История Мун Баттерфляй

      После всех праздников в королевстве все быстро вернулось в привычный рабочий ритм. И учеба не была исключением. Для принцессы это куча домашнего задания, часы работы над предстоящим воплощением проекта в жизнь и малый остаток времени на что-то личное. При том и дела королевские никто не отменял. Пусть юная Баттерфляй еще не переняла бразды правления в свои руки, но присутствие на различного рода конференциях, аудиенциях, собраниях и прочих мероприятиях подобного характера все еще являлось необходимостью. Как и на ближайшей предстоящей конференции ей необходимо было появиться.       Мероприятие этого дня имело особую важность. Первая в истории конференция с королевством Афтхарт, после прошедшей войны и заключения мирного договора между государствами, поэтому принцессе, как будущей правительнице необходимо было произвести хорошее впечатление. Но общаясь с Тоффи, Мун даже не знала, чего ожидать от самого короля.       Ходило множество слухов о том, что король Реджинальд весьма жесток и суров, но так ли это на самом деле? Принцесса не могла знать наверняка. Но если судить по его деяниям, то в некоторых моментах сплетни выглядели довольно правдиво. Если родители Мун пока еще продолжали выносить все ее выходки, то Реджинальд не позволял племяннику испытывать свое терпение. За халатное и безразличное отношение к своему титулу Тоффи был сослан в довольно старое, когда-то принадлежавшее его родителям поместье, где он и жил до момента перевода в мьюнианскую школу при королевском дворе. Также существовало целое множество других пугающих историй и легенд, о которых Баттерфляй была наслышана, но совершенно не желала о них вспоминать. Ей не хотелось накручивать себя еще сильнее, но идея поговорить с Тоффи о предстоящем событии казалась довольно манящей.       В коридоре раздался тихий, нерешительный стук. После глухого разрешения войти, девушка неспеша отворила дверь. — Ого, кто пожаловал, — произнес парень, лениво отодвинувшись от письменного стола, за которым только что усердно что-то писал. — Ты чего уже при параде? Конференция только через два часа. — Боялась, что с прической провозятся слишком долго, — принцесса подошла ближе к столу. — Я присяду? — она бросила взгляд на стоящий неподалеку стул. — А если я скажу нет? На пол сядешь или будешь стоять до скончания века? — с некой издевкой, слегка улыбнувшись ответил ящер.       Мун окинула его укоризненным взглядом и аккуратно, стараясь не измять совершенно неудобное, объемное платье, присела. — Баттерфляй, ты сегодня сама не своя. В чем дело? В очередной раз кошмары задурили голову? — на лице Тоффи не проскользнуло ни единой эмоции, но принцессе на мгновение показалось, что ему небезразлично ее состояние. — Нет-нет, все в порядке, — она отвернулась к окну и поджала пухлые губы. — Переживаю из-за предстоящей конференции, вот и решила хотя бы с тобой увидеться, чтобы немного отвлечься, — она снова перевела взгляд на парня и на кучу книг вперемешку с тетрадями рядом с ним. — Но если ты занят, то я, пожалуй, вернусь к себе, — она хотела было подняться, как ящер ее одернул. — Успокойся и сиди уже на месте, никого ты не отвлекаешь, — в его взгляде ощущались нотки подозрительности. — Что с тобой не так? Сегодня ты излишне деликатна… — Просто нехорошее предчувствие, — отмахнулась девушка. — Не переживай, жрать тебя никто не собирается, — лицо Тоффи расплылось в улыбке. — За кого ты меня вообще принимаешь?! — нахмурившись, возмутилась Мун. — А есть другие поводы для беспокойства? — голос Лизерда по-прежнему оставался тихим и спокойным.       Она хотела было увести этот разговор в менее напряженное для себя русло, но эмоции и переживания захлестнули юную наследницу с головой. — На пути к миру между нашими королевствами лежат десятки! Нет, сотни жестоких и кровопролитных войн! И за это время не было ни одной успешной попытки подписания и укрепления мирного договора! Какие же поводы для беспокойства могут быть? — не имея более сил сдерживаться, выпалила она. — Хм, — парень задумался. — Так ты боишься, что нынешняя конференция, на которой должны быть подписаны основополагающие соглашения, окажется подставой и ловушкой? Теперь все становится вполне понятно, — он отложил бумаги в сторону и, скрестив руки на груди, повернулся к принцессе. — Что понятно? — Твое поведение и отношение к монстрам, и ко всему происходящему. Не то, чтобы ты какая-то особенная, но не буду отрицать, твое отсутствие страха и презрения ко мне сильно удивило. Словно ты никогда и не ощущала потенциальной угрозы… — Я и не ощущаю, — твердо перебила она. — Потому-что от тебя никакой потенциальной угрозы и нет. — Очень глубоко заблуждаешься, — голос его стал тверже. — Теоретически, я тебе враг и ты не можешь знать, чего от меня ожидать. В частности опираясь на продолжительный вооруженный конфликт между королевствами. — Теоретически, я также тебе враг, — она серьезно посмотрела на ящера. — Но ты же не бежишь от меня прочь, в панике размахивая руками. — Тоже верно, — на лице парня, наконец, снова промелькнула легкая улыбка. — В любом случае я приятно удивлен, что даже не смотря на свои страхи, ты стараешься действовать разумно, а не полагаться на предчувствие. — И к чему эта философия? — Я рад, что даже опасаясь моей семьи, ты все равно проявляешь ко мне доверие, — он посмотрел ей в глаза. — Прозвучало довольно грубо, но если говорить откровенно, это не перестает меня удивлять.       После столь серьезного разговора Мун неуверенно приобняла себя за плечи. Ей хотелось, наконец, с кем-нибудь поделиться своими переживаниями и опасениями, что довольно прочно засели у нее в голове. Обычно мало кто способен был понять ее положение, ибо дела королевские касались только членов монархической верхушки государства, но сейчас? Сейчас перед ней парень, что прекрасно осознает все происходящее и даже проявляет дружеский интерес. Можно ли ему полностью доверить свои мысли и опаски? Ведь подобного рода предрассудки могут оказаться весьма оскорбительны. — Слушай, твоя тревожность — это совершенно нормально, — отозвался Тоффи. — Думаешь, когда я приехал сюда, мне было комфортно и спокойно? Да тебя иногда очень хотелось шарахнуть чем-нибудь тяжелым.       На лице принцессы промелькнула усмешка, а легкое смущение буквально вынудило отвести взгляд. — Ладно-ладно, я просто переволновалась, — девушка благодарно улыбнулась. — Спасибо за то, что слушаешь и помогаешь разобраться, как бы сентиментально это не звучало. — Не за что. Считаю это вкладом в будущее, — ящер вновь придвинул к себе несколько книг. — Кто ж знает, когда у тебя съедет крыша. — Съедет крыша? — Баттерфляй настигло замешательство. — С чего ты решил, что у меня съедет крыша? — При таком стрессе, с учетом того, как ты себя накручиваешь, — Тоффи бросил ей в руки конфетку. — Так и до сумасшествия недалеко.       Мун печально покрутила сладость в руках. — А если я уже сумасшедшая? — Значит, твое сумасшествие не настолько фатально, — парень глянул на нее и ободряюще улыбнулся.       Тревога принцессы постепенно сходила на нет. Какая-никакая поддержка, словно спасательный круг, удерживала ее на поверхности океана страха и переживаний. Может, все же стоило отпустить ситуацию и не переживать по этому поводу? Но как избавиться от преследующего чувства надвигающейся опасности? — Ты действительно ни капли меня не боишься? — от Мун этот вопрос прозвучал немного по-детски и довольно наивно.       Ящер удивленно вскинул брови и губы его растянулись в насмешливой улыбке. — Давай по-честному, — он старался говорить об этом как можно мягче, дабы не напугать и без того нервную девушку. — Я в половину выше и, как минимум, физически, в два, а то и в три раза сильнее тебя, — легкая пауза повисла в воздухе, словно, позволяя принцессе самой логически завершить предложение. — И, в теории, мне ничего не стоит парой движений свернуть тебе шею, как и тебе ничего не стоит одним заклинанием превратить мое сердце в уголь для шашлыка. Так что не вижу смысла в страхе. Смерть неизбежна, она поджидает нас на каждом шагу, а мы лишь берем у нее отсрочку, когда отказываемся в порыве веселья втыкать себе вилку в глаз, — его янтарные глаза встретились с обеспокоенными голубыми. — Или когда находим в себе силы прекратить издеваться над самой истеричной из сестер Баттерфляй. — Чувствую, ты никогда не перестанешь меня изводить, — на удивление, у нее не было сил подбирать ответные колкости, в этот раз девушке удавалось строить диалог весьма гладко. Неужели она действительно так сильно переживает из-за предстоящей встречи? — Ты права, трепать тебе нервы крайне увлекательно, — ящер лишь продолжал насмешливо улыбаться, сильно не отвлекаясь от своих записей. — При этом, заметь, не я к тебе пришел скрасить ожидание, а значит, что мои шутки тебя не так уж сильно задевают.       И в этом он был прав. Со временем Мун действительно адаптировалась к манере общения парня и перестала так остро воспринимать какие-либо приколы в свою сторону, а иногда и вовсе их не замечала. И насколько бы закономерным это ни казалось, потребность в общении с ним стала больше. Мало кто мог дать принцессе конструктивный совет в очередной критической ситуации, которые Баттерфляй чаще всего сама и провоцировала, но Тоффи оказался в этом незаменим. Девушка и сама не заметила, как стала чаще делиться с ним какими-то важными и не особо для себя мелочами. Да, кое-какие границы, все же, присутствовали в силу принадлежности к разным королевствам, но многие рамки успели неплохо так раствориться за довольно короткий промежуток времени. Для нее эта дружба становилась все более существенной.       Хильда также играла в жизни принцессы немаловажную роль, ведь та являлась хорошей подругой девушки, но если у спортсменки в отношении ко всему присутствовали некие розовые очки со стразами, что делали многие вещи яркими и радужными, то ящер никогда не отрицал все негативные стороны той или иной проблемы. Скептицизм и реальный взгляд на детали — вот чего Мун иногда так сильно не хватало. Отрицание убеждения в том, что все проблемы можно решить магией особенно располагало девушку к Лизерду. Подобная уверенность многих жителей делала семью Баттерфляй чуть ли не Богами, что по своей великой воле почти создали Вселенную такой, какая она есть и что способны по одному щелчку пальцев решить любую проблему. Но Мун не желала подобного авторитета. С таким клеймом любая трудность в жизни девушки буквально обесценивалась, ведь нет никакой сложности просто взмахнуть палочкой! А сложность в объяснении тяжести всего происходящего оставалась и от этого жить становилось не легче. Но Тоффи словно исключал факт магической принадлежности из принцессы. Словно это какая-то мелочь, которая совершенно не стоит и капли внимания. Для него волшебство Баттерфляй было, скорее, поводом для очередной шутки, чем вариантом для устранения всех тягот бытия и это цепляло Мун. Возможно это и послужило почвой для ее доверия.       Но, все же, были мысли, которые принцесса изо всех сил старалась гнать прочь. Размышления о том, что в дальнейшем эта дружба может сыграть весьма негативную роль, нагоняли беспокойство. В истории королевства уже есть упоминание о близких дружеских отношениях между королевой Комет и королем Робеспьером — отцом Тоффи. Но, к сожалению, эта дружба привела оба королевства к ужасающим последствиям.       Множества смертей, экономический кризис, межрасовая ненависть — все, к чему пришли государства, в надежде выстроить крепкие отношения между друг другом. Амбиции каждого из правителей медленно разрушали и без того шаткий мир. Все хотели воплотить в жизнь свои идеи и замыслы, но когда они шли вразрез с мыслями и убеждениями союзника, в силу своих непростых характеров никто отступаться не желал. И перемирие стало лишь словом, написанным морщинистой старой рукой на одной из страниц забытой Богами летописи. В этом слове больше не было смысла, оно больше не несло в себе идеи созидания, а на его место пришла война — слово, наполненное горечью потерь, болью и разрушением.       Мун надеялась, что подобного больше не случится. Она верила в то, что между Мьюни и Афтхарт возможен крепкий и надежный союз. Но ее все еще терзали навязчивые мысли, ведь история циклична и имеет свойство повторяться. Принцесса уже успела себя довольно серьезно накрутить. — И тебя совершенно не беспокоит грядущая конференция? — А должна? — собеседник оставался непоколебим.       Она слегка заломила пальцы. — Не знаю… Первая конференция за столько лет. Для меня это довольно волнительно. Шанс выстроить нормальные отношения между королевствами… — Если говорить более конкретно, то это шанс короля Реджинальда и королевы Комет, — безразлично ответил ящер. — Так что я не совсем понимаю, почему тебя это так волнует. — Но мы их преемники! И нам в дальнейшем править, опираясь на итоги их решений, — произнесла Баттерфляй, словно не до конца верила в то, что говорит. — Не знаю, как ты, но мне это вряд-ли светит, — закончив свои дела, Тоффи аккуратно отложил книги на край стола и устроился поудобнее в кресле, морально готовясь к продолжению не совсем приятного диалога. — Почему? Ты же прямой наследник короны. При достижении совершеннолетия ты должен занять престол, разве нет? — Если бы все было так просто, — парень сложил руки на груди и посмотрел на принцессу. — Мой дядя убежден в том, что я еще не повзрослевший идиот, который в два счета развалит страну. Поэтому я взойду на престол только тогда, когда он посчитает нужным… Возможно даже никогда.       Девушка сильно удивилась словам ящера. Чего-чего, но подобного услышать она явно не ожидала. — Хоть в чем-то мы похожи, — Мун издала неловкий смешок, пытаясь немного смягчить довольно тяжелый разговор. — Мои родители тоже считают меня бестолковой принцессой. — Твои родители тебе многое спускают с рук, а значит они уверены в том, что ты вскоре возьмешься за голову. В меня так никто не верит. Так что мы не похожи, — его слова прозвучали достаточно холодно и отстраненно, словно Тоффи это не волновало, но негодование сложно было скрыть. — И ты не боишься мне об этом говорить? Мало ли я воспользуюсь этой информацией в своих корыстных целях? — понимая, что непростая тема постепенно сводит беседу на «нет», ее губы растянулись в коварной улыбке, пытаясь хоть немного зацепить ящера и расположить на продолжение разговора. — Чем воспользуешься? Информацией, о которой все уже давно в курсе? — парень усмехнулся. — Я практически лишен титула и прелестей королевской жизни. Меня почти не посвящают в государственные дела и я не располагаю такими средствами, какими, к примеру, располагаешь ты. Даже то, что меня не сравняли с другими студентами по обмену, а выделили среди них и определили во дворец — уже довольно странно. И об этом знают почти все подданные моей страны. Так чем ты воспользуешься? — за своей надменной улыбкой, юноша изо всех сил старался скрыть свое недовольство подобными обстоятельствами, но в его голосе еле заметно прослеживались нотки досады и раздражения. — Не понимаю, чему ты улыбаешься, — возмутилась девушка, от удивления замяв в кулаке часть юбки своего ненаглядного платья. — Это же ужасно! За что тебя так? — Ничего критичного, пара проступков, — отмахнулся он. — Затем у Реджинальда кончилось терпение и мне устроили… — Показательное полупление… — с досадой закончила фразу принцесса. — А как же твоя репутация? Подобное почти приравнивается к отречению от титула и престола! Это жестоко! — Ровно такая же, как и твоя в школе, — ухмылка все не сходила с его лица, будто он гордился всем тем, о чем только что рассказал. Но Баттерфляй была уверена в обратном. — Многие догадываются о моем нраве и манере поведения, но не придают этому слишком большого значения, ссылаясь на юный возраст и присущую этом возрасту ветренность. С тобой ведь точно также, — подметил Лизерд. — Но не замечаю, чтобы ты из-за этого сильно печалилась или страдала. Тебе, как и мне, все равно. — Мой статус в школе всего лишь статус, он почти не распространяется на мою жизнь, — девушка немного замялась. — Может, немного, но это не доставляет мне неудобств. И, все же, мне очень жаль, что все так сложилось. По тебе и не скажешь, что ты можешь что-то вытворить, с твоей-то выдержкой… — Спасибо за сочувствие, но в жалости я не нуждаюсь. Все эти слова к тому, что не стоит бояться кого-то по услышанным где-то слухам и рассказам, общество любит рисовать чудовищ, ты и сама об этом прекрасно знаешь. Иначе если бы ты переживала не из-за предстоящей встречи с «великим и ужасным» Его Величеством Реджинальдом, а из-за любой другой части конференции, то наверняка бы не трепалась об этом со мной, а уже давно съела бы весь мозг наставнице, не так ли? Ведь будущий член Магической Комиссии явно лучше осведомлена о структуре подобных мероприятий. — Черт! — тихо выругалась принцесса. — Ладно, ты меня раскусил, мои переживания, в основном, из-за встречи. Чертов экстрасенс. — Реджинальд не такой страшный, каким его рисуют, поверь, — парень поднялся с кресла и направился к шкафу. — Безусловно, он довольно строгий, но рассудительный. Уж кому, но тебе переживать не о чем, — он достал белые перчатки и, бегло оглядев их, бросил на кровать. — После всего, что ты мне рассказал, довольно странно слышать от тебя такие, в какой-то мере, даже, лестные в его сторону слова. — То, что произошло со мной — результат моих же действий. К тебе у него вряд-ли есть претензии, — с некой сдержанностью ответил Тоффи и, глядя на принцессу, мягко улыбнулся. — Ты смешная.       Девушка встрепенулась. — Я смешная? И что же тебя во мне так веселит? — в ее голосе четко слышалась претензия. — Наследница такого королевства, а такая впечатлительная. При том еще и успеваешь переживать за других. Или я не прав? — Я совершенно не впечатлительная, — Мун несколько смутилась от довольно точного толкования ее чувств. — Просто меня удивила твоя история, — уж чего она точно не желала, так это признания кем-то своих, как она считала, слабостей. — Коне-е-ечно, — слегка провоцируя девушку протянул он, — Совершенно обычное, самое сдержанное удивление. До конференции остался час, так что советую тебе выпить чего-нибудь и перестать себя изводить. — Ты прав, — ответила Баттерфляй, поднявшись со стула и оправляя пышное платье, стараясь разгладить оставленный недавно залом. — Переживать и правда не о чем. Спасибо за разговор, мне это действительно очень помогло, — благодарно улыбнувшись, она, осторожно подобрав многочисленные юбки, направилась к выходу. — До скорой встречи.

***

      Солнце светило так ярко, словно уже наступила весна, хотя до окончания зимы оставалось почти два месяца. Прекрасная погода для того, чтобы принять важных гостей на парадной площади дворца. Периметр ее тщательно вычищен от наледи, ряды охраны уже заняли свои позиции, королевский оркестр также пребывал в полной готовности к началу исполнения церемониальной приветственной композиции. Все было готово к торжественной встрече делегации королевства Афтхарт.       Правящая семья облачилась в парадные одеяния и уже готовилась с минуты на минуту выйти на площадь. Тесные корсетные платья, множества неудобных, шуршащих, пышных юбок, длинные перчатки, почти полностью закрывающие руки и громоздкие заколки, болезненно впивающиеся в кожу головы — все это принцессе Мун было не по духу. Она понимала, что это вынужденные меры, что с подобным ей придется столкнуться еще сотни раз, будучи уже правящей королевой Мьюни, но девушка даже спустя многие официальные приемы до сих пор не открыла для себя способ абстрагироваться от этого дьявольского дискомфорта. На подобных мероприятиях она чувствовала себя не членом правящей семьи династии Баттерфляй, а ряженой фарфоровой куклой, выставленной напоказ для всеобщего любования. И, по канонам таких событий, отмечали лишь ее красоту, обаяние и благовидность — ни слова о начитанности, ни намека на заинтересованность в ней, как в личности. Лишь красивый фантик. Все это не могло не огорчать юную наследницу. С одной стороны она осознавала, что еще не в том положении, чтобы ее ум признавали, но с другой стороны девушке хотелось, наконец, проявить себя, чтобы все оценили ее по достоинству.       Принцессу по истине восторгал образ матери. Помимо пышного, не вычурного светло-сиреневого платья, ее облачала серо-голубая мантия, увешанная различными медалями и увенчанная белой орденской лентой, что означала ее принадлежность к правящей семье, магии и Верховному командованию армии Мьюни. Волосы, собранные в строгий пучок с косой, подчеркивали ее изящную и величественную, но суровую натуру. Особенно Мун восхищало то, что не смотря на всю красоту мамы, все отмечали ее мудрость и рассудительность. И пусть в чем-то юная наследница была иногда не согласна с королевой, но в глубине души она мечтала быть похожей на нее.       Глядя на отца в парадном одеянии, девушка в полной мере представляла, сколько сил прикладывается к тому, чтобы сохранить мир в королевстве. Его мундир, расшитый золотой канителью, полный различных орденов за военные заслуги, вызывал у принцессы гордость за всю свою семью. И даже не смотря на то, что она не являлась сторонницей вооруженного метода разрешения конфликтов между государствами, это не мешало ей считать короля достойным всех этих наград.       Каменные выражения лиц обоих родителей еще сильнее нагнетали обстановку. Мун понимала причину такого выдержанного поведения отца и матери, осознавала всю серьезность конференции, но нарастающее беспокойство брало свое. Ей критически не хватало чего-то, что сравняло бы мандраж от грядущей встречи с ожиданием обычного приема. Сейчас очередная глупая, плоская шутка Лизерда пришлась бы к месту, — поймала она себя на мысли. — Кстати, где Лизерд?       Шустро оглядевшись по сторонам, Баттерфляй так и не обнаружила ящера, что невольно порождало лишние вопросы о том, куда он мог запроспаститься. Все это выглядело весьма странно. Делегация вот-вот покажется в воротах дворца, а кронпринца королевства Афтхарт до сих пор нет на месте. Неужели он решил просто не явиться? Специально подрывать такое знаковое событие? На него это не похоже… Хотя после всего, о чем он мне рассказал, вряд-ли подобная выходка станет чем-то удивительным, — теперь голова принцессы была занята лишь вопросом о том, что задумал парень. — Если это спланированный подрыв конференции, то я его живьем закопаю и… — не успела она закончить свою полную угроз мысль, как по левое плечо показалась подозрительно знакомая, высокая фигура. — Надо же, а вот и мисс пунктуальность пожаловала, — тихо съязвила Баттерфляй. — Прошу прошения, никак не мог определиться с цветом лака для ногтей. Остановился на малиновом. В конце концов, сегодня вершится важное историческое событие, нельзя пренебрегать маникюром, — шутливо прошептал он в ответ.       Еле сдерживая глупую улыбку, девушка перевела взгляд на его руки, покорно сложенные перед собой. — Ты в перчатках, придурок, — как можно тише произнесла она, дабы родители не услышали неподобающего сквернословия, но, к счастью, они были заняты переговорами между друг другом и не обратили на нее никакого внимания. — Вот черт, какая досада, — послышалось наигранное негодование. — Никто не увидит мои прелестные коготочки. — Очень остроумно, — изо всех сил стараясь не засмеяться, буркнула Мун, хотя эта нелепая выходка все же отвлекала ее от всей этой тяжелой обстановки.       Тоффи, не смотря на свое несерьезное отношение ко всему происходящему, выглядел довольно собранно. Его черно-серая форма хоть и не выделялась никакими особыми отметками о достижениях, но, словно придавала его персоне больше значимости. Принцесса сразу обратила внимание на выделяющуюся, яркую, насыщенного желтого цвета ленту на кителе ящера. В голове девушки сразу всплыла статья из книги, на которую однажды случайно наткнулась в библиотеке. Собрание об отличительных знаках и орденах дружественного королевства гласило, что такая лента присуждалась лицам, имеющим принадлежность к правящей семье и армии королевства. Значит, его еще не списали со счетов, почему он думает об обратном? — ей снова вспомнился тот душещипательный рассказ.       Но мысли юной наследницы пресек резко раздавшийся с главного внутреннего двора звук торжественных фанфар. Медленно распахнулись тяжелые двери дворца. В лицо ударил свежий морозный воздух, заставив девушку выпасть из своих раздумий и вернуться в реальность. Сердцебиение ее участилось, а пальцы резко похолодели. По мощенной брусчаткой площади, медленно двигался кортеж, в составе из четырех тонированных автомобилей. Шоу начинается.