***
Тайлер Джозеф не был мертв. Он вернулся в школу неделю спустя после того, как поползли слухи. Но он вернулся. Все его братья и сестра вернулись с ним тоже, окружая его стеной семьи Джозефов, к которой никому не было позволено подступиться. Джош заметил его глаза, поникший взгляд уставших карих глаз. Мешки под его глазами были такими темными и опухшими, а его глаза… его глаза. Он ни с кем не встречался взглядом. Он держал руки настолько близко к телу, насколько мог, делая себя меньше, будто он занимал слишком большое пространство в своей длинной серой рубашке и брюках-чинос. Но Тайлер не был мертв, и Джош захотел находиться рядом с милым мальчиком с грустными глазами и спросить его, хочет ли он мороженое или что-то еще, увидеть, как эти грустные глаза зажигаются светом только для него. Он хотел… Он хотел… Тайлер прошел мимо него, не поднимая взгляда. Джош вздохнул. Никому не позволено подходить. Никому.***
Тайлер не разговаривал эту неделю. Джош заметил это. Он был тихим весь первый день, и Джош смахнул все это на усталость, но он не мог быть уставшим пять дней подряд. Его глаза всегда воспалены, а мешки под глазами становятся все хуже день ото дня. Но Тайлер всегда был молчаливым. Он всегда отталкивал людей от себя. Он всегда сидел в углу и писал или рисовал что-то в своем маленьком блокноте или спал, пока не прозвенит звонок, прячась под капюшоном. Но он всегда говорил, когда с ним заговаривали, тихим осторожным тоном, боясь собственного голоса. Джошу нравился его голос. Нравился его верхний регистр, в котором он обычно говорил. Ему нравились слова Тайлера, нравилось то, что он произносил. Сегодняшний урок посвящен теме греческих богов и богинь. Они болтают о любимчиках каждого и о вечеринке, которую они хотят устроить в теме Древней Греции. Все радостно возбуждены. Все счастливы. – Тайлер, кто твой любимчик? – спросила какая-то девушка. Она милая. Она пытается помочь. Она пытается. Тайлер не отвел взгляда от той точки на парте, куда смотрел. Кажется, он и не знал, что спросили его. Так что она повторила свой вопрос. И еще раз, пока девушка не встала, и тогда Джош заметил, что он застыл. Джош открыл рот, чтобы сказать что-то, но было слишком поздно, она мягко положила свою ладонь на плечо Тайлера. Его тело не подавало признаков движения. – Тай? Тайлер задрожал, его затрясло от прикосновения, дрожь становилась все сильнее и сильнее, пока она не убрала руку. Тайлер выбежал из класса, оставляя все свои вещи. Джош уставился на блокнот, тот, который Тайлер все время приносит на уроки и что-то там пишет. У него появился соблазн взять его, открыть и узнать, что происходит в голове этого парня. Но он не делает этого. Он не возьмет того, что принадлежит не ему. Он не нарушит чье-то личное пространство. Но все же он схватил блокнот, а с ним и красную ручку, положив их под свои тетради. Он подождал, пока урок закончится, прежде чем спуститься к уборным. Тайлера здесь не было. Он пошел в кафетерий. Тайлера здесь не было. Он двинулся к директору. Тайлера здесь не было. Он пошел к медсестре. Дверь в медкабинет была открыта, но дверь, которая вела в комнату для пациентов, оставалась закрытой не до конца. Оттуда доносилось тяжелое дыхание. Оно было таким громким и затрудненным, что он испугался того, что тот человек просто умрет от нехватки кислорода. Он приблизился к двери, заглядывая внутрь, но тут же отвел взгляд, когда увидел, кто же сидит там. Это Тайлер. Он задыхался и дрожал, пока медсестра с помощницей пытались усмирить его паническую атаку. Джош решился взглянуть еще раз, наблюдая, как Тайлер впивается ногтями в свою серую рубашку, а потом и в волосы, наклоняясь, чтобы положить локти на колени, и сгибаясь. Он прятался от мира. Он пытался уменьшить самого себя, он пытался исчезнуть. Две женщины пытались говорить с ним, они всё повторяли: «ты в безопасности, ты в безопасности». Однако Джош знал, каково это, когда люди говорят тебе, что ты в безопасности, однако чувство этой безопасности так и не приходит. Он знал все эти признаки лжи взрослых. И обычно, когда они говорят: «все будет в порядке», – это первый признак лжи. – Тайлер, дорогой, все будет в порядке. Джош оставил блокнот с ручкой на столе медсестры и ушел.***
Джош – панк с ярко выкрашенными волосами, который слишком много флиртует с натуралами. Так его описывают. Он вырос в недальновидном обществе. И даже в еще более недальновидной семье. Но все стало лучше. Ему пришлось дважды сделать камин-аут перед мамой. Один раз в средней школе, когда она забирала его с тренировки. Она припарковалась у Макдональдса и плакала, что ее дети больше неидеальны, и кричала на Джоша, цитируя Библию, пока он не засмеялся со слезами на глазах, сказав, что это был лишь эксперимент для школы, чтобы увидеть, каково детям-квирам. Она рассмеялась, погладив его по плечу, пока Джош не нашел в себе силы притвориться, что этого никогда не происходило. Второй раз был на дне рождения брата год назад. Он сделал это, потому что мама была так занята планированием праздника, он подумал, что она не сможет расстроиться на дне рождения его брата. Он был прав. Но это было не из-за дня рождения. Люди меняются. Его мама – тому доказательство. – Мам, – позвал Джош, вернувшись домой после увиденного. – Да, дорогой? – У меня проблема. – Парень или девушка? – Парень, – быстро проговорил он, и мама кивнула, положив полотенце, которое держала в руках, и подошла к сыну. – Он снова натурал? – со всей серьезностью спросила она. Три года назад, если бы у него была такая проблема с парнем, она бы кричала и бросалась цитатами из Библии. Сейчас она выглядела обеспокоенной, когда он влюблялся в очередного парня-натурала, потому что боялась, что ему снова сделают больно. – Я не- я не знаю. Не думаю, что он натурал. Но… но он грустный. – Почему он грустный? – Я не знаю. Это Тайлер. Из семьи Джозефов, – пояснил Джош, садясь на стул. – Ммм. Я слышала о них в церкви. Мы молились за них, за их мальчика. – Так что-то случилось? Ты знаешь, что? – Мы молимся за них, а не сплетничаем, – упрекнула она и слегка потрепала его по плечу, затем возвратившись на кухню. – Но он несчастлив. Думаю, ему нужен друг. – Я тоже так думаю, – согласился Джош. – Но он не любит разговаривать с людьми. – Тогда говори вместо него. Или не разговаривайте вообще. Иногда людям просто нравится осознание того, что кто-то рядом. Никто не хочет быть один.***
Тайлер ненавидел, когда его трогали, Джош заметил это. Это случалось уже дважды. Один раз это произошло на его глазах, а второй раз случился, когда какой-то парень пытался помочь Тайлеру встать после того, как они столкнулись. В голове Джоша всплыли слова мамы. О том, что люди не хотят быть одни. Он думал, что Тайлер одинок. Поэтому он встал, игнорируя удивленные взгляды и вопросы Брендона и Даллона, и пошел за парнем в уборную. Он подождал минуту или две, прежде чем войти и увидеть Тайлера около раковины, который держался за нее, будто от этого зависела его жизнь. – Я- иногда злость помогает, – сказал он в спину Тайлера, его серая рубашка была помята в нескольких местах. – Типа- если ты хочешь, то можешь накричать на меня, пока не полегчает. Это, вроде, как, я слышал, что это помогает. Дать выход этому. Как боксерская груша. Можешь ударить меня, если захочешь. Тайлер посмотрел на его зеркальное отражение, прежде чем медленно повернуться. – Я-я не хочу делать больно кому-либо, – ответил он охрипшим с непривычки голосом. Джош медленно кивнул. – Иногда потеряться - это хорошо. Будто в лесу. Когда мир становится слишком громким и сумасшедшим, я вроде как люблю бродить, а затем теряться. Это помогает. – Я не люблю быть один, – прошептал он. Первая пара предложений за неделю. Джош был впечатлен самим собой. Он хотел продолжать. Он хотел, чтобы Тайлер говорил. – Мы можем заблудиться вместе, – предложил Джош. – Нет, – быстро сказал Тайлер, замолчав. – Но- но спасибо. Джош медленно кивнул. – Ты- ты хочешь побыть один? – Нет. – Ты хочешь, чтобы я остался? – … нет, – нерешительно ответил он. Джош снова кивнул и прошел к другой стене уборной, наваливаясь на нее. – Я не буду стоять около тебя, – неспеша произнес он, – но ты не хочешь быть один, поэтому я не уйду, пока ты не скажешь, хорошо? Тайлер медленно кивнул, поворачиваясь к зеркалу. – Я не хочу говорить об этом. – Мы можем вообще не разговаривать, – мягко сказал Джош, и Тайлер заплакал. Он плакал, а Джош стоял в углу, сжимая кулаки. Ему приходилось стоять здесь и смотреть, как этот прекрасный мальчик разбивается на части, он ничего не мог с этим поделать.***
Джош каждый день ходил пешком из школы домой. Он делал это уже годы, но только если это не был день тренировки. Тогда он ждал, когда мама приедет с работы, чтобы забрать его, потому что прогулки вечером были запрещены. Но он любил гулять. Это занимало всего десять минут, но он всегда наслаждался просто тем, что надевал наушники и мысли сразу улетучивались. Иногда он шел по длинному пути, если день был погожим, а на телефон был скачан новый альбом. Иногда его десятиминутная прогулка затягивалась на часы. Временами он останавливался и ужинал где-то. Временами он возвращался домой таким уставшим, что в глазах двоилось, и очень голодным. Сегодня был последний случай. Он быстро шел к своему дому, переходя дорогу перед затормозившей прямо перед ним машиной. Ему было плевать на это, он просто наскоро зашел в дом и затолкал в себя остатки макарон.***
Джош обнаружил, что зашел в уборную в неправильный момент. Или, может, наоборот – в правильный. Он зашел только, чтобы по-быстрому сходить в туалет. Но здесь был и Тайлер. Он снова плакал. На этот раз, как только Джош вошел, он не перестал лить слезы. Он лишь взглянул на Джоша, а тот просто застыл там, где стоял. – Я слышал, писательство помогает, – тихо предложил Джош спустя пару минут. – Ты пишешь? Тебе нравится писать? – Нет, – быстрый ответ Тайлера. – Да, – следует более мягкий ответ после этого. Джош слегка улыбнулся. – У меня есть барабаны. Барабаны помогают. Чем они громче, тем лучше чувствует себя моя голова, потому что выходят все плохие вещи, о которых я думал, – объяснил он. Тайлер всхлипнул. – Я- я люблю музыку. – Я тоже, – слегка усмехнулся Джош, он нервничал. – Что ты слушаешь? – Тишину. Лицо Джоша тут же погрустнело. – Кто-то украл мою магнитолу, и сейчас я просто сижу в тишине, – пояснил Тайлер, и Джош кивнул. – Но я привык ездить по округе и слушать музыку. – Никогда так не делал. У меня нет машины. Или прав. – Поэтому ты ходишь домой пешком? – Ага. Тайлер медленно кивнул, шмыгнув носом, пытаясь вновь стать самим собой. – Сегодня идет дождь. Ты ходишь под дождем? Джош кивнул. Он разговаривает, Тайлер разговаривает с ним, поддерживает разговор. Джошу хотелось поднять кулак в воздух в стиле фильма «Клуб ‘Завтрак’». Но он просто кивнул и улыбнулся. – Маленький дождь еще никому не навредил. Тайлер жевал свою нижнюю губу. Он жевал и жевал, пока она не покраснела, Джош хотел остановить его, дабы предотвратить кровотечение. – Если там еще будет дождь, ты не хочешь доехать до дома на машине? – осторожно спросил он, и лицо Тайлера покраснело после вопроса. – Только если ты этого хочешь, – быстро ответил Джош. – Мои- эм- – Тайлер тяжело сглотнул. – Мои братья и сестра остаются сегодня после школы, и обычно мы разговариваем, но их не будет, и я- Джош понял. Он не хочет оставаться один. Тайлер отчаянно нуждался в компании, в звуках, которые выдворят тишину из его машины. – Да. Да. Я бы хотел прокатиться. Тайлер одарил его чем-то похожим на призрачную улыбку, прежде чем они оба вышли из уборной. Джошу еще раз пришлось попросить разрешения выйти десять минут спустя, так как он совсем позабыл, зачем заходил в уборную.***
Джош нашел Тайлера после их последнего урока. Он подошел к нему, оставляя между ними достаточное расстояние. – Ты уверен, что все нормально? «Там дождь», – все, что сказал Тайлер, прежде чем уйти, Джош последовал за ним. Шел дождь. Шел очень сильный дождь. Джош был благодарен за такое удачное совпадение. Он был рад, что ему не придется идти пешком, его ботинки бы промокли насквозь, а он любил свои ботинки. Машина Тайлера – старая. Она черная и неиспорченная временем. Он почувствовал вину, когда залез в нее в своих грязных ботинках. – Извини. – Все нормально. Джош откинулся на сиденье, закусив губу. – Я, эм, живу на Север Роуз, это вверх по улице. – Ладно. – Дом с красной дверью. – Хорошо. Тайлер вырулил с парковки. Джош опустил взгляд на пустое место, где должна была быть магнитола. – Ее правда украли? – Ага. – Где? – На вечеринке. – Ты ходишь на вечеринки? – спросил Джош с улыбкой. – Н-н-нет, – он вздрогнул, поэтому Джош решил не добивать его этим разговором. – Значит, музыка. Тебе нравится музыка. Каких жанров? – Эм. Ну. Что-нибудь тяжелое. Громкое и все такое. Эм. System of a Down. Эм. Эм. Прости, потом я скажу тебе еще, – рассмеялся он. – Что насчет тебя? – Любое, что играет по радио, обычно. Я не привередливый. – Да? Это… это отстойно. Потому что твою магнитолу- кто-то украл ее. Из твоей машины. Я- эм- мой дом вон там, – неловко произнес Джош, и Тайлер притормозил слишком внезапно. Это тоже было неловко. Они оба неловкие. – Ты- эм- ты не хочешь зайти и- – Нет. Джош кивнул. – Точно. Прости. Эм. Спасибо, что подвез. – Все нормально. – Ты- ты не хочешь немного тако? – Да. Люблю тако. – Да? Я тоже! – улыбнулся Джош. В итоге они оказались около Тако Белл, сидя на парковке в тишине. Тайлер сжал пальцы на руле и снова начал теребить свою нижнюю губу. Его костяшки побелели. Джош вновь заметил его рубашку. Один и тот же серый изо дня в день. – Ты в порядке? – осторожно спросил Джош. – Я- я не- – Что ты хочешь? Из Тако Белл? – прервал его Джош. – Доритос. И трубочки с корицей. – Скоро вернусь, – сказал он и выбежал из машины, заходя в Тако Белл без Тайлера. Когда он вернулся, Тайлер поднял взгляд на него и Джош, улыбаясь, поднял пакет. – Я взял тебе пять тако, сойдет? Тайлер улыбнулся. Тайлер Джозеф правда улыбнулся. – Идеально. Джош услышал, как его сердце разбивается на миллионы частичек, потому что Тайлер Джозеф просто, блять, улыбнулся ему, и это было прекрасно. День был хорошим, его небольшие посевы усердий взошли, все в мире стало правильным. Пальцы Тайлера покрылись оранжевым соусом от тако, и Джош наблюдал, как он вылизывает каждый палец до идеальной чистоты. Он почувствовал, как в низу живота завязывается узел, и заставил себя отвести взгляд, поедая собственное тако. Они ели в тишине. Было комфортно. По крайней мере, в этот раз. Никаких вынужденных разговоров или неловких перебрасываний фразами, и это хорошо. Взгляд Джоша бегал по машине, подмечая маленькие детали. Здесь не было ничего такого, только белая книжка, лежащая на заднем сидении. – Могу- могу я подвезти тебя на следующей неделе? – вдруг аккуратно спросил Тайлер. Глаза Джоша оторвались от названия книги. – Мои братья и сестра заняты каждый четверг и- все нормально, если ты не хочешь. Я знаю, я- Я знаю, что я не совсем нормальный и все такое. Но я просто- – Да. Да. Было бы здорово, – перебил его Джош, и Тайлер посмотрел на него, тихо поблагодарив. – И я думаю- Я думаю, ты крутой. Типа… нормальный - это скучно. Странный - самое то. Тайлер улыбнулся ему. – Поэтому твои волосы розовые? – Ага, – засмеялся Джош. – Какой твой любимый цвет? – Желтый. – Хорошо.***
Джош покрасил свои волосы в ярко-желтый этим вечером, и, когда Тайлер увидит это на следующий день, он широко улыбнется. А Джош пообещает себе сделать все возможное, чтобы Тайлер Джозеф продолжал улыбаться.***
– Хочешь, пойдем ко мне домой, и мы сможем посмотреть фильм или что-нибудь еще? – предложил Джош на следующий четверг. – Нет, – резко ответил Тайлер. А затем короткое «да». – Хорошо. Тайлеру неловко находиться в его доме. Очевидно, что ему неудобно, и Джош старается изо всех сил успокоить его разговорами, чтобы заполнить тишину. – Мы можем пойти в другую комнату. Там мои барабаны, а еще огромный телек. Он подумал, что Тайлеру будет комфортнее там, нежели в его маленькой комнате. Тайлер сел на пол перед диваном. – Ты можешь есть на диване. – Оу. – Или тут внизу, – сказал Джош и сел напротив него, достав из пакета тако. – У тебя что, миллион серых рубашек? Тайлер покачал головой. – Только одна. – Оу. – Я ношу одну и ту же каждый день. – А? – Я стираю ее. – Оу. Окей. Круто. Это твоя любимая рубашка? – Я ненавижу ее больше, чем что-либо на свете, – произнес Тайлер и принялся за еду. Джош не стал давить на него вопросами. Они закончили есть, и Джош собрал мусор, отодвигая его в сторону, прежде чем пересесть на диван. – Мы будем что-нибудь смотреть? – спросил Джош. – Ты должен забрать своих братьев и сестру, нет? – Нет. Я- Я попросил родителей. Джош улыбнулся, пытаясь скрыть это, и похлопал по дивану, приглашая Тайлера сесть. Тайлер разместился на другом конце, ничего не сказав. – Значит… эм. Супергерои или ужастик? – Я никогда не смотрел ничего из этого. Джош издал оскорбленный звук и повернул голову, растерянно смотря на него. – Что ты смотришь? – Документалки, по большей части. – Хочешь посмотреть ее? – Нет, правда, нет. – Окей. Окей. Эм. Лучший супергеройский фильм. «Темный рыцарь». Начнем с этого, – заключил он и включил фильм через Нетфликс. Тайлер тихо смотрел его, не делая каких-либо комментариев и движений. Он такой спокойный, это немного нервирует. Его нога лежит на другой, и Джош наблюдал, как он просто сидит и мигает. Он выглядит почти мертвым. А затем его пальцы дрогнули. Дрожь прошлась по всему его телу, и его нога подпрыгнула. Он начал царапать запястье, а затем свою голову. Внезапно она дернулась, будто он отверг какую-то мысль. Джош смотрел, как все это разворачивается перед ним. – Я бы очень хотел летать в космосе, – вдруг произнес Тайлер. Он напрягся, не совершая каких-либо движений, чтобы закончить мысль. Возможно, это было неосознанно. Трещина в его броне. Джош хотел пробраться в эту маленькую пробоину. – Почему нет? – спросил Джош. – Ты мог бы построить космический корабль и просто улететь, – усмехнулся он. Тайлер медленно кивнул, а затем вздохнул. – Я не хочу космический корабль. Я просто хочу уйти. – Как бы ты тогда путешествовал или дышал? – Я бы просто плавал в вакууме. – А что насчет дыхания? Тайлер усмехнулся с долей юмора. – Если быть честным, я был бы не против не дышать вовсе. – Может, ты бы мутировал. Отрастил бы себе какую-нибудь фигню, или я не знаю. Что нужно отрастить инопланетянам, чтобы дышать? Может, ты бы мог отрастить себе дырочку на пальце, откуда будешь ходить по-маленькому, а потом целиться ей в Землю. Тайлер засмеялся. Действительно засмеялся. – Это невозможно. – Что? Да ладно тебе. Ты смотришь документалки. Ты должен знать обо всем этом дерьме с мутациями. Тайлер снова рассмеялся. – Нет. Не знаю вообще-то. – Это эволюция. – Я христианин. – Как и я, – с легкостью вставил Джош. Тайлер закусил губу. – Я хотел сказать, меня воспитали христианином. Я не- Я никогда не был близок к науке. Моя мама всегда твердила мне, что она порочит имя Господне. – Они неправильно поняли, – мягко сказал Джош. – На самом деле, наука поддерживает во мне веру. – Сложно верить, когда плохие вещи случаются с хорошими людьми, а плохие люди всегда получают то, что хотят. – Нет. Вовсе нет. Потому что, если бы только хорошие вещи случались с хорошими людьми, оставались ли бы они все еще хорошими? Должен сохраняться баланс добра и зла, чувак. Плохие вещи случаются со всеми так же, как и хорошие. Жизнь заключается не в добре и зле, а в их балансе. Нужно найти золотую середину. – Но что, если случается что-то очень плохое? – тихо спросил Тайлер. – Как- как с Бэтменом. Любовь всей его жизни умерла. Типа чувак столько старался и столько потерял просто для того, чтобы такое случилось с ним? Какой здесь баланс? – В следующем фильме он найдет любовь, которой не ждал, он обретет покой, – объяснил Джош. – Плохие вещи случаются, чтобы удержать тебя на земле, потому что произойдет что-то такое, что подхватит тебя и вознесет на седьмое небо. Тебе нужен якорь, который удержит тебя от слишком высокого полета. – Зачем? – Потому что если ты взлетишь слишком высоко, то подберешься слишком близко к солнцу. Ты сгоришь. – И что? Я полечу на выжженных крыльях. – И тогда ты превратишься в пепел, как и твои крылья. – Мой пепел разнесется по ветру. – И навечно будет отделен от мира. Ты будешь одинок. Вот, что происходит, когда ты пытаешься взять слишком много, - ты остаешься ни с чем. Тайлер вновь затих, теребя зубами свою губу и о чем-то думая, пока не решился снова заговорить. – Сейчас у меня нет ничего. – Есть. У тебя просто плохо с математикой, и ты не можешь сосчитать, сколько добра с тобой случилось. – Добра? – переспросил Тайлер и покачал головой. – Я чувствую себя проклятым. – Почему? Тайлер ничего не сказал. Ничего не ответил. Он поменял ноги местами и досмотрел фильм в тишине. – Спасибо, что разрешил посмотреть с тобой фильм, – тихо сказал Тайлер, неспеша встав. – Спасибо, что подбросил до дома. Он кивнул в ответ и развернулся к выходу из комнаты, как Джош окликнул его. – Я- эм- Я просто… Тайлер, ты не… Я хочу быть твоим другом, – произнес он. – Я стараюсь быть твоим другом, и все хорошо, если ты много не говоришь или не доверяешь мне и не пускаешь в свое личное пространство, но просто знай, что я здесь для тебя. Мы можем ходить за тако каждый день и сидеть в тишине, если так ты чувствуешь себя лучше. Ты чувствуешь себя лучше? Тайлер стоял спиной к нему, поэтому он не видел его лица, но он мог читать по языку его тела. Парень сжался, а по его телу пробежала дрожь, и Джош знал, что это верный признак того, что он ошеломлен. Что он не знает, как отреагировать. – Да, – прошептал Тайлер, и Джош мягко улыбнулся ему. – Хорошо. – Хорошо.***
– Вот ты где, – усмехнулся Джош, поднимаясь по скамейкам стадиона на следующий день. Вчера было холодно и лил дождь, поэтому скамейки были немного влажными, но Тайлеру, кажется, было наплевать. Он сидел на самом верху, как одинокий король металла. Он не ответил, только повернулся, чтобы взглянуть на Джоша, и захлопнул блокнот. – Хэй. Моя мама сделала кое-что для тебя. Она видела, как ты выходил из нашего дома, и сказала типа: «отнеси это своему другу», – объяснил Джош, садясь напротив Тайлера. – Что это? – Это брауни. Что-то с корицей. Я не знаю, – признался Джош, ставя рюкзак между ног и выуживая оттуда маленький пластиковый контейнер с брауни. Он протянул его Тайлеру, который устало разглядывал подарок. Джош кивнул, а затем положил контейнер на скамейку, придвинув его ближе к Тайлеру и тут же убирая руку, чтобы Тайлер мог без опаски взять его. Он осторожно взял кусочек и откусил немного. – Вкусно, – пояснил он и откусил кусочек побольше. – Хочешь немного? – О, нет. Нет. Мама приготовила буквально гребанную кучу, и все это ждет меня дома. Этот специально для тебя. – Спасибо, – ответил он и убрал контейнер в свой рюкзак. – Я верну его завтра. – Круто. Так… эм. Почему ты здесь? – Негде сесть в столовой. Что значило - там негде сесть одному. – Здесь прохладно. – Мою магнитолу украли. «А Тайлер ненавидит тишину», – закончил Джош в своей голове. – Идем в твою машину, пока мы не замерзли, – усмехнулся он. – Я спою тебе, если придется. Так они снова оказались в машине Тайлера, согреваясь у обогревателя и доедая обед в относительной тишине. – Ты когда-нибудь думал о том, чтобы убежать? – внезапно спросил Джош, уставившись на парковку. – Каждый день. – Почему не убежал? – Потому что нет такого места на свете, куда мои демоны не последовали бы за мной, – чуть погодя ответил он. – А ты? – Потому что ты этого не сделал.***
– Эм… Не хочешь зайти ко мне? – спросил Тайлер, подъехав к Тако Белл на следующей неделе, нервно дергая заусеницы до крови. – Да. Конечно. Звучит круто. Как обычно? – Ага. Джош вышел из машины, а затем вернулся с их заказом, и Тайлер довез их до своего дома. Джош слегка улыбался, наблюдая, как Тайлер, нервничая, сидит за рулем. Он кусал губы, ногти, щеки, пока не свернул на незнакомую дорожку. Около входной двери дома Тайлера лежал большой коврик с надписью «Добро пожаловать». – Мои- эм- Мои родители будут дома через пару часов, – тихо проговорил Тайлер. – Окей. Он повел их вверх по лестнице к двери в дальнем углу. На ней висела табличка с его именем и крестом. Внезапно Джош занервничал, он мог почувствовать, как сердце стучит в его груди. Тайлер открыл дверь и закрыл ее за Джошем. Джош начал разглядывать комнату. Она была темной, но чистой, в безупречном порядке. Здесь пахло как в больнице и моющими средствами. Не было ощущения, что тут кто-то живет. – О боже. Я так рад, что ты еще не видел моей комнаты. Чувствую себя недостойным, – пошутил он. – Здесь так чисто. – Я- эм- чищу все каждый день, – тихо объяснил Тайлер, а другой парень не знал, что сказать на это. – Можешь сесть, где захочешь. Все нормально, – мягко сказал Тайлер, поэтому он выбрал кровать. Он был очень осторожен с тако и крошками. – Моей маме везет, если я убираюсь хоть раз в неделю. Это отвратительно? – задал вопрос Джош, и Тайлер посмотрел на него на секунду, а потом покачал головой. – Что, если они сделают тако с чипсами дорито? – Миру бы пришел конец. Джош широко улыбнулся и кивнул. – Возможно. Это было бы слишком для нас, простых смертных. – Точно. Хочешь сыграть в видеоигру? – Да. Конечно. Что у тебя есть? – Зельда. На Нинтендо. – Разве- Разве она не для одного игрока? – Да, но. Типа я мог бы быть мечом, а ты бы перемещал его или наоборот. – Я буду мечом. – Окей. Джош играл мечом, пока Тайлер бегал по окрестностям, раздражаясь, когда Джош решал вдруг срезать какой-либо клочок травы, чтобы получить рупии*. Иногда Тайлер просто разочаровывался в Джоше за то, что тот не до конца понимал правила. В конце концов, он захохотал, пряча лицо в подушке. Он все смеялся и смеялся, а Джош смотрел на него, раскрыв рот от удивления. – Ты ужасен в этой игре, – засмеялся он в подушку, затем отбросив ее в сторону, но все еще хихикая, прикрывая рот рукой. – Ну, ты не дал мне шанса. – Мы играем уже два часа! – Мне потребовалось два часа и сорок пять секунд, прежде чем я реально понял, – рассмеялся Джош. – Мы были так близки. – Хочешь продолжить? – Ты играешь на гитаре? – спросил Джош, его взгляд зацепился за гитару в углу. – Типа того. – Ты должен показать мне. – Я стесняюсь. – Я тоже поиграю. – У меня есть вторая гитара. И скрипка. – Скритара. Тайлер поморщился на странное слово. – Что это? – Это скрипичная гитара. Где ты играешь на гитаре, как на скрипке. Это красиво. Я могу сыграть на ней для тебя, а ты сыграешь на обычной гитаре. Это будет идеально. Мы будем группой. Зельда… Зельды легенд. – Вау. Какое оригинальное название. – Только что придумал. Не знаю, откуда пришло вдохновение, – отшутился Джош. Он чувствовал головокружение, он был почти под кайфом оттого, что Тайлер так легко общался с ним. Джош никогда не думал, что окажется здесь. В комнате Тайлера. Со смеющимся Тайлером. Он стал зависимым, он отчаянно нуждался в еще одной дозе этого. Тайлер достал обе гитары и большой смычок для скрипки, отдавая инструмент Джошу. Буквально через две секунды с правой стороны от Джоша раздался громкий смех, он улыбнулся, поворачиваясь, когда заметил, что у Тайлера началась истерика. Джошу так и не удалось услышать игру Тайлера, но ему удалось услышать его смех, пока из глаз парня не побежали слезы. Для Джоша этого было достаточно. Больше, чем достаточно.***
Джошу снились громкий смех и мягкие руки. Ему снились губы, прижимающиеся к его рукам, которые искали его собственные губы. Он проснулся от громкого жужжания. Непрекращающееся продолжительное жужжание, которое заставило его протереть глаза и потянуться за стоящим на зарядке телефоном. Он случайно выдернул шнур и выругнулся, прежде чем ответить. – Алло? – Алло, – ответил голос. Джош нахмурился и посмотрел на определитель номера. – Тайлер? – Да. Эм. Что ты сейчас делаешь? – Я спал. – Оу. Прости. Я могу… Я могу вернуться позже. Джош привстал. – Что? – Я снаружи. – Ты хочешь зайти? – Я не помешаю? – осторожно спросил Тайлер, что-то было не так в его голосе, он звучал напряженно. – Нет. Нет. Эм. Я сейчас спущусь. Тебе нужно быть очень тихим, моя мама спит. – Ладно. Они повесили трубку, и Джош встал и надел спортивные шорты, прежде чем выйти из комнаты и спуститься по лестнице. Босые ноги аккуратно ступали по холодному полу. Он подумал, что, может, до сих пор спит. Но когда он открыл дверь и увидел лицо Тайлера, то понял, что это не так. Ему бы никогда не снился Тайлер в таком виде. Его глаза были воспалены, на голову накинут капюшон, и он выглядел пиздецки разбитым. Джошу хотелось обнять его, обвить своими руками и защитить от всего и вся. Он хотел быть уверен, что ничего не навредит Тайлеру Джозефу вновь. Он ничего не сказал, только отступил, впуская Тайлера внутрь, а затем повел его вверх по лестнице, очень тихо шагая на втором этаже, дабы не разбудить маму. Тайлер сделал то же самое и зашел в комнату парня. Тайлер застыл перед дверью после того, как они закрыли ее. – Ты- эм- ты можешь располагаться. Я просто- извини, здесь беспорядок, я не ждал гостей, – сказал Джош, быстро подобрав с пола пару вещей. – Пахнет тобой, – прошептал Тайлер. – Я- я плохо пахну? – Нет. Это просто- не пахнет моющими средствами. Пахнет тобой, – повторил он, и Джош подумал, что это хорошо. Он надеялся. Джош мягко улыбнулся, смотря, как Тайлер подходит к его кровати и садится на нее, медленно снимая кофту. И он снова надел эту чертову рубашку. – Ты в порядке? – Да, – быстро ответил Тайлер, а затем помотал головой. – Нет. Нет. Я не в порядке, – признался он и закрыл лицо ладонями, опуская голову на колени. – Я не в порядке. – Хочешь поговорить об этом? – Я- я не могу, – голос Тайлера сломался. Его плечи затряслись. Джош знал, что он плачет, и у него снова появилось это зудящее чувство коснуться его. Он сел рядом с Тайлером, и тот сразу отшатнулся. – Пожалуйста, пожалуйста, прошу тебя, не трогай меня. – Я не трону, – сказал Джош, смотря на него. – Не трону. Обещаю, что не трону. – Ладно. Ладно. Я просто хочу быть нормальным. – Нормальность переоценивают. – Нормальный - значит ты можешь дотронуться до меня. Ты можешь похлопать меня по спине и все такое. Это значит, что я могу спать без ебаных кошмаров или сонного паралича. Это значит, что я могу есть без чувства тошноты. – Нормальный - значит каштановые волосы, – аккуратно начал Джош. – Это значит конец Зельдам легенд и желтым волосам, конец скритарам и двум игрокам в «Легенду о Зельде». Что нормально для тебя - ненормально для других, но это не делает тебя… это не делает тебя хуже других. Тайлер опустил ладони к своему рту. – Я чувствую… Я чувствую себя грязным, – тихо произнес он, уставившись в темноту. – Не имеет значения, сколько раз я буду стирать свою одежду или постельное белье, не имеет значения, сколько раз я буду ходить в душ и тереть свою кожу, пока она не покраснеет, я никогда, блять, не буду чистым. Эта рубашка - грязная, она душит меня. – Тогда сними ее. – Я не могу. Я не могу. – Почему? – Потому что… Потому что я грязный. Я отвратительный. И все, что касается моей кожи, становится грязным. И эта рубашка грязная тоже. Она мерзкая. Джош не понимал. Он не понимал. Он не притворялся, он не знал. Поэтому он просто сидел и смотрел на Тайлера. – Что я могу сделать? – Я- Могу я остаться здесь? – осторожно спросил Тайлер, смотря на свои штаны, дабы избежать взгляда Джоша. – Да. Ты можешь занять кровать. Я посплю на полу, – сказал он и встал, чтобы положить одеяло на пол, но Тайлер помотал головой. – Ты- ты можешь поспать рядом со мной? – И не трогать тебя? – Да. – Да, – согласился Джош. Он бы согласился с чем угодно, если это заставит Тайлер почувствовать себя безопаснее и лучше. Тайлер стянул ботинки, оставив на себе носки, штаны и рубашку, когда Джош снял с себя практически все. – Так нормально? – Да. Джош забрался под одеяло, а Тайлер лег сверху. – Хочешь, я сыграю что-нибудь? – тихо спросил Джош. – Я могу сыграть что-нибудь тихое или что-то вроде шума. У меня есть приложение. – Нет. Нет. Все нормально, – мягко ответил он, и Джош кивнул. Тайлер ненавидел тишину. Но он слушал равномерный ритм дыхания Джоша. Вдох и выдох, вдох и выдох, и тихое биение его сердца. Такое быстрое. Такое быстрое, но живое. Тайлер спал впервые за многие недели и не просыпался, крича от страха. Он проснулся от взгляда карих глаз напротив и широкой улыбки. Сердце Тайлера забилось чаще, но он забыл, как дышать.***
Это случилось вновь на следующую ночь. Тайлер разбудил Джоша посреди ночи, он попросил остаться. Он попросил помощи. И Джош позволил ему остаться, позволил ему плакать. Тайлер спал в кровати Джоша всю неделю, пока Тайлер не известил его, что с ним все в порядке. Он в порядке. Но на следующее утро мешки под глазами Тайлера вернулись, а Тайлер клялся, что все нормально. Поэтому Джош позвонил ему посреди ночи. – Джош? – Хэй. Что ты сейчас делаешь? – спросил он, и Тайлер выдавил улыбку. – Притворяюсь, что сплю, – признался он. – Мы перестанем притворяться. Я снаружи. Тайлер улыбнулся. Не удержался. Он закрыл свой блокнот, повесил трубку, затем осторожно покинув свою комнату, и увидел Джоша, стоящего на лужайке в худи и шапке-бини. – Зайдешь? – Нет. Ты выходи, – сказал Джош, и Тайлер усмехнулся. – Идем. Ботинки и худи. Может, еще шапка. Здесь холодно. – Куда мы пойдем? – Я свожу тебя туда, где ты сможешь дышать, – просто ответил он. Тайлер испугался. Он был ужасно напуган. Но он надел ботинки и худи и последовал за Джошем вопреки своим страхам. Они не ехали на машине. Они шли в тишине. Тайлер все еще был напуган. Его руки дрожали, а сердце стучало, но он доверял Джошу. Правда доверял. Они спали бок о бок несколько раз. Джош – хороший парень. Он продолжал повторять это, пока они, добравшись до школы, пересекали футбольное поле, а потом они зашли в лес. Тайлер старался изо всех сил дышать спокойно. Он старался изо всех сил продолжать идти, заставлял себя. Он смотрел, куда ступает Джош, чтобы не запутаться в ветках деревьев. Он смотрел, чтобы не потерять Джоша из виду. Он смотрел, пока они не остановились, оказавшись в густом лесу. Тайлер просто уставился на желтоволосого парня перед ним. – Зачем мы здесь? – Чтобы ты мог дышать, – повторил Джош. – Деревья вырабатывают кислород, – объяснил он. – Ты сказал, что чувствуешь будто задыхаешься и не можешь снять рубашку, поэтому я привел тебя туда, где куча кислорода, и мы на улице, здесь грязно, и это нормально чувствовать себя грязным. Тайлер плотно сжал челюсти. – Нормально чувствовать себя грязным, даже не находясь здесь. Это нормально, потому что ты не грязный, Тайлер. Не грязный. И ты сильнее, чем ты думаешь. Показывать боль - это не слабость. Это сила. Ты сильный. – Джош? – прохрипел Тайлер, но Джош не остановился. – И, если тебе нужно спать рядом со мной каждую ночь, пока мы не выпустимся и не пойдем в колледж, а может даже и после этого, все нормально. Все в порядке. Что бы тебе ни понадобилось, Тай. Я дам это тебе. Я хочу узнать тебя, я хочу увидеть, Тайлер. А сейчас дыши. Тайлер закричал. Он кричал и кричал, держась за голову и оседая на холодную грязную землю. Его пальцы погрузились в грязь вокруг него. Он продолжал кричать, пока ничего в нем не осталось. Пока он не осознал, что тихо плачет, а Джош сидит на коленях перед ним. Он все еще тут. – Привет, – прошептал Джош, когда глаза Тайлера встретились с его взглядом. – Привет, – мягко ответил он. – Привет.***
Джош забрался под одеяло Тайлера, вдыхая сильный запах моющих средств. Тайлер тоже залез под одеяла в своей серой рубашке и спортивных шортах. Их пальцы побелели от холода. Джошу хотелось избавиться от холода в костях Тайлера. Они лежали каждый на своей стороне, смотря друг на друга. Это было так интимно. Джош спал со многими, он погружался в их тела, а они подавались ему навстречу. Он видел людей обнаженными и использовал свой рот, чтобы заставить их кричать его имя, но этот момент чувствовался более интимным, чем все остальные. Он чувствовал себя уязвимым. Более уязвимым, когда лежал в одежде с Тайлером, чем когда-либо еще. – Почему ты не как остальные? – тихо задал вопрос Тайлер, со всей осторожностью нарушая их покой. – Что ты имеешь в виду? – Ты не- ты не спрашиваешь меня, что случилось. Ты не спрашиваешь меня, почему я пропал и где я был в те недели. Ты не спрашиваешь, почему я не люблю трогать людей. Ты не спрашиваешь, ты не любопытствуешь. Ты принимаешь меня таким, какой я есть. – Потому что я не могу заставить тебя открыться мне. Если однажды ты решишься впустить меня, ты сделаешь это. Но ты не обязан давать мне объяснения, ты ничем мне не обязан. Тайлер кивнул и закрыл глаза. Джош подумал, что разговор окончен, но Тайлер удивил его. Он всегда удивляет его. – Кое-кто сделал мне больно. Джош почувствовал свое сердце где-то в горле, оно не давало выход словам и пульсировало так сильно, что он был не в состоянии сглотнуть. Он боялся, что если откроет рот, то все еще бьющийся орган выйдет наружу, на чистые простыни Тайлера. Но Тайлер первым нарушил тишину. – Он сделал мне больно. Он использовал свои зубы, чтобы кусать мою кожу, чувствовать мою плоть, жевать ее, и он ел ее. Он залез в меня и истерзал мои внутренности. Он выпотрошил всё, а потом вышел, используя мои кости, словно ступеньки, чтобы выбраться наружу. Он сломал эти кости и оставил меня пустой оболочкой. Он украл кое-что у меня. Он украл меня. Я не знал, что его зубы отравлены. Я не знал, что у него лживый рот. Я не знал, что его сперма сделает меня грязным, и я не знал, что никогда не смогу очиститься от этого. Я пытался выжить его из себя. Я пытался утопить его в воде, в святой воде. Но даже Бог не может избавить меня от него. Он не уходит. Я вижу его везде. Я до сих пор чувствую его. Я чувствую его, и, когда люди прикасаются ко мне, я боюсь, что они почувствуют его тоже. Сердце Джоша вырвалось наружу, на чистую кровать, и он заплакал в подушку Тайлера.***
Джош проснулся в одиночестве. Он привстал, оглядывая пустую комнату. Он вновь почувствовал подступающую тошноту. Его мысли прервались, когда Тайлер, одетый в худи, вошел в комнату. – Прости. Я загружал стиральную машину, – мягко объяснил Тайлер, снова забираясь на кровать. – Стираю свою рубашку. – Почему ты носишь только ее? – спросил Джош, падая на кровать. – Потому что это рубашка, в которой- в которой- – Оу. – Я хочу, чтобы она сгнила. Хочу, чтобы она порвалась когда-нибудь. Хочу стать свободным от нее. Джош снова сглотнул желчь, он мог бы сказать, что его сердце бьется, но это было не так. Его вырвало сердцем прошлой ночью, и сейчас в его теле большая дыра, но она не пуста. Тайлер Джозеф забрался внутрь той ночью и поселился в его грудной полости. Он надеялся, что Тайлер останется там. Внутри него Тайлер в безопасности. Тайлер в безопасности. – Сегодня суббота, – сказал Джош. – Да? – Можем взять по слашу. – Но сегодня холодно. – Кто сказал, что мы выйдем из машины? Тайлер широко улыбнулся и кивнул. Им пришлось подождать, пока рубашка Тайлера стирается и высыхает. – Какой твой любимый цвет? – спросил Тайлер, когда он переоделся. – Красный. – Ладно. – Тайлер достал из ящика комода пару красных носков, чтобы надеть их вместе с черными джинсами и черными ботинками. Джош улыбнулся.***
Тайлер чувствовал себя в безопасности рядом с Джошем. Он чувствовал тепло, защиту и что его никто не судит. Он забрался поглубже в одеяла кровати Джоша, сегодня они ночуют у него. Мальчики меняются каждые пару дней. Тайлеру нравилось здесь. Нравилось, что он вдыхает аромат Джоша. Ему нравилось, когда Джош играл музыку, что-то громкое и кричащее и тяжелое на барабанах. Музыка вибрировала на его коже, обволакивала его, и, когда он подпевал, он мог притвориться, что вибрации, которые он чувствовал на губах, – это просто прижимающиеся к нему губы Джоша. Но те же самые мысли заставляли его чесать старые порезы на руках, они все зудели и зудели, пока его ногти не вонзались в хрупкую кожу, и ему приходилось идти в ванную и прятаться. Он хотел быть нормальным. Он хотел обнять Джоша. Он хотел поцеловать его. Внезапно последняя мысль сорвалась с его губ. – Ты можешь. Если хочешь. – Я хочу, – сказал Тайлер, не сдвинувшись с места. – Я не могу. – Все нормально. Я могу поцеловать тебя, не притрагиваясь к твоим губам. Поэтому Джош сыграл ему песню, сказал ему, что она для него. Он лег на кровать рядом с Тайлером и пел ему строчки из песни. Тайлер краснел, слушая слова. – If I could tear you from the ceiling, I know the best have tried. I'd fill your breath with every meaning and find a place we both could hide**, – спел Джош, и Тайлер залился румянцем. Он покраснел, потому что это - их первый поцелуй, а Джошу даже не пришлось касаться его, чтобы почувствовать. Им не нужны были прикосновения. Тайлер ощутил, как его губы вибрируют.***
– Тайлер придет сегодня? – спросила мама Джоша, и Джош покачал головой. – Нет. Сегодня моя очередь идти к нему, – ответил он. Он не лгал своей маме. Иногда опускал правду. – Ладно. Будь осторожен. Используйте защиту. – Всё не так, – сказал он, помотав головой. – А как? – Больше, чем это. – Ладно. Пригласи его на ужин. Хочу встретиться с твоим парнем. – Ладно. Женщина слегка улыбнулась. – Его мама иногда разговаривает со мной в церкви. Она сказала, что ему лучше. Сказала, что он спит по ночам и больше общается. Джош улыбнулся. – Хорошо. – Ты хороший парень, Джош. Ты хороший парень. Но помни, что ты не обязан спасать людей. Ты не обязан терять себя, чтобы спасти кого-то. – Я не теряю себя, – возразил Джош, покачав головой. – Я нахожу себя, мам. Я помогаю Тайлеру вернуть то, что у него украли.***
– Моя мама хочет встретиться с тобой, – объявил Джош, когда они были в школе, точнее, прятались в машине во время обеденного перерыва. – Моя мама хочет встретиться с тобой тоже, – ответил Тайлер и усмехнулся, запихивая еду в рот. – Она назвала тебя моим парнем, – сказал Джош, смотря на реакцию Тайлера. – Мы не можем сказать это моей маме. – Джош кивнул и опустил глаза. – Она больше не позволит спать нам с закрытой дверью, если узнает. Джош улыбнулся. – Все нормально. Моя тоже. – Может, я заставлю ее чувствовать себя виноватой в том, что она пускает тебя, даже после того, как она узнает, что ты мой парень, – усмехнулся Тайлер, и Джош покачал головой. – Ты ужасен. – Знаю. Но тебе это нравится. – Точно. Тайлер все-таки заставил свою маму почувствовать себя виноватой. Даже заплакать. Джош старался не засмеяться, прикрывая рот рукой, но мама Тайлера улыбнулась ему, и он ощутил такое счастье. Огромное счастье. Это была первая ночь, когда они спали вместе как официальная пара. Джош не мог уснуть. Он наблюдал за Тайлером. Его грудь сжималась от всех этих чувств. Он был счастлив. Он был счастлив и думал, что Тайлер счастлив тоже.***
Тайлер был счастлив. Он улыбался и ходил на уроки, иногда разговаривал. Он счастлив. Джошу даже удалось усадить его рядом со своими друзьями за обедом, и Тайлер чувствовал себя хорошо. Все было в норме. – Чувак. У тебя дырка на рубашке, – заметил Брендон однажды, и Тайлер улыбнулся. – Хорошо, – ответил он, широко улыбаясь Джошу. – Вы, парни, просто отвратительны. Хватит смотреть друг на друга влюбленными взглядами. Иди отсоси ему в туалете или еще что. – Улыбка Тайлера тут же исчезла. – Чувак. Не говори так, – упрекнул друга Джош, и Брендон издал виноватый звук. – Простите. Простите. Я просто немного ревную. Я всегда был твоим любимчиком, – пошутил он, и Джош засмеялся. Но Тайлер промолчал. Он не смеялся.***
– Могу я услышать, как ты играешь на барабанах? – спросил однажды Тайлер, когда они были в его доме, прячась в комнате Джоша и перекусывая на его кровати, устраивая полнейший беспорядок. – Да, конечно, – сказал он, поднимаясь и призывая Тайлера следовать за ним. Джош сорвал брезент с ударной установки. Он схватил палочки, лежащие рядом, немного отодвинул барабаны, чтобы сесть, а затем начал неспеша бить по бас-барабану. Удары ногой были легкими. Потом он начал играть на тарелках, чтобы звук нарастал волнами. Он ударил по малому барабану, начиная играть песню. Тайлер смотрел, раскрыв рот. Он чувствовал ритм своей грудью, чувствовал вибрации по грудной клетке, и он закрыл глаза и просто слушал. Джош – потрясающий. Он идеален. Он играет на барабанах сердцем, обнажает душу своим инструментом. И Тайлер молится Богу, молится о возможности к прикосновениям. Он не молился уже давно, но делает это сейчас, и, когда Джош заканчивает, Тайлер плачет. Бог никогда не проходил сквозь душу Тайлера, но Джош… Джош всегда делал это. И этого достаточно, даже если он не может касаться его. Этого достаточно. Этой ночью, когда они лежат в кровати, улыбаются друг другу и смеются, Джош вздыхает, а Тайлер спрашивает, что у него на уме. – Ты бы… Ты все еще думаешь о том, чтобы убежать? – задает он вопрос Тайлеру. – Да. – Что останавливает тебя? – Ты все еще здесь. Этого достаточно. Этого достаточно.***
– Джош заболел, – известил Тайлер Брендона за обедом. – Ты, должно быть, высосал его душу из члена, – пошутил Брендон, а затем застыл. – Извини. Прости. Я все время забываю. Я бездушный. Мне очень жаль. Просто- просто вы двое так отличаетесь от его прошлых отношений. – Нет. Нет. Все нормально, – отмахнулся Тайлер. – Какой он был в прошлых отношениях? – Он должен узнать. Это ничего не изменит, ему всего лишь любопытно. – Я не- я не- он… он привязан к прикосновениям, – осторожно сказал Брендон. – Физический контакт имеет для него большое значение. Постоянные прикосновения и все такое. Я знаю, что тебе это не нравится, но это нравится ему. И он, наверное, дико изголодался по этому. Тайлер кивнул. Это ничего не изменит. Его кулаки сжались под столом. – Но он заботится о тебе, Тай. Я никогда не видел его таким счастливым. С тобой он другой. Нормально, если ты не любишь прикосновения, для него это не имеет значения, окей? Он будет в порядке. Никто еще не умирал от недостатка возбуждения. Ничего не изменится. – Ладно. Тайлер рано вернулся домой и поднялся в свою комнату. Он взял iPad и позвонил Джошу по FaceTime, терпеливо ожидая ответа. Он встретился с пухлыми губами и грустными глазами. «Я все еще на карантине», – первые слова Джоша. Тайлер широко улыбнулся. – Мы не должны распространять инфекцию. Мы до сих пор работаем над лекарством, зомби становятся все хуже. У нас появилась надежда, что вирус в Вас мутирует и у Вас вырастет еще одна рука или еще что, – пошутил в ответ Тайлер. – Аргх. Зомби-вирус - отстой. Голова все еще болит, но я могу снова дышать. – Ты очень быстро переживаешь простуду. – Я же говорил, буквально двадцать четыре часа в аду и я в порядке. Самая странная вещь на свете. Думаю, это из-за Ред Булла. Тайлер не мог не рассмеяться на это. – Это точно Ред Булл. – Но Ред Булл не может излечить меня от головной боли, а моей мамы нет, чтобы она погладила меня по голове, – простонал он, и Тайлер прикусил губу. – Хочешь, чтобы я погладил? Джош слегка привстал на кровати и отвел взгляд. – Эм. Ну то есть. Если ты хочешь. – Нет. Ты хочешь этого? – Да. – Я не могу. – Я знаю, – ответил Джош. Его голос звучал… разочарованно. Джош отчаянно нуждается в прикосновениях в то время, как Тайлер отлынивает от этого. Вина засела в его животе, она поселилась рядом с отвращением, которое не позволяло ему касаться кожи. Он ненавидел это. – Я не могу прикоснуться к тебе. – Я знаю, Тай. Я не прошу этого, малыш, – нежно сказал он, и Тайлер сильнее сжал телефон. – Но ты хочешь, чтобы я дотронулся до тебя. – Это не имеет значения. – Нет, имеет. Имеет. Потому что в отношениях всегда забираешь и отдаешь, а я только беру, беру, беру, но не отдаю. Я ничего не могу дать. Он- – Тайлер Джозеф, – прервал его Джош. – Я говорил тебе, мне не нужны прикосновения, чтобы почувствовать тебя. Мне не нужно это. Я хочу тебя и все, что ты можешь мне дать. Этого достаточно. Больше, чем достаточно. Тайлер покачал головой. – Этого не достаточно. – Тайлер, какого черта? Ты нужен мне не только для того, чтобы трогать и все остальное дерьмо, я просто хочу тебя. Я хочу тебя за твое сердце. – И этого я тоже дать тебе не могу, Джош. Много споров. Много слез. Тайлер повесил трубку и прятался в ванной всю ночь, пока ему не пришлось принять душ, чтобы пойти в школу. Он чувствовал себя разбитым. Развалившимся на части. Он чувствовал это до того, как Джош ворвался в его жизнь, но он не мог продолжать только брать. Он не мог продолжать брать то, чего не заслуживал.***
Джош сидел на уроке английского напротив Тайлера и старался сдерживаться. Большую часть урока он высидел, но был тих и не похож сам на себя. Обычно они с Тайлером уже болтали бы шепотом, пока учитель бы не затих, одаривая их свирепым взглядом. Потом они бы взяли свои телефоны и обменивались бы быстрыми сообщениями, считая минуты до конца урока. Сейчас Тайлер сидел, не разговаривая, не двигаясь. Его глаза остекленели, и Джош почувствовал тошноту. Грудь ощущалась пустой. Он чувствовал холод. – Я надеюсь, у всех уже готовы поэмы, – объявила мисс Лопез, улыбаясь ученикам. – Джош? Не хочешь начать? – Я не написал, – быстро ответил он, помотав головой. Она ничего не сказала, просто прошла дальше к следующему ученику, пока не добралась до Тайлера. А Тайлер не мог позволить себе плохую оценку. Он не мог. – Тайлер? У тебя готова поэма? – Эм. Эм, – он запаниковал, опуская взгляд на свои ладони. Они дрожали от волнения. У него не было поэмы. Он расстался с Джошем. Он должен был писать, но вдохновение не приходило. – Тайлер? – Я- да, – тихо сказал он и поднялся, взяв свой блокнот и перелистнув на чистую страницу, вставая перед классом. – Название твоей поэмы, дорогой? Тайлер прикусил губу, теребя пустую страницу. Его сердце участило ритм. – "Большие руки", – ответил он. В классе раздались смешки. – Хорошо. Когда будешь готов, можешь начинать. Он кивнул, мигнув несколько раз. Большие руки. Большие руки. Раненые руки. Раненый Джош. Запутавшийся Джош. – Когда Бог создал меня, он рассмеялся, – начал Тайлер. – Он сказал мне с мерцанием в глазах и кривой улыбкой на губах, он сказал: «Я даю тебе подарок: я дарю тебе самое большое сердце, что могу создать», а затем он рассмеялся, и я засмеялся в ответ. Он послал меня вниз, на землю, существовать со всеми другими созданиями с его подарками. У них была тончайшая кожа, величайший мозг, быстрейшие ноги, прекрасные глаза. У меня было самое большое сердце. Прошли годы, прежде чем я понял, почему он смеялся. У меня было самое большое сердце, Но не существовало ни единого шанса его защитить. У меня было самое большое сердце, которое создано быть разбитым. А потом он создал тебя. Он одарил тебя нежнейшими руками, чтобы держать в них хрупчайшие вещи. Он создал тебя для меня, Чтобы удерживать всю величину моего сердца. Но он имел жестокое чувство юмора, Такое, что создал предназначенных друг для друга людей, но послал их на землю в разное время. Такое, что позволило нам встретиться, Но твои руки уже в синяках и порезах, А мое сердце разбито. И осколки моего разбитого сердца делали твоим рукам лишь больнее, Они истерзали тебя и оставили истекать кровью. Такое чувство юмора, что создал двух идеально подходящих друг другу людей, Но он рассмеялся, потому что вселенная сделала так, что мы перестали подходить друг другу так, как должны были. Он создал океан и небо, похожими оттенками синего, нужные друг другу, но без возможности прикоснуться к другому. А потом он создал вулкан на дне океана и заставил его извергаться, Огонь разрушил то, чем должен был быть океан. Он послал на дно чудовищ, ниже вулканов и пещер. Затем он создал облака для неба, такие белые и огромные, такие величественные, что дети могли сидеть часами и наблюдать за их движениями и перевоплощениями в маленькие подобия животных, А потом эти облака стали темными, это дало ему силу нагреваться и бросаться молниями в порывах гнева. Это мы. Ты – небо, такое светлое и прекрасное, согревающее меня жаркими днями и заставляющее меня бояться, когда гневаешься. И я- я – море, прекрасное снаружи, но глубоко внутри меня горит ярость, и ходят чудовища, которые тебе и не снились. Мы созданы друг для друга, но не предназначены. Вот так и подшутил над нами Бог, одиноко наблюдая сверху, он так же одинок, как и каждый из нас. Мы были созданы для него, чтобы сделать его менее одиноким, но в итоге сделали его самым одиноким из нас. Вот так он и смеется над нами, заставляя чувствовать нас то, что чувствует он. Одаривая нас тем, что вовсе не имеет значения, Потому что все его создания только разрушают то, к чему прикасаются. Может, поэтому мы не вместе. Он закончил, смотря в пол. Он чувствовал себя обнаженным и незащищенным. – Тайлер, поговорим после урока, хорошо? Это было прекрасно, – мягко сказала мисс Лопез. Тайлер кивнул и вернулся на место. Он давно уже не сочинял вот так просто. Его сердце все еще бешено стучало, когда раздался звонок и из класса вышел последний человек. Он встал и увидел, что Джош до сих пор здесь, ждет. – Можешь довезти меня до дома? – тихо спросил он, и Тайлер молчаливо кивнул. Он оставил его наедине с учителем. Она сидела за своим столом, пригласив Тайлера сесть поближе к ней. – Что-то не так? – Нет, – улыбнулась она. – Та поэма была невероятной, – засмеялась она. – За всем мои годы преподавания, и я- Я хочу, чтобы ты выступил для школы. – Выступил? – Сочинил что-то, Тайлер. Что-то, что имеет для тебя значение. Что-то, что немного раскрывает тебя, и ты выступишь перед людьми, которым не плевать, которые выслушают тебя. Что скажешь? – Я- я подумаю, – ответил он, поднимаясь. – Хорошо. Заявки перестанут принимать через четыре недели, так что реши до этого срока. Тайлер кивнул и вышел из класса. Он ощутил, как его желудок неприятно перевернулся, и пошел на следующий урок. Когда уроки закончились, он сел в машину, ожидая Джоша. Поездка домой была тихой. Джош не проронил ни слова, а Тайлер не мог ничего сказать, он уже открыл свою душу. Ему было страшно. Машина остановилась около знакомого дома. Тайлер мог заплакать. Он был ужасно напуган. Он сейчас заплачет. Он всё испортил. Это его вина. Только его вина. Это его вина. Он сломлен. Он- – Можешь зайти ко мне? – мягко попросил Джош. – Да. Тайлер сделает что угодно. Что угодно. Он даже попробует прикоснуться. Он в отчаянии. Он последовал за Джошем и свернул к его комнате, но Джош пошел дальше. Они зашли в комнату, залитую ярким светом, где стояли барабаны. – Я- Тайлер, я собираюсь прикоснуться к тебе. – Ладно, – ответил он и плотно закрыл глаза. – Ты доверяешь мне? – Да. – Его голос сломался, кожа сжалась, готовясь к тому, что произойдет. Его кожа вибрировала и зудела, он вновь ощутил себя грязным. Ощутил себя использованным. Отвратительным. Глаза наполнились слезами. Он чувствовал, как они текут по щекам, и был готов сказать Джошу, что он не может. Он не может сделать этого. Но вдруг услышал барабаны. Сначала это были тихие звуки, но громкость возрастала, и это звучало как сердцебиение. Тайлер распахнул глаза, смотря на Джоша. – Это не барабаны. Это мое сердце, – объяснил Джош. – Мне не нужно прикасаться к тебе своими руками, тебе не нужно чувствовать меня своей кожей, Тайлер. Тайлер чувствовал это. Он чувствовал пульсацию в своей груди. Он улыбнулся. – Расскажи свою поэму. – Что? – Ты доверяешь мне? – Да. – Расскажи. – Я не помню ее, – признался Тайлер. – Все нормально. Сочини новую. Тайлер слушал ритм, он чувствовал связь, чувствовал гудение на коже, но это не приносило неприятных ощущений. Это помогало ему твердо стоять на земле, его конечности превратились в корни и росли, прорываясь сквозь пол и фундамент, а затем забираясь под землю прямо под домом Джоша. Он чувствовал, как Джош окружает его, он чувствовал вес своей серой рубашки на себе. На ней вновь появились дырки. Стало видно больше кожи. Дырочки позволяли ему дышать, позволяли ему больше прочувствовать этот момент, и Тайлер был чертовски напуган, но он просто отпустил это. I'm taking over my body, Back in control, no more shotty, I bet a lot of me was lost, Ts uncrossed and Is undotted, I fought it a lot And it seems a lot like flesh is all I got, Not anymore, flesh out the door, Fuck! I must've forgot, you can't trust me, I'm open a moment and close when you show it, Before you know it, I'm lost at sea, And now that I write and think about it, And the story unfolds, You should take my life, You should take my soul – Я меняю ритм! – прокричал Джош, и Тайлер слушал, как темп замедляется. You are surrounding all my surroundings, Sounding down the mountain range of my left-side brain, You are surrounding all my surroundings, Twisting the kaleidoscope behind both of my eyes Он улыбнулся, наблюдая, как солнечный свет танцует на металлической части барабанов. Это идеально. – And I'll be holding on to you, – закричал Тайлер. Он кричал это снова и снова, и Тайлер почувствовал себя обнаженным. Но он не был одинок. Джош был здесь, так же обнажен. Слова Тайлера обволакивали руки Джоша, они ласкали его кожу. Ритм Джоша наполнял Тайлера эмоциями, чувствами, неизведанными им ранее. Он чувствовал не барабаны. А их сердца. Их сердца создавали ритм. Так они занялись любовью в первый раз. Их сердца бились бок о бок, а их души были обнажены. Голос Тайлера охрип от крика, а руки Джоша не прекращали трястись. Он улыбался. И Тайлер улыбался тоже. Не нужен секс, чтобы заниматься любовью. Можно заниматься любовью, как ты пожелаешь. Имея то, что у тебя есть. Делая то, что можешь. Смысл в том, чтобы стать единым целым. И они сделали это с помощью музыки.***
Тайлер все еще еле дышал, а Джош ужасно устал к тому времени, как они упали в его кровать. У обоих кружилась голова, и Тайлер так сильно хотел прикоснуться к Джошу, но не мог. Так что он просто наслаждался моментом. – Этого достаточно? – мягко спросил Тайлер, заглядывая в темно-карие глаза. – Да, – ответил Джош без промедления, и Тайлер верил ему. Он верил ему.***
Это была их первая песня, написанная вместе. Они назвали ее «Сердцебиение», в ней были один куплет и один припев. Она длилась ровно одну минуту, и Тайлер так ею гордился. Так гордился. – Мы должны написать еще одну, – предложил Джош, взбудораживая Тайлера. Он кивнул в ответ, открывая блокнот, чтобы найти больше вдохновения из его прошлых заметок. «Сердцебиение» – единственная песня, которую они закончили за раз. Другие они писали неделями. Они спорили о рифмах, они спорили о тексте, они спорили, когда Джош слишком уставал, чтобы продолжать. Они спорили, когда у Тайлера заканчивались слова для песни. Они спорили, спорили, спорили, но для Тайлера это чувствовалось так правильно. Все было в норме. Все было хорошо. Это вызывало зависимость. Как они занимались любовью вызывало зависимость. Это было страстно, и их творения – тому доказательства. Оставалось совсем немного до новогодних каникул, когда Тайлер и Джош полностью закончили четыре песни, они назвали это их первым мини-альбомом. У них не было названия группы. Не было названия альбома. А были лишь четыре песни, которыми они так гордились. Обложкой к альбому послужил снимок машины Тайлера, сделанный Брендоном, и он – тот, кто спроектировал весь ее дизайн, а затем сделал и футляр для диска. – Что смешного? – спросил Брендон, слушая их диск в комнате, где стояли барабаны Джоша. Тайлер покраснел, и Джош кивнул. – Лучшая вещь, что я когда-либо пробовал сделать, – ответил он. – Круто. Он хорош. Мне нравится. Не знал, что ты читаешь рэп, Тайлер. – Это не рэп. Это… Это просто очень-очень быстрые слова. – Что бы это ни было, это круто. Рад, что вы повеселились. – Джош помнит другой альбом. Наш альбом не предназначен для веселья. Джош. Ты больше не в группе, – пошутил Тайлер. – Не предназначен для Дана, – ответил Джош, смеясь над собственной шуткой. [прим.: в оригинале слова Тайлера звучат так: «There was no fun intended…», на что Джош отвечает: «No Dun intended». Ссылочка к первому альбому Тайлера, плюс непереводимый английский юмор.] – Из твоей безымянной группы. – Название еще придет к нам, – усмехнулся Джош. И оно пришло. Оно пришло, когда они делали домашнее задание по английскому и читали пьесу о человеке, разрушившем ложью жизни других людей. Она была о моральном выборе и убийстве двадцати одного пилота. Джош полюбил это название. Тайлер подумал, что оно неплохое. Он написал его Брендону, но тот ничего не ответил. Вместо этого на следующий день парень принес первую копию их диска с названием группы на нем, выведенным белыми буквами. Название альбома стало «No Phun Intended». Тайлер любит название. Джош любит Тайлера.***
– Как тебе удалось сбежать с вечера семейных игр? – спросил Джош, мягко смеясь, а затем делая глоток обжигающего горячего шоколада, сидя в машине Тайлера перед его домом. Вся улица была покрыта снегом. Через час наступал Сочельник. – Честно, я притворился грустным, – сказал он, улыбаясь Джошу. – Ты ужасен, – упрекнул Джош, но его голос был нежен, а глаза искрились озорством. – Хэй. Я вообще-то пришел сюда не просто так. – Да? В чем дело? Он повернулся и взял что-то на заднем сидении, это был маленький мешочек из обычной ткани. – Прости. У меня закончилась оберточная бумага. Джош усмехнулся, открывая мешочек и доставая оттуда маленький футляр. Он громко засмеялся, когда увидел его. – Вау. Диск Twenty One Pilots, – сказал он, открывая его. – Он подписан солистом. Довольно круто, да? Чуть не оставил его себе, – широко улыбнулся Тайлер, когда Джош засмеялся еще громче. Он увидел внутри надпись «С любовью, Тайлер». Джош не мог перестать улыбаться. – В мешочке есть кое-что еще. На этот раз Джош выудил оттуда наушники. – Это не те, что ты украл у меня? – Чувак, они упакованы. Они новые. Я оставил твои в своих джинсах и постирал их, они умерли. Но эти новые. Джош улыбнулся, смотря на подарок. Наушники были ярко-красного цвета. Его любимый цвет. – Ты невероятен. Я люблю тебя, – сказал он, сам того не понимая, а потом решился поднять взгляд. – Я тоже люблю тебя, – мягко сказал Тайлер и закусил губу. – Спасибо. Но сейчас я ненавижу тебя. – Тайлер издал обиженный звук. – Что? Ты не можешь признаваться мне в любви, а потом просто забирать свои слова назад. – Нет, могу. Твой подарок внутри. Я не думал, что мы обменяемся подарками до Рождества. – Тогда подари мне его попозже. – Не-а. Дай мне секунду, ладно? – Ладно. Джош выбежал наружу, вскрикивая от морозящего кожу холода. Он поскользнулся на снегу прямо перед лестницей. Из машины донесся хохот Тайлера. Он зашел внутрь, схватив подарок из своей комнаты, прежде чем вернуться обратно в машину. – Так холодно, – пожаловался он, дрожащими руками протягивая Тайлеру коробку в оберточной бумаге. Тайлер взял ее и рассмеялся. – Джош. Кто заворачивал ее? Твоя собака? – Я! – Ты что, слепой? – спросил он и вновь засмеялся, открывая подарок. Но смех прекратился, когда он увидел, что там. – Теперь тебе не нужно сидеть в тишине. Тайлер уставился на магнитолу, часто моргая, чтобы не заплакать. Он вспоминал долгие поездки домой в тишине. Он вспоминал дни, когда кричал и кричал, мечтая о том, чтобы его машина врезалась в дерево. Он вспоминал все эти дни и ночи в одиночестве, но сейчас они сменились побегами из дома тайком и созданием музыки. Тогда его рубашка была в идеальном виде. Теперь она была жалкой и покрыта дырками, которые слишком большие, чтобы не носить под ней что-нибудь еще. Она медленно рвалась по швам, а Тайлер этого даже не замечал. Но заметил сейчас. Заметил, потому что ему стало холодно. Он посмотрел на Джоша, желая поблагодарить его. Но все, что вышло из его рта, – это «могу я одолжить у тебя рубашку?» – Да. Да. Идем внутрь, – предложил Джош, и Тайлер согласился, следуя за парнем. В его доме горел свет, но все спали. Джош провел его в свою комнату и подошел к шкафу. Тайлер опустился на кровать, теребя низ рубашки. Сейчас он думал о ней по-другому. Он видел ее новой, помня, как нервничал, надевая ее на вечеринку. – Тай? Тайлер поднял взгляд, Джош стоял перед ним, держа в руках голубую рубашку. Тайлер осторожно взял ее, избегая пальцев парня и трогая лишь ткань. Он крепко обнял ее и положил на колени, прежде чем вернуться мыслями обратно к своей собственной рубашке, ощущая изношенный материал. – Он- он не снимал с меня рубашку, – тихо сказал Тайлер, чувствуя, как кровать продавливается под его весом. – Он оставил ее на мне. После произошедшего я не мог найти свое нижнее белье. Я выбросил трусы. Но я- я не мог выбросить рубашку. Я не знаю, зачем храню ее. Я не знаю, зачем продолжаю носить ее. – Может, так ты справляешься? – Я не знаю. Но- но ничего на моей коже не ощущается правильно после той ночи. Лишь пара вещей, а эта рубашка ощущается хуже всего. Но с каждым днем появлется новая дырка, и это- Джош, это так хорошо. Чем больше она рвется, тем больше все уходит. – Хорошо. – Но- но я не могу сидеть здесь и ждать, когда она порвется на части. Я не могу ждать, когда она вся покроется дырками на мне и спадет, тяжесть всего случившегося на этой рубашке, и я подумал, что если она разорвется сама по себе, то она возьмет с собой и демонов впридачу. Но я не могу продолжать ждать. Тайлер задрожал, его трясло так сильно, что Джош испугался, что он сейчас взорвется. Он испугался, что Тайлер развалится на части, а его останки развеются по ветру, наконец плавая в космосе, как он всегда и хотел, и он оставит Джоша позади. Тайлера не унесло по воздуху. Он схватился за край своей рубашки и сорвал ее с себя. Он издал звук, полный боли, он заплакал. Рубашка перестала быть его частью. Она – второй слой кожи, который весь был в ожогах и синяках и которому нужно было слезть с его тела, но Тайлер просто сорвал его с себя, и он остался незащищенным, обнаженным. Кожа под этим слоем была повреждена, раны еще не зажили. Он представлял рубашку как продырявленную плоть, плоть, от которой ему нужно было избавиться со всеми этими личинками в дырках. Она кишила и была заражена воспоминаниями о парне, взявшем то, что ему не принадлежало. Он помнил чувство, когда все это кончилось, чувство отвращения, ощущение липкости меда на его бедрах, но на коже был цвет молока. Он помнил чувство и помнил попытку очистить свою кожу, прыгнув в озеро, засунув кирпичи в карманы куртки. Зак нашел его, прежде чем стало поздно, но в легкие попала вода, и Тайлер чувствовал, что его внутренности плавают. Он думал, что очистил себя. Он не смог. Прогулка к озеру завела его в больницу. Так начались слухи о его смерти. Тайлер желал, чтобы они стали правдой, молился каждую ночь об этом. Но сейчас он сидит на кровати парня. Прекрасного парня, который любит его и не берет то, что ему не принадлежит. Он сидит с этим парнем, и единственное, чего он боится, - это потерять его. Он боится, что парень почувствует в нем остатки того монстра. – Я устал чувствовать его на себе. Я устал от кошмаров. Я от всего устал, – разозлился Тайлер и надел на себя рубашку Джоша. – Я хочу чувствовать тебя. Я хочу тебя. – Я тоже хочу тебя. – Я хочу, чтобы ты заменил те места, где прикасался он. Я хочу, чтобы ты дотронулся до мест, где он сделал мне больно. Я хочу заменить то, что отобрал он, тем, что даешь ты, – сказал он и поднял воротник рубашки к своему носу, вдыхая запах. – Я больше не хочу его чувствовать. – Что я могу сделать? – спросил Джош, смотря на Тайлера в ожидании. – Останься со мной. – Тебе и не нужно просить. Тайлер ночевал у Джоша этой ночью. Ему достался нагоняй от мамы за то, что он пропустил завтрак, но он пообещал, что вернется как можно скорее. Он собирался завтракать с Джошем и его семьей. Семья состояла лишь из его мамы, двух сестер и брата. Но это было здорово. Чувствовалась семейная обстановка. Атмосфера дома, второго дома. После этого они поднялись обратно и легли вместе на кровать, как и всегда. Джош всегда говорил, что ему не нужны прикосновения, чтобы почувствовать Тайлера, и Тайлер понял, что это правда. Он попросил Джоша заменить те руки, что сделали ему больно, и он выполнил просьбу. – Мне снились сон и кошмар прошлой ночью, – прошептал Тайлер, лежа близко к лицу Джоша. Для них в этом не было ничего необычного. – О чем был кошмар? – поинтересовался Джош, его взгляд смягчился. Тайлер сделал гримасу, прежде чем ответить. – Ты коснулся меня. – А о чем был сон? – Ты коснулся меня, – сказал Тайлер, медленно улыбаясь. Джош улыбнулся в ответ и неспеша поднял руку, Тайлер опасливо посмотрел на него. – Джош, что- – Шшш. Все в порядке, – прошептал он. – Подними свою руку. Доверься мне. Просто подними руку. Тайлер нерешительно подчинился, ожидая ощущения чужой кожи, но оно так и не случилось. Рука Джоша зависла в паре миллиметров от ладони Тайлера. Оба парня могли почувствовать тепло, исходящее от их тел. Они могли почувствовать полюса Земли и их магнетизм, который приближал их ладони, одну к другой. Они могли почувствовать тектонические плиты, сдвигающие их ближе. Они могли почувствовать силу Луны, которая заставляла их притягиваться друг к другу, но Джош не дрогнул, не коснулся. Он лишь парил и позволял Тайлеру ощущать тепло его тела с безопасного расстояния. Тайлер расплылся в улыбке и провел рукой в воздухе вокруг ладони Джоша. Джош повторил его движение. Они стали смелее, они растопырили пальцы, позволяя им витать в пространстве и наблюдая за тем, как они кажутся соединенными. Но Джош ни разу не прикоснулся. А Тайлер ни разу не испугался.***
Тайлер приехал домой ближе к обеду. Его мама уже была готова накричать на него, но увидела рубашку. – Ч-чье это? – Джоша. Он разрешил мне взять. – А где серая? – В машине. – Ты изменился. – Время перемен. Его мама заплакала. Тайлера все еще ждали проблемы, но в этот день мама дала ему двойную порцию десерта на обед.***
Тайлер справлял Новый Год в комнате Джоша вместе с Брендоном и Даллоном. Им всем еще не было восемнадцати, поэтому они праздновали, бросая мяч, попивая виноградный сок и целуясь. Брендон обменивался слюной с Даллоном, пока Тайлер с Джошем просто сидели напротив друг друга, ближе, чем раньше, и смотрели в глаза. Тайлер зачитал по памяти пару строк о любви Джошу. Желтоволосый парень улыбался и влюблялся все сильнее и сильнее. Этого достаточно. Этого всегда было достаточно.***
Второй семестр был весь сосредоточен на выпускном и подаче заявлений в колледж. Тайлера вновь охватил страх. Он видел, как другие уже получают свои письма о зачислении, объясняют то, чего хотят, а он не мог объяснить каждому, что то, чего он хочет, – это заниматься любовью с Джошем и слушать их творения по радио. Он хотел создавать музыку. Люди будут смеяться. Люди будут осуждать. И он не знал, чем Джош хочет заниматься, это пугало его даже больше. – Тайлер! – мисс Лопез прервала его мысли, быстро подходя к нему. – Да? – Я еще не получила твоего черновика. Для поэмы. – А, да. Простите. Простите. Мне нужно его распечатать. Могу я отправить его Вам по электронной почте? – Да. Да. Выступление через две недели. Удостоверься, что ты готов, хорошо? – Да. Без проблем, – бросил он и продолжил свой путь к шкафчику Джоша. Его поприветствовали ярко-голубые волосы, и он усмехнулся, когда увидел, как Джош запихивает тетрадь по математике в шкафчик. – Она тебе еще нужна для следующего урока. – Аргх. Я ненавижу математику, – пожаловался он и вытащил тетрадь обратно. – Я ненавижу школу. – Я тоже. – И все всё время обсуждают колледж и остальное. Это не плохо – хотеть пойти в колледж, но… – Не для всех, – согласился Тайлер. – Точно. – Точно. – Тайлер прочистил горло. – Две недели. – До чего? – Моя поэма. Ты же придешь, да? – Оу. Эм. Нет. У меня есть занятия поинтереснее, чем просто сидеть дома и ждать… того, кто развлечет меня. – Или ты можешь прийти послушать меня? – Или я могу посмотреть повтор «Офиса». Тайлер состроил гримасу. – Если ты думаешь, что я собираюсь пропустить твое выступление, то ты спутал меня с кем-то другим, детка, – усмехнулся Джош, и Тайлер расплылся в улыбке. Он счастлив.***
Он нервничает. Кожа зудит, а лицо потеет, руки трясутся, и в горле застрял комок. Тайлер не знал, зачем согласился на всё это. Он так нервничает. Он должен был выбрать другую тему. Что, если он расплачется? Он решился выглянуть из-за кулисы и тут же увидел ярко-голубые волосы в толпе. Джош сидел рядом с семьей Тайлера в терпеливом ожидании. Тайлер сделал глубокий вдох. Руки вцепились в рубашку, оттягивая воротник. Это его серая рубашка. Он не видел ее уже очень давно, она лежала где-то в машине, теперь ткань еще больше изорвана. Он чувствовал себя обнаженным. Но ему нужно это сделать. Нужно. – Следующий участник – Тайлер Джозеф с его поэмой «Молоко и мед». Он глубоко вдохнул, застегнув свою худи и накинув капюшон на голову, и вышел на маленькую сцену, слушая тихие аплодисменты и неловкую возню. Он откашлялся в сторону, прежде чем трясущимися пальцами снять капюшон с головы, расстегнуть кофту и стянуть ее. Его рубашка была в ужасном состоянии. Люди уставились на сцену с небольшим замешательством. – Корову нужно доить, – начал он, смотря в толпу. – У пчел берут мед, поэтому для них отведено специальное место, чтобы взять больше. «Би Муви» научил меня этому, – добавил он, и люди засмеялись. – А когда люди доят корову, оборачивая своими грязными пальцами ее вымя, и просто- – Тайлер вытянул руку, делая движение, будто доит невидимую корову, тем самым заставляя аудиторию вновь залиться смехом. – И никто не задается вопросом, почему какой-то парень трогает своей рукой то, что ему не принадлежит, – продолжил он. – Никто не задается вопросом, как это случилось. Всем плевать. Так вот почему никто не пришел, когда я кричал в то время, как ты пытался забрать мое молоко, не оставив ничего? В зале настала тишина. – Потому что я корова. Я скот. Меня нужно бить и гнать без моего согласия. Меня нужно доить, – сказал он в микрофон, все тело тряслось от воспоминаний, стоящих перед его глазами. – Поэтому ты- Поэтому ты запустил руку в мои штаны и поглаживал меня. Но я не корова. От меня нельзя получить молоко. Поэтому ты заклеймил меня горячим, игольчатым железом. Ты оставил свое имя на мне, во мне. Ты выжег его на моей плоти, это - то имя, над которым я кричу, когда мне очень больно. Ты выпил мое молоко. Ты позволил ему стекать с твоих губ, Мои глаза в слезах не могли отрицать того, Что я увидел: Мое молоко, Твои губы. После того, как твои пальцы погрузились внутрь, Они остались сухими. И ты попытался вновь, более мокро. Слезы высыхали на моих щеках. Ты должен был знать, что я не хотел этого. Ты должен был понять по отсутствию меда, По отсутствию сладких звуков из моего рта. Ты сказал мне: «Большие мальчики не кричат», – Поэтому я зарыдал. Ты сказал мне: «Сильные мальчики не позволяют узнать людям, что им больно», – Поэтому я стал мистером Туманный Взгляд, когда ты искал свое молоко и ме- Нет, когда ты украл мое молоко и мед у меня. Но ты оставил на мне рубашку, эту рубашку. Ты снял штаны и оставил рубашку, потому что то, что было между нами, - это не секс. Это не секс. Это изнасилование. И, когда ты закончил изливаться молоком внутрь меня, Ты ушел. Ты ушел. Уход был тихим. И, когда я прыгнул в озеро, чтобы очистить свою кожу, Была тишина. И, когда меня посещали кошмары о тебе, Была тишина. И, когда я злился, была тишина, Потому что иногда тишина жестока. Поэтому я ношу рубашку, в которой ты касался меня. Я ношу ее как символ того, что ты сделал. Мне сложно это утаить. Моя гордость выплеснулась наружу. Она у всех на виду. Голос Тайлера становился все громче. Он теребил свой рукав, который уже рвался. Моя кожа будет кричать, напоминая мне о меде и молоке. Его тон стал мягче. В то время, пока ты прячешься. Но для меня нет укрытия, Мне приходиться иметь дело с тем, что я чувствую. Во мне нет того безумия, чтобы скрыть истину. И истина в том, что я все еще здесь. Я все еще здесь. Его голос сломался. Несмотря на то, что я слаб, Повержен, Вывернут наизнанку, Тебя здесь нет! Ты мертв. И я не нашел ни капли твоего молока. Я не нашел ни капли тебя. Тайлер знал, что он плачет. Он слышал слезы в своем голосе. Поэтому когда- Он подавился слезами и сглотнул пару раз, заставляя себя продолжить. Поэтому когда люди спрашивают меня, как я могу быть таким добрым, Я вспоминаю фразу Рупи Каур***, Я думаю о ней, о том, как молоко и мед стекает с ее губ, Ее молоко и мед стекают с ее губ, Мои молоко и мед стекают с моих губ, Мои молоко и мед стекают с твоих губ, Мои молоко и мед стекают с твоих, Твоих, Твоих, Твоих губ, И я просто отвечаю: «Потому что мир не был так добр». Он тихо закончил, склонив голову. – Спасибо. Он сошел со сцены, и тут его вырвало. Джош внезапно уже появился из ниоткуда, сев рядом с ним и говоря, как он гордится им. Как он был хорош. Тайлер слышал, что он тоже плачет, а еще слышал аплодисменты и ликования зала. Вся толпа аплодировала стоя. Тайлер так никогда и не стал свидетелем этого.***
Тайлер лежал на покрывале, вглядываясь в небо, пока Джош выключал фонарь, который они принесли с собой. Он лег рядом с Тайлером. Близко, но не слишком. – Ты был невероятен, – мягко произнес он, и Тайлер чуть улыбнулся. На его счастье, погода стала теплее, иначе он бы замерз в его порванной рубашке. Впервые она не душила его. Просто оставалось чувство неправильности. – Я плакал. – Ты можешь плакать. – Я плакал слишком много. – Тайлер, ты- ты невероятный. Я буквально каждый день восхищаюсь тобой. Я так тобой горжусь. Я не- задумываюсь о том, где ты был месяцами назад, я думаю о настоящем. Ты не разговаривал ни с кем, а теперь у тебя хватило смелости выйти на сцену и рассказать всем, что с тобой произошло. Поделиться собой со всеми этими людьми. Тайлер прикусил губу, продолжая смотреть в небо. – Ты был так открыт там. Так непростительно честен, – прошептал Джош. – Я бы хотел, чтобы ты был там со мной, – признал Тайлер. – Было одиноко. – Может, когда-нибудь мы будем стоять на сцене вместе. – Тайлер улыбнулся от этой мысли. Они снова затихли и просто спокойно лежали в лесу за футбольным полем, потерянные для остального мира. Тайлер был бы не против остаться здесь навсегда, если это значит, что он состарится и станет единым целым с Землей вместе с Джошем. Он не возражал. – Ты знаешь, что пугает меня? – Джош первым нарушил тишину. – Что? – Звезды. Особенно те, которые взрываются. – Что ты имеешь в виду? – Ты же знаешь, как появляются черные дыры, да? Это когда звезда взрывает сама себя. Эти крошечные точки, что мы видим отсюда, возможно сейчас взрываются или они уже черные дыры. Мы просто слишком далеко, и время не догнало это событие. Время относительно, не линейно. То же происходит со временем и в черных дырах. И если ты пройдешь через черную дыру, то окажешься в начале белой дыры, где будешь вечно летать в пространстве и времени без реального понимания о нем. Потому что времени не существует. Время относительно, поэтому конец вселенной - это начало вселенной, и это действительно пугает меня. Что пугает меня, так это - рождение чего-то прекрасного является концом чего-то прекрасного. Звезды, – с гордостью закончил он. – Что насчет взрывающихся душ? – спросил Тайлер после нескольких минут молчания. – А что они? – Это души без всякого представления чего-либо. Они вечно летают в пространстве и времени, они - начало и конец жизни. – Думаю, взрывающиеся души тоже пугают. – Оу. – Потому что я бы хотел быть здесь, держать эту душу за руку, когда она наконец взорвется, чтобы мы взорвались вместе и были бы в постоянном ничто навечно. Мы могли бы вернуться к существованию, собираясь из звездной пыли. Мы могли бы вместе стать звездой, постоянно взрывающейся, пока наши души не превратились бы в единое целое, в никогда до этого не существующее представление о двух душах. Тайлер повернул голову и улыбнулся. – Ты не боишься, что я превращусь в звездную пыль и улечу? – Нет. Я последую за тобой, – решительно ответил Джош. – Моя звездная пыль полетит за твоей через десятки, сотни жизней, пока я не найду ту, в которой ты вернешься ко мне.***
Теперь Тайлеру часто снятся хорошие сны. Он не знает, как спать одному, и у него нет кошмаров. Но у него хорошие сны. Он сказал это Джошу по телефону в одну ночь, когда они не могли прийти друг к другу с ночевкой. – О чем был сон? Тайлер рассказал ему о Слоутауне. Выдуманный город, в котором все идеально и время течет медленно. – Мы в Слоутауне, и все замедляется. День здесь длится год. А наши касания - часами. С наших лиц не сходят улыбки. Здесь никогда не темнеет. Мы проводим все время на улице, и солнце не делает нам больно. Ничего не может навредить тебе в Слоутауне. Меня не посещают кошмары, и у тебя есть я. Весь я. Джошу нравится этот сон. Тайлеру тоже. Также ему нравится сон, в котором они с Джошем убегают. Он рассказал его ему тоже, и Джош ответил, что у него был тот же сон. Этот сон снится все чаще с каждым днем, как приближается выпускной. Тайлера приняли в колледж. Джош купил автофургон. Он сказал, что это для путешествий. Он сказал, что уедет как можно скорее. Тайлер делает вид, что ему не больно. И когда приходит выпускной, а они в своих мантиях, Тайлер нервничает. Ему страшно. Он не хочет этих перемен. Он хочет Джоша. Они не разговаривали на выпускном, были слишком заняты со своими семьями. Тайлер по другую сторону от Джоша, он смотрит, как парень получает свой диплом, и он громко ликует, даже если не должен этого делать. Но Джош не возвращается на свое место. Он берет диплом и уходит. Тайлер старается не заплакать. Когда он получает свой диплом, то делает то же самое, он бежит за ним, надеясь, что тот оставил записку или хоть что-нибудь на прощание. Он прибегает к своей машине и останавливается, когда видит автофургон, припаркованный рядом с его машиной. Джош в ожидании сидит на капоте машины Тайлера. – Почему ты еще не уехал? – спросил Тайлер, тяжело дыша. – Потому что ты до сих пор здесь. Тайлер кивнул. – Прокатимся? – Куда? Тайлер оглянулся, пытаясь придумать место, но на ум ничего не шло. Поэтому он сменил тему. – Ты все еще думаешь о том, чтобы убежать? – задал вопрос Тайлер, и Джош улыбнулся. – Каждый день. – Почему не убежал? – Потому что ты не убежал. – Меня приняли в колледж. – Хочешь, чтобы я подбросил тебя туда? – спросил он, на что Тайлер помотал головой. – Нет. Можешь подбросить меня в Слоутаун? – Джош кивнул. Он кивнул, и Тайлер с Джошем пропустили остальную часть выпускного. Они пропустили вечеринку. Тайлер пропустил день своего переезда в общежитие. Он пропустил первый день учебы, он пропустил весь первый семестр. Он был слишком занят распаковкой вещей в фургоне Джоша и занятиями любовью с ним через музыку.***
Они взяли свою первую написанную песню и разобрали на части, вновь собирая их вместе и переименовав ее. Теперь она называлась «Holding on to You». «Молоко и мед» подверглась тем же изменениям. Ее строчки они разобрали по разным песням. Этого стало достаточно для их первого официального альбома. Названного в честь их группы. Этого достаточно. Этого достаточно. Достаточно того, что на их первом шоу присутствовали лишь двенадцать человек. Затем сто. Затем тысяча. Тайлер ужасно боится толпы. Ему так страшно. Поэтому он берет Джоша за руку и крепко сжимает ее за сценой перед выступлением. Это выступление позволило Джошу с Тайлером подписать договор со звукозаписывающей компанией.***
– Думаю, я нашел Слоутаун, – однажды прошептал Тайлер, его пальцы танцевали по руке Джоша. По его руке бегали мурашки. Он изголодался по прикосновениям. – Правда? – спросил Джош слегка отстраненно, он был слишком сосредоточен на участке кожи, который ласкали пальцы. – Да. Думаю, мы сейчас там, – сказал Тайлер, и Джош улыбнулся. Этого достаточно. Этого достаточно.***
Тайлер рассмеялся, когда увидел темнеющее небо. Он смеялся и широко улыбался, когда начало лить. Гастрольные менеджеры расстроились из-за дождя, но Тайлер был взбудоражен. Он говорил с Богом. Просил подать знак. Просил помочь ему вновь чувствовать себя нормально. Полил дождь. Это пугало. Молния ударила слишком близко к сцене, и им пришлось отменить выступление. Тайлер не был расстроен. Он схватил Джоша за руку и выбежал с ним под дождь, Джош последовал за ним, как он и обещал. Он бежал с ним под дождем, Тайлер ощутил, как капли стекают по коже. Он больше не чувствовал себя так, будто тонет. Он чувствовал очищение. Его рука чувствовалась чистой в ладони Джоша. Он чувствовал себя чистым. Тайлер остановился и обнял руками лицо Джоша, притягивая его ближе. Джош схватился за его запястья, и Тайлер сократил расстояние между их губами. Он уверенно прижался к губам парня. Джош сдержал свое обещание: он чувствовал дыхание Тайлера. Тайлер нашел новое укрытие. Они промокли до костей, но Джош не останавливался, он был зависим. Он изголодался. Он целовал Тайлера, пока у того не закончился кислород в легких. Тайлер осознал, что больше не желает дышать, если это значит быть вдали от Джоша. Он хотел, чтобы так было всю жизнь. Он вновь хотел тонуть, но не в воде. Он хотел тонуть в Джоше.***
На утро Тайлера пробирал озноб. Он так замерз, до самых костей, что даже не чувствовал пальцев на ногах. Он придвинулся ближе к теплу Джоша. – Мне нужно к этому привыкнуть, – улыбаясь, сонно проговорил Джош, приоткрыв один глаз, смотря на Тайлера. – Ненавижу холод. – Я люблю тебя. Тайлер расплылся в улыбке, и Джош перевернулся, ложась на спину и притягивая Тайлера к себе так, что голова парня лежала на его груди. Ухо Тайлера было напротив его сердца. Он мог услышать сердцебиение. Он мог его почувствовать. Его пальцы наконец смогли свободно двигаться и теперь выводили какие-то ленивые фигуры на животе Джоша. Он простонал, и его пресс крепко сжался. – Тай, – выдохнул он, и Тайлер улыбнулся. – Могу я коснуться тебя? – тихо спросил Тайлер, нервно покусывая губу. – Да. Он перевернулся, седлая его бедра и наклоняясь к ключице. Он чувствовал дыхание Джоша на своих волосах. Он чувствовал вибрации стонов подушечками пальцев на груди Джоша, он проследил их ход от шеи к его рту, и Тайлер запустил пальцы в приоткрытый рот. Он чувствовал, как его язык кружит вокруг пальцев, и Тайлер издал тихий стон. Он наклонился и заменил пальцы языком, пробуя несвежее утреннее дыхание Джоша, но ему было слишком плевать на это. – Могу я коснуться тебя? – выдохнул Джош в губы Тайлера. – Да. Тут же Тайлера внезапно уложили на спину. Он выгнулся и открыл шею, пока Джош прижимался губами к его чувствительной коже и посасывал ее. Тайлер стонал, хватаясь за спину парня и отчаянно царапая ее, еще сильнее возбуждаясь. Больше. Больше. Больше. Его разум кричал, требуя большего, его тело извивалось, требуя большего, а его рот молил об этом. Поэтому Тайлер сдался. У него не было другого выбора. Он не желал выбирать что-либо другое. Джош спустился губами ниже, отвлекаясь на маленькие соски, молившие о том, чтоб их лизнули и прикусили, пока они не станут сверхчувствительны. Он провел языком еще ниже, достигнув выпирающих косточек бедер, и прикусил кожу на них. Тайлер вздернул бедрами вверх и всхлипнул от желания. Джош никогда не слышал ничего прекраснее из его губ. – Все- все- о боже, Тайлер. Все нормально? – удалось спросить ему, цепляясь пальцами за боксеры, и Тайлер быстро закивал. – Нет. Тайлер. Все нормально? – его голос стал серьезнее. – Да, – он посмотрел на Джоша в ожидании. – Пожалуйста. Это все, что нужно было Джошу, прежде чем стянуть его боксеры, освобождая член Тайлера. Джош, не теряя времени, провел по всей длине языком и обернул ладонь вокруг него. Было немного суховато, но Тайлера не касались годами. Парень извивался и хныкал под Джошем. И когда Джош добавил свой рот, двигаясь вверх-вниз и сглатывая, достигнув головки, Тайлер больше не мог сдерживаться. Он кончил в рот Джоша, наблюдая, как он проглатывает все. И Тайлер весь в нетерпении. В нетерпении ответить взаимностью. Он уложил Джоша под себя, беря на себя контроль. Он позволил Джошу показывать всем свои видом, как ему хорошо, и Тайлер взял под контроль свои действия. Когда Джош достиг пика, изливаясь на язык Тайлера, но семя стекало с его губ по подбородку. Джош притянул его к себе и слизал белесую жидкость, отправляя ее обратно в рот Тайлера. Тайлер мог почувствовать вкус себя и Джоша. Тайлеру нравился этот вкус.***
Впервые они действительно занялись сексом сразу после концерта. Концерт был большим. Они остановились в отеле, больше не нуждаясь в фургоне для ночевки. Джоша удовлетворяли минеты и мастурбирование друг другу. Ему нравилось делать это и получать в ответ. Он счастлив. Этого достаточно. Этого достаточно. Но Тайлер желал большего. Поэтому Джош растягивал его языком и пальцами, что длилось слишком долго для Тайлера. Джош преклонялся перед его телом, он целовал скрытые шрамы, изгоняя плохие воспоминания. Он касался его там, где Тайлера касались прежде, стирая грязные следы и заменяя их отметинами любви. Его зубы впивались глубоко, пока кожа не приобретала фиолетовый оттенок. Тайлер довольно постанывал. Ему нравилось это. Когда Джош наконец, наконец скользнул внутрь него, держа Тайлера на весу, он крепко схватился за плечи парня, оставляя царапины. Из его глаз полились слезы. Он плакал, потому что чувствовал себя заполненным. Он мог поклясться, что ощущал Джоша в своем животе, и это, блять, было слишком. Когда Джош начал двигаться, Тайлер откинул голову и подался навстречу ему, их бедра работали в одном темпе. В этот раз Тайлер кричал, когда оргазм накрыл его, он спрятал свое лицо в шее Джоша, проводя ногтями по его спине. Он пытался держаться. Он пытался продолжить и сказать Джошу остановиться, чтобы он мог кончить вместе с ним, но Джош игнорировал это и повторял, что все хорошо. Все хорошо. Это вырвалось из него, и он кричал имя Джоша снова и снова, его трясло, и он дрожал, но было так хорошо. Так пиздецки хорошо. Джош кончил внутрь него, окрашивая его бедра молочно-белым медом, который он тут же слизал, когда вышел из Тайлера. И он остался рядом этой ночью. Он был здесь и на утро, когда Тайлер проснулся. Он рядом, и они приняли душ вместе. Тайлер наконец прочувствовал, что значит секс в душе, и решил, что это точно должно случиться вновь. Джош остался. Он остался. И Тайлер не боится.***
Джош – единственный, кому позволено касаться Тайлера. Тайлер избегает других людей, он позволяет Джошу пожимать руку важным людям, и, если кто-то берет у него интервью, Джош стоит посередине и не дает возможности им коснуться парня. Джош держит обещание. Он защищает Тайлера днем, а ночью жестко втрахивает его в кровать, и Тайлер позволяет ему это. Он любит это. Он и не осознавал, как изголодался по прикосновениям тоже.***
Тайлер рылся в своих сумках, пытаясь отыскать, что можно надеть. Три года прошло, и все, что у него имелось, – это пара футболок для выступлений, а остальное было названо Джошем "только не для выступлений", потому что он ненавидел запах после концертов. После сцены одежда всегда остается вымоченной в поту. Так что его выбор был ограничен. Он продолжал искать, пока его руки не нащупали то, чего он не ожидал. Серую рубашку, всю в дырках. Она так и не порвалась на его теле, как это он всегда представлял. Он даже не знал, что она до сих пор жива. Он крепко схватил ткань, желая порвать ее. Она разрушила его жизнь. Тайлер остановил свои мысли и оглянулся. Он в раздевалке, скоро ему предстоит выступить перед тысячами людьми впервые. Он в туре со своим лучшим другом, любовником. Он снова может касаться, даже если лишь Джоша. Он счастлив. Он опустил взгляд на рубашку и надел ее. Знакомый вес. Неправильный. Но тот, какой нужен. Вот как все началось и как закончится – в этой рубашке. Он собирается сжечь ее после концерта. Но он хочет поносить ее, чтобы пот от выступления был последним запахом на ней. Джош не заметил рубашку, пока они не начали играть свою первую песню, и он испортил барабанную партию из-за этого. Он испуганно смотрел на Тайлера. Но Тайлер не боялся. Он выступал вместе с рубашкой. Он порвал один рукав во время "Car Radio". Случайно он оказался слишком близко к фанатам, и они оторвали второй рукав. Он продолжил концерт, обнажая кожу и сердце миру. Он уязвим, так уязвим в этой рубашке, которая забрала у него слишком много. Но дала даже больше. Гораздо больше. Поэтому когда приходит пора последней песни, он чувствует себя выжатым. Это "Trees". Он хорошо поет куплеты, как и всегда. Время близится к концу. – I want to know you, I want to see. I want to say, – поет Тайлер и мыслями возвращается в лес. Когда Джош пришел к его дому и повел в лес, где они оба могли укрыться. Это был первый раз, когда Тайлер смог дышать. Первый раз, когда он осознал, что не одинок. – Hello! – прокричал Тайлер в микрофон, его кожа кричала в унисон, его рубашка была полностью изорвана. Он разбежался, проходя к заграждениям. Он слышал, как Джош играет громче, поэтому Тайлер кричал сильнее, запрыгнув на маленькие металлические ступеньки, люди тянулись к нему. Он боролся с инстинктом убежать прочь, отдернуться от прикосновений. Они здесь не для того, чтобы сделать ему больно. Эти люди плачут, подпевая песням. Им тоже больно. Каждый из них подпевал ему, у них есть свои собственные истории, собственные шрамы, собственные демоны. Тайлер устал нести на плечах бремя своих. Он устал от этого, когда прыгнул в озеро, это и послужило причиной. Поэтому он прыгнул в толпу, устав от тяжести. Устав отталкивать людей. Он продолжал кричать строчку песни, когда они держали его на плаву на вершине волны. Он больше не тонет. Он летает, как и хотел. Люди хватались за его рубашку, и он позволил этому случиться: позволил им сорвать ее с себя, чтобы она потерялась в толпе, он позволил им касаться, и касаться, и касаться. Они пронесли его по кругу и вернули на сцену, он приземлился туда, где и стоял, где ему и место, рядом с Джошем. Тайлер смеялся, и смеялся, и смеялся. Он свободен. Он свободен. Они освободили его. Джош и тысячи людей, которые верят в него. Песня закончилась, Джош встал и подошел к Тайлеру, затем взяв его за руку, и Тайлер поднял их руки высоко в небо. Он с одышкой жадно вдыхал окружающий его воздух. Он сделал большой глубокий вдох и выдохнул. Они поклонились и вернулись на верх сцены, и Тайлер не мог не схватить лицо Джоша и втянуть его в поцелуй, смутно ощущая привкус меда в его рту. Он отстранился через пару секунд, прижимаясь ко лбу Джоша, чувствуя связь с ним и каждым человеком на концерте. Этого достаточно. Этого достаточно. – Мы Twenty One Pilots, как и вы!