Тень и свет

      Когда пыль — в буквальном и переносном смысле — осела, и было решено, что Вивьен останется в Городе Времени (и что ее родители могут прийти и остаться тоже), жизнь Вивьен Смит предсказуемо превратилась в повседневную рутину.       По утрам они с Джонатаном встречались с Сэмом и вместе шли в Продолжительность. После обеда они взбирались по тысячам лестниц Перпетуума — на урок с Фабером Джоном в РЕДКОМ КОНЦЕ. Вивьен почти ждала, что их уроки изменятся теперь, когда доктор Виландер вспомнил, что он Фабер Джон, но он остался прежним: таким же одновременно восхищающим и раздражающим, каким был всегда.       А когда потеплело, они трое часто сидели после уроков на площади Эры, ели сливочные пирожные из кафе или фрукты и сладости, купленные в торговых палатках на Вековой площади.       Площадь Эры теперь выглядела иначе. В отличие от других частей Города Времени, во время встряски перед обновлением ни одно из зданий здесь не рухнуло полностью, но многие были повреждены. Пришлось убрать множество камней и провести работу по укреплению фундаментов и замене фасадов.       И, конечно, в центре площади находилась дыра, оставшаяся после того, как раскрошился Камень Фабера Джона. Джонатан неоднократно спрашивал Фабера Джона, будет ли установлен новый камень, но ни разу не получил прямого ответа. Возможно, никто не получил, поскольку месяц спустя после обновления в центре площади по-прежнему была дыра, окруженная временным металлическим ограждением.       Джонатан сказал, что его установили, чтобы туристы не падали туда, но Вивьен несколько раз видела, как он сам едва не ступал в дыру. Самые большие проблемы с тем, чтобы помнить, что в центре площади теперь дыра, думала она, вовсе не у гостей Города Времени.       Глядя на брешь там, где когда-то лежал Камень Фабера Джона, она поймала себя на мысли о том моменте, когда он распался. Она почти пропустила его, поскольку была отвлечена видом Башни Былого, качающейся вдалеке из стороны в сторону.       — Я рада, что она не упала, — рассеянно произнесла Вивьен.       — Хм? — Джонатан поднял взгляд, оторвавшись от ленивого разрывания обертки от своего сливочного пирожного.       — Башня Былого, — указала она. — Я рада, что она не упала, когда Город разрушался. Подумай о всех фильмах там внутри.       — Да что такое у тебя с фильмами? — вопросил Сэм, слизывая с подбородка остатки сливочного пирожного. — Они не настолько интересные.       Вивьен вздохнула и закатила глаза. Ей следовало знать, что не стоит ждать от Сэма понимания. Единственными фильмами, которым он когда-либо уделял внимание, являлись жутко скучные голофильмы, созданные студентами Континуума и обучающие, как добыть из Автоматов странную еду, или как перепрограммировать пояс на большее количество кредитов.       Единственный раз, когда Вивьен попыталась показать ему фильм из века двадцать, он тут же потерял интерес и принялся разбирать Палубу Вивьен. Она заметила, что он наполовину демонтировал ее, только когда фильм внезапно прервался посреди напряженнейшей гонки по крышам. К тому времени, когда он закончил собирать ее обратно, было слишком поздно, чтобы досматривать остальное.       Вивьен ожидала, что Джонатан лучше поймет, но когда она посмотрела на него, он только пожал плечами:       — Конечно, это было бы грустно, но это лишь фильмы. Они не реальность.       Вивьен ощетинилась на пренебрежительность его тона, напоминающую ту надменность, которая раздражала ее в нем, когда они впервые встретились. Она уже открыла рот, чтобы ответить, когда он добавил:       — И я бы предпочел, чтобы разрушилась Башня Былого, чем Тысячелетие или Года.       И весь ее гнев внезапно исчез.       Джонатан очень болезненно воспринял архитектурное разрушение, происшедшее во время обновления. Когда он в тот первый день таскал ее по Городу, Вивьен подумала, что он просто пытается впечатлить ее великолепием Города Времени. И он определенно пытался впечатлить ее, но позже она поняла, что в основном он сделал это — сделал всё, начиная с того, что украл ее из времени, до демонстрации ей Города и охоты за полярностями, — потому что он по-настоящему любил все эти величественные здания и невозможные чудеса.       Он ведь так и сказал, когда они вышли из пещеры Фабера Джона.       «Ты согласна, что это место стоит того, чтобы его спасти?»       Однажды утром, когда они спешили через площадь, Вивьен заметила, как Джонатан смотрит на пустое место на горизонте, где когда-то находился громадный синий стеклянный купол Тысячелетия. У него на лице было выражение такой невыносимой грусти, что ей пришлось отвернуться. И сейчас у него снова начало появляться это выражение.       «Да, но какое отношение это имеет ко мне? — вспомнила она свой ответ. — Я также не хочу, чтобы Лондон бомбили».       Даже тогда Вивьен знала, что это несбыточное желание. У нее ушли недели на то, чтобы набраться храбрости спросить Элио, как закончилась Вторая Мировая война. Он дал ей большую книгу, но она до сих пор не могла заставить себя ее прочитать.       — А есть фильмы о Городе Времени? — спросила Вивьен, чтобы отвлечь их обоих.       Джонатан поднял взгляд. Она видела, что удивила его.       — Зачем тебе смотреть фильм о Городе Времени?       — Мне любопытно. Ты показывал мне некоторые места, но есть так много того, чего я не видела до обновления, а теперь всё меняется. Я даже не добралась до Тысячелетия. И, конечно, все говорят о пропавших призраках времени, но я большинство из них вовсе никогда не встречала.       Это стало неожиданным побочным эффектом обновления. Город Времени был теперь привязан к новому отрезку времени, и все старые призраки исчезли.       — Ну, есть, конечно, фильмы для туристов, — медленно произнес Джонатан. — Полагаю, ты можешь попросить Элио найти тебе один из экскурсионных голофильмов.       — О, конечно, есть кинохроники, — сказала Вивьен. — Я должна была подумать о них. В моем времени тоже такие были. Их показывают в кинотеатре перед фильмами.       Внезапное чувство утраты, появившееся при этой мысли, удивило ее. «Как странно, я всё еще думаю о нем как о „моем времени“, хотя никогда не смогу вернуться обратно».       — Но что насчет настоящих фильмов? — вначале она заговорила о них, чтобы отвлечься, но теперь ею полностью овладела идея увидеть, какие фильмы могли существовать о Городе Времени. — Готова поспорить, кто-нибудь должен был создать драму про того однажды-призрака в Тысячелетии, про которого ты мне рассказывал — Патрульный, которого застрелили. Это звучало ужасно драматично.       — «Гамбит Тысячелетия»! — воскликнул Сэм, вдруг снова включившись в разговор. — Даже я его видел, — он вздохнул. — Было кошмарно скучно.       — Он не слишком реалистичный, — сказал Джонатан, — но Сэм прав, все в Городе Времени видели его хотя бы раз.       — Что ж, — произнесла Вивьен, — значит, решено. Я не могу пропустить то, что видели все остальные. Мы должны посмотреть его сегодня после ужина.       Ей всё еще казалось странным, что она может просто выбрать фильм, который хочет, и посмотреть его в своей комнате. Совсем не то, что в субботу после обеда идти в кинотеатр и смотреть то, что идет на этой неделе.       — После ужина я наверняка буду очень уставшим, — сказал Сэм, не выглядя уставшим ни капли.       — Не беспокойся, я не стану заставлять смотреть тебя, — ответила Вивьен. — Тебе больше никогда не позволено приближаться к моей Палубе.       Сэм ухмыльнулся:       — Сколько сливочных пирожных ты дашь мне, чтобы я держался подальше?       Вивьен засмеялась и пихнула его в плечо.       — Ты не посмеешь!       Повернувшись, она увидела, что Джонатан тоже смеется, оживленный и счастливый, и совсем не смотрит на поврежденную площадь вокруг.