Лаванда

Из-за слабости зрения и всего организма Саске не мог рассмотреть стремительно приближающуюся фигуру. Впиваясь взглядом в искаженное от злодейской радости лицо врага, на краю его сознания была подмечена торжествующая улыбка, что означало только одно. Смерть. Уже приготовившись к заключительному удару, Учиха понял, что не в состоянии даже прикрыть жизненно важные органы. Один из сильнейших шиноби? Не важно, от катаны можно умереть любому. Да и сил не оставалось даже для того, чтобы стоять или дышать. Измученное тело от пыток само просило скорейшего облегчения. Смерть. Саске не знал, как в нем осталась сила и жизнь на это, но он вздрогнул. И так, что по всему телу мокрыми волнами прошло колючее напряжение. Сердце будто перестало биться в момент, когда… В сотую долю секунды. Когда перед ним оказалась бывшая напарница по давно развалившейся команде. Сакура подставила спину и позволила катане пронзить себя ради него. Вялый зелёный свет исходил из ее дрожащих рук, а из закусанной губы сочилась алая кровь. Она также потеряла слишком много сил и чакры в этом бою, но теперь, стоя в каких-то сантиметрах от него, тратила собственную жизнь и пыталась не дать острому лезвию коснуться Саске. Брюнет не смог отвести от неё взгляда. Сколько решительности и усталости было в ее глазах! Но присутствовало и нечто другое, но что именно брюнет понять не мог. Совсем не обращая внимание на собственное состояние, розоволосая с долей нежности смотрела на измученного парня. Весь в гематомах, порезах и грязи, он все ещё оставался для неё самым красивым и любимым человеком. Сакура не испытывала сожаления из-за своего решения пожертвовать собой ради него. Нет. В тот момент ей казалось, что весь пройденный жизненный путь пройден не в пустую. — Ками-сама… — прохрипела Сакура и один уголок ее губ дернулся в изнеможённой улыбке, — спасибо, что послал мне это. Глаза Саске широко расширились. Она благодарит за собственную смерть? Нет, скорее за любовь к нему. Пресловутую, как считал Учиха, но… что-то в его груди отзывалось протестом на промелькнувшую мысль. «Совсем не пресловутую» — незнакомый недовольный внутренний голос заставил брюнета поёжиться. Захотелось взять маленькую руку розоволосой в свою, что Учиха и сделал. Сакура знала, что это жест благодарности и, возможно, принятия. На размышление о последнем не было времени, сил, да и…жизни. Смерть. Сейчас ее как никогда почувствовал легендарный Учиха Саске, отступник и убийца собственного брата. Онемевшая, холодная, но мягкая рука неестественно-белого цвета девушки тихо покоилась в его, широкой и шершавой. Создавалось впечатление, что их руки идеально подходили к друг другу. Девушка улыбнулась шире и, пустив смешок, обнажила белые зубы, что испачкались в темно-красном цвете. Саске решился посмотреть в глаза розоволосой, из всех сил стараясь не упасть навзничь. И только тихое, грустное счастье в ее взгляде заставило парня подойти вплотную. — Сейчас мы ее вытащим, — прохрипел Учиха и неуверенно посмотрел на острие. — Не надо, — очень тихо ответила девушка и, перестав использовать медицинские гендзюцу, положила руку на его грудь. Сердце билось гулко. Сакура не знала, конец это или нет. Но ей и не хотелось тратить время на вечные размышления. Легендарная куноичи, превзошедшая саму Цунаде вмиг поняла, что смысл ее жизни сейчас стоит безумно близко и в его взгляде больше не было ненависти, упрёка и раздражения. Никакие заслуги не могли сравниться с едва уловимым любимым запахом лаванды, исходящим от него ещё с самих первых дней их знакомства. Про себя Сакура озаглавила этот запах, как «запах Учих», ибо при единственной встрече с Итачи он также был уловим. Быстрая мысль о том, что навряд ли на поле боя, где потеряли жизни сотни шиноби, помимо запаха пота, крови и жженой плоти, нормальный человек сможет почуять тот самый запах, не убедила девушку в приближении собственной смерти. Ведь когда дело касается Его — она становится ненормальной. Смерть. Учиха был в растерянности, но это чувство оказалось лёгким с крошечной рукой в ладони. Возможно, предчувствовав именно этот момент, он не позволял ставить себе высокие цели. Ради чего он жил — была загадка не только для (уже малочисленных) поклонниц, но и для него. И сейчас, чуть ли не воя от сердечной боли, он позволил мыслям, которые всегда называл слабыми, проникнуть в сознание и заполонить душу непонятным чувством. Он хотел тепла. Всю жизнь, что пошла под откос после убийства родителей. После раскрытия тайны Итачи. Простого человеческого тепла, которое могло остановить его душу, полную ненависти, но которому сам Саске не давал проход. — Такой глупый, — согласился с фразой умершего брата Саске, сжимая что есть сил руку куноичи, — Сакура… Девушка приподняла брови, не переставая вглядываться в лицо возлюбленного. Пелены слез на этот раз не было, но онемение конечностей, головокружение и сочащаяся кровь были. — Прости меня. Девушка широко улыбнулась и еле заметно кивнула. Послышались звуки стремительно приближающего врага, но девушка этого уже не слышала. Саске пробила дрожь, когда живые, зеленые глаза, дарящие заботу и тепло ещё с самых первых дней в академии навсегда застыли. Будто погасли, побледнели, но нежная улыбка все ещё была на губах. Шумно вздохнув, парень максимально близко подошёл к Сакуре и, устало положив голову на ее плечо, втянул в себя запах ее волос, которыми в детстве он в тайне восхищался. Шаги были громче, кажется, кто-то смеялся. Чувство чего-то родного наполнило всю его освобождённую душу, когда он почуял… Лаванду? Смерть.