнул, а потом он опустил руку на мой член. Было какое-то наваждение: его голос, его движения, его прикосновения.       Мне хотелось видеть синяки на своей коже, мне хотелось засосов на шее, чтобы помнить каждое палящее прикосновение, которое он оставил на мне. Мне хотелось, чтобы прикосновение его горячих губ на моей коже осталось навсегда в моей памяти.       Я нуждался в нём, он нужен мне. Я хотел его всего, всё, что он мог предложить.       Он сжал мой член, в последний раз двинул бёдрами, и я сразу же кончил, выкрикивая его имя в тишине комнаты.       – Чон...       Он подскочил в постели, широко открыв глаза, его сердце бешено билось в груди. Пот стекал по коже, лицо приобрело оттенки красного, а по телу, несмотря на жар, шли мурашки.       Очевидно, у него был стояк, он застонал, прикоснувшись бёдрами к подушке. Единственный плюс был в том, что голова больше не болела, а минусом служило сильное возбуждение. Он громко стонал, надрачивая себе.       Закрыв глаза, Чимин пытался вернуться в тот сон.       Сильные руки до синяков сжимали его бёдра.       Чимин рвано выдохнул, член стоял колом.       Посасывал губу, оставлял отметины зубов, царапал его, водил языком по солёной коже.       На головке члена появилась сперма, он ещё несколько раз двинул бёдрами, постанывая, повернув голову в сторону, и выгнулся в спине.       Руки сжимали его волосы, вызывая боль, от которой не хотелось сбежать, а только просить большего.       Он дрочил и стонал так, что можно было понять, насколько он был отчаянным и жалким, но ему было плевать, ведь он и так это знал.       Скача на его бёдрах, член попадал по простате, удовольствие струилось по всему телу.       Чимин ощутил жар внизу живота, бёдра задрожали, ведь он был уже на пределе, ещё пару движений и он кончит.       Он остановился, кончая на его торс.       Чимин выкрикнул со слезами на глазах, поднял свой свитер прямо перед тем, как кончить на только что оголённую кожу.       Он ловил ртом воздух, всё тело пылало.       Эти сны тоже стали появляться после инцидента. Такие реальные и очень неприличные, где были только он, какой-то парень и чистое удовольствие.       Он не знал, были ли эти воспоминания забытым прошлым, или же всё было куда проще.       Но он хотел это выяснить.       Хотя, казалось, это было совсем нереально.