Saltation

Тяжёлые коричневые врата закрываются за ними, как только они проезжают вперёд. Чимин нервно втягивает воздух. — Как ты себя чувствуешь? — Словно прямо сейчас умру. Чимин прислоняется виском к окну машины. Его мать улыбается ему с водительского сиденья, но вот её губы крепко сжаты, а в уголках глаз не собираются морщинки, как это обычно бывало. И этого не случалось с тех самых пор, как три недели назад Чимину пришло письмо. — Должно быть не так уж и плохо, — признаёт Чимин, пусть сам и ничего не знает. До этого он даже никогда не выбирался настолько далеко из города в лес, но сейчас бор окружает дорогу, по которой они едут, и сосновые ветви настолько огромные, что буквально нависают над ними, погружая всё в тень. Парень даже немного беспокоится за то, что гора снега может упасть с ветвей в любой момент и раздавить его, даже в машине. — Мне разрешено закончить универ. На самом деле только за это Чимин и цепляется. Может, его и принудили переехать в другое общество, где контакт с внешним миром очень ограничен, может, он даже никогда больше не увидит небоскрёбов, но, тем не менее, он будет жить спокойной жизнью. Сможет проводить исследования и получит степень, в которой уже совершенно не будет нуждаться. Родители вырастили его с мыслью о том, что образование значит, что ты будешь сыт — и он собирается есть, даже если никогда больше и не испытает чувства голода. — Так захватывающе, — оживляется его мать. — И мы можем навещать тебя на Рождество. — Целый месяц. Да я просто счастливчик, — ухмыляется Чимин, расслабляясь в кресле. В универе у него было куда меньше времени, чтобы увидеться с семьёй. Это, конечно, не старый дом, но у него все ещё будут родители. — Представительству ты понравился, — усмехается его мать. — Ты так быстро принял предложение о переезде, они такое очень ценят. На это Чимину самую малость хочется закатить глаза. Как же это на неё похоже — говорить о представительстве, о котором она ничего не знает, словно она там работает — но она там всё же работает, и это немного его успокаивает. — Я знал, что случится. Это, на самом деле, и помогло. Они сворачивают, когда дорога уходит в сторону, и Чимин с опаской наблюдает за тем, как утёс за окном становится ещё круче. Со стороны его матери горы становятся ещё выше. Из лобового стекла видно, как дорога ведёт вверх, и парень начинает нервничать ещё больше. Они близко. — Не мёрзни, — подаёт голос мать. Голос её звучит слишком глухо, чтобы казаться нормальным, и Чимин чувствует себя достаточно неуютно, чтобы, к счастью, держать себя в руках. — Будет не так уж и плохо, — повторяет парень. Слова звучат немного громче, чем нужно, и он понижает голос. — Слава богу, у них есть противозачаточные. Его мама фыркает и утирает глаза тыльной стороной руки. — Говоришь прямо как женщина, — выдавливает она. — Да я, по сути, она и есть, — стонет Чимин. — Господи, моя задница — вагина. Она бьёт его по руке, не отводя взгляда от дороги. — Следите за своим языком при мне, молодой человек. Нам повезло, что ты не оказался альфой. Ты ведь знаешь, как они ведут себя, когда проявляется их сущность. Чимин молчит о том, что им не повезло, что он не оказался бетой. Они оба уже достаточно наплакались над этим перед сном. Его младший брат тоже, конечно же. Все. За исключением его отца. — Меня бы заперли в клетке, но взамен я бы получил бесплатное образование. — Люблю тебя, Чимин, — она снова улыбается. — Знай об этом. И твой папа тоже, пусть ему все ещё тяжело. Я знаю, что вы не ладите... — Я рад, что уехал, — резко перебивает её Чимин. — Не из-за тебя, но из-за него. — Люблю тебя, — вздохнув, повторяет его мама. — И я тебя, — говорит парень в ответ прямо перед тем, как дорога заводит их в туннель. Вот он, тот самый туннель, о котором он постоянно слышал, но никогда на деле не задумывался. В нём абсолютно темно, если не считать крошечных белых огоньков, встроенных в камень над их головами, и его матери приходится включить фары, открывая взору окружающие их серо-голубые камни. Всё бы ничего, если бы этот туннель не был столь ужасающе длинным и если бы на другой его стороне не жила абсолютно другая цивилизация. Весь путь Чимин дышит на удивление ровно, дивясь тому, что остаётся столь спокоен, пусть даже никогда снова не увидит оставленный позади мир. Рациональная часть его мозга считает, что это всё попытки сбежать; другая же его часть просто рада больше не жить в старом доме. Вместо этого он буквально будет человеком среди волков — это становится ясно, как только заканчивается туннель. Первое, что бросается Чимину в глаза, так это разница между въездом в город и самим городом. Сразу же видно довольно большую расчищенную от деревьев площадку, посыпанную гравием, пусть его сейчас и закрывает совсем тоненький слой снега, выпавшего на землю. Всё это ведёт к опушке редкого леска, а за деревьями скрывается сама деревня. Но ещё поодаль за всем этим видны деревянные дома. Они просто огромные, и их видно везде. От дымохода каждого из домов поднимается дым. Это всё напоминает ему иллюстрацию из его старого учебника о мировых цивилизациях. — Господи, — давится Чимин. — Просто громадные. — Они предпочитают жить вместе, — поджимает губы его мать. Наверное, думает, что Чимин скоро станет таким же, как они. Парень и сам гадает, так ли это. — Просто поехали, — нервно говорит он, пусть они и без того слишком близко. Его мать кивает и ведёт машину вперёд, пока Чимину не становится видна линия, где гравий переходит в траву под почти прозрачным слоем снега. У самых деревьев стоят трое крепких мужчин, с интересом осматривающие их субару. Один из них, выглядящий младше остальных, кажется, особенно впечатлён: глаза его широко распахнуты от удивления, и он тянет самого высокого из них за рукав. Стоящий слева, похоже, старше и ниже остальных, пристально осматривает капот машины. Однако, все трое выглядят на удивление молодо, пускай телосложение у них довольно мощное. Они определённо молодые, не старше двадцати четырёх. Конечно же, Чимин не может рассмотреть их во всех деталях, но на их лицах не видно каких-либо явных признаков старения. — Альфы, — добавляет мать. Говорит она оживлённо, но притворно-вежливо, словно беседует по телефону или встречает гостей дома. В его старом доме. — Они все высокие. Ты привыкнешь, — сказав это, она выходит из машины со всё той же вежливой улыбкой на лице. Чимин следует за ней, ступая на хрустящий под ботинками снег и настороженно осматриваясь. Когда женщина подходит ближе, все трое резко кланяются. Чимин напрягается, когда они выпрямляются, и чуть не срывается с места, когда самый высокий из них протягивает его матери руку. — Госпожа Пак, — начинает альфа с низким и чётким голосом, и Чимин инстинктивно придвигается к боку матери, встревоженно пытаясь потянуть её назад за лямку сумки. Он чувствует покалывание в затылке, как это бывает, когда его пристально рассматривают, и это точно не его мать, глядящая на него с такой грустной улыбкой, словно Чимин превратился в омегу с рождения. Из-за его движений главный альфа убирает руку, успокаивающе улыбаясь. — Ты ведь Омега Пак, — вот и всё, что он говорит. Из короткого курса Чимин уже знал, что они смогут определить его ранг по запаху; пусть ему и любопытно узнать, как же он пахнет, парень отмахивается от этой мысли, чтобы одной рукой приобнять мать за плечи. — Я Главный Альфа, Ким Намджун. — Можете называть меня просто Чимином. Приятно познакомиться, — очень тихо говорит он, протягивая свободную руку, которая слегка подрагивает. Чимин всё ещё не чувствует их запахов, но само их присутствие пугает. И ему всё ещё кажется, что за ним наблюдают. Намджун берёт его руку — не так, как он к тому привык, а поворачивает её внешней стороной к затянутому облаками небу. Огромным большим пальцем альфа поглаживает его костяшки, почти полностью закрывая ладонь, и Чимин растерянно моргает. Его приветствуют за руку, как женщину. Учебники о культурных различиях не говорили ничего о рыцарских поступках. — Честь для меня, — с искренней улыбкой произносит Намджун, и Чимин замечает, что каким-то чудесным образом у этого громадного мужчины всё равно есть ямочки на щеках. — Я также заведую удалённым обучением, так что с нетерпением жду нашего сотрудничества. Ах, Чимину уже интересно. Ему уже сообщили, что он будет читать их исследователям курс о бетах. — Звучит неплохо, — кивает парень, а Намджун немного расслабляется. — Ну, — тянет он, и двое альф молчаливо подходят ближе. Чимин заставляет себя смотреть только на Намджуна, чтобы нервно не переводить взгляд между двумя остальными и особенно не смотреть налево, откуда он и чувствует покалывание. Кем бы ни был этот последний альфа, он странный. — Мы пришли, чтобы помочь тебе перенести мебель и вещи в твои комнаты, но, кажется, фургон задерживается? — Ох, — Чимин растерянно переводит взгляд на мать, что только поглаживает его ладонь. Физический контакт немного успокаивает. — Мне сказали, что можно купить всё здесь, так что я решил так и сделать. Глаза их лидера округляются от удивления — лишь самую малость. — Ясно, — всё же говорит он. — Тогда мы просто поможем тебе с чемоданами. Самый юный альфа делает шаг вперёд, и Чимин, не успевая этого осознать, закрывает мать собой, на что та лишь смеётся. — Ты отлично впишешься, милый, — говорит она, передавая парню ключи. Тот сразу же идёт к машине, и, повозившись со связкой, открывает багажник. Чимин чувствует себя полным идиотом, когда он и другой альфа, на которого он не смотрит, принимаются разгружать его вещи. — Прости, — бормочет Чимин, разворачиваясь к матери. — Просто как-то странно себя чувствую. Кажется, тебе пора уезжать. Она кладёт руку на его затылок, поглаживая по волосам, и кивает. — Увидимся чуть меньше, чем через три месяца, — обещает женщина. — Я привезу Чихёна. — Без папы? — Чимину не удаётся скрыть надежду в голосе, и его мать горько улыбается. — Без папы, — обещает она, сдерживая слёзы, а затем крепко и ласково обнимает его, отчего Чимин снова чувствует себя маленьким мальчиком-бетой, которым и является, а не девятнадцатилетним омегой, которому приходится полностью изменить свою жизнь. Он глухо смеётся ей в плечо, гадая, почему же так спокоен. — Люблю тебя. Буду звонить каждый день, — обещает парень. — И я тебя, — выдыхает она ему в волосы, обнимая крепче перед тем, как отступить. Юный альфа отдаёт ей ключи, а Чимин чувствует себя настолько слабым и беспомощным, что забирает у Намджуна одну из сумок, пусть она и оказывается самой маленькой и лёгкой из всех им привезённых. Его мать садится назад в машину, закрывает дверь их субару и заводит мотор. Она машет и плачет, и Чимин прикладывает все усилия, чтобы не потерять самообладание. Хочет он того или нет, но он застрял здесь на всю жизнь, так что лучше улыбаться и делать вид, что ему всё нравится. — Всё будет в порядке! — кричит парень вслед, пытаясь убедить самого себя, и его мать смеётся и кивает, разворачивая машину. Чимин ждёт, пока номера не исчезнут в черноте туннеля, и лишь потом поворачивается лицом к трём альфам. Теперь, когда мама уехала, он может собрать все свои эмоции и запихнуть их в угол шкафа, который ему предстоит купить. — Прости, — обращается он к Намджуну, чувствуя себя слишком опустошённо, чтобы действительно чувствовать себя виноватым, но из вежливости притворяясь. — Знаю, что здесь холодно. — Да мы даже ничего не почувствовали! — вместо него подаёт голос самый младший. Намджун закатывает глаза. — Он прав, мы менее чувствительны, — объясняет альфа. — Это Чонгук, мой младший брат и Младший Глава. Сейчас он занимается охотой и изучает математику. — Приятно познакомиться, — нервно улыбается ему Чимин. Намджун указывает налево, и от волнения у Чимина начинает крутить живот. Когда очередь доходит до последнего альфы, парень не отрывает взгляда от его ног. — А это Мин Юнги, наш главный плотник и Высший Альфа. Первый в ранге. Ты ведь уже изучил нашу иерархию? — Чимин кивает. — Ещё он один из наших лучших охотников. Об этом альфе Намджун говорит с особой гордостью, и Чимин решается бросить на него быстрый взгляд, о чём тут же жалеет. Всё так резко и смазано: он чувствует вспышку электричества между ними, как раньше, и улавливает красивое лицо и тёмные, чуть дикие глаза. Чимина бросает в дрожь, когда они встречаются взглядами, и он сразу же опускает взгляд вниз. Сделав дрожащий вдох, парень пытается хоть что-то сказать, хотя бы затем, чтобы притвориться, что всё нормально, но язык внезапно становится словно свинцовым, а губы будто склеивают суперклеем, и голову заполоняет шум, так что Чимин кое-как кивает, запихивая это чувство куда подальше. Сейчас совсем не время для вопросов. Когда он поднимает взгляд на Намджуна, тот с интересом его рассматривает. — Сначала мы зайдём в дом, в котором ты будешь жить, — в итоге говорит он, улыбаясь. — Я буду идти впереди, по пути покажу важные места, но у нас нет особого порядка и всё раскидано. Завтра утром тебе устроят экскурсию. Нет особого порядка. Замечательно. — Хорошо, — тихо отвечает Чимин, следуя за Намджуном. Оставшиеся двое следуют за ним, и Чимин знает, что это делается для его же комфорта. Правда, это мешает ему нормально думать. Он слишком отчётливо чувствует, что альфа — Мин Юнги — стоит за ним слева, но как бы любопытно ему ни было, Чимин не собирается гадать, что это и почему. Все, чего он хочет, так это просто разобрать вещи и поспать. Когда Намджун доходит до первой полосы деревьев, то поворачивается к нему и усмехается. — Добро пожаловать в Деревню, — говорит альфа, и Чимин пытается избавиться от страха.