Happy New Year

Уродливый свитер, блевотно радужной расцветки, колется невыносимо. Золотистая водолазка (на кой-черт она под свитером?) сдавливает горло и вызывает у нее зуд на подбородке и душе. Красные расклешенные бархатные брюки смотрелись бы неплохо, наверное, но не в этом комплекте и не с этими синими, также бархатными, сапогами. Отвратительно! Премерзко! То, что нужно. Эта борьба за право худшего из худших началась не так давно. Правила просты, хуже своего противника вырядиться в школу в среду на совместный урок биологии. Сегодня, как вы понимаете, среда. У меня не было сомнений. Переплюнуть этот кошмар у него не получится. Кабинет биологии становиться неожиданно тесным. Глаза ищут что-то, за что можно зацепиться, о чем можно поразмышлять ожидая звонка, но в голове лишь две мысли: сможет ли он составить лук отвратнее чем мой или нет? Дверь открывается в аккурат за минуту до звонка, и входит он и вот мысль остается только одна. «Неужели?» Бархатный коричнево-золотистый костюм (бархат сегодня, хит сезона), пояс, якобы известной фирмы с безвкусной огромной пряжкой и жуткие синие тапки, которые иные люди не наденут даже в гроб. Чертовски мощный ход… Я уже и не помню, как эта идея вообще забралась в мою голову? Подумайте сами, соревноваться с кем-то в ношении мерзкой и безвкусной одежды? Ну бред же! Но нет, для меня это было уже делом принципа, если проиграю моя честь будет погребена под кучей одежды, которую я так бережно выискивала на домашних распродажах, в шкафу своей мамы и бабушки, и, возможно, на свалке. Возможно! Но это не важно. Не важно потому, что сегодня он если не победил, то явно провел неплохую игру. Славный подарочек под Новый Год! Стюарт, именно так зовут моего противника по этому бессмысленному спору, уже уселся за парту и начал старательно записывать тему урока. Последний день перед новогодними каникулами радовал практическим отсутствием уроков. Всего лишь пять часов учебного времени, а затем, домой. Жаль только дома отнюдь не праздничная атмосфера. Говорила ли я вам, что мои родители — коллекционеры? Нет? Ну вот, говорю. А знаете, что они коллекционируют? Готовы? Домики «Деревни Санты Флоби». Ну, каково? Лучше бы у меня был брат или сестра, ей богу. Хотя нет, лучше не надо. Знаете ли вы, какие имена дают эти люди своим детям? Мне они дали имя в честь одного из домиков — «Джубили Холл», так что я даже боюсь представить, какие имена будут у моих предполагаемых брата или сестры. И да, меня зовут Джубили. * * * Адди была милой девушкой. Она постоянно весело щебетала о чем-то, занималась благотворительностью, работала в кофейне. Конечно же она частенько останавливалась у зеркала, дабы поправить волосы или рассказывала о том, что новый свитер ей не идет, и она пойдет обменяет его на платье с воланами, которое очень подходит к тону ее кожи. Да, порой это бесило, но Адди все равно была милейшим человеком в Грейстауне, а потому ей многое можно было простить. Да и вообще, были бы у меня волосы как у нее, я бы тоже подолгу задерживалась у зеркала. Мои черные волосы, обрезанные до плеч ни в какое сравнение не шли с пшеничными локонами Адди. Правда однажды, когда она рассталась со своим парнем, почти что навсегда, она тоже сделала весьма не ординарную прическу. Подстричься под мальчика и выкраситься в розовый, не каждый сможет. После этого случая Джеб боится хоть как-то обидеть или поссориться с Адди. — Джули, а ты с кем будешь встречать Новый год? Я на мгновение отвлеклась от проклинания своего свитера и посмотрела на Джеба. Они с Адди шли под руку явно наслаждаясь обществом друг друга и лелея мечты о совместном праздновании. — Не знаю, у меня много планов. Например посмотреть ТВ шоу, наесться шоколадом, принять яду и умереть в одиночестве. Моя речь произвела впечатление на этих двух, да такое, что они сразу отлепились друг от друга. — Ох, Джули, так ты будешь одна в этот Новый год? — Тут же залепетала она — Что ж ты раньше не сказала? Ты можешь отметить с нами. Моей семьей, Джебом и мной. — Да, присоединяйся, — поддержал Адди Джеб — мы будем все вместе, будет весело! Я улыбнулась и склонила голову набок. Весело не будет. * * * Я шла по заснеженным улицам, обдумывая предложение Адди и Джеба. Нет, идти и портить им праздник я не собиралась, но мысленно я благодарила их за благородство. Они готовы были пожертвовать личным временем ради какой-то брошенки, то есть меня. А как по другому можно меня назвать? Да уж, настроение: «Жалею себя и беспричинно ною» включилось и теперь весь этот Новый год был для меня просто очередной причиной поплакать. Да еще и уши жутко мерзнут. — Джули! Вот, какой-то парень зовет какую-то Джули. Наверное они любят друг друга, наверное вместе проведут Новый год. Он приведет ее в свой дом, познакомит ее с мамой, а она будет жутко краснеть и заикаться. Потом они будут есть индейку с пюре и эта самая Джули будет нахваливать пироги, а его мама будет улыбаться, и потом она шепнет на ушко сыну: «Какую хорошую девочку ты себе нашел!» — Джули, постой! Ох, он зовет ее так жалобно. Наверное они поссорились. Это конечно грустно, но они же померятся потом? Надеюсь. Он подбежит к ней, схватит за руку и скажет: «Джули, прости за то, что обидел тебя, это было не нарочно. Я люблю тебя.». И она воскликнет… Нет, она ничего не воскликнет, она просто улыбнется, они обнимутся и он ее поцелует. И снег будет идти, а салюты взрываться, из шампанского выветрятся все пузырьки и индейка дома непременно остынет, и… И вдруг кто-то сильно дернул меня за рукав куртки, а затем потянул куда-то. — Джубили Дугл! Ты что глухая?! Нет, чувак, я не только глухая, но и неуклюжая. Так как не рассчитала, что несмотря на небольшое количество уроков мой рюкзак весил немало, а парень не рассчитал силу, с которой дернул меня, и еще то, что дорога была очень скользкой. Я, движимая неведомой силой, поскользнулась, из-за веса рюкзака меня перевалило на спину, а вот незнакомца, который на свою беду меня все ж таки докричался, поволокло за мной и он упал прямиком рядом. * * * Знаете, лежать, распластавшись на льду, кажется не самой лучшей затеей пока не попробуете. Особенно если у вас дурное, и абсолютно не праздничное настроение. Ты лежишь, тебе холодно, у тебя все болит и ты просто не можешь подняться, а потому, смотришь как с неба одна за другой падают снежинки. Они хлопьями оседают на всей земле, только ты этого не видишь, ты видишь лишь то, что они летят, летят, летят и летят. И тело также болит, но настроение уже хорошее. Наверное сильно я стукнулась головой. Чьи-то руки тянут меня против моей воли, заставляя встать. А мне этого совсем не хочется. — Вот и делай после этого добрые дела. — Голос ворчливый, но все равно веселый. Наконец вставши и отряхнувшись от снега и льда я смотрю на, э, секундочку. Забыла вас осведомить, что я еще и слепая, а потому сейчас беспомощно ищу вот очки на дороге, молясь, чтобы они не разбились. В рюкзаке есть линзы, но доставать их сейчас я не вижу смысла. В прямом смысле не вижу. Ко мне тянется чья-то рука и в ней я могу разглядеть черные кошачьи очки. Мои очки. Я хвастаюсь за них, как за спасительный круг и тут же натягиваю их на нос. Смутный силуэт начинает вырисовываться. — Здравствуй, Трэвис! — Трэвис - водитель тягача, любитель стаканчиков и одежды из фольги. Даже сейчас на нем были штаны из фольги, рубашка из фольги, шапочка из фольги и, ну вобщем вы поняли, он весь был одет в фольгу и был похож на курицу, только что вытащенную из духовки. — Привет Джули, как твои дела? — Трэвис был хорошим человеком. Он всегда всем предлагал свой тягач, причем абсолютно бесплатно. Когда мы с семьей только переезжали в Грейстаун, мы застряли в огромном снежном сугробе, именно он тогда помог нам выбраться и указал дорогу. — О, неплохо. Я бы даже сказала отлично. Зачем ты меня звал? Меня звал Трэвис и да, мне на секунду стало неловко, что я представляла его и некую Джули, а по факту меня саму, но это быстро прошло, это же Трэвис. — Это был не я, Джули. Я просто шел домой, советую и тебе поспешить. Ты наверное не слышала, но скоро начнется самая страшная метель за последним полвека. — Подожди, так это не ты меня звал? — Ты слышала, что я говорил про метель? — Возмутился мужчина. — Иди домой и парнишку с собой прихвати. — После этих слов он повернулся куда-то в сторону и закричал. Он перегораживал мне весь обзор и я понятия не имела, про какого «парнишку» идет речь. — Стюарт! Ты слышал про метель? Стюарт стоял буквально в метре от нас, видимо его подняли первым или он сам поднялся и отошел, дабы не мешать Трэвису поднимать вселенскую грусть. Все еще отряхиваясь Вайнтрауб подошел к нам. — Да, еще утром слышал. Мама не повела Рейчел в сад сегодня, побоялась, что не успеет забрать. А я просто стою, и понятия не имею, что мне делать. Мы никогда с ним не пересекались, не разговаривали только одевались как будто работали в цирке уродов. Уродами. Он кстати переоделся, бархатные штаны сменились обычными джинсами, а верх закрывала куртка. Трэвис попрощался с нами, и еще раз предупредив о приближающейся опасности, ушел. А мы просто стояли и смотрели как он отдаляется от нас и как снег все быстрее и быстрее заносит его следы. Он уже не просто красиво кружился, снежинки летели целой стаей, оккупируя фонари и деревья. — Так, зачем ты меня звал? — Самый. Идиотский. Вопрос. Который можно задать в этой ситуации. Скоро начнется самая большая метель за последние полвека, но нет, нужно все-таки спросить зачем он меня звал. Стюарт подошел к моему рюкзаку, который слетел с меня, когда меня поднимал Трэвис. Он отряхнул его и протянул мне. Я благодарно приняла его и накинула на спину. — Шапку твою отдать, Джубили. — Ааа, — протянула я — ну и где? Я старалась сделать максимально спокойный и безразличный голос. Будто это все было частью какого-то тупого плана. Идти по улице, в снег и метель реально не замечая, что у тебя на голове чего-то не хватает. Вернее в голове. — Ну, где-то здесь. — Он как-то неопределенно провел рукой. — Я уронил ее, когда упал, а теперь ее верно занесло снегом. А теперь я точно не знала что делать. У меня как будто все это время был какой-то план. Нарядятся так, что в церковь переночевать не пустят, целый день строить из себя бедняжку, которую бросили родители, тонуть в собственной грусти и жалости к себе. А эта шапка, она меня как-то сбила. Это очень было похоже на тот самый знак судьбы, как в рождественских фильмах. Вдруг Стюарт стягивает с себя свою шапку и протягивает ее мне. — Держи, у тебя все уши уже красные. Уши у меня действительно горели, только теперь не из-за холода. Стюарт вдруг показался мне очень милым. Кудрявые темные волосы растрепались от ветра и уже покрылись снегом, а щеки горели морозным румянцем, в глазах плясали смешинки. Я взяла шапку и неловко кивнула. Надев ее себе на голову, я почувствовала как мои уши начинают согреваться. — Тебе пора домой. — Заметил Стюарт, а мне почему-то стало обидно. — Метель начнется, да и родители будут волноваться. — Они уехали. — Коротко просветила я его в курс дела. — Дай угадаю, керамические домики Санта Флоби? Я поражено уставилась на Стюарта. — Моя мама тоже коллекционер, если ты не помнишь. — пояснил он. — Конечно помню. — Я махнула рукой, как будто это действительно было так. — Так тебе тоже знакомо великое таинство бросания своих детей под праздник ради ненужной игрушки? Он рассмеялся. И прибавил себе еще сто очков к своей симпатичности. Господи, я просто пубертатная малолетка! Он тащился за мной, чтобы отдать шапку, упал из-за меня, потерял мою же шапку (но опять из-за меня, так что претензий нет) и отдал мне свою! Вместо этих домиков мои родители должны были заниматься моим воспитанием. Я, уже с твердым намерением поблагодарить Стюарта за его доброту собираюсь заговорить, как он меня перебивает. — Джубили, а может быть, — он запнулся быстро быстро соображая, что сказать, — если уж у тебя нет родителей… — Вайнтрауб, это все похоже на какой-то пошлый намек. Стюарт засмеялся, но как-то нервно, то есть из вежливости. Я и сама понимала, что сморозила глупость и собралась извиниться уже в который раз. — Я имел ввиду, быть может ты отпразднуешь с нами? Мама будет тебе рада, да и вообще метель скоро начнется. Клянусь чем угодно, я готова была согласиться в эту же секунду. Но кое-что вспомнила. Я замялась честно не зная, о чем говорить. Мы никогда открыто наше соревнование не обсуждали. — Я бы с радостью, но сегодня среда. — Стюарт уставился на меня как на умалишенную. Я замялась. — Совместный урок биологии. — Все еще не понимает. — Отвратный свитер. — Я готова продолжать вечно, но вряд ли это что-то даст. — И бархатный костюм. У Стюарта округлились глаза. Дошло. — Так, подожди. Отвратный свитер? Так тебе НЕ нравиться такая одежда? Мне почему-то стало смешно. Вот просто, он правда ничего не понимал? Он такой нелепый и растерянный. Он как ребенок, которому рассказали что Санты не существует. Боже, ну и с чего он решил, что мне может такое нравиться? И тут я запнулась. Я вспомнила, когда это началось. Тогда мы только переехали в Грейстаун. Вещи еще не были распакованы, но родители решили, что им просто необходимо пойти на сходку коллекционеров домиков. Я ехать, естественно, отказалась. Но не проводить родителей не могла, а потому поехала вместе с ними. Тогда они и еще несколько горожан, которые увлекались этим делом собрались ехать вместе. Они решили все встретится в условном месте. Так одежды у меня было крайне мало мне пришлось надеть то, что я нашла. А это был жуткий свитер со «Звездными Войнами», мамины расклешенные джинсы, мои старые очки, с круглыми линзами и старенькие кеды. Именно в таком виде я и предстала впервые перед тремя семьями города и перед Стюартом Вайнтраубом в частности. — Стюарт, а ты не думал, почему эта странная девушка одевается хуже хипстера бомжа только по средам? Кажется глаза его могут расширяться бесконечно. — Да как-то не задумывался. Он опустил голову и взъерошил волосы, стряхнуть с них снег, и стал еще больше похож на маленького шкодливого щеночка. Слишком много ассоциаций, Джубили, слишком много. — Я думал… А впрочем, неважно. Он развернулся и пошел по заснеженной дороге. И чем дальше он уходил, тем ближе ко мне приближалась метель. И вселенская грусть. И осознание кое-чего. — Стюарт! Подожди! Он обернулся очень некстати. Не хотелось бы мне, чтобы кто-то увидел как я бегу по сугробам снега, спотыкаясь и закрывая лицо от снега впивающегося мне в лицо. Наконец я добежала и отдышавшись (это из-за теплой куртки я так вспотела, честно) — Стюарт. Получается ты все это делал ради меня? Я не знаю покраснел ли он, а вот мне от этого вопроса очень неловко стало. Ту минуту, которую он молчал я кляла себя за этот вопрос. Может развернуться и убежать? Нет, он же видел, как я бегу. Либо догонит через минуту (причем спокойным шагом), либо задохнется от смеха. — Я имела ввиду, у тебя дома найдется для меня нормальный свитер и брюки? Такая резкая смена вопроса его явно сбила, что ж, это мне на руку. — Конечно. — очнулся Стюарт. — У меня есть еще противнее. Похуже твоего с «Звездными Войнами». И снег будет идти, а салюты взрываться, из шампанского выветрятся все пузырьки и индейка дома непременно остынет, и…