Разных душ переплёты

      Лана ничего не могла с собой поделать, так что просто продолжила пялиться на незнакомца во все глаза, изредка хлопая ресницами, чтобы глазные яблоки не пересохли. Высокая стройная фигура в другой части комнаты так же стояла на месте, не меняя позы и продолжая прижимать к груди спрятанные в рукава руки, при этом немного пряча голову в плечи, будто бы ему был настолько некомфортно находиться сейчас в этой комнате, что воздух физически давил на голову.       Взгляд девушки не знал за что ему зацепиться. В наружных уголках больших малиновых глаз завивались стрелки, похожие на запятые и напоминающие те, что носил Тот, что подчёркивало принадлежность к египетскому Пантеону богов, помимо прочей атрибутики и, такой же как у Тота, очень смуглой кожи, наверняка ещё и покрытой плотным загаром. Но от всего этого внимание на себя значительно перетягивали массивные золотые украшения. Но как следует рассмотреть их всех девушке не удалось, потому что Анубис вдруг резко встрепенулся, подбираясь и меняясь в лице. Тонкие тёмные брови нахмурились, а губы скривились в очень похожую на злобную гримасу, прямо перед тем, как Анубис вприпрыжку убежал в соседнюю комнату, перед входом в которую стоял всё это время, растворившись в воздухе, словно бы его и вовсе не было, а книжки свалились сами по себе.       — Анубис является проводником душ, другими словами, провожает умерших в загробный мир, так что вдоволь насмотрелся на ваши жалкие человеческие душонки, — бесцветным тоном проговорил Тот, ловко переворачивая страницу книги пальцами той же руки, которой её держал. Лана снова повернула голову к нему, непонимающе нахмуривая брови, и про себя отметила, что голубые глаза не бегают по строчкам туда-сюда, а замерли в какой-то точке посередине листа, что могло значить только то, что Тот только делал вид, что занят чтением. Было очевидно, что он ожидает продолжение этого разговора или, как минимум, кучу вопросов от Ланы, чтобы ответить на них. Бог мудрости действительно умел удивлять непредсказуемыми поступками, преследующими непонятные цели, потому что именно так чувствовала себя Лана, пока пыталась собраться с мыслями.       — И как это связано с тем, что он не ходит на занятия, а вы его прикрываете? — как можно спокойнее спросила девушка, помня о том, что Тот весьма страшен в гневе и ей не очень бы хотелось снова его разозлить. Но всё же в голосе у её слышалось не прикрытое осуждение, заставившее бога мудрости поднять на Лану предостерегающий взгляд, который она поняла правильно и поспешила захлопнуть рот.       Перед тем, как Тот снова заговорил, он шумно вздохнул, захлопывая и откладывая книгу в сторону, чтобы освободить руки и привычным жестом сложить те на груди.       — Вы, люди, мелочные и продажные, не признаёте своих слабостей и врёте даже перед Весами истины, абсолютно уверенные, что таким жалким созданиям удастся обмануть богов. Ваши сердца и без того тяжёлые, а вы начинаете оправдываться и унижаться, так что перо Маат на весах подпрыгивает! Анубис один из судей на Суде Осириса, поэтому был вынужден наблюдать за этим своими собственными глазами изо дня в день на протяжении долгих столетий. В конечном счёте, он начал презирать вас, да так сильно, что боится приближаться! И теперь, попав сюда по воле Зевса, он отказывается ходить на уроки, чтобы не пересекаться с Кусанаги Юи и тобой. Я не могу переубедить его в этом решении, потому что прекрасно понимаю.       Лана молчала, переваривая всю буквально вываленную ей на голову информацию и пытаясь разложить по полочкам непонятные слова. Если о скандинавской или греческой мифологии у девушки были пусть и смутные, но хоть какие-то представления, то египетский пантеон богов — неизведанная для неё пустыня. Конечно, она как-то побывала с классом в музее древности и видела обломки старых каменных плит с иероглифами в виде простых маленьких картинок, но из речи экскурсовода запомнила только, что в Древнем Египте поклонялись кошкам. Или это Лана запомнила со слов Гермионы из Гарри Поттера? Но если отбросить неизвестное, остаётся только очевидное — оскорбления. От Тота можно было ожидать подобных слов, но ведь все остальные боги (не считая Такеру) не проявляли ни к Юи, ни к Лане совершенно ничего подобного, а если брать в пример Аполлона или Бальдра, так те вовсе были очень рады компании девушек.       Осознавать, что существует кто-то, кто ненавидит тебя из-за поступков других — довольно обидно. Обобщённые представления вообще редко бывают правдивыми.       — И… — Лана запнулась, потратив некоторое время, чтобы промочит язык слюной и задать правильный вопрос, — ладно. Возможно, я могу понять… Анубиса, — его имя на языке ощущалось как диковинный фрукт, — но это всё ещё никак не оправдывает ваш поступок.       — Я не намерен разъяснять тебе свои действия. — Стальные нотки в голосе снова всколыхнули в Лане упрямство, но в этот раз она сдержала всё в себе и только поджала губы. — Раз уж тебе стало известно об Анубисе, поручаю тебе, наконец, заняться тем, для чего Зевс привёл тебя сюда. — Если бы Тот в тот момент скривил нос, он стал бы похож на высокомерного ребёнка, но, видимо опасаясь, что монокль упадёт, его лицо оставалось просто хмурым. — Для начала, убеди Анубиса посещать занятия вместе со всеми остальными учениками. — После этих слов Тот стремительно поднялся на ноги и направился в комнату, противоположную той, куда исчез загадочный девятый ученик некоторое время назад.       — Стойте! — сразу же воскликнула ему вслед Лана. — Как я должна сделать это, если он говорит… — Лана попыталась вспомнить, как именно прозвучало то, что Анубис воскликнул, но не смогла. — На каком языке он вообще говорит?       — Анубис говорит на особом древнем наречье, которое понять дано не всем. На твоё счастье, пусть ты не понимаешь его, он всё равно понимает тебя. — Бог мудрости даже не обернулся, отвечая девушке таким тоном, которым в сотый раз объясняют ребёнку, почему вода в его стакане прозрачная, а море голубое.       — Но…       — Никаких больше вопросов, они меня утомили. Хочешь ответов, иди за ними к Зевсу, разу уж он директор этой… школы! — Последнее слово Тота прозвучало так, словно бы он его сплюнул вместе с куском гнилого яблока. Лана застыла на месте, обессиленно и с почти детской капризностью махнув в воздухе руками с жатыми в кулаки пальцами.       Да, возможно, в сравнении с грубияном Тотом Зевс был более… возвышенным? С ним было куда приятнее вести беседу. Он ощущался так, как в представлении Ланы и должен верховный бог своего пантеона, но также, во властителе молний было что-то такое скрытое и опасное, что хотелось сразу же уносить от ноги. Добровольно приходить к Зевсу на ковёр и стоят под взглядом его глаз — это совершенно не то, что девушка хотела бы сделать.       Лана, разумеется, не собиралась доносить на Тота, потому что это последнее дело, да и Тот, когда узнает, а он наверняка узнает, не спустит это на тормозах, но у девушки действительно были к «директору» некоторые вопросы, которые её волновали. Поэтому уже спустя пятнадцать минут она стояла на нетвердых ногах перед огромными дверьми, за которыми спрятался не старый широкий деревянный стол под стеной с кучей вырезок из газет, вещающих о выдающихся выпускниках школы, как было у неё в Сиднее, но личность куда более загадочная и пугающая, нежели мистер Худ. Директора её школы всегда было сложно воспринимать всерьёз из-за огромных очков для зрения, без которых грузный, лысеющий мужчина становился похожим на крота. Зевс создавал совершенно неописуемое впечатление, которое Лана прочувствовала сполна даже в единственную ничтожно короткую встречу, совершенно не показавшуюся такой в тот момент, когда золотые глаза прожигали в ней дыру.       Помявшись немного с ноги на ногу, Лана резко подняла руку и громко постучала по гладкой поверхности, не оставляя себе возможности уйти и сделать вид, что просто гуляла поблизости и с любопытством рассматривала местные достопримечательности.       Двери сразу же принялись удивительно бесшумно открываться перед ней и из глубины залы раздался величественный голос Зевса:       — Проходи, Лана Ирвин. — Лана сглотнула вдруг скопившуюся во рту густую слюну, прежде чем перешагнуть порог. В просторном зале всё было точно так же, как и в предыдущий её визит сюда: даже круглый сосуд продолжил висеть под потолком, а свечи словно бы и не сплавились ни на сантиметр. — Что привело тебя сюда?       Лана остановилась там же, где стояла в прошлый раз. Зевс сидел в своём троне, лёгким, изящным жестом держа в одной руке золотой посох, а другой подпирая подбородок, словно бы маясь от вселенской скуки, только очень художественно, как в кино. И это почему-то совершенно не выглядело глупо или не к месту. Девушка подняла на бога грома глаза, но, когда её взгляд пересёкся с золотым, сразу же опустила их обратно, вызвав тем самым тихий смешок, разлетевшийся по воздуху в каждый уголок залы. По необъяснимым причинам её сердце заколотилось с бешённой скоростью и Лана забоялась, что директор услышит это со своего места.       — Я хотела спросить кое-что… — нерешительно начала она, собравшись с духом.       — Ну, так смелее. — Насмешка в его голосе была слишком очевидной. Видимо, Зевс забавлялся, глядя на поведение Ланы, но она ничего не могла с собой поделать: у неё пересохло во рту, а ноги стали ватными. Это никак не добавило уверенности в себе, но не оставалось ничего другого, кроме как идти до конца. Даже если девушка почувствовала себя совсем крошеной и беспомощной.       — Пока… я нахожусь здесь и до того момента, как учёба закончиться… Что будет происходить в моём мире? В том смысле… Я же просто не с того, ни с сего пропала…       — Не волнуйся об этом, дитя. Если тебе удастся выполнить возложенную на тебя задачу и боги закончат своё обучение в срок, Хронос, бог времени и мой древний друг, вернёт тебя в тот самый миг, из которого я был вынужден тебя забрать. — При упоминании о том роковом вечере Лану немного передёрнуло, но она постаралась не подать виду и сразу же опустила вниз руку, уже метнувшуюся к травмированному виску. Как не взгляни, это было хорошо, что её исчезновения никто даже не заметит. Меньше всего девушке хотелось, чтобы, пока она спокойно ходит на странные уроки в компании целого класса древних богов, её родители и друзья на пару с полицией вели её поиски и каждый день надеялись не найти её труп в реке Хоксбери где-нибудь вниз по течению уже в Агнес Банкс. — Тебя беспокоит что-то ещё? — Учтиво поинтересовался Зевс, перерывая небольшую возникшую паузу.       Вопросов о чём-то ещё, после полученного ответа на самый главный вопрос, как таковых, у Ланы больше не было, но она так же хотела попросить кое о чём, хоть и не была уверена, что это будет уместно. Или что это не разозлит Зевса. Никому бы не хотелось гневать бога молний, но это было очень важно.       — Да, есть одна вещь, — неуверенно проговорила Лана, складывая руки перед собой и начиная играть со своими пальцами, даже не замечая этого. — У меня дома есть собака. Она со мной с самого детства, даже раньше, чем я себя помню, и уже совсем скоро умрёт от старости. Больше всего на свете я бы хотела быть рядом с ней, когда это произойдёт. Возможно ли?..       — Ты приятно удивила меня своими успехами за то короткое время, что находишься здесь, — перебил девушку Зевс, задумчиво потирая светлую небритость на скуластом лице. У Ланы в груди замерло сердце, пока она во все глаза наблюдала за богом перед ней, упустив момент, как подняла на него взгляд и уставилась на директора во все глаза. Он в размышлениях обвёл её фигуру тяжёлым золотым взглядом, неоднозначно промычав что-то неразборчивое себе под нос прежде чем произнести привычно чётки и громко. — Думаю, ты заслужила небольшое поощрение.       — Спасибо огромное! — Лана улыбнулась от уха до уха, а сердце у неё в груди снова бешено заколотилось, намереваясь, кажется, вот-вот пробить грудную клетку и выпрыгнуть наружу.       Сколько бы друзей у девушки не было, с каким бы количеством интересных людей в жизни и интернете она не общалась — её собака всегда оставалась для неё самой приятной компанией как на плохие, так и хорошие времена. В связи со специфичностью своего хобби, Лана частенько засиживалась в четырёх стенах, усердствуя над новой задумкой, и Эванджелина, ласково Джен, единственная, кто могла терпеливо переждать это буйство вдохновения и сумасшествие творческого процесса. Лана никогда в жизни не расставалась с ней надолго, только однажды, буквально на неделю, когда она с друзьями поехала на летних каникулах в небольшое увлекательное путешествие на машине в Мосман, чтобы искупаться в Тасмановом море.       — Но помни, что не стоит пренебрегать моей добродетелью, — вырвал девушку из приятных воспоминаний строгий голос Зевса. — Твоя задача всё ещё остаётся невыполненной, и в случае, если к окончанию отведённого срока это не измениться, ты понесёшь наказание. — Тон верховного бога Олимпа сделался мрачным и над ним словно бы повисла грозовая туча, буквально электризуя кончики длинных тёмных волос, но девушку ничего из этого уже не беспокоило и даже нисколько не взволновало. Она продолжила широко улыбаться, а руки теперь свободно повисли вдоль туловища, только сжатые в кулачки, чтобы ненароком не начать хлопать в ладоши или, и того хуже, пуститься в пляс.       — Хорошо! Я поняла! — Она решительно кивнула, в этот раз не отводя глаза при установившемся зрительном контакте, так что Зевс нашёл это весьма увлекательным и усмехнулся уголком губ. Она была так взволнована и обрадована, что её голос скакал вверх-вниз, а из глаз сыпались искры. Зевс едва ли не начал забывать, почему в прошлом его всё время тянуло к людям. В частности — к удивительным человеческим девушкам, полным страсти к жизни.       — Тогда возвращайся к себе. — Зевс небрежно и в тоже время очень грациозно махнул рукой и позади Ланы огромные двери снова принялись открываться сами по себе.       — Да! Спасибо ещё раз! Я вас не подведу! — От радости Лана едва не подпрыгнула, разворачиваясь и покидая просторный зал пружинной походкой. Она и вовсе не подумала спросить, когда и как её верная подруга окажется в этом удивительном месте, а просто окрылённая шагала в сторону общежитий, улыбаясь не только самой себе, но ещё и редким марионеткам в коридоре, которым, впрочем, было на это совершенно наплевать.       — Очень на это надеюсь…

***

      — Хэй, Юи! Мелисса! Вы не поверите! — Лана не успела залететь в их общий блок, как решила сразу же поделиться с местными обитателями всем, что успела узнать за то короткое время, что они не виделись и вывалить на кого-нибудь ту бурю эмоций, что одолевала её буквально от макушки до кончиков пальцев на ногах. Девушка была полна энергии, требующей срочного выхода, так что она несколько раз подпрыгнула на месте от нетерпения. Ей казалось, что её как воздушный шар, наполненный гелием, вот-вот оторвёт от земли. — У меня столько новостей!       За столом и на кухне никого не наблюдалось, но Лана продолжила осматривать пустую комнату, как если бы её соседка или консьерж имели привычку материализовываться из воздуха. Ничего такого не произошло, но с боку послышался чей-то громкий смех, принадлежащий, вне всяких сомнений, парню.       — Лана, ты взгляни! — радостный голос Мелиссы раздался из глубины её комнаты и девушка сразу же направилась туда, ловко проскальзывая в открытую дверь, чему совершенно не придала значения, когда забежала в блок. У письменного стола в её комнате, прямо на полу, застеленном несколькими коврами, лежал консьерж, с улыбкой во все тридцать два зуба принимая облизывания от чёрно-белой бордер-колли с самыми добрыми карими глазами на всём белом свете.       — Джен! Милая! — Собака сразу же отвлеклась от парня, на котором стояла всеми четырьмя лапами и подняла взгляд на девушку в дверном проёме. Хвост позади на секунду задумчиво замер, а затем замахал из стороны в сторону с новой силой, которая, казалось бы, вполне могла спровоцировать ураган или даже торнадо. Собака сразу же сорвалась с места, весьма некультурно перепрыгивая Мелиссу, и рванула со всех лап навстречу своей хозяйке, вывалив язык на левый бок почти что улыбающегося рта.       Лана плюхнулась на колени, широко расставляя руки для приветственных объятий, в которые Эванджелина нырнула с разбегу, почти повалив девушку на спину. Она ещё щенком любила обниматься, так что и сейчас с радостью закинула передние лапы Лане на плечи, будто в самом деле обнимая девушку за шею. Та же, в свою очередь, зарылась носом в мягкую шерсть, пахнущую собакой и специальным шампунем от москитов, и зажмурила глаза, не веря своему счастью. Эванджелина громко дышала хозяйке на ухо, принявшись облизывать ту куда сможет достать, так что тёмные волосы вскоре стали похожи на всколоченное гнездо. Но кого это волновало?       — Лана, откуда здесь этот пёс? — восхищённо спросил Мелисса, всё ещё не поднимаясь с ковра, а просто перевернувшись на бок, чтобы ему было удобнее смотреть на воссоединившуюся парочку, усевшуюся прямо в дверном проёме.       — Это Эванджелина, — представила свою подругу Лана, от души почёсывая ту за мягкими бархатистыми ушами и провидя мягкую шерсть в ещё больший беспорядок чем тот, что собака устроила у неё на голове. — Я попросила у Зевса перенести её сюда.       — Невероятно. — Казалось бы, консьерж был в не меньшем восторге от происходящего, чем сама Лана. Он, по-прежнему не вставая с пола, на четвереньках подполз ближе к сидящим неподалёку девчонкам и с настоящим детским восторгом зарылся обеими огромными ладонями в мягкую блестящую шерсть на поджарых боках. Джен взглянула на него через плечо, затем быстро обернулась к хозяйке, чтобы ещё разок лизнуть её щёку, а после переключила всё своё внимание на консьержа, опираясь передними лапами на его широкую грудь и позволяя Мелиссе как следует почесать её по загривку и спине. Джена всегда проявляла удивительный интерес к незнакомым людям, в частности, именно парням. Она ещё та кокетка, на самом то деле.       — Я дома! — воскликнула Юи, как делала всякий раз, когда возвращалась в комнату после вечерних свиданий с Бальдром, что неизменно отрицала, но всё и так было понятно по розовым щекам и блестящим глазам. — А что?..       — Юи, я надеюсь у тебя нет аллергии на собак! — крикнула вместо приветствия Лана, улыбаясь от уха до уха.       Юи понравилась Джен, чуть меньше, разумеется, чем Мелисса, но всё же достаточно для того, что чуть не порвать азиатке чулки в попытке добиться немного ласки ещё и от её тонких бледных рук. В конце концов, увлёченные новой соседкой и знакомством с ней, они все втроём едва не забыли про ужин, поэтому уже когда стемнело Мелисса отправил девушек выгулять собаку перед сном, а сам бросился готовить что-нибудь быстрое и питательное. Уходить далеко они не стали, просто зашли за общежитие, где был удивительно опрятный, словно бы рукотворный сад, полный плодовитых деревьев, в который Джен забежала как к себе домой. В это время Лана рассказала Юи о том, что узнала сегодня и не упустила возможности подначить подругу, спросив как прошло её очередное свидание с богом света. После этого японка продолжила смущаться всё время непривычно шумного ужина, со всех ног уносясь в свою комнату по окончанию, не забыв поблагодарить за еду и пожелать спокойной ночи.       И в тот вечер Лана позволила Джен спать рядом с ней, прямо на подушке, крепко обнимая тёплое поджарое тело руками. И впервые с тех пор, как очутилась в непонятном месте, с непонятной целью поставленной перед ней непонятно кем, она спала так крепко, словно была дома.