Чёрный Петербург

Дом пылал. Из соседних комнат раздавались крики и кашель задыхающихся. Сквозь треск огня доносился детский плач. Вера в ужасе отпрянула от двери и беспомощно повернулась к Кириллу. Взгляды встретились. «Это твой конец», - прочитала девушка в насмешливых глазах ферзя. Куда бежать, когда все охвачено огнём? Неужели адское пламя проглотит всё?.. Она не хотела в это верить. Всю свою жизнь она боролась и выживала, противостояла самому страшному - людям. Неужто пламя страшнее людей? -Ты выведешь меня из этого здания, - приказала Вера. - Закроешь меня собой. Гордеев лишь усмехнулся. Девушка сорвалась на истерический крик. -Ты поможешь мне!!! Ты... ты не смеешь! Я создала тебя, благодаря мне ты жив! Ты ползал за мной, был рядом всю свою жизнь... -Это единственное, о чём я сейчас жалею. Вера снова закашлялась - дым заполнял комнату. Ей было больше нечего сказать. Она поняла, что осталась одна. Девушка бросилась к картине, висящей на стене, и сняла её. Под картиной оказалась металлическая дверца сейфа. Вера начала судорожно набирать пароль. В это время с пола с трудом поднялся Саша. Острый запах гари помог ему мигом оценить ситуацию. Парень бросился к Ярику, лежащему на полу. -Эй! Вставай, прошу тебя! Бежим отсюда! - начал тормошить Баярунаса Казьмин. Но мертвенно-бледное лицо не выражало никаких эмоций, а глаза парня были плотно закрыты. Саша едва не плакал - он понимал, что время почти на исходе. -Да проснись же ты, придурок! - со слезами на глазах Казьмин со всего размаху ударил Ярика по лицу. Баярунас судорожно вдохнул и распахнул глаза. -Бежим, бежим скорее! Придерживая Яра за локоть, Казьмин помог ему подняться. Друзья бросились к двери. В последний момент Баярунас обернулся и взглянул на Кирилла. Тот сидел на полу, прижавшись к креслу, и в упор смотрел на беглецов. У Ярослава всё внутри похолодело от этого взгляда. Это были глаза обреченного безумца. Не в силах выдержать этого, Баярунас отвернулся и, опираясь на Сашино плечо, захромал к выходу. У них ещё было в запасе несколько секунд. Справившись с многочисленными замками, Вера выгребла из сейфа несколько тугих пачек долларов, золотой браслет и небольшой блестящий изумруд. В последний раз оглядев комнату, девушка бросилась к выходу. Ей было по-настоящему страшно. А еще ей безумно хотелось жить. Но спасение было прервано - споткнувшись о порог, Вера упала, сломав каблук на злополучном сапожке. Изумруд укатился в дальний конец коридора. С тоской проводив взглядом камень, девушка подхватила оставшиеся сокровища и заковыляла к двери на лестницу. Горящая мебель трещала, искры подпаляли кожу корсета. До выхода оставались считанные шаги... Вдруг сверху что-то оглушительно заскрипело. От ужаса Вера остановилась, не в силах сделать ни шагу, и взглянула вверх. В ту же секунду со страшным ревом на неё обрушился горящий потолок. Кирилл сидел, прижавшись к креслу и не шевелясь. Он лишь тихо вздрогнул, когда услышал грохот упавшего потолка и женский крик. По покрасневшей от жара щеке скатилась крупная слеза. Это был финал, он понимал это. А финал должен быть красивым. Гордеев поднялся на ноги и подошёл к окну, занимающему всю стену от потолка до пола. Распахнув ставни, ферзь вдохнул свежий воздух раннего утра. Где-то вдалеке сверкнула Адмиралтейская игла. Начинался новый день. Синее небо обагрилось алым кровоподтёком, обрамленным фиолетовыми гематомами облаков. Кирилл поймал себя на мысли, что раны иногда бывают невероятно красивыми. Что боль иногда может служить великолепным украшением чего-то уязвимого и невинного. Ферзь тяжело вздохнул, глядя на избитое небо. Если бы вся боль была столь прекрасной... Гордеев почувствовал, как его спину начинает пригревать. Он осторожно вступил на оконную раму и взглянул вниз. Четвёртый этаж... Шансы есть, но зачем они? В последний раз взглянув на небо, Кирилл закрыл глаза и шагнул в пустоту.

***

Саша и Ярик, задыхаясь, выбежали на улицу. Сердце колотилось, нужно было бежать, пока не догнали... Саша обернулся на дом. Из окон валил дым, но все крики уже затихли. Кажется, за друзьями никто и не гнался. -Скорее... бежим... отсюда, - бормотал Ярик, вцепившись в Сашино запястье. -Тише, всё хорошо. Мы в безопасности, - Казьмин погладил друга по голове. Они всё ещё были в наручниках, избитые и покалеченные, но свободные. Баярунас протер саднившие от дыма глаза и огляделся. -Мы живы... Казьмин счастливо засмеялся. Он, наконец, понял, что весь ад остался позади. -Конечно, живы! Только нас с тобой надо подлатать. У тебя есть знакомые врачи? Мелко дрожа, Ярослав кивнул. -Доктор Осипов, он живет на соседней улице. -Идем. Держись за меня. И они пошли вдоль пустынной улицы, держась друг за друга, как за спасательный круг. Отпускать нельзя, иначе утонешь. Они знали, что начнётся новая жизнь. Двое мальчишек, мечтатели и поэты, где-то про себя были уверены, что изменят этот мир. Под окнами горящего дома стояли двое. Любой прохожий узнал бы их и бросился бы уносить ноги, пока не поздно, но в столь ранний час на улице была лишь эта пара. -Ты хорошо справился, Ростик. Эта крысиная нора сгорит до тла. -Рад стараться, начальник! Как хорошо, что вы снова в игре! -Да, друг мой, я так соскучился по этому городу! -Ой, смотрите! Похоже, он живой! Ростик присел на корточки возле тела, распластавшегося на асфальте. На него в упор уставился изумрудный змеиный глаз. Кирилл был жив. Конечно, жизнью это едва ли можно было назвать, но сердце ферзя билось, а мозг, хоть и с сотрясением, но функционировал. Увидев предателя, Гордеев глухо зарычал. -Тише, успокойся - захохотал Ростик. - Это ещё не главный сюрприз. Смотри! Ростик отошел в сторону, уступив место второму человеку. Ферзь увидел белые отполированные туфли и вздрогнул. У него было плохое предчувствие. Обладатель белых туфель присел на корточки и заглянул в разбитое лицо Кирилла. Глаза последнего расширились, и он захрипел от ужаса. -Ну здравствуй, старый друг. Скучал? Перед ферзём сидел светловолосый мужчина с аккуратной укладкой и в сером плаще. Гордеев, наконец, вспомнил ту жгучую фамилию - Ожогин.