Трилистник. Хогвартс

      Март начался с короткой оттепели и матча Пуффендуя против Слизерина. На памяти Джима это была самая пропущенная общественным сознанием игра: вся школа обсуждала только нападение Розье на Хлою Бенсон.       Это было так неестественно-жутко для Хогвартса, что многие не сразу поверили. Когда в приятный вечер воскресенья Джим и Сириус, спускаясь на ужин, приметили практически полное отсутствие изумрудов в нижней половине часов, отмеряющих баллы Слизерина, друзья разразились победным кличем и затянули песенку про глупого удава, завязавшегося узлом. Она была сочинённой для квиддича, а потому очень обидной. Джим вместе с Сириусом орал её, когда ввалился в Большой зал, и далеко не сразу заметил любопытство и тревогу на лицах соучеников.       В тот вечер к ним подошёл Регулус. Сам. Не успел Сириус просиять, его младший брат лаконично попросил заткнуться и не бередить. Сириус разом помрачнел.       — Как же так вышло, что Слизерин за один день рухнул на самое дно межфакультетского состязания? — спросил он ехидно.       И Рег им рассказал. Очень тихо, отведя прочь из зала, в редко используемый коридор первого этажа.       Мысленно возвращаясь к этому две недели спустя, Джим каждый раз вздрагивал. Ещё никогда в своей жизни он не испытывал такого ужаса. Хогвартс всегда казался безопасным — местом, где ничто плохое до них не доберётся. Как оказалось, зло притаилось внутри самого замка, приняло форму мальчишки, бросившего опасное проклятие в спину однокласснице. Опасное… потенциально смертельное. Если бы не Дей, девчонка бы умерла.       Умерла… Джим не до конца осознавал это понятие. Для него оно означало что-то смутное, противоположное существованию, но Дэвид грубо его разуверил:       — Противоположно существованию отсутствие, а оно нейтрально. Смерть же куда больнее, мм. Когда теряешь кого-то, кто ещё буквально минуты назад дышал, говорил, мыслил рядом с тобой, это…       — Как? — севшим голосом уточнил Джим. Сириус рядом с ним стоял изваянием. Питер испуганно хлопал глазами.       Дэвид стукнул себя кулаком по груди, глядя куда-то мимо них. Не на небо за окнами гриффиндорской гостиной — намного дальше.       — Не объяснить, — бросил он. — Не поймёшь, пока не потеряешь.       Он не сказал больше на эту тему ни слова, но Джим шестым чувством улавливал, что брату больно.       — Отчего бы? — подозрительно спрашивал Сириус. — Он разве дружен с Бенсон?       — Нет, — рассеянно отвечал Джим и не добавлял, что вовсе не считает нежелание брата говорить о потере связанным с произошедшим.       Потому что как раз о нём Дэвид болтал без умолку.       Кто бы ни спросил, Дей охотно пересказывал события последнего уикенда зимы. Громко и в красках он живописал, как в Хлою бросили удушающее и как он, Дэвид, самым что ни на есть магловским методом справился с ним. Как ввязался в расследование случившегося — сам, лично, без чьей-либо наводки и помощи, а принял её только от роющих в том же направлении Мальсибера и Холмса. Как они втроём вышли на Розье и что Дэвид бы сделал с ним, если бы не вмешались учителя.       В отличие от него, прочие участники действа были немногословны. Бенсон изящно избегала вопросов, а Эванс и МакКиннон явно решили взять на себя роли её телохранителей и орали на всякого, кто пробовал расспросить их подругу. Холмс, и раньше не отличавшийся разговорчивостью, вопросы попросту игнорировал. Мальсибер же настолько замкнулся в себе, что хранил лишь процентов двадцать связи с реальностью.       Самого Розье потихоньку отправили прочь из школы — но не в Азкабан, как мечтательно предполагал поначалу Сириус, а домой: его отстранили от учёбы до конца триместра, и только на последний, летний, и экзамены ему позволят вернуться. Все, когда узнали, присвистнули, а самые любознательные побежали в библиотеку, откуда вернулись с сообщением, что подобных мер в школе не принимали уже полтора века, к чистокровному — вообще никогда прежде. Все полукровки и маглорождённые тут же со страшной силой зауважали Дамблдора.       Вдобавок к отстранению от занятий и снятию баллов, Розье в приказной форме рекомендовали к постановке на учёт в Отделе правопорядка — за это бился профессор Хоукинсон, и в конце концов добился, несмотря на шипение со стороны Совета попечителей. Тут уж даже до них дошло, что спустить на тормозах происшествие не удастся. Об этом Джиму написал отец. Ещё спросил, как Джеймс себя на фоне случившегося чувствует, и тот признался: гордится братом.       Там, где Розье потерял для Слизерина триста очков (угробив шансы своих взять Кубок школы в этом году!), Дэвид заработал для Гриффиндора семьдесят. Джим в самом деле гордился братом, и в первую очередь не за баллы — за то, как круто тот сработал: спас девчонку, а потом ещё и вышел на её обидчика. Пожалуй, Дей в самом деле лучший капитан Кирк, чем сам Джеймс.       Для Гриффиндора Дэвид вмиг стал героем — воплощением факультетского образа. Его поступок влюбил в Дэвида решительно всех львов, и даже то, что в своём расследовании он скооперировался со слизеринцами Холмсом и Мальсибером, не могло поколебать эту любовь. Парни хлопали Дея по плечам каждый раз, когда с ним говорили, а девчонки и вовсе вились вокруг него восторженными стайками, хихикали и строили глазки. Весь Гриффиндор яростно и самозабвенно праздновал доблесть своего. Как сказала Рокси Вуд: упивался ею.       А вот змеи, напротив, сделались пришибленными. Ходили они теперь исключительно группами, смотрели на всех злобно, но даже не шипели. Поговаривали, будто Паркинсон совсем слетел с катушек и грозился лично подвергнуть страшным пыткам любого слизеринца, который потеряет ещё хоть один факультетский балл. Теперь на всех уроках змеи первыми тянули руки, обходя по рвению даже воронов, чего раньше за ними не замечалось. Паркинсон и остальные змейские старосты насели на весь факультет по учёбе со страшной силой. Дошло до того, что с учебниками стало возможно застать даже старшекурсников вроде Фоули и Лестрейнджа — а ведь обычно они в свободное время либо дрались, либо валяли дурака.       — Они хотят выйти хотя бы на третье место к концу года, — поделилась Лили, с состраданием глядя на зарывшихся в учебники Гекату Паркинсон и Ади Гринграсс. Над ними стояла, сложив руки на груди и поминутно цокая языком, пугающая одним своим лицом Ева Флинт.       Дело было в сонное субботнее утро через две недели после нападения на Хлою. Джим, Сириус и Питер присоединились к одноклассницам в Большом зале, где за домашками собралось немало народа со всех курсов и факультетов. В зале было тепло, эльфы то и дело выставляли на столы новые тарелки со сладостями и наполняли кружки тёплым какао — какая атмосфера может быть лучше для написания скучных эссе?       — Как по мне, им это не светит, — пожал плечами Сириус, поглаживая подбородок кончиком пера и сверля враждебным взглядом пергамент перед собой, словно от этого на нём появится эссе по заклинаниям.       — Точно не светит! — покивал Питер, выглянув из-за «Стандартной книги заклинаний» их курса. Сириус хмыкнул и увёл учебник из рук Хвоста, принялся почти с остервенением листать.       — А я так не думаю! — вспыхнула Лили, за что на неё шикнула пытающаяся сосредоточиться Гестия. — С тем, как они стараются, могут и выйти!       — У-у, Эванс, опять принимаешь сторону змей? Даже после того, что Розье сделал с Бенсон?       — Один мерзавец — не весь факультет! — за поддержкой Лили почему-то повернулась к Джиму. Он рассеянно взлохматил волосы и посмотрел на слизеринский стол.       Взгляд сам собой нашёл блондинистую макушку брата — новоиспечённый герой факультета самым наглым образом сидел с идейным врагом. Хотя на данный момент его популярность такова, что Гриффиндор простит Дею решительно всё. А вообще, Джим догадывался, это из-за девчонок Дей отступил в такое место, куда за ним не попрутся даже самые ярые фанатки. Вот даже сейчас на него посматривало полстола львиц, Мэри Макдональд так и вовсе не отрывала от него взгляд, вздыхала и, стоило Дэвиду хоть чуть-чуть повернуть голову, принималась хлопать ресницами так часто, словно собиралась использовать их вместо крыльев и взлететь.       Сидевший рядом с Дэвидом Лестрейндж, казалось, существовал специально для того, чтобы стереть в порошок теорию Лили. Даже с расстояния он выглядел если не последним (этот титул заграбастал Розье), то уж точно предпоследним гадом школы. Его грозный взгляд словно искал, кого бы проклясть, на губах поселилась желчная ухмылка, чёрная палочка предупреждающе скользила в пальцах. И как только Дей мог терпеть его рядом с собой? У Джима, вон, за полминуты наблюдения за мордой Лестрейнджа развилось желание дать ему в глаз. На упреждение.       — Ну, не знаю, Эванс. Статистически…       — И ты туда же!       — Что ты завелась опять, Лили? — поморщилась Гестия, а Мэри оторвалась от разглядывания Дея, чтобы с живым вниманием прислушаться к спору.       — Потому что нельзя всех мерить одними рамками! — Эванс тряхнула рыжими косами и указала на Сириуса. — Ты сам мне говорил не считать всех чистокровных одинаковыми маглоненавистниками. А тут что?       — Тоже мне, сравнила, — фыркнул Сириус. — На факультеты распределяют по характеру. Это значит, что как раз на факультетах ребята между собой очень даже похожи.       — Но не копии же один одного! Вот Майкл и Мальсибер помогли Хлое, а Розье на неё напал. Мм?       — Что «мм», Эванс?       — То, что признай: слизеринцы такие же разные, как мы на Гриффиндоре!       — Тише! — шикнул кто-то из старших девочек, работавших неподалёку.       Сириус отмахнулся.       — Обложка разная — нутро одно.       — Согласна, — подняла перо Гестия. Сириус победно улыбнулся и продолжил:       — И вообще, откуда нам знать, что у Холмса и Мальсибера нет никакого скрытого мотива? Может, они помогли Бенсон, чтобы втереться в доверие к ней или через неё к кому-то ещё? Лично я им не доверяю, — заключил Сириус. — Особенно Мальсиберу.       — К твоему сведению, Майкл дружит с Хлоей уже много лет. А Рейнальд — очень вежливый и галантный молодой человек, — Эванс задрала подбородок, намекая, что самого Сириуса ни вежливым, ни галантным не считает.       — Мне он тоже нравится! — мигом оживилась Мэри, и Джим скорчил рожу, словно его сейчас стошнит прямо на учебник по травологии. Питер засмеялся, а вот Сириус явно ещё не закончил с Лили:       — Пф, Эванс, ты несёшь бред. Я «милашку Рея», — по-девчачьи пискнул он и похлопал ресницами, пародируя Мэри; девчонка возмущённо взвизгнула, а Сириус как ни в чём не бывало продолжил: — знаю с тех пор, как мы все летали на игрушечных мётлах. Он мой четвероюродный брат и полный придурок. Его папаша на пару со старшим Малфоем ненавидит маглов, а маман вообще сделала ноги.       — В смысле? — округлила глаза Лили, а Мэри мигом забыла обиду — сплетни-то подвезли. Даже Питер любопытно заёрзал на скамье, напрочь забыв об учёбе.       — Его мамаша свалила за границу, — авторитетно сообщил Сириус аудитории. — Все говорят — исследования, а я вот думаю, от придурочных родственничков. Я бы так и поступил. Так вообще все, кто поумней, делают — вот как моя кузина Андромеда…       Но Лили и Мэри уже не внимали ему — обе, переглянувшись, вздохнули.       — Бедняжка…       Сириус осёкся на полуслове, на секунду завис, а затем всплеснул руками:       — Типичные девчонки — всех им жалко!       — А тебе не жалко? — удивилась Лили. — То есть у него же, считай, нет мамы…       — Ой, да попросил бы — я б ему свою маман отдал, ещё и доплатил!       Оторвавшись от описания вершков-корешков, Джим попытался представить, что чувствовал бы на месте Мальсибера, но провалился уже на попытке визуализировать свою семью без мамы. Надо бы ей, кстати, написать, она вроде просила.       — Поттер! — обратилась к нему Лили, явно уже не в первый раз.       — А?       — Только не говори, что тоже своих родителей ненавидишь! — голосок девчонки звенел от эмоций.       — Эванс, ну ты это, палку-то не перегибай, — обиделся Джим. — Была б ты пацаном, я бы тебе в глаз дал за такие предположения.       Вот теперь обиделась Эванс, и Мерлин разберёт, на что. Джим же ей в глаз не дал, даже не собирался!       — Придурки! — выплюнула она и, сгребя в сумку учебники, вылетела из Большого зала.       — Припадочная, — хмыкнул Сириус и вернулся к четвертованию взглядом учебника по заклинаниям. Питер почесал затылок и заглянул в книгу через его плечо.       — Ну, хоть можно с эссе закончить! — возвела глаза к затянутому хмарью потолку Гестия.

***

      Джим возвращался в общежитие после затянувшейся субботней тренировки. Она была изнурительной: с приближением матча Джастин всё сильнее гонял команду. Пусть от конкретно этой игры с Когтевраном ничего не зависело — и так ясно, что финал будет между Гриффиндором и Слизерином, — Джастин держал команду в тонусе. Готовил к финалу, обещавшему стать бойней.       Шагая по тускло освещённым факелами коридорам, Джим вполуха слушал спор Ника и Кевина о лучшей полироли для мётел. Фрэнк, Джастин и Роксана, уйдя вперёд, обсуждали по сотому кругу тактику на игру. За ними со снисходительной полуулыбкой наблюдал Дэвид, выстукивая бодрый ритм на рукояти метлы.       Повернувшись к брату, Джеймс открыл рот, но быстро захлопнул, клацнув зубами, и смущённо отвернулся. Он хотел поговорить… и при этом не представлял, о чём.       Как получилось, что их интересы настолько разошлись? Ведь кроме квиддича братьев теперь объединяло мало что. Если раньше Дей с удовольствием участвовал в «миссиях Звёздного флота»: ночных походах по замку, шутках над слизеринцами, составлении карты школы, то теперь даже не выказывал желания поучаствовать в проделках брата. Когда и почему он стал таким скучным? Что весёлого в общении с гадким Лестрейнджем, ведении каких-то таблиц и долгом сведении цифр? Джим не понимал и от этого по большей части злился. Однако в тот вечер хотел, наверное, спросить брата прямо вместо того, чтобы додумывать.       — Хм, — вдруг нахмурился Дэвид, глядя в коридор, мимо которого они проходили. Джим тоже посмотрел и увидел Хлою Бенсон в компании одного из приятелей брата — тщедушного когтевранца с лицом зубрилы. Они стояли у окна и, казалось, мило беседовали.       Ничего не добавив, Дэвид резко свернул в боковой коридор и направился к говорившим, а Джим хмуро поплёлся дальше. Настроение поползло вниз — брат опять предпочёл ему кого-то другого.       «Ну и пусть! — попытался приободрить себя Джим. — Больно надо!»       Больно ли, надо ли, Джиму не удалось поразмышлять — едва он переступил порог гостиной, на него налетел Сириус.       — Идём быстрее! — вцепившись в руку друга, Сириус утянул его в спальню под непонимающие взгляды команды.       — Что такое? — спросил Джим, прислоняя «Чистомёт» к стене у своей кровати.       Сириус сверкнул глазами.       — Римус.       Только было начавший стягивать спортивную мантию Джим замер на середине движения.       — Он ушёл?       — Да.       — А?..       — Хвост за ним следит.       Джим просиял.       — Круто! — и его охватила гордость за друзей, свою верную команду, способную действовать и без детальных инструкций от капитана.       Впрочем, не то чтобы они не обсуждали план прежде. Каждый месяц Римус исчезал из общежития на пару дней — полнедели, и выяснить, куда именно, стало для ребят важней, чем многие другие проделки. И вот, наконец, им это удастся.       К тому времени, как Джим принял душ, высушил чарами волосы и переоделся в чистое, в спальню вернулся Питер. Запыхавшийся, раскрасневшийся, он на одном дыхании выпалил:       — Римус сейчас в больничном крыле, но скоро его куда-то поведут!       — Как вы поняли это, лейтенант? — уточнил Джим. Остановившись у зеркала, он попытался пригладить волосы, но те продолжали воинственно торчать во все стороны, игнорируя расчёску.       — Римус пришёл в лазарет с сумкой, но не стал ничего распаковывать, — отрапортовал Питер. — А ещё я подслушал под дверью: мадам Томсон сказала: «Подожди немного, я закончу с зельем и отведу тебя».       — Вот оно что, — Джим отвернулся от зеркала и поправил очки. — Значит, нам пора в путь.       — Ага! — радостно подскочил Питер, горя предвкушением.       Улыбнувшись ему, Джим заговорил:       — Дневник капитана, звёздная дата 1803.3. «Энтерпрайз» находится на орбите ранее неисследованной планеты класса «М». Из транспортной доложили, что один из членов экипажа осуществил высадку на поверхность. Что за цель движет им? Я, коммандер Блэк и лейтенант Петтигрю спускаемся на планету, чтобы пройти по его следам.       И они спустились в гостиную, откуда проникли в коридор, где медленно сгущался вечер.       — Куда?.. — вздохнула им вслед Полная Дама, но команда проигнорировала слабый оклик.       Им было не привыкать ходить по замку в любое время суток. Передвигаясь быстро и тихо, парни по известным до последнего доспеха коридорам спешили к больничному крылу, опасаясь единственно не успеть. Любопытство и сильное чувство ответственности за свой экипаж гнали капитана Поттера вперёд. Джим пообещал себе, что в этом месяце они точно разберутся с причиной внезапных исчезновений Римуса со всех радаров.       Благодаря блестящей подготовке команда добралась до пункта назначения без потерь. Затаившись за углом в виду больничного крыла, офицеры оценили обстановку.       — Необходима разведка, — постановил Джеймс и повернулся к Питеру. — Лейтенант.       — Ладно, — назначению тот не очень обрадовался, но пошёл — негоже оспаривать приказы капитана. Пока же Хвост крадучись пробирался к больничному крылу, Сириус негромко заметил:       — Ты какой-то расстроенный, Джим. Что стряслось?       Джеймс вздохнул.       — Это всё Дэвид, — признался он другу. — Я никак не могу его понять, Сириус. Почему вместо нас он тусуется с Лестрейнджем и его мутными приятелями?       Ответил Сириус не сразу. Понаблюдав какое-то время за тем, как Хвост прислушивается под лазаретом, осторожно сказал:       — Возможно, Дэвиду что-то нужно от них. Ведь он… ну, ты лучше меня знаешь, Джим, серьёзно.       — Что? — вскинул брови Джеймс, и Сириус, отведя взгляд, ответил:       — Что он меркантильный. Мне кажется, он и Бенсон-то спас потому, что она что-то должна ему и его приятелям.       — Ну… — это делало Дея совсем не капитаном Кирком. Старший офицер Звёздного флота обязан ставить выше всего прочего долг и честь, эгоизм должен отходить на последний план. — Не знаю. Может быть, ты и прав. Но мне не хочется в это верить.       — Понимаю, — вздохнул Сириус. — Мне тоже не хочется верить, что Рег всё глубже скатывается в заморочки с чистотой крови. Но это так. В последней посылке из дома он запросил «Генеалогию чародейства» — мне мать написала длиннющее письмо о том, какой Рег молодец, сел выучивать родословную. Следующий шаг после этого — гнобить маглокровок вместе с Эйвери и прочими.       — Сириус… — не зная, как поддержать друга, Джим крепко сжал его плечо. Сириус устало улыбнулся.       — Прорвёмся, Джим, — сказал он негромко. — В крайнем случае, мы есть друг у друга.       — Это точно, дружище, — кивнул Джеймс.       Они провели в молчании оставшиеся минуты до того, как Питер вернулся.       — Ну?       — Они ещё там, — прошептал Питер.       — Тогда найдём укрытие получше, — постановил Джим и поманил отряд в непроницаемо-тёмную нишу за доспехами.       Ждать пришлось долго — парни успели обсудить весь новый выпуск «Невероятного Человека-Паука» (его переслали Джиму родители, оригинальным отправителем был Бобби), поспорить о добавлении правил к настолке и принять к рассмотрению идею о зачислении Марлин МакКиннон в кадеты Звёздного флота. Девчонка оказалась очень настырной в этом плане. Всё время, что не вилась вокруг Бенсон и Эванс, она прилипала к Джиму с друзьями и стремилась вовлечься в их предприятия. Сириус сделал логичное замечание, что в таком случае проще взять над ней шефство и обучить, чем позволить завалить им какую-нибудь операцию.       После изнурительной тренировки получив возможность немного расслабиться, Джим начал скатываться в полудрёму. Но вдруг Сириус толкнул его и шикнул — дверь больничного крыла распахнулись, и в квадрате света возникли Римус с сумкой наперевес и мадам Томсон. Они торопливо прошли мимо ребят, не заметив, и скрылись в следующем коридоре.       Джим встрепенулся. Сонливость как рукой сняло.       — В погоню.       И они последовали за своими целями, держась на расстоянии, не зажигая свет. Они знали эти коридоры, как устав Звёздного флота. Крадучись они проводили Римуса и мадам Томсон до мраморной лестницы и с удивлением замерли на её верхней ступени, сражённые осознанием неожиданного.       — Они что… уходят из замка? — прошептал Питер, пуча глаза.       — Похоже на то, — Сириус кивнул и сделал было шаг, но Джим удержал его на месте.       — У меня есть идея получше, — сказал он и повёл отряд к большому окну, глядящему в ту же сторону, что выход из школы.       Из окна открывался прекрасный вид на лужайку и тропинку, спускающуюся по холму к озеру и бегущую дальше, в Хогсмид. Снег ещё не начал сходить, и чёрные силуэты Римуса и мадам Томсон были отчётливо различимы даже без ещё не взошедшей луны. Держали путь они к Хогсмиду.       — Зачем им туда? — пробурчал себе под нос Джим, пытаясь разгадать замысел.       — Хотят выйти за антитрансгрессионный барьер? — предположил Сириус.       — Смотрите! — пискнул Питер, тыча пальцем в стекло. — Они свернули!       И в самом деле: сойдя с протоптанной дорожки, Римус и мадам Томсон направились в сторону хижины лесничего.       — Куда это они идут?! — Джим окончательно перестал понимать, что происходит.       Сириус дёрнул его за рукав.       — Не узнаем, пока не проверим! — заявил он с задором.       Питер задрожал.       — Сириус, но выходить перед самым отбоем из школы…       — Ничего страшного, Хвост, — отмахнулся от него Сириус, глядя на Джима. — Идём.       Взвесив все «за» и «против», Джим кивнул.       В этот момент страшный грохот за спинами заставил ребят подскочить. В соседнем коридоре что-то происходило, и звучало это так, словно рыцарские доспехи покинули свои постаменты и ввязались в бой.       — Это Пивз! — предположил Сириус.       — Отступаем! — скомандовал Джеймс, и отряд рванул в сторону общежития, сверкая пятками.

***

      Слушая удаляющийся топот, Дейдара хмыкнул.       — Малолетние идиоты, — проворчал он себе под нос, возвращая сброшенные Левиосой на пол доспехи в оригинальное положение. — Как будто мне больше заняться нечем.       Не дожидаясь, пока на звук прибежит завхоз Прингл, Дейдара оперативно скользнул в потайной ход, который вывел его на первый этаж. Убедившись, что никого поблизости нет, Дейдара вынырнул из тайного лаза и неслышно двинулся в сторону подземелий. По пути привычно спрятавшись от патрулирующих коридоры Гектора и Евы (и явно ждущих конца обхода и возможности уединиться), Дейдара вскоре добрался до логова своей компании. Там за плотным слоем заглушающих чар происходила жаркая дискуссия.       — Это грёбанная морока, Лиам, притом ещё и непойми ради чего!       — Это может помочь нам, Рабастан. Посуди сам: если мы встанем во главе студенческого самоуправления, мы получим…       — Гемор! Только гемор и ничего кроме! Я знаю, твоей когтевранской жопе без него не прикольно — подожди до нового года, уверен, именно тебе Флитвик вручит значок. Будешь старостой, будешь гонять малолеток и парочки…       — Мы всё там же? — спросил Дейдара у Эшли, заняв соседнее с ним кресло.       — И всё о том же, — вздохнул Эшли, поднимая голову от книги.       Дейдара закатил глаза. С недавних пор Лиам загорелся идеей создать студенческий совет в Хогвартсе. И ладно бы это было лично его горение — масла в огонь размеренно подливала Хината, эта маленькая коноховская проныра. В последнее время она слишком много стала болтать с Лиамом, особенно об этом его студсовете мечты, что Дейдаре категорически не нравилось.       — …говорили с мисс Бенсон…       Рабастан взвыл.       — Да что вы все нашли в этой Бенсон?! По-моему, парни, её стало слишком много! Бенсон, Бенсон… Да она просто мелкая грязнокровка!       — Просто да не просто, — протянул Дейдара, и Рабастан и Лиам разом повернулись к нему. Откинувшись на мягкую спинку потёртого кресла, Дейдара продолжил: — Не стоит недооценивать её, мм. Она не глупа и очень наблюдательна. Что ещё хуже, она идёт в связке с Холмсом, а он… — Дейдара притормозил, чтобы обдумать определение. Нельзя было сказать ни слишком много, ни слишком мало. — Он опаснее половины старшекурсников. Вместе взятых.       — На мой взгляд, ты его переоцениваешь, — заправив за уши упавшие на глаза русые волосы, отчеканил Лиам. — Да, его академические успехи впечатляют. Однако в остальном он ничем не выделяется.       — Не могу согласиться, — мягко возразил Эшли. Отложив книгу, он задумчиво посмотрел на брата. — Майкл Холмс далеко не так прост, как хочет казаться. Вернее, хотел в прошлом году. В этом он не стесняется проявлять… посягательства на авторитет.       — Хм, — поморщился Дейдара, которому на ум пришла каменно-презрительная рожа того Учихи — гения, мать его, Шарингана. Ни хуя он не меняется, вообще ни хуя.       — Не только, — вдруг ощерился Рабастан. — Во время пира по случаю начала учебного года он сунулся ко мне в голову. Помнишь, Эш?       — Да, — подтвердил Шелби.       Дейдара помрачнел ещё больше. Если Рабастан не говорит об алых глазах — значит, Итачи уже тогда начал осваивать легилименцию. Более того, ему хватило сил проникнуть в защищённый разум Рабастана. Это очень, очень дерьмово.       И в то же время — ожидаемо. Итачи должен быть опасен. Иначе это не он.       — Я не хочу ввязываться в херню с этими стрёмными шкетами, — после непродолжительного молчания сказал Рабастан. — Руди под них копает, а это значит, ими заинтересовался кто-то наверху. Скорее всего, там хотят понять, откуда Бенсон и Холмс взялись такие талантливые. Возможно, роют под кого-то конкретного. Может, под Альфарда Блэка — он не устраивает слишком многих, Блэков в том числе. Не знаю. Не хочу выяснять. Чем дальше мы держимся от всех этих игр, тем лучше.       — Моя идея организовать в Хогвартсе студенческое самоуправление никоим образом не связана с играми чистокровных, — упрямо ответил Лиам. — Что касается мисс Бенсон, я лишь намерен использовать её для раскрутки идеи, не более. На данный момент ей, жертве самого ужасного происшествия в Хогвартсе со времён открытия Тайной комнаты, сложно в чём-либо отказать. Более того, она привлекла внимание и расположение директора. Через неё легко будет провести идею, а затем решительно взять управление в свои руки.       — Я, признаюсь честно, не вижу конечной цели, — сказал Эшли. — Чего мы добьёмся, создав студсовет?       — Влияния. Положения в школе, если будем умны — ценных знакомств за её пределами.       — Я не уверен, что это лучшая стратегия, Лиам. Завести полезные знакомства легче всего в Клубе Слизней.       — Куда никого из нас не пригласили и, уверяю тебя, не пригласят. Мы с тобой из спорной семьи, Эшли, а Рабастан…       — В гробу видел клуб старика Слиззи, — подсказал Лестрейндж.       — А я о чём? — поджал губы Лиам. — Что касается Дэвида, приглашать его Слизнорт поостережётся, особенно сейчас, после того, как школа ответила на выходку Розье. Попечительскому совету это совершенно не понравилось. Слизнорт не захочет ещё больше портить отношения с чистокровными.       — Как будто я хочу в этот клуб, — фыркнул Дейдара, и Рабастан протянул ладонь. Дав ему «пять», Дейдара продолжил: — Заходить в высшие сферы общества через Слизнорта — себя не уважать. Тем более, старикан нам всё ещё должен, — Эшли открыл было рот, но Дейдара повысил голос: — Если мы чего-то хотим, мы должны это сами взять, да. Нам никто не станет приносить желаемого на блюде, и делать скидку на возраст скоро перестанут. Разумнее уже сейчас начать спрашивать с себя, как со взрослых, чтобы через несколько лет необходимость этого не стала неприятной неожиданностью. Кроме того, если мы хотим продолжать бизнес и после школы, нужно создавать себе имя уже сейчас. Поэтому я согласен с Лиамом: организация первого в истории Хогвартса студенческого самоуправления станет хорошим дополнением к нашим резюме.       — Я боюсь, когда ты начинаешь так распрягать, — поморщился Рабастан. — Как будто тебе лет сорок.       — Всего-то тридцать два, — хохотнул Дейдара, и Рабастан тоже усмехнулся, не подозревая, что подрывник говорит правду.       — Значит, двое против двух, — педантично подытожил Лиам. — Отправляем на второй круг рассмотрения или?..       — Или, — бросил Рабастан, потягиваясь. — У меня нервов не хватит спорить с Поттером.       — Мы можем разделиться в данном проекте, — сказал Эшли. — Лиам, Дэвид, действуйте по своему усмотрению. Мы же с Рабастаном оценим прогресс и, возможно, присоединимся к вам позже, если найдём это приемлемым.       — Окей, — кивнул Дейдара и посмотрел на настенные часы. Те показывали половину десятого; требовалось поскорее добраться до спальни и проверить, не оправились ли малолетние идиоты от испуга и не отправились ли в новое расследование тайны исчезновений Люпина. — На сегодня всё?       — Да, — кивнул Эшли, поднимаясь. Остальные последовали его примеру, и вскоре парни расстались: Эшли и Рабастан направились к общежитию Слизерина, а Дейдара и Лиам стали подниматься на верхние этажи.       — Благодарю за поддержку, Дэвид, — когда они взошли по мраморной лестнице, проговорил Лиам.       — Угу, — откликнулся Дейдара и негромко заметил: — Я буду приглядывать, чтобы ничего не стряслось, но и тебя прошу: будь осторожен с девчонкой. И ни за что не подпускай к делу Холмса.       Лиам внимательно посмотрел на него.       — На чём основано твоё предубеждение против него? Оно слишком сильно, чтобы быть безосновательным.       — Этого я рассказать не могу, — покачал головой Дейдара. — Знаешь, это одна из вещей, которым товарищи просто должны верить.       — Я… не могу сказать, что это меня устраивает.       — Так и не говори. Но пояснений я правда дать не могу.       Они молчали остаток пути, а затем не прощаясь свернули каждый к своей башне. Прокравшись в обитель Гриффиндора, Дейдара какое-то время просто стоял у догорающего камина, задумчиво глядя на угли. Хотелось полетать и проветриться. Вместо этого Дейдара поднялся в спальню и убедился, что Джим сопит, развалившись звёздочкой на кровати. Только тогда Дейдара позволил себе расслабиться.

***

      Проснулся Джеймс далеко не в лучшем настроении. Вчерашнее появление Пивза испортило парням разведку. Её следовало возобновить как можно скорей.       Пристально наблюдавший за ним весь завтрак Дэвид словно бы знал, что на уме у брата. Джим решительно отмёл паранойю: откуда бы Дею знать о приключении ребят, если его не было в спальне? И он точно не следил: уж слежку-то бы капитан Поттер раскусил на раз! Так что Джим выбросил подозрения и занялся домашними.       Так прошло полдня, а после обеда Джим опять созвал свою команду. Убедившись перед этим, что Дэвид свалил из общаги.       — Значит, так, — решительно заговорил Джим, глядя поочерёдно то на Сириуса, то на Питера. — До отбоя нам необходимо исследовать местность, в которой вчера скрылись наши цели, и выяснить как можно больше об их причинах находиться там, где они находились, где бы это ни было. Вопросы?       — Когда выступаем, капитан? — покладисто уточнил Питер.       — Прямо сейчас, — постановил Джим и полез в шкаф за тёплой мантией.       Вскоре ребята вышли на улицу. Погода стояла для середины марта неплохая — даже солнечная, морозоватый воздух покусывал щёки. Закутавшись в шарфы, друзья двинулись по тропинке в Хогсмид, но вскоре свернули к хижине лесника.       — Ночью не было ни снега, ни дождя, — констатировал Джим. — Джентльмены, ищем следы.       И они принялись искать. Вскоре Сириус заметил две цепочки следов в целине — побольше и поменьше, — уводящие в сторону от дома лесничего. А вот и сам Хагрид появился — вышел из-за хижины, неся в руках большой таз, в котором что-то (или кто-то) подозрительно хлюпало.       — Чой-то вы тут бродите? — удивлённо спросил Хагрид.       — Мы гуляем, сэр, — нашёлся с ответом Джим. Сириус степенно кивнул, а вот Питер сжался, поглядывая на огромного лесника с опаской.       — А. Ну гуляйте, — сказал Хагрид и скрылся в хижине.       Парни синхронно выдохнули.       — Пронесло, — прошептал Питер.       — Капитан Поттер, блестяще сработано, — ухмыльнулся Сириус. Выпятив грудь от гордости, Джим распорядился:       — Идём по следу.       Тот вился параллельно краю Запретного леса. Джиму подумалось, что рано или поздно он свернёт в чащу, но цепочка следов увела ребят в сторону, на другой холм, на котором раскинула ветви Гремучая ива.       — Я не вижу, куда дальше, — сообщил глазастый Сириус, вытянув шею. — Следы как будто обрываются у дерева.       Вскоре парни дошли до ивы, и все трое убедились в правоте Сириуса: следы обрывались на бесснежном пятачке, окружавшем иву, и нигде в округе не возобновлялись.       — Странно, — проговорил Джим, насупившись. Что за чудеса здесь имеют место? Куда испарились мадам Томсон и Римус?       — Мне кажется, или там лаз? — вдруг спросил Сириус, указывая на дерево.       Джим присмотрелся. В самом деле, осознал он, среди переплётшихся корней ивы был различим тёмный провал.       — Так-с, — вытащив из кармана булочку с маком, Джим прицелился и метнул — булка исчезла в тёмном проёме, а ива недовольно зашуршала голыми ветками.       — Что будем делать, Джим? — спросил Сириус.       — Если там проход, возможно, он куда-то ведёт…       — Но ведь профессор Дамблдор говорил не подходить близко к Гремучей иве! — округлил глаза Питер.       — Ты можешь не ходить, если боишься, — разрешил Джим, рассматривая качающиеся на ветру ветви.       Хотя нет, стоп. Ветра-то не было.       — Я пойду первый, — уверенно сказал Джим. — Если хотите, идите за мной. Если нет — я пойму и не обижусь.       — Мы с тобой всегда и везде! — громко заверил его Сириус.       Пугливо трясущийся Питер всё же кивнул. Джим улыбнулся обоим.       — Хорошо. Тогда…       — А ну стоять!       Злой окрик заставил Джима обернуться. К нему на всех парах нёсся через луг Дей, злой, как десять завхозов.       — О блин, палево! — воскликнул Джим и ломанулся к проходу под ивой.       Ветви засвистели вокруг, и одна больно хлестнула Джима по плечу. Ойкнув, Джим пригнулся, пропуская над головой новые плети, но не уследил — хитрая лоза подкралась по земле и, подцепив его, опрокинула на спину. Вновь раздался свист — это ветви обрушились на окаменевшего от страха Джима. Он даже не успел закрыть лицо.       Дэвид вырос перед ним неожиданно и принял удары веток на скрещенные предплечья.       — Дей!       — Уходи! — рявкнул Дэвид, под новым ударом зарычал, но не сдвинулся с места. — Ну!       Перевернувшись на живот, Джим на четвереньках пополз прочь так быстро, как только смог. Мгновения показались минутами — но вот его за плечи схватили Сириус и Питер, отволокли подальше, что-то крича. Джим не слушал их. Он обернулся и встретился взглядами с уже отступившим братом.       — Дэвид… — начал он, но не нашёл слов. Взгляд застрял на руках и лице брата, исполосованных прутьями ивы в кровь.       — Идиот! — шагнув к нему, Дэвид наградил Джима сильной пощёчиной. — Долбоёб малолетний! У тебя хоть зачаток мозга есть?!       — А ну отвали от него! — крикнул Сириус и бросился на защиту друга, но Дэвид пинком отбросил его прочь. Питер взвизгнул и попятился в ужасе.       А Джим мог лишь тупо разевать рот, пялясь на раны брата. Его сердце бешено колотилось, а в голове не было ни единой мысли.       — Дей…       — Что?! Вот, блядь, что, Джим?!       — У тебя… всё в крови.       Дэвид осёкся. В его глазах полыхнул такой гнев, что Джим необъяснимо, на уровне самых древних рефлексов испугался за свою жизнь.       — На этой самой крови клянусь, — смазав алые капли ладонью со щёк, Дэвид стиснул кулак. — Ещё раз ты подойдёшь хотя бы близко к этому сраному дереву, я отломаю несколько его веток и лично выпорю тебя в мясо. Ты меня понял?       — Дей, мы… я…       — Ты меня понял, Джеймс?       Джим съёжился, колотясь, на грани истерики. Он хотел, чтобы Дэвид ушёл. Он никогда в своей жизни так не боялся.       — П-понял.       — Надеюсь, — процедил Дэвид.       — Ты пугаешь его! — рядом вновь возник Сириус, обнял Джима за дрожащие плечи. — Смотри, что ты наделал!.. Джим! Джим! Ты как, приятель, держись!..       Дэвид схватил его за шкирку и вздёрнул на ноги. А затем молча ударил кулаком в лицо.       Сириус закричал, и это проняло Джима лучше собственной боли. Вскочив, он повис на руке брата, занёсшего кулак для нового удара.       — Дей, остановись! Не смей!       — Заткнись! — рявкнул Дэвид и стряхнул его так легко, словно бы Джим ничего не весил. Снова упав в снег, Джим беспомощно наблюдал, как новым ударом брат разбил его лучшему другу нос.       Словно издалека до Джима донёсся голос Питера, криками призывавшего кого-то. Кем-то оказалась профессор Стебль — запыхавшаяся, в рабочей одежде, с листочками, приставшими к волосам, — прибежавшая на зов и магией разбросавшая Дэвида и Сириуса в разные стороны. Дэвид моментально вскочил на ноги. Сириус так и остался лежать, постанывая и зажимая кровоточащий нос.       — Что здесь происходит?!       — Я объяснял своим недалёким одноклассникам, что нельзя играть возле Гремучей ивы, — самообладание постепенно возвращалось к нему, и Дэвид не окатил профессора аурой маньяка, желавшего крови.       — Это, конечно, похвально, Поттер, но зачем вы разбили Блэку нос?!       — Он по-другому не понимает, мэм.

***

      Спустя полчаса Дейдара был на ковре у директора. МакГонагалл уже отштормила и была отправлена Дамблдором поговорить с Джимом, Сириусом и Хвостом. Сам Дамблдор желал побеседовать с Дейдарой один на один. Напряжённо пялясь на позвякивающие приборчики на столах вокруг, Дейдара думал, что лучше бы он продолжал выслушивать недовольство декана.       — Как вы себя чувствуете, Дэвид? — участливо осведомился директор.       О, Дейдара был зол! На брата, на Блэка, на Люпина с его сраной тайной, на самого Дамблдора. Но директора это не касалось.       — Нормально.       — А ваши царапины?..       — Нормально, сэр, — процедил Дейдара, не глядя на него.       — Почему вы оказались сегодня у Гремучей ивы?       — Потому что увидел, что туда идёт Джеймс.       — А что он там делал, на ваш взгляд?       — Пытался нарваться на неприятности, — Дейдара вновь начинал закипать. Пусть старый хер отъебётся! Нужно пойти проверить, усвоил ли Джим урок.       Почти минуту Дамблдор молчал. Лестрейндж говорил, сильному легилименту на близком расстоянии даже не требуется зрительный контакт, чтобы уловить оттенки эмоций, переполняющих собеседника. Сасори-но-Данна называл это эмпатией и относил к высшему порядку сенсорики. И Дейдара прекрасно понимал, что откровенно палится перед директором, неспособный взять клокочущую в груди ярость под контроль.       — Вы знаете о маленькой тайне мистера Люпина, верно?       — Не такой уж маленькой, — возразил Дейдара. Он не питал иллюзий, что директор может быть не в курсе его собственного расследования в прошлое полнолуние. Расследования, в ходе которого Дейдара пробрался в лаз под Гремучей ивой и увидел трансформацию Римуса во всей красе.       Приволочь в школу оборотня… Ебануться.       Дамблдор вздохнул и отошёл к одному из столиков. На нём стоял Проявитель врагов; такой был дома у Карлуса, и Дейдара понимал, что тёмные силуэты в отражении — не к добру.       — Я хотел, чтобы у Римуса появились друзья, знающие о его болезни, — негромко заметил Дамблдор. — При этом ни я, ни он не можем никому о ней рассказать — многие принесли Непреложные обеты, чтобы Римус получил возможность учиться в Хогвартсе. Вы знаете, что такое Непреложный обет, Дэвид?       — Меня не обеты заботят, а то, что мой брат подвергся сегодня опасности, сэр, — проговорил Дейдара, не ведясь на его сострадательно-тоскливый тон. — Если вы знали, что я выяснил правду о Римусе, не могли не знать, что Джим копает в ту же сторону, мм. Почему вы его не осадили? Вам мало истории с Бенсон, нужен-таки в школе труп?       — Дэвид, прошу вас, выбирайте слова, — проронил Дамблдор, но на Дейдару это произвело мало впечатления. Он уже закусил удила.       — О, поверьте мне, профессор, это я ещё выбираю! Но объясните, за каким таким… такой причиной вы позволяли студентам ошиваться рядом с логовом оборотня?       — Я хотел, чтобы у Римуса появились друзья, — повторил Дамблдор, и только со второго раза Дейдара его услышал. Разозлился лишь больше.       — Друзья-когтеточки?!       — Дэвид! — повысил голос Дамблдор, и вот тогда-то Дейдара осёкся — такой концентрат силы обдал его. — Прошу, не беритесь судить о ситуации, которую не до конца понимаете. Я принимаю вашу злость. Однако уверяю вас, что всё это время ситуация была под контролем.       — Под контролем? Хм! — усомнился Дейдара.       — Именно. В каждый период пребывания Римуса в Визжащей хижине дежурят домовые эльфы. Даже когда вы в прошлом месяце пробрались туда. Если бы только ситуация приняла дурной оборот, эльфы незамедлительно бы перенесли вас в замок. Таков их приказ.       Дейдара прищурился.       — А если бы я стал рассказывать однокашникам о том, что с нами учится оборотень?       — Я бы стёр вам и всем причастным память, — спокойно сообщил Дамблдор.       Откинувшись на спинку стула, Дейдара потёр переносицу, пытаясь как можно скорее соображать. Директор однозначно зафиксировался на идее «найти Римусу друзей». Станет Дейдара выступать — Дамблдор сотрёт ему память. Этого допустить нельзя ни в коем случае, как и в принципе его ковыряния в голове у Дейдары.       Как поступил бы Сасори-но-Данна на его месте? На ум пришла злая, как буря в пустыне, усмешка и капелька яда, скатывающаяся по лезвию. Н-да, не очень-то хороший Данна в этом мире помощник.       С какого-то хера в мысли прокралась Хината. То, как она вступилась за Розье, когда Дейдара хотел начистить ему рожу. Коноховская мягкость и дружелюбность, да? Или как там тот крикливый джинчурики говорил…       Если подумать, маленький оборотень ведь — это почти что джинчурики в контексте данного мира: средоточие силы, агрессии и злобы, которые необходимо взять под контроль. Тогда его можно использовать как оружие. Так говорил старик Цучикаге, поясняя Дейдаре, почему в Иве и Кумо будущих джинчурики выбирают столь тщательно и преимущественно из родственников Каге, взращивают столь целенаправленно. Объясняя ученику, что один из важных пунктов воспитания хорошего джинчурики — его интеграция в социум, взращивание в нём преданности и любви к Каге, селению, людям.       Подобными соображениями руководствуется и Дамблдор?       — Вот что, — наконец сказал Дейдара, и Дамблдор наклонился к нему с вежливым интересом. — Я возьму на себя обязательство дать Римусу общество, да. Позабочусь о том, чтоб он не был одиноким изгоем. Но взамен я хочу, чтобы вы оставили в покое Джима и не пытались больше приобщить его ни к каким своим планам. Пусть для вас Джеймс Поттер как бы перестанет существовать.       — Любопытное предложение, Дэвид, — ровно произнёс Дамблдор. — Однако я не совсем понимаю, чем оно обусловлено, — Дейдара не видел, но чувствовал проницательный взгляд его голубых глаз, вперившийся с чётким намерением докопаться до сути. — По каким причинам вы не доверяете мне? Флимонт вам что-то сказал?       От неожиданности Дейдара едва не дёрнулся. Поспешил задавить рефлекс, про себя восклицая: «Вот оно что!»       Дамблдор не воспринимал самого Дейдару как игрока, возможного противника. Его интересовал кукловод за спиной дерзкого второкурсника. Ведь дети часто бездумно повторяют за родителями.       Как же это резануло по гордости! Однако Дейдара не посмел ей поддаваться. То время прошло и умерло вместе с ним в другом мире.       Что бы сделал Сасори-но-Данна? Воспользовался заблуждениями врага на полную катушку.       — Отец… обеспокоен, профессор, — проговорил Дейдара через силу. — Я знаю, что вы пытаетесь его куда-то втянуть, и ему это совершенно не нравится. Но это ваше с ним дело, мм. А вот безопасность моего брата — моё дело. Без обид, директор.       — Какие тут обиды? — протянул Дамблдор, задумавшись.       Дейдара принялся ковырять обивку подлокотника. Он прекрасно понимал, что глобально так поднасрал Флимонту, и испытывал за это оттенок вины. В то же время считал: Флимонту хватит сил и ума, чтобы выкрутиться. В том, что Джим останется цел, если его не вывести из планов директора, Дейдара сомневался. Ведь Джим — малолетний придурок и мечтатель с большим и добрым сердцем настоящего гриффиндорского львёнка. Очень тупого и наивного львёнка, но всё же.       Далеко же, однако, Дейдара оказался готов зайти ради своего мелкого.       — Знаете, Дэвид, — наконец произнёс Дамблдор, — меня поражает ваше чувство ответственности и долга.       Дейдара поджал губы, чтоб не улыбнуться. Ах, как жаль, что Данна не дожил.       — У вас ведь тоже есть младший брат, сэр. Вы должны понимать.       — Понимаю, — в голосе Дамблдора промелькнули старчески-усталые нотки. Так сенсей говорил о потерях, которые не смог предотвратить.       — Так мы с вами договорились? — уточнил Дейдара.       — Да, — наклонил голову Дамблдор. — Однако я потребую от вас принести обет, Дэвид.       — Двусторонний, — упёрся Дейдара, зная, что испытывает удачу. Но всё же он — сын Флимонта Поттера; того самого, который по некой причине очень нужен Альбусу Дамблдору.       Выходя четверть часа спустя из кабинета директора, Дейдара думал, что должен как можно скорее написать отцу. И надавать подзатыльников Джиму. И начать изучать окклюменцию.       А ещё неким образом подружиться с маленьким оборотнем.