С одной стороны раздраженная блондинка, с другой – не менее раздраженная и обиженная брюнетка. Веселый канун Рождества, не так ли?
***
Джейн выбежала из дома и направилась в ближайший парк. - Чертова перфекционистка! – пнула она ближайший сугроб, - какая разница, где висит эта гирлянда, если на нее никто не будет смотреть? Боже, Мора, за что ты так со мной? Ты не понимаешь, что я хочу побыть с любимой женщиной, а не украшать дом для толпы пьяных дебоширов. Свежий морозный воздух немного прочистил мозги и остудил горячую кровь итальянки. Она медленно поплелась обратно, по пути заглянув в магазин и взяв бутылку любимого вина Айлз. Вдруг ее взгляд упал на небольшую статуэтку со свечой. Это были два молодых олененка, касающихся друг друга носами и мило улыбающихся. Казалось, такая безделушка, но она напомнила женщине о начале их отношений. Так же трепетно они относились друг к другу до первого совместного торжества. - Ну не может же какой-то праздник нас поссорить. – бубнила Риццоли, подходя к дому. - Милая, ты где? – крикнула она, снимая сапоги. - Джейн, нельзя было оттряхнуть снег на улице? – снова недовольный тон. Брюнетка, не обращая никакого внимания на недовольного доктора, молча прошла на кухню, открыла принесенную бутылку, ведь те, что стояли в холодильнике, были «на Рождество», всучила бокал с рубиновой жидкостью в руку ничего непонимающей Моры и, слегка пригубив свое вино, впилась сладким поцелуем в такие манящие губы, передавая часть напитка. - Теперь ты успокоилась, доктор Айлз? – в ответ донесся тихий стон, - пей и пойдем. Как завороженная блондинка залпом осушила свой бокал и снова потянулась за поцелуем. - Может не здесь? – неуверенно спросила Джейн. - Заткнись и поцелуй меня! Дважды лучшего детектива просить не пришлось. Женщины слились в долгом поцелуе. Нет, он не был нежным, он был жестким. Через него они показывали друг другу свою обиду, раздражение, недовольство. Кусали губы, пару раз до крови, дрались языками. Руки брюнетки беззастенчиво задрали домашнюю футболку доктора, которую она сперла у Джейн в первый же день их совместной ночевки, и уже стягивали трусики. Ноги блондинки подкосились, и она тряпичной куклой повисла на шее детектива. Та, заметив это, прижала ее к ближайшей стене. Длинные пальцы проникли в тело Моры, сорвав с ее губ протяжный стон. - Ну, вот. А ты хотела украшать дом вместо этого. – довольно улыбнулась Риццоли, медленно дразня свою женщину. – Или ты хочешь перевесить вон ту гирлянду? Хочешь? Я могу остановиться и отпустить тебя. – и, словно в доказательство своих слов, она вытащила пальцы и на шаг отошла. Взглянув на Айлз, Джейн невольно залюбовалась ею. Раскрасневшиеся щеки, застланные пеленой возбуждения глаза, частое дыхание, торчащие через ткань футболки соски и влажные от ее соков бедра. С огромным трудом детектив взяла себя в руки, чтобы снова не накинуться любимое тело. До ее слуха донесся хриплый шепот. - Джеейн… Хочу… - Чего ты хочешь? - Тебя. - А еще? - Хочу кончить от твоих пальцев… - глаза закрыты, руки сжаты в кулаки, а щеки, казалось, покраснели еще больше. С победной улыбкой брюнетка выполнила желание Моры. После того, как женщина с громким стоном обмякла, впившись ноготками ее в шею, Риццоли подняла ее на руки и мягко опустила на диван в гостиной. - Я ненавижу тебя, Джейн Риццоли. - Я тоже люблю тебя. И никогда не спорь со мной. Я лучше знаю, что нам нужно, мой любимый перфекционист.