Дневник.

"... Они вместе только три месяца, а мне кажется, что прошла целая вечность. Я снова думаю, как поступила бы, если бы время вернулось вспять. В тот самый день, когда мы одолели Цернуноса. И сделала ли бы что-нибудь вообще?. Поздно думать об этом. Уже ничего не изменишь. Как там говорят:" Что имеем - не храним, потерявши плачем"? Только вот это не про меня. Нельзя потерять то, чего никогда не имел." Поставив точку, Кайли Гриффин закрыла дневник. Так уж повелось, что в последнее время она каждый день изливала душу новому чистому листу. Просто больше было некому. Нет, у нее, конечно, были друзья. Пусть и немного. Они вместе работали, учились, бывали друг у друга в гостях , тусовались в свободное время. НО это было не то. Возможно, Роланд и понял бы ее терзания и по-дружески утешил. Гарретт наверняка подумал бы про себя: сама виновата. Но она была не так воспитана, чтобы говорить на подобные темы с парнями, пусть даже эти парни - друзья. Оставалась еще Жанин. Жанин, сохнущая по Игону столько лет. Она бы наверняка поняла. Но каждый раз, когда Кайли порывалась с ней поговорить, включался какой-то внутренний тормоз, и девушка не решалась начать разговор. Гриффин поднялась из-за стола секретарши и, взяв дневник, пошла на второй этаж. Войдя в гостиную, девушка устало вздохнула. "Помяни черта", - грустно подумала она, увидев знакомую каштановую шевелюру. Эдуардо сидел перед телевизором, по-турецки скрестив ноги, и увлеченно рубился в какую-то видеоигру, не замечая ничего вокруг. Что ж, так даже лучше. Кайли села в кресло, книгой отгородившись от внешнего мира. Последнее время ей стало трудно находиться с парнем наедине. Потому что было невероятно трудно заставить себя не думать о нем. В голове всплыли прочитанные недавно строки: " Зажечься страстью, видя страсть чужую, И ревновать, еще не полюбив, Хоть Бог любви хитер и прихотлив, Он редко хитрость измышлял такую." Откуда же это? Ах, да. Лопе де Вега, "Собака на сене". Кайли грустно улыбнулась. Замечательные слова, вот только в этих отношениях вряд ли шла речь о страсти. Стоило только увидеть его новую девушку, как сразу становилось ясно: какая уж тут может быть страсть? И дело было не только во внешности, точнее, в ее отсутствии. Её звали Бесс. Блеклое, жалкое существо, столь же унылое и ограниченное, сколь и невзрачное. Создавалось впечатление, что на этой девушке у природы закончились краски. Но Кайли ревновала. Она не могла сказать точно, когда стала воспринимать Эдуардо не просто как друга и напарника, а именно как парня, в которого можно влюбиться. Когда она начала видеть в нем не только ленивого нытика и брюзгу со скверным характером, но и интересную, неординарную и где-то даже харизматичную личность. Он мог ныть дни напролет, говорить вопиющие глупости и пошлить, но в следующий момент несказанно удивлял её храбростью, самоотверженностью, способностью принимать нестандартные решения, до которых сама она, Кайли, не додумалась бы ни за что. Что она испытала тогда, увидев, как он клеит эту ведьму-неудачницу? Удивление или что-то другое? Она не придала этому значения. И только позже Гриффин вдруг обнаружила, что испытывает глухое раздражение каждый раз, когда Эдуардо в разговоре упоминал "свою девушку". Глядя, как они уходят вдвоем, она злилась, словно имела на него какие-то права. Десятки раз Кайли задавала себе вопрос, почему они вместе? Что общего могло быть у взбалмошного раздолбая и девушки, настолько скучной, как осенний дождь? Увлечения, интересы, взгляды на жизнь? Вряд ли. На этот вопрос Кайли так и не нашла ответа. Эти отношения были непонятными, шокирующими, даже невозможными, но не становились от этого менее реальными. Дальше было хуже. Глядя на него, она часто ловила себя на мысли, что он чертовски красив. Смуглый и стильный в неизменной майке и узких темно-синих джинсах, гладкие бронзовые руки выставлены под теплое весеннее солнце. Каждый раз, когда он переодевался, стоя у своего шкафчика или выходил из душа, у Кайли сладко екало сердце, а в животе разливалось приятное, щекочущее чувство. И она ничего не могла с этим поделать. Часто по вечерам, сидя в постели с котом на руках, она думала о том, каково это было бы - позволить ему прикоснуться к себе, пробежаться рукой по растрепанной шевелюре, прижаться. И было невыносимо больно оттого, что эти мысли были всем, что она могла себе позволить. Отчасти из-за вбитого ей в голову бабушкой принципа, что девушка не должна делать первый шаг, отчасти из-за того, что Кайли не принадлежала к породе девушек, строящих личное счастье, разрушая чужие отношения, сколь бы нелепыми они не казались. И поэтому, все, что ей оставалось - каждый день медленно гореть в пламени костра, на который она сама себя возвела. - Эй! Земля вызывает Кайли! - заехавший в комнату Гарретт помахал рукой у нее перед лицом, выводя девушку из ступора. - Что с тобой? - Что? - Ты научилась читать книги вверх тормашками? - Я просто задумалась. Эдуардо оторвался от игры. - Чего ты к ней привязался? Пусть себе думает человек. Тебе бы тоже не мешало иногда подумать, а то адреналин зашкаливает. - Да что с вами такое? Одна постоянно ходит, как зомби, другой брюзжит, не переставая. Скукота. Это была правда. Эдуардо сильно изменился в последнее время. Стал каким-то задумчивым, рассеянным, отстраненным. Он почти перестал хныкать, острить и отпускать в ее адрес колкие шуточки про вампиров. И этого ей безумно не хватало. Их общение почти что свелось исключительно к профессиональной сфере. - Эй, Эдди, - не унимался рыжий непоседа, - Мы с Роландом сегодня идем в кино. Ты с нами, или у тебя другие планы? Эдуардо поднялся. - У меня свидание, - сухо ответил Ривера, натягивая поверх футболки неизменный пиджак. - Мне пора. Он ушел вниз, напоследок бросив на нее странный взгляд. Кайли опустила голову. Каждый раз, когда он уходил к Бесс, девушка не могла не думать о том, чем они будут заниматься. - Кай, ты идешь с нами? - спросил Миллер. - Нет. - Гриффин тоже встала. - У меня завтра контрольная. Жанин Мелнитц быстрым взглядом окинула гостиную. Молодежь разошлась, кто куда. Секретарша быстро вытерла пыль со стола, раскидала вещи по местам. Взяв с кресла диванную подушку, она вздрогнула: на пол с глухим стуком упала небольшая тетрадь в твердой обложке. Женщина подняла ее и удивилась: дневник Кайли. Очевидно, девушка засунула его за подушку и забыла, уходя. Жанин огляделась. Конечно, она знала, что чужие письма, а тем более, личные записи читать нехорошо, но искушение было слишком велико. Открыв тетрадь, женщина погрузилась в чтение. Эдуардо ругал себя, на чем свет стоит. Времени в обрез, а он умудрился забыть на работе ключи от квартиры! Парень влетел в гараж. При его появлении Жанин вздрогнула и спрятала за спину какой-то листок, который держала в руках. - Что-то забыл, Эдди? Ривера остервенело рылся в шкафчике. - Ключи забыл, - ответил он, не оборачиваясь. Найдя пропажу, парень рванулся было к выходу, но секретарша схватила его за задний карман джинс и потянула на себя. Эд недоуменно оглянулся. - Повеселись как следует, - улыбнулась она, игриво шлепнув его по мягкому месту. Парень слегка улыбнулся выходке Жанин и выбежал на улицу. Женщина улыбнулась. Ловкость рук она не растеряла, и это радовало. ******* Ривера шел по направлению к дому. До свидания оставалось ещё полтора часа. Он планировал зайти домой, сходить в душ и переодеться. Они с Бесс договорились встретиться в шесть. Эдуардо скривился. Он покривил бы душой, если бы сказал, что горит желанием идти на это свидание. Он в деталях помнил тот день, когда пригласил на свидание эту странную девушку. Зачем он это сделал? Он уже давно нашел для себя ответ. Просто в тот день он с невероятной силой ощутил огромную, сосущую пустоту, которая уже давно образовалась у него в душе. В тот день он окончательно отказался от мысли, что когда-нибудь сможет приблизиться к Кайли. Тогда он, как и каждый день, разыграл целый спектакль, добиваясь ее внимания, пусть даже не в хорошем смысле. - У меня на тебя иммунитет. Коротко и ясно. Чего ещё ему было ожидать. Он и так слишком долго надеялся. Настало время все изменить. Начать с чистого листа. "Лучше синица в руках, чем журавль в небе". Народная мудрость. Бесс была его синицей. Почему она? Все просто. На тот момент она была единственным доступным ему вариантом. Блондинка Ванда преподала ему в тот день один важный урок: самые симпатичные девушки чаще всего бывают самыми уродливыми внутри. Что ж, он последовал народной мудрости. Вот только в ней не говорилось о том, что получив синицу, он не перестанет хотеть журавля. Это стало для него шокирующим сюрпризом. Он наивно надеялся, что новые отношения помогут ему забыть старую боль. Именно поэтому он сознательно выбрал Бесс. Они с Кайли были так непохожи: как день и ночь, как лед и огонь. И в этом Эдуардо видел спасение. Однако, скоро он понял, как сильно обманулся. Это случилось не сразу, о нет. Поначалу ему казалось, что его план сработал. Бесс была далеко не красавицей, но это не особо его волновало. Она была славной, доброй девушкой, невероятно робкой, ограниченной и закомплексованной. В первое время Эдуардо это забавляло. У него вызывало улыбку то, как смешно она краснела и смущалась, когда он её целовал, как забавно натягивала до подбородка простынь сразу после секса. Но скоро все изменилось, и то, что забавляло, стало ужасно раздражать. Его бесило ее ужасное серое платье, которое она постоянно носила и даже на свидания с ним не считала нужным одеть что-то более привлекательное, ее манера ходить, опустив голову и не поднимая взгляд от земли, ее привычка отвечать вопросом на вопрос, когда он спрашивал о ее желаниях и предпочтениях. Она никогда не говорила, чего хочет. Просто пожимала плечами и отвечала: "Решай сам". Вскоре он стал ловить себя на том, что каждый раз, встречаясь с Бесс, он подсознательно желал, чтобы это была не она. Всякий раз целуя девушку или даже занимаясь любовью, он закрывал глаза и, в тот же миг вместо рыжих волос перед ним оказывались черные пряди, голубые глаза становились зелеными и внезапно перед ним оказывалась Кайли: горячая, задыхающаяся, дрожащая. Совсем как в его давних снах, содержание которых было стыдно не то, что рассказывать, но даже вспоминать. Тогда Эдуардо понял, что проиграл, и с тех пор был уверен, что отношения с Бесс рано или поздно обречены. Он мог бы с ней расстаться, но предпочел просто плыть по течению. Какой смысл что-то менять? Иногда ему казалось, что Бесс обо всем догадывается. Она все чаще на пустом месте устраивала истерики, сцены ревности, заканчивающиеся бурными слезами и упреками "ты меня не любишь", и грозила разрывом. Что ж, так даже лучше. Ривера сунул руку в карман пиджака в поисках сигарет: пусто. Он остановился у киоска и купил пачку Данхилла. Отошел на несколько шагов, вытащив сигарету, прикурил, а потом привычным жестом сунул пачку в задний карман джинс. Рука нащупала кусок бумаги. Это был вырванный из тетради листок, сложенный вчетверо. На нем красивым почерком Жанин было выведено: Это писала Кайли. Парень удивленно развернул листок и начал читать. Чем дальше он читал, тем больше чувств отражалось у него на лице: недоверие, удивление, злость. Какое-то время он просто стоял, тупо глядя перед собой. Потом скомкал листок, швырнул его в урну и, резко развернувшись, быстро зашагал в противоположном направлении. ****** Кайли поужинала и уже собиралась сесть за книги, когда раздался громкий стук в дверь. Девушка прошла в коридор и неуверенно посмотрела в глазок. Увидев Эдуардо, она открыла дверь, впуская его. Парень молча сверлил ее взглядом. Девушке стало не по себе. - Что случилось? - тихо спросила она. - Что ты здесь делаешь? Он все также молча двинулся к ней. - Что тебе нужно? - Кайли медленно пятилась, пока не уперлась в стену. Дальше отступать было некуда. Эдуардо подошел почти вплотную и, поставив обе руки по бокам ее головы, наклонился и накрыл ее губы своими в долгом поцелуе. Ошеломленная, она не сопротивлялась. Наконец, словно придя в себя, Кайли оттолкнула парня. - Что ты делаешь? - от волнения у нее пропал голос, и она могла только шептать. - Разве у тебя не свидание? - К черту свидание! К черту Бесс! - его голос был непривычно жестким и злым. Она смотрела на него. - Я не понимаю... - Да люблю я тебя, дура! Понимаешь, люблю! Слова вырвались внезапно: громко, зло, отчаянно, эхом отдаваясь в комнате, разрывая барабанные перепонки. Он был готов к любой ее реакции: презрению, ответным крикам, язвительным замечаниям, даже к пощечинам. Но... Она стоит перед ним, маленькая и поникшая, черные волосы упали на лицо, худые плечи дрожат в напрасных попытках взять свои чувства под контроль. Всхлип, еще один. Эдуардо шагнул ближе. " Плачет. Неужели Кайли Гриффин умеет плакать? Давно пора. Ну, иди сюда. Да не сопротивляйся же ты, дура. Как есть, дура набитая. Моя дура."