Влюбленная беднота

      Позолоченные украшения, ленточки, кружева, цветные бусины висели под потолком маленькой, но по-старинному изысканной фамильной лавки «Бревисон». За витриной, уставленной игрушками и прелестными праздничными упаковками, шумел ночной поток машин.       — Вы правда можете упаковать нам… весь товар? — спросила дама в роскошном манто.       — Разумеется, — улыбнулась ей, повернулась к полке за прилавком, скрыв гримасу ужаса.       «Вот этим вот всем» была гора подарков, включавших себя тяжелую статуэтку, упаковки со сладостями, двух игрушечных лошадок, открытку, мешок конфет и еще множество вещей.       — Желательно уместить все в одну коробку для моего сына.       Здесь понадобится не коробка, а целый фургон.

Help Me! — The Sweet Serenades

      Звякнул колокольчик.       — А на улице снег пошел, — в лавку ввалился посетитель с выгоревшими волосами и без шапки, зато в шерстяном шарфе.       Этот шарф я связала ему сама, получился он ужасным, к тому же, подарок пришлось силой навязывать на шею получателю.       Посетитель держал ледяные руки в кармане старого серого пальто. Он резко наклонился к пестреющим предметам на витрине и выпрямился:       — Шоколад так и не продаете?       — Отстань, а, — ответила Джему сквозь зубы, пытаясь уместить все подарки в самую большую коробку, которую только смогла найти.       Дама с нетерпением наблюдала за моими страданиями.       Нужна широкая розовая лента! Я с головой нырнула в необъятную коробку с лентами и рюшами, находящуюся под прилавком. До наступления зимы все принадлежности лежат каждая на своем месте, но как только настает пора празднований, все веревочки, банты и кружева как по волшебству путаются между собой, оказываясь порой в самом неожиданном углу.       — Куда она пропала? — испугалась дама.       — Все в порядке, скоро появится, — пока, роясь в коробке, я не видела, Джем вольготно опустился на диван для посетителей.       На котором, к слову, сидел еще один мужчина с печаткой на левой руке, одетый по последней моде и все это время терпеливо дожидающийся своей очереди.       Моего новогоднего настроения не набралось бы и на каплю в бокале. Лавка, ранее приносившая удачу и радость, сейчас надоела, от завернутых подарков болели пальцы, от звона колокольчика бросало в дрожь, а от праздничных вывесок, музыки и суеты — тошнило. Одно хорошо: приятный запах имбирных пряников.       — Все работаешь, золушка, — прозвучал тихий голос над ухом, и лента чуть не выскользнула у меня из рук. — Пошли салют смотреть.       — А ты все мерзнешь на улицах и дерешься с бродячими котами за еду? — уколола Джема, проигнорировав его предложение. — Что вы вообще тут забыли, мистер? Вам завернуть подарок?       — Заверните мне себя с этой ленточкой, пожалуйста, — нарочито нудным тоном отозвался Джем.       В серых глазах заискрились смешливые снежинки. Вместо того чтобы по обычаю затеять со мной перепалку, Джем спросил, как поживает моя семья.       Прекрасно поживает. Мама, скорее всего, заканчивает подготовку к новогоднему балу, папа курит сигару, читая свежую вечернюю газету, а старшая сестра…       — Она у тебя настоящая язва, не правда ли? — Джем ухмыльнулся.       — Хуже не придумаешь, — согласно закивала. — Законная дочь и наследница богатой семьи, избалованная родителями с пяти лет.       — Так почему ты до сих пор не с ней?       Потому что я люблю эту лавку. «Подарки Бревисон» занимаются приобретением, упаковыванием, опрыскиванием, обвязыванием вещей, которые вскоре окажутся под елкой и на утро услышат радостный детский смех или слова благодарности взрослых.       Год выдался ужасно мрачным и тяжелым, общение с Джемом, моим давним другом, не в счет. Мы познакомились два года назад, в мой первый рабочий день, он был одним из первых посетителей. До сих пор не имею понятия, где он живет и чем зарабатывает на жизнь. Вначале он показался мне бездомным, потому что был слишком легко одет и от него пахло спиртным. А покупая оберточную бумагу, он, к своему собственному удивлению, обнаружил в кармане лишь семь центов, что вогнало нас обоих в затруднительное положение.       Щелкнули острые ножницы, наискосок отрезая ленту.       Возвращаясь к итогам уходящего года, я подготовила подарки для всех знакомых и родственников, уладила проблемы по работе и, наконец, устала. Я желала скорее очутиться в пустой и холодной квартире, сесть на пол, не зажигая свет, и закрыть глаза, пока не пройдут все праздники.       — Следующий! — объявила после того, как справилась с бантом на подарке.       — Добрый вечер, — окутал меня приятный мужской баритон.       Второй клиент склонился над самым прилавком и заказал упаковать всего одну маленькую бархатную коробочку.       — С вас три доллара пятнадцать центов.       — Будьте добры, пожалуйста, еще хлопушку.       — Эту?       — Нет, левее и выше.       Пришлось встать на стремянку.       — Ну и куда ты смотришь, — вдруг грубо сказал Джем.       Я обернулась и поняла, что клиент безнаказанно пытался увидеть то, что было у меня под юбкой. От абсурдности происходящего и от возмущения я не нашла подходящих слов, но мой взгляд, устремленный на клиента, говорил о многом. Сам мужчина внезапно выдал:       — Эмма?!       — Джаспер, — ахнула я, приглядевшись к лицу, скрывавшемуся под черной шляпой.       Говорят, в этом мире все решают деньги. Разумеется, дорогая лавка для дорогих покупателей, и не в первый раз ими оказываются люди из круга общения Бревисонов. Однако до этого момента никому не удавалось меня узнать, я редко присутствовала на маминых балах и сегодня отпросилась в лавку только ради того, чтобы не очутиться на пиршестве вновь. Однажды меня уже «выставили» в свет, захлопнув за спиной двери, лишь бы не сбежала. Тогда я и встретила Джаспера Кенни, на тот момент с его семьей сотрудничал мой отец, но подобные деловые отношения в прошлом. Бревисон и Кенни разошлись, как в море корабли.       — Прости за этот инцидент, — прищелкнул он языком, — и прошу, давай забудем о нем… но что делает наследница огромного состояния в жалкой лавчонке? — удивился Джаспер.       Джем внимательно посмотрел на меня.       — Нет у тебя никакой старшей сестры, — мгновенно понял он. — Ты и есть эта старшая сестра, — закончил уже с обвинением.       Я покраснела. Что в этом такого? Да, мне нравится держать лавку больше, чем сидеть в гостиной и общаться с приглашенными отца. Может быть, я богата и заведомо избалованна, но я не выбирала себе восхитительную золотую жизнь. Мне очень хотелось узнать, каково это, самой скопить на лавку, самой ломать голову до поздней ночи над бумагами о финансах, срывать голос, споря с поставщиком и вставать не свет ни заря, чтобы успеть к открытию «Подарков Бревисон». Стать немножко ближе к нормальным, обычным людям, возможно, таким, как Джем. Может быть, я сейчас размышляю банальным и до неприличия глупым образом, но…       Но я не хотела, чтобы Джем узнал об этом. Не в таких обстоятельствах.       Звякнул колокольчик.       — Молодой господин, мы забронировали место для наиболее выгодного обзора на салют на площади.       — Тш-ш!       Джем с шипением подорвался к выходу и налег на дверь, не впуская подобострастного незнакомца, отчего колокольчик рассыпался в безостановочном звоне, а незнакомец все продолжал:       — …Но я смею вам напомнить, молодой господин, что в это же время ваша семья ждет вас дома, стол уже накрыт.       — Еще хоть слово, — процедил Джем.       Та-ак. Я приняла позу «руки в боки».       — …Старшие господин и госпожа отправили меня за вами. Ваши братья и сестры также звали вас.       — Ты сказал, что ты сирота!       — У всех есть недостатки, — Джем прикрыл глаза.       Я оттолкнула Джема, впустила незнакомца в тепло, а сама сползла по стеклянной двери на красный ковер и рассмеялась.       «Молодой господин». Вот же дурочка, Эмма. Хотелось о ком-нибудь позаботиться? Думала, подобрала его, как собаку на улице? В лавке пригрела, с ложечки кормила, еще и шарф уродливый вручила, а он у нас, оказывается «молодой господин»!       — Видишь, что ты натворил? Теперь у нее истерика, — прозвучал укоряющий голос Джема над головой. — Эмма. Эмм, ну прости, ты была такой милой, пока заботилась обо мне, не хотел лишний раз тебя расстраивать. Ну не смешно ли?       — Теперь у нас с тобой одни проблемы, а было все настолько просто. Мои родители богаты, твои тоже, — я насупилась в своем углу.       — Очень богаты, мисс, — снова вмешался незнакомец. — Вы даже представить не можете…       — О Боже, заткнись, — сказал Джем. — Какая разница? Если я захочу, скажем, жениться, то никакой статус мне не помешает, правда, Эмма?       От страха я похолодела. Он шутит? Никогда больше никому не стану доверять. Страшно представить, сколько всего я выболтала за эти два года Джему. А вдруг мы с ним конкуренты? Надеюсь, он отморозил себе все, что мог.       — Эмма, пошли смотреть салют, — он использовал свой самый страшный козырь: улыбку.       — Пошли. Постой, — я преодолела ворох блестящей обертки и украшений и извлекла маленький припрятанный подарок для Джема, вручив ему.       — Почему такой крохотный? — обиделся Джем.       — Не хочешь, не…       — Нет уж, он мой. У меня тоже есть для тебя, — Джем достал свой подарок, что самое забавное, по размеру он был таким же — все-таки мы отлично понимали друг друга.       Выглядело трогательно. Джем первым подарил мне подарок, упакованный своими руками. Все подарки от родных подготавливались другими людьми за деньги, и зачастую сами родственники не знали, что они мне дарят.       Что ж, сегодня закрыть припорошенную снегом дверь на ключ и перевернуть табличку «Открыто» на обратную сторону раньше назначенного часа.       И пройтись вдоль оживленной дороги под светящимися домами, заканчивающимися где-то далеко в ночном небе, имея в кармане…       — Кстати, почему при первой встрече ты не смог со мной расплатиться?       — У меня действительно не бывает с собой денег. Наличными, — пояснил Джем. — Привык расплачиваться картой.       …да, имея в кармане лишь семь центов.