Зимняя сказка

— А что было дальше? — спросила Принцесса. Искрящийся в лучах послеполуденного солнца снег превратил замковый двор, сад, застывшее подо льдом озеро и лес на той стороне в единый мир, по которому неторопливо прогуливались Принцесса и Дракон. Принцесса шла чинно, с прямой спиной и расправленными плечами под бархатной шубкой, одной рукой в узорной перчатке придерживала шлейф, а другой дотрагивалась до свисающих веток. Больше всего сейчас ей хотелось взобраться на большой сугроб или дергать за ветки так, чтобы над ними взлетала снежная пыль, но она пока сдерживалась. Да и нынешний разговор с Драконом получился не такой как всегда — не о битвах и странствиях, не о приключениях в далеких краях и непременном возвращении в родной дом, не о разнице между доблестью и ловкостью, между заслугой и везением, и не о том, как открывается мир внимательному взору. Она уже привыкла к этим беседам и прогулкам, к теплу, исходящему от Дракона, к вспышкам отражений солнца и огней факелов в его чешуе, и к тому, что он никогда не спит, а при нем можно заснуть, ни о чем не беспокоясь, и видеть удивительные, сказочные сны. Но сейчас был разговор другой — может быть потому, что Принцесса, отпраздновав очередной день рождения, стала взрослой. — А дальше — как обычно: принц и принцесса поженились, жили долго и счастливо и умерли в один день, — ровным рокочущим голосом ответил Дракон. Принцесса оглянулась: не смеется ли он? Дракон в свою очередь скосил на Принцессу то полный таинственной мглы, то искрящийся золотом глаз, и этот глаз был серьезен. — Разве так может быть? — Только так и бывает, — ответил Дракон. — В это трудно поверить! — Это канон и закономерность жанра. — Ты хочешь сказать, что и мне этого не избежать? — А зачем избегать? Принцесса дернула плечом и непокорно хмыкнула: — Что же это выходит? Из дальних земель явится некий принц, которого я знать не знаю, мне совершенно неизвестно, каков он собой, какой у него характер и какие привычки, любит ли он слушать пение птиц, как люблю я, нравится ли ему смотреть выступления жонглеров и бегать наперегонки в дубовой роще, как нравится мне, а потом… победит дракона… — тут Принцесса запнулась, потому что выговорить последние слова ей стоило большого труда. Но она, как и подобает истинной принцессе, тут же овладела собой. — И ему я должна отдать руку и сердце? Почему?! — Таков сюжет, — произнес Дракон, и по отсветам в его глазах Принцесса поняла, что он улыбается. — Принц узнает, где обитает прекрасная золотоволосая принцесса, и отправляется в дорогу, по пути совершая подвиги, самый главный из которых — победить дракона. А потом он… — Погоди-ка! — воскликнула Принцесса. — «Золотоволосая» — так ты сказал? — Именно так, — подтвердил Дракон. — Тогда это не обо мне! — обрадовалась Принцесса. — У меня темные волосы. — И, захватив двумя пальцами выбившийся надо лбом каштановый локон, Принцесса распрямила его и торжествующе кивнула Дракону: — Вот! — Я это знаю, — сказал совершенно не сбитый с толку Дракон. — Но принцесса всегда золотоволоса в символическом смысле. — И принц, видя, что я совсем не золотоволоса, не разочаруется? — Нет. — И будет считать меня золотоволосой? — Да. — Но это бессмысленно! — Зато поэтично. — Но в этом никакой логики! — В любви вообще нет никакой логики. — Да, из-за любовного напитка, ты рассказывал. Но все это очень, очень подозрительно! Получается, что все зависит от какого-то зелья? Выпили, даже по ошибке — и влюблены? Вот так сразу, ни с того ни с сего? А если не пить это снадобье, то никто никем не будет интересоваться и дорожить? — Принцесса, твоя трактовка хоть и опирается на некоторую логику, но настолько упрощена, что теряет связь с явлением, — усмехнулся Дракон. — Прежде всего, любовный напиток может оказаться вовсе не таинственным и, как ты справедливо заметила, подозрительным зельем в кубке, а чем-то совершенно иным. — Чем же? — изумилась Принцесса. — Чем угодно. Мелодией. Настроением. Игрой в шахматы. Прогулкой по лесу. Смехом… Не важно, чем именно, а важно, что разделенным на двоих. — Что ж, это мне как будто бы понятно. Хотя тут еще есть о чем подумать… Но больше всего меня интересует, почему я должна действовать так, а не иначе? — Принцесса, долг каждого — следовать своему предназначению. На этом держится мир, и не думай, что держать его легко. Но разве это не стоит усилий? Принцесса помолчала, хмуря лоб и потирая кончик носа. Она хотела задать очень важный вопрос, но слова не шли с языка. Пытаясь сформулировать мысль точнее, она обернулась к своему спутнику и загляделась на то, как зимний медлительный свет рождает драгоценные отблески на чешуе Дракона, как она мерцает сизо-лиловым, сапфирово-синим, изумрудно-зеленым, а смуглое золото обливает по контуру пластины гребня, и каким волшебством это выглядит на фоне снежных просторов. «Волшебство не бывает долгим» — вспомнила Принцесса слова из грустной песни заезжего менестреля. — Дракон, — собравшись с силами, тихо произнесла Принцесса, — ты же мой друг? — Разве ты в этом сомневаешься? — Дракон даже фыркнул в недоумении, и из его пасти вырвалась короткая огненная вспышка, тут же рассыпавшаяся в воздухе янтарной пылью. — И ведь это не поэтично сказано? — Что ты имеешь в виду? — Не для красного словца. Не для лести или выгоды. Не для самообмана! — звенящим голосом чеканила Принцесса. — Ведь именно ты научил меня понимать мотивы, намеренья и то, что было не сказано, но подразумевалось! — Я твой друг, Принцесса, — откликнулся на это Дракон совершенно спокойно и взвешенно. — Но я выхожу из мифа и возвращаюсь в миф. Я одновременно существую и не существую. И в конце концов в чужом сознании я становлюсь всего лишь иллюзией. — Ну и что, что миф и иллюзия! Ну и пусть! Зато именно ты научил меня видеть вещи в их истинном свете, — горячо возразила Принцесса, рассекая студеный воздух рукой в перчатке. — И ты мой друг, ты не однажды доказал это, и я не позволю тебя убить!  — Считается, что всему свое время, — мягко заметил Дракон. — Приходит час, и появляются другие, более практичные соображения. — Более практичные соображения? Какие же это? Видимо, проявлять неблагодарность и вероломство? Делать вид, что ты ничем не обязан тому, кто заботился о тебе и выручал в трудную минуту? — язвила Принцесса. — Конечно, это очень выгодно! Дракон молчал, глядя на небо. От него шло ровное успокаивающе тепло. — Но отказываться от Принца все же не стоит, — сказал, наконец, Дракон. — Ладно, — склонила голову Принцесса. — Я вовсе и не отказываюсь. Пусть Принц приезжает. Пусть совершает подвиги. Если он проявит доблесть и мужество, я признаю его героем. Пусть даже называет меня золотоволосой, хоть это и нелепо. Но пусть уж, я согласна. Однако убить тебя я не позволю. — Принцесса, переписать сюжет не так легко, как ты думаешь. Принцесса набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, но в этот миг где-то неподалеку раздался сухой треск и звук падения чего-то небольшого на снег. Заслонившись от бегущего под горку, но еще слепящего солнца, Принцесса из-под ладони козырьком всмотрелась в черные штрихи зарослей. — Это упала замерзшая сойка, — сказал Дракон. Но Принцесса и сама уже заметила комочек перьев по-весеннему нежной расцветки. Подбежала к нему, утопая по колено в снегу, и вернулась, держа птицу, по счастью, живую. — Подыши, как в прошлый раз, — попросила Принцесса. — Синице это помогло. Дракон пустил в сторону лежащей на ладони сойки облачко тепла, потом еще одно — птица задрожала, приходя в себя, и открыла глаза. — Что она там делала? — размышляла Принцесса. — Там же голые ветки. — Искала запасы, — сказал Дракон. — Ее нужно покормить. Согреть недостаточно.  — Тогда поспешим домой. Принцесса сделала два-три стремительных шага в одну сторону, потом, сообразив, что есть дорога короче, бросилась в другую. — Ах нет, там слишком глубокий снег… — с досадой воскликнула она. — Едва ли за полчаса доберемся. — Зато долетим за пять минут. Принцесса, конечно, знала, что Дракон хорошо летает, но он еще ни разу не брал ее с собой — считалось, что эти полеты опасны. — Правда? Вот здорово! — Если бы не нужно было заботливо держать бедную сойку, Принцесса непременно бы захлопала в ладоши. — Садись! — сказал Дракон, оценив взглядом пространство для взлетной полосы, а затем, пригибаясь к земле, вытянул одно крыло так, чтобы Принцессе было удобнее взобраться ему на спину. Прежде чем устроиться на теплой приятно-шероховатой спине, Принцесса на секунду прижалась виском к голове Дракона, потом уселась между гребней, расправила подол шубки, обхватила Дракона за шею и сказала совершенно счастливым голосом: — Полетели! — Держись крепче! — велел Дракон. — И не бойся высоты! — А я и не боюсь, — сказала Принцесса. Когда снежный покров стал уходить вниз, в дымные сумерки, а закатное солнце загорелось как на ладони, Принцесса подумала, что каков бы ни был предначертанный сюжет, каждую историю можно пересказать на свой лад — важно лишь, чтобы она удерживала мир. Таково ее предназначение.